— Это было не моё решение — перенести тебя сюда, — услышала позади себя насмешливый голос эльфодракона, — и с леечкой я точно не хожу.
— Жаль, идея была — огонь, на это я бы посмотреть не отказалась, — пожала плечами и, обернувшись к собеседнику, глядя прямо в его чёрные глаза, спросила. — Так что теперь со мною будет?
— Торопишься узнать свою судьбу? — не отводя пристального взгляда, поинтересовался эльф.
— Хотелось бы уточнить некоторые моменты, — чуть склонив голову, ответила ему, — вдруг этот день последний в моей жизни.
— Поживём — увидим, — беспечно выдал тот и, обернувшись в сторону открытой двери, скорее всего, ведущий в кухню, крикнул, — нянюшка, встречай гостей, мы дома.
Тотчас оттуда послышался грохот падающей посуды, сопровождающийся неясным, но очень эмоциональным бормотанием и шорохом торопливых семенящих шагов. Спустя пару секунд в дверях появилась маленькая сухонькая старушка в белом чепце и переднике. Сколько ей было лет, трудно даже представить, но что меня поразило больше всего, так это её глаза в окружении сетки из глубоких морщин, которые казались весьма проницательными для столь солидного возраста.
Происходящее для меня оказалось весьма неожиданным — начиная от обстановки в этом доме и заканчивая спешащей к нам нянюшкой. Совершенно растерявшись, я смотрела на приближающуюся пожилую женщину, не смея даже пошевелиться.
— Ох, ты ж моя деточка, — всплеснув руками, запричитала бабуля, тем самым совсем меня огорошив, — заждались мы тебя, голубушку. Уж столько лет прошло, что совсем отчаялись. Дай я полюбуюсь, какой ты выросла — просто красавица писанная! Впрочем, я и не сомневалась, с такой-то родословной. Тощая, правда, что тростиночка, но это поправимо — откормим.
— Займись ею, я на рубеж, — бросил эльф, творя новое заклятие, открывающее портал.
— А ну стой, совсем совесть потерял! — прикрикнула старушка на мужчину, отчего мне тут же стало за неё страшно. Что теперь сделает этот ненормальный? — Дитё в дом, а ты из дома? Думаешь, высшие не узнают?
— Я вернусь через пару часов, — нехотя, будто оправдываясь, проворчал тот, — надо проверить границу.
— Ну, если только так, а то смотри у меня, — погрозила та в спину уходящему эльфу, — не уймёшь свою спесь, так и останешься без прощения до скончания веков, охраняя границу с нижними мирами.
Глядя на всё это, я запуталась окончательно — уже не зная даже, что и предположить по поводу увиденного и услышанного. Поэтому, когда последние всполохи портала растворились в воздухе, беспомощно взглянула на старушку, надеясь, что она мне всё же хоть что-то объяснит.
— Пойдём в кухню, милая, — ласково предложила она, улыбнувшись, — а то у меня пироги в печи, надо бы взглянуть, чтоб не подгорели, заодно и поговорим.
Кивнув, я поплелась следом за ней, тайком глотая слюну от манящего запаха сдобы, напомнившего мне, что со вчерашнего праздничного ужина у меня крошки во рту не было.
Кухня была под стать гостиной — уютная и чистая, лишь на столе ещё сохранились остатки муки в том месте, где, видимо, замешивалось тесто.
— Как ты, кстати, относишься к пирогам? — проверяя готовность выпечки, поинтересовалась она.
— Очень даже положительно, — улыбнулась в ответ.
— Вот и замечательно, — довольно закивала старушка, — а то Эл всё носом воротит, не считая их за еду, а я так люблю выпекать вкусняшки!
— Кто? — задумавшись, переспросила я, не поняв сразу, о ком идёт речь.
— Эл, Элворд — тот чернявый упрямец, который тебя сюда доставил, — уточнила она, ловко сгружая пироги на большое фарфоровое блюдо. — Знаю, ты сейчас в растерянности и многого не понимаешь — это естественно. Если не видеть всей картины в целом — сюжет не ясен. Давай договоримся, я буду рассказывать, что, по моему мнению, ты должна знать, отвечая на возникшие по ходу повествования вопросы, а ты в это время кушать, а то не успокоюсь, пока тебя не накормлю.
— Я только «за» — улыбнулась ей, чувствуя, как пустота в душе начала постепенно отступать под натиском обаяния и заботы.
— Когда-то очень давно, уже даже не припомню, сколько столетий назад, — начала она свой рассказ, наливая мне травяного чая и накладывая на тарелку горячих пирогов, — когда я была ещё молода и жила в императорском дворце, работая на кухне, случился скандал. Вдаваться в подробности не буду, но его итогом стало рождение мальчика-бастарда, в котором смешалась кровь двух рас — эльфов и драконов, что впоследствии позволила ему прослыть самым могущественным магом из живущих на этом свете. Однажды мне предложили стать его няней, недолго думая, я согласилась, даже не предполагая, к чему это приведёт. Ребёнок оказался не нужен своим родителям, и его отослали подальше — в поместье, расположенное в горах, и меня вместе с ним. Малышу необходима была ласка, поэтому он стал тянуться ко мне, ища поддержку и защиту от детских страхов и обид, тем самым навсегда отвоевав себе место в моём сердце. Сколько бы лет ни прошло, чего бы ни случалось, но он для меня навсегда останется тем самым мальчиком, который прибегал ко мне делиться своими горестями…
Слушая рассказ пожилой женщины, я вспомнила легенду, которую рассказывал Родэрик, сидя в лесу возле ночного костра — о жгучей страсти дракона и эльфийки, которая испарилась, словно роса на траве от солнечных лучей, когда тот вдруг встретил свою избранную. Вот только последствия оказались непредсказуемы.
Мне было искренне жаль оставленного на попечение няни малыша, ведь если бы родители от него не отказались, возможно, и не было бы сейчас проблем в лице Сумеречного.
— О чём задумалась, деточка? — тронув меня за руку, спросила старушка.
— О том, что своим безответственным поступком бывшие возлюбленные сотворили монстра, — тихо ответила я, наблюдая, как в открытое окно пытается залететь мохнатый шмель, видимо, соблазнившись ароматов полевых цветов на подоконнике, вот только все его усилия были напрасны, похоже, из-за какой-то невидимой защиты.
— Отчасти ты права, — грустно кивнула няня, — я не смогла заменить ему родителей, как ни старалась, но каждый способен исправиться, если ему дать шанс.
— Я думаю, таких шансов у него было немало за столько-то столетий, — грустно усмехнулась, переведя взгляд на старушку.
— Не скажи, — покачала та головой, — реальный появился не так давно.
— Для чего я ему? — решилась задать мучивший меня вопрос, надеясь на честность пожилой женщины, и в ожидании ответа задержала дыхание от переживания.
— Кхм, я смогу подойти к ответу на твой вопрос, лишь продолжив рассказ, тогда, думаю, ты всё поймёшь, — улыбнулась няня. — Не против послушать старушку?
— Конечно же нет! — тряхнув головой, отгоняя грустные мысли, улыбнулась ей в ответ.
— Ну что ж, тогда продолжу. Так, на чём же я там остановилась? — задумавшись, пробормотала она. — Ах, да! Шли годы, сила возрастала, требуя реализации. Не найдя удовольствия в изучении магических дисциплин, которые преподают в академиях, Эл взялся за изучение тёмных эфиров. Первым главным его успехом было бессмертие, которое он обрёл, изучая тайные знания древних. Как видишь, про меня он тоже не забыл, каким-то образом продляя мою жизнь. Шаг за шагом он постигал тайные знания, сея вокруг страх, из-за которого начинались войны, разрушения. Он умело манипулировал всеми, подчиняя своей воле. Так продолжалось не одно столетие, пока ему не надоело. В поисках новых развлечений Элворд обратил свой взор на Сумеречье — один из ближайших миров, захотев присвоить его себе. Плетя интриги, строя козни, манипулируя сознаниями, ему удалось подчинить его властителей, став главным среди наиглавнейших, хотя тем самым он обратил на себя пристальное внимание Высших, наших создателей, но это его не остановило. В конце концов, когда он возомнил себя одним из них, решив, что вправе наравне с богами создавать и разрушать цивилизации, ему «щёлкнули по носу», указав место, лишив большей части магической силы и заставив охранять рубеж, уберегая от посягательств демонов из нижних миров.
— Что-то я не заметила, что он обессилен, — вклинилась я в рассказ, вспомнив о том, как тот с лёгкостью справился с четырьмя драконами.
— Ох, деточка, для него это крохи по сравнению с былым могуществом, — вздохнула старушка.
— О, теперь обязательно зайду в храм, когда появится такая возможность, поставлю свечку высшим в благодарность за то, что осадили заносчивого эльфодракона, — искренне порадовалась я сему факту и, возвращаясь к волновавшему меня вопросу, поинтересовалась. — Вот только я-то тут причём?
— А притом, что лишён он был своих сил не навсегда: есть возможность их вернуть, нужно лишь выполнить некое условие.
— И что же это за условие? — затаив дыхание, спросила я.
— Пока я не могу тебе этого сказать, — сложив руки на коленях и опустив взгляд, произнесла няня, — но знай, Элворд не причинит тебе вреда, лишь дай ему шанс раскрыть перед тобой свою светлую сторону. Она есть, поверь, нужно лишь набраться терпения и постараться его принять таким, каков он есть, помогая увидеть в жизни хорошее, помогая поверить, что и в обычной повседневности можно что-то обрести, не ища величия и славы, и тогда есть вероятность, что у тебя появится возможность жить своей жизнью.
— Думаете, это возможно? — усмехнулась я, вспомнив о некоторых фразах, брошенных Сумеречным, которые явно давали понять, что принадлежащее ему, остаётся таковым навсегда. Он ясно сказал, что избавиться от него у меня не получится.
— О, в нашем мире возможно всё, милая, нужно лишь захотеть! — с надеждой взглянув мне в глаза, ответила та. — А пока, пойдём, покажу тебе твою комнату, которая ждёт хозяйку уже восемнадцать лет. Кстати, это я решила здесь остановиться, подумав, что в этом доме тебе будет уютнее, чем в замке, но если ты захочешь сменить обстановку, мы можем это устроить.
— Спасибо, мне здесь нравится, — сказала, тяжело вздохнув, — замки с их мрачными коридорами и стылым воздухом уж точно не для меня, да и роскошь мне безразлична.
— Знаешь, у меня складывается такое ощущение, что всё в твоей жизни не случайно, — неожиданно остановившись возле лестницы, промолвила старушка, — и внезапное решение родителей нарушить договор, и разразившейся шторм, при котором корабль разбивается в щепки, хотя пора бурь ещё не настала. Эл ведь приложил тогда все силы, чтобы тебя отыскать, но так и не смог, словно неведомая сила скрыла твоё местонахождение от всех. Мы даже стали думать, что ты погибла, пока однажды оракул не предсказал твоё возвращение и не указал место встречи. И я вот теперь думаю, а не сделано ли это было кем-то из высших специально? Была бы ты такой, как сейчас — открытой, честной, бескорыстной, доброй, живя в богатстве и вседозволенности эти восемнадцать лет вместе с нами? Если честно, что-то сомневаюсь! Пройдя через трудности, ты обрела себя, а заодно и мы стали ценить то, на что бы раньше никогда не обратили внимание.
Рассуждения няни казались вполне логичными, но от этого мне было не легче: я чувствовала себя игрушкой, которую, создав, решили проверить на прочность — не сломаюсь ли под тяжестью жизненных невзгод, оставшись один на один с судьбой? Вот только для чего? Какую цель преследовал тот создатель?
Поднимаясь по лестнице на второй этаж, я выглянула в окно, желая узнать, в какой местности находится дом, но так ничего и не выяснила, поскольку всего в паре метров от стены клубился туманной белизной магический купол.
— О, не переживай, это временная мера, — заметив, как изменилось выражение моего лица, став совсем уж грустным, ответила нянюшка на невысказанный вопрос, — совсем скоро ты сможешь гулять, где тебе вздумается, главное, не пытайся сбежать.
— Я бы и не стала, — пожала плечами, всё больше ощущая себя в клетке, — зря эльф потратил столько сил на возведение барьера.
— Он возвёл его не столько из-за тебя, — отрицательно покачала та головой, — сколько из-за твоих родственников, которые могут попытаться прийти за тобой. Ведь теперь, когда твоя драконица дала о себе знать, они смогут воспользоваться зовом крови, тем самым отыскав тебя хоть на краю света.
— Насчёт этого можете не беспокоиться, — отвернувшись от окна, произнесла я, вспомнив последние минуты, проведённые с родственниками перед тем, как шагнула в портал, — никто не будет меня искать.
— Ты ошибаешься, — разгладив передник, вздохнула нянюшка, — но не буду переубеждать. Пойдём, тебе нужно отдохнуть, завтра всё произошедшее уже будет казаться не столь мрачным.
Не спеша поднимаясь за старушкой на второй этаж, я пыталась отогнать грустные мысли, то и дело возникающие в голове, но не так-то просто это было сделать. Чтобы немного отвлечься, стала рассматривать вышитые гобелены с изображением всевозможных цветов — на некоторых они были собраны в огромные букеты, на других же красовались на ветках густых кустарников в окружении птиц с ярким оперением. Если учесть, что в основном здесь были полевые, нетрудно догадаться, кто просиживал над вышивкой часами, накладывая стежок за стежком.
— Нравится? — улыбнулась няня, заметив мой интерес.
— Да! — кивнула в ответ. — Даже не представляю, сколько времени у вас ушло, чтобы вышить такое количество работ!
— Когда живёшь века, время перестаёт иметь значение, — промолвила она, тихонечко захихикав, поворачивая ручку единственной двери, которой заканчивалась лестница, вот только радости в её голосе я что-то не заметила.
За распахнутой дверью меня ожидал приятный сюрприз, от которого губы растянулись сами собой в счастливой улыбке — рядом с кроватью стоял мой старенький походный мешок, который я уже и не чаяла увидеть, а также лежала книга, позаимствованная мною из библиотеки императорского дворца, чтобы скрасить одиночество в башне.
— Надеюсь, тебе здесь понравится, — взволнованно произнесла няня, — располагайся! Если что-то понадобится, я буду внизу.
— Спасибо! — искренне поблагодарила я старушку.
— Не за что, деточка, пока не за что, — ответила та, выходя в коридор и прикрывая за собой дверь.
Оставшись одна, я осмотрелась. В комнате преобладали светлые тона, отчего она казалась просторнее. В большое распахнутое окно заглядывали плетистые розы, усыпанные благоухающими белыми цветами, разнося по комнате сладковатый аромат. Вокруг них вовсю жужжали шмели и мухи журчалки, вот только как и в кухне, в комнату не залетали. Если бы не купол, клубящийся в паре метров от стены дома, я бы даже порадовалась такой красоте, но ощущение того, что нахожусь взаперти, не давало мне покоя.
Мебель вокруг в основном была бежевых тонов. У стены стояла резная кровать под балдахином, на которой могло бы уместиться с десяток человек, причём вдоль и поперёк, письменный стол, пара кресел, трюмо, шкаф, комод, даже книжная полка имелась в наличии, правда, пока пустая. В углу скромно примостились большие пяльцы для вышивания, с натянутым на них полотном — вот уж точно к чему я никогда не подойду: слишком нудным казался мне данный вид развлечений. Там же стояла большая корзинка с рукодельными принадлежностями.
Но что меня поразило больше всего — здесь повсюду были мягкие игрушки — единороги, драконы, медведи… комната оказалась буквально заставлена ими, что вызвало смешанные чувства, ведь о подобном в детстве я даже не мечтала. Вот только зачем они мне сейчас? Дотронувшись до белоснежного дракончика, раскинувшего крылья на письменном столе, я вздохнула и неожиданно почувствовала отклик где-то глубоко внутри, словно кто-то требовательно пытался до меня донести, чтобы я взяла игрушку в руки.
Фыркнув на собственные причуды, покрутила пальцем у виска, решив, что совсем уже спятила со всеми этими переживаниями, свалившимися на мою голову, и собиралась идти к шкафу, желая посмотреть, что там внутри, вот только совершить задуманное мне не удалось: обида заполнила сознание, и странное оцепенение заставило замереть на месте. В глазах замелькали разноцветные пятна, дыхание сбилось, и внезапно тело пронзила резкая боль. Пытаясь не закричать, чтобы не напугать няню, я упала на колени, прикусив до крови губу. Меня трясло, будто в горячке, мышцы сводило судорогой, а по венам словно растекалась раскалённая лава. Не отдавая себе отчёта, я протянула трясущиеся руки к белоснежной игрушке и, стащив со стола, прижала к груди. Последнее, что я услышала, прежде чем потерять сознание — это грохот распахнувшейся двери и торопливые шаги, спешащие ко мне.