— На камень палец положи, откуда ты только взялась, — раздалось от трюмо.
— Ты меня видишь? — ахнула я.
— Нет, — уныло отозвалось трюмо, — Мэврис не может спать, если за ней наблюдают.
— Вот и славно.
На нажатие камень отреагировал сменой цвета. Книжица вырвалась у меня из рук и зависла у лица. На желтоватом листе проявилось послание:
«Не истери, ты сможешь вернуться домой. Если захочешь. И печень дракона тебе для этого не понадобится».
Показав мне это, книжица упала на постель.
— Уже хорошо, — вздохнула я и взяла ее в руки. — А что понадобиться-то?
«Я долго думала, как именно начать это послание. Ведь поначалу я хотела ограничиться письмом. Но по мере написания становилось понятно, что письмом я не отделаюсь. Да и опасно это. Самое главное — этот ежедневник открыть можешь только ты. И ты имеешь право его не открывать, даже если тебе прикажет король. Что ж, позволь представиться — Мэврис Ильсин Траарнская, королева Траарна. И теперь я это ты».
— Что ж, одно радует — прибираю эти хоромы не я.
Хорошо, что вокруг разума по-прежнему колыхалась кисея спокойствия. Иначе я бы уже заливалась истерическим хохотом или слезами. Или и тем, и тем.
«В этой книге не так много страниц и постепенно они все проявятся. Насколько постепенно не могу сказать, магия повинуется мне и вполовину не так хорошо, как раньше. Одно могу сказать точно, инструкции к твоему возвращению домой проявятся на последней странице. И только через полгода. Именно столько времени нужно для того, чтобы выжил мой самый близкий друг. Тот, для которого я и решилась на этот ритуал».
А я думала о том, удастся ли мне все эти полгода симулировать головную боль. Поскольку пускать под свое одеяло новоявленного муженька мне совсем не хотелось. Даже несмотря на то, что он дьявольски красив.
Сидеть сгорбившись было неудобно, поэтому я укрылась одеялом и прилегла. Ежедневник можно было назвать личным дневником королевы Траарна и он явно таил в себе множество ответов. И вопросов.
«Мне приходится писать очень быстро, из-за этого страдает почерк. Но иначе нельзя — исчезающие чернила довольно капризны и использовать их нужно не отступая от правил. Если тебе будет интересно, то в моих апартаментах собрана прекрасная библиотека. Там есть книги по этикету — я родилась в Редгене и мне приходилось учиться, как быть королевой Траарна. Но нельзя сказать, что я была прилежной ученицей. Поэтому никто особенно не удивится твоим промахам. Не бойся противостоять королю, перечить ему и уходить из комнаты в тот момент, когда он еще пытается говорить — все это ему хорошо знакомо. И не бойся ночей с ним — я родила всех необходимых по договору детенышей, и он не смеет принуждать тебя к постели. Конечно, в его сложной ситуации он может попросить, но…»
Вот как сглазила, после последнего абзаца вопросов появилось больше, чем ответов. Я говорю и думаю на траарнском языке или здесь в ходу русский? Для меня все звучит как родная речь. Но ладно язык, понимаю и хорошо, могло бы быть куда хуже. А вот что за оговорка про «детенышей»? Это королева так не любит своих детей или здесь принято их так называть? Детеныш человека… Хм, тогда женщина получается самкой человека.
Но больше всего меня радовала и пугала заметка о том, что король не может принудить меня к близости. Все же я не готова лечь в постель с тем, кто мне не знаком. Хотя если быть честно до конца, то я скорее не готова лечь с тем, кто ненавидит прежнюю хозяйку моего тела. А иного вывода из обстоятельств своего пробуждения я сделать не могу — Мэврис явно что-то натворила. Вот только, если король в «сложной ситуации», то кто может помешать ему проигнорировать все прежние договоренности? Даже в наше земное просвещенное время некоторые исповедают фразу, что «жену невозможно изнасиловать». Ибо супружеский долг и все такое. Надеюсь, у короля есть фаворитка.
Глубоко вдохнув, я про себя проговорила: «Итак, я в другом мире». Вроде звучит неплохо. Попробую вслух:
— Я в другом мире. На полгода.
Мда, звучит не очень хорошо.
Завозившись, я решила выбираться из-под одеяла, пока не уснула. И только чудом заметила еще две строчки:
«И помни, я, то есть ты, до безумия любишь не только Умфру, но и Шелтиса».
Хм, если это имена ее детей, то кто из них кто? Мальчик и девочка, или девочка и девочка, или мальчик и мальчик? Как же сложно в чужом мире. Хотя что это я? Умфра определенно девочка, а Шелтис мальчик. С этим попаданием последний ум потеряешь.
«Ты могла бы попасть не в королеву, а в прачку», шепнул здравый смысл и я с ним согласилась. Могло быть хуже, но не случилось. А значит есть повод для праздника. Не успела я додумать праздничную мысль до конца, как двери, через которые гордо вышел король, распахнулись без стука. Это кто же это так нагло входить к королеве?
«Кто-то» был высоким блондином с пронзительно зелеными глазами, породистым лицом и чуть оттопыренными ушами. Последние как-то резко диссонировали с остальным великолепием.
— Его Величество желает…
Но я сразу же его оборвала:
— А теперь выйди и войди нормально.
— Что?
— Входя в мои покои следует стучать, — мягко, как маленькому ребенку пояснила я, — и дожидаться разрешения войти. Иначе может произойти конфуз.
Блондин оторопело моргнул, развернулся и вышел. Затем снова без стука открыл дверь и сдержанно заметил:
— Но перед вашей спальней малая гостиная, вы же не услышите.
— То есть то, что вы вломились в мою спальню вас не смущает? — я приподнялась на локтях и одеяло, вместе с частью сорочки сползло.
— Но ведь раньше…
— А сегодня я проснулась совсем иной, — поставила я точку.
Надеюсь, это не местный Ришелье, а то может неловко выйти. С другой стороны, не слишком-то это умно — вваливаться в спальню королевы. Это неприлично со всех ракурсов, даже если говорить о крошечных земных квартирках. Но, с другой стороны, он мог иметь определенные привилегии… У меня сейчас голова лопнет.
— Тогда я подожду Ваше Величество в гостиной, — он коротко поклонился и закрыл двери.
— Я только хотел сказать, что Его Величество желает, чтобы вы забрали Шелтиса, он изволил, — блондин удушливо покраснел, — он изволил покакать на важные бумаги.
«Кажется, я догадываюсь, отчего королева так любит этого Шелтиса. И это явно не ребенок».
А мое величество, глядя в закрывшуюся дверь, вдруг до крайности четко осознало — осмотр апартаментов не выявил гардеробной. Мне что, в простынку завернуться? И сказать, что у нынче в моде Древний Рим?
Вот только Рим, что Древний, что современный остались где-то черт знает где. От этого стало еще грустней. Со стороны трюмо донесся смешок. Ага! Я три секунды оказалась на пуфике перед трюмо и потребовала показать мне гардеробную.
— Ты же должно знать, — добавила я.
— Во-первых, я хоть и дух, а осознаю себя мужчиной. Во-вторых, ты не моя хозяйка и приказывать мне не можешь, — глумилась надо мной эта кошачья морда. — В-третьих, я и есть гардероб. Ты в мире магии, крестьянка.
У меня от возмущения аж горло перехватило:
— Почему это я крестьянка?!
— Потому что благородное магическое искусство доступно лишь благородному сословию. А раз ты не способна…
— В моем мире нет магии, дурная ты стекляшка!
— Целый мир крестьян, — ужаснулся зеркальный дух и его кошачья мордочка медленно истаяла.
— Ты куда?! Чертовы маги, да как можно доверить самое важное истеричному, непрофессиональному, жалкому подобию разумной жизни, — прошипела и схватила с трюмо вазу.
Что, вот что мне сейчас делать?! Маленькая зараза в зеркале пользуется тем, что я ничего не могу без него сделать. В комнате, которую я даже в глаза не видела, дожидается неизвестно кто. Вся одежда неизвестно где и я завишу от говорящего трюмо! Не жизнь, а сказка.
— А сама-то ты кто? Разумная, что ли? Другая бы первым делом со мной договорилась, — не смолчал зеркальный дух.
Я не виновата. Серьезно. Я просто не успела подумать. С громким «дзыннь» ваза влетела прямо в ехидно скалящуюся морду духа. Осколки осыпались на столик, а дух ошеломленно выдал:
— Ты чего? Я же заклят на неразбиваемость!
— Тогда побудь наедине с собой, — буркнула я и сложила два боковых зеркала.
Ого, а у кого-то и правда отвратный характер — на обороте правого малого зеркальца был прикручен крючок, а на левом красовалось ушко. Так что я со спокойной душой закрыла говорящее трюмо и села на пуф. Надо было что-то делать, но я даже не представляла что. Может, выглянуть за дверь и послать лопоушика туда, откуда он пришел?
— Открой меня. Открой. Ну о-откро-ой. Так нельзя. Я же разумный артефакт! Ты хоть знаешь, как это ужасно, когда тошнит, а блевать нечем? Ну ты же создала сразу два зеркальных коридора, а я-то один! Мне правда плохо. Открой. О-откро-ой! Клянусь служить тебе, пришедшая.
Что ж, остается только понадеяться, что это правильная формулировка. Встав, я взялась за крючок и вскрикнула — серебро было раскалено. Правда, сбросить я его все же успела. А вот створки распахнулись сами и отразили меня-новую в изысканном платье. Квадратный вырез, облегающий рукав, насыщенно-грозовой цвет и богатое серебряное шитье.
— К комплекту полагается нижнее белье, чулки, подвязки и два вида туфель — на тонком каблуке по последней моде и на устойчивом каблуке по старой редгенской традиции.
Я пристально осмотрела предложенное и прищурилась:
— Никакого подвоха?
— Я бы рад, но уже дал клятву, а создатель запретил вредить хозяевам.
— Какой создатель? — опешила я и невольно подумала о богах.
— Который мастер-артефактор, — вздохнул дух. — Встань и раскинь руки, как будто собираешься взлететь. Я сниму твою одежду и надену вместо нее другую. Только произнеси вслух, что хочешь полный комплект показанного наряда с туфлями второго типа.
— Так, я хочу полный комплект показанного наряда — платье и все, что входит в этот комплект. С туфлями второго типа, — я встала, раскинула руки и прикрыла глаза. Просто на всякий случай.
— Будет исполнено, — отозвался зеркальный дух.
Вот интересно, корсет это так же неудобно, как выглядит или все-таки терпимо? Что ж так долго-то? Вдох, выдох, в лицо будто подул морской бриз. Больше ничего не происходило. Открыв глаза, я хотела уточнить, что еще нужно сделать, чтобы получить уже одежду, но осеклась на вдохе — меня уже переодели, и даже о макияже с прической не забыли. Волосы были уложены в замысловатый узел, несколько прядей выпущены и лежат на плечах. В ушах мерцали скромные серьги, а на лице красовался нежный, дневной макияж.
Приподняв юбку, я полюбовалась на серебристые лодочки и улыбнулась зеркалу:
— Ты молодец, замечательная работа.
Удивительно, но корсет я совершенно не ощущала. Видела его, даже побарабанила по конструкции пальцами. Он — был, неудобств — не было. Но всерьез задуматься об этом я не успела — давешний лопоухий придворный вновь вломился в спальню.
— Ваше Величество, Его Величество…
— Не может как хочет? — огрызнулась я.
Юноша что-то промямлил и повысил голос:
— Он изволил покакать на важные документы!
Здешний король слабоумный?! Мне резко поплохело и я, без сил опускаясь на пуфик, слабым голосом уточнила:
— Король?!
— К-какой король? — начал заикаться юноша, — Ваш кот, Шелтис, пробрался в королевский кабинет и наг… и изволил покакать на важные документы. Его Величество возжелал, эм, как бы…
— Ясно, — вздохнула я. — Веди меня к месту преступления.
— Преступления? — парнишка изменился в лице, проворно выхватил узкий кинжальчик и встал в странную позу, — я защищу вас!
— Прости, — я мужественно задавила в себе смешок, — я имела в виду, отведи меня туда, где покакал Шелтис. И потренируйся грамотно, четко излагать свои мысли.
Парень, спрятав кинжальчик, проворчал что-то вроде того, что проще сходить туда, где шерстяная скотина не гадила. Я милостиво сделала вид, что ничего не слышала.
— Начинай так — я такой-то, в таком-то статусе, имею сообщить, что произошло то-то и то-то, там-то и там-то, — наставительно заметила я, и подошла к двери. Пора уже узнать, что творится за пределами спальни.
— Я Райан Арнский, признанный неудачный сын Его Величества, состою при вашей свите и отвечаю за хаэтэ Шелтиса, — гаркнул парнишка, — Хаэтэ Шелтис покакал на проект дополнения к союзному договору с Редгеном в малом личном кабинете Его Величества Линеда Траарнского.
Признанный неудачный сын?! Да что творится в этом мире?!
Я жестом попросила Райана пройти вперед, и исподтишка его рассмотрела. Хм, две руки, две ноги, одна голова и та вроде бы ясная. Не дурачок, не косит, не заикается… Почему неудачный?
Ох, а если он не может иметь детей? Или делать их?
Стоп, в этом мире есть магия, значит, колдуны должны быть в почете. Логично предположить, что Райан лишен дара и потому неудачен.
На пару секунд я даже немного возгордилась своим почти холмсовским гением. Вот только паренек мою стройную теорию опрокинул сам того не заметив — походя, одним движением. Он всего лишь щелчком пальцев убрал пятно со светло-голубого ковра в моей гостиной. Сама гостиная у меня в памяти не отложилась — обилие голубого и серого, перебор с шелком и бахромой. Зато приятно удивил свежий, как будто озоновый аромат.
А Райан явно заметил мою реакцию на его колдовство и поспешил оправдаться:
— Мне несложно, а служанкам для этого придется сдвигать мебель, снимать ковер и нести к младшему помощнику придворного мага. А вы же не любите, когда нет ковра.
— Ты хороший и добрый мальчик, — улыбнулась я.
«Мальчик» запнулся и посмотрел на меня с суеверным ужасом. Да, походу королева не баловала ребенка добрым отношением. Как разобраться в этих амурных хитросплетениях? Признанный сын — это бастард? Или это законный ребенок которого признали неудачным? Надо порыскать в обещанной библиотеке, вдруг там есть что-то вроде «Тысяча и один глупый вопрос».
— Ты хорошо следишь за Шелтисом? — идти в тишине было немыслимо.
— Да, Ваше Величество.
— Тогда как он совершил свое не благое деяние?
Райан уныло посмотрел на меня и пожал плечами. Хм, не ответить на прямой вопрос королевы, это вопиющее неуважение. По крайней мере, я бы не рискнула просто пожать плечами, спроси меня президент о чем-нибудь. То, что я, скорее всего, начала бы заикаться опустим.
— Райан, я хочу, чтобы ты ответил честно и откровенно. Так, будто я не твоя королева, а просто ч… Просто женщина. Так, как я тебя сегодня научила.
Он остановился и, посмотрев мне в глаза, четко ответил:
— Вы, будучи Картрис Редгонской, сами создали этого кота. Вы наделили его способностью проходить сквозь чары, не гореть в огне и не тонуть в воде. Ни одно из смертельных проклятий на хаэтэ Шелтиса не подействовало ни разу.
— Почему именно хаэтэ? — я постаралась выглядеть незаинтересованной ответом.
— Так ведь не дельвер же, — очень понятно ответил Райан. — Но я привык к этому пушистому и знаю, что он не таит злобы в отличие от… Не таит злобы. А сейчас король собирается попробовать на нем новое проклятье. И у него это могло уже получиться!
Интересно, если я начну записывать в королевский ежедневник термины, это как-то нарушит проявление новых записей?
— Пожалуйста, активируйте портал, — попросил Райан, останавливаясь у мраморной арки.
А я-то еще удивилась, что она стоит посреди коридора!
Медленно, старательно покачивая бедрами, я подошла к арке. Погладила ее кончиками пальцев, надавила на завитушку, опасливо оглянулась на парнишку и прикусила губу — вредный артефакт не желал работать.
— Включись, зараза, — прошипела я.
Что именно подействовало, не знаю. Но едва в пространстве арки появилась голубоватая дымка, я ощутила острый приступ голода. Он быстро прошел, но оставил после себя слабость. А еще я услышала:
— Хотел бы я, чтобы хоть кто-нибудь меня любил так, как шерстяного поганца любит королева.
Я сделала что-то не то?
И в голове как-то сами всплыли воспоминания о том, как легко и просто избавиться от жены — в монастырь. Почему я так плохо изучала историю? Сейчас бы знала, чего боятся, все же люди везде люди. Зато я точно знаю, что человека можно объявить сумасшедшим. Вот созовут консилиум и зададут пару простейших вопросов. Простейших — для этого мира. А я не смогу ответить. И все, нет королевы.