— А ты неплохо устроился, для пенсионера... — заметил я, — Отличный дом, видимо не испытываешь недостатка в финансах. Приятное общество опять же.
— Не жалуюсь, Глеб. Как видишь, спец-гвардия выплачивает неплохую пенсию. И дом этот мне отдали, считай, даром. Ну и, конечно, собственные накопления никто не отменял.
— Накопления? Насколько я знаю, гвардия не поощряет бизнес своих сотрудников.
— Ну, слушай, включи мозги, — тон Яна стал слегка покровительственным, — Всегда нужно иметь запас на черный день. Неужели Ханс тебя не учил? Строишь план — имей пути отхода. Надейся на лучшее — готовься к худшему. Понимаю, ты еще молод, и тебе кажется, что так будет всегда. Но если ты не задумаешься и так ничего и не предпримешь, то... можешь внезапно оказаться у пустого корыта.
Признаюсь, тут он меня уделал. С такой стороны я к этому вопросу еще не подходил. И, как часто бывает, — вроде бы ничего супер нового и сильно умного не сказал, банальные по сути вещи. Но... пока тебе их не озвучат прямо в лицо, как-то не задумываешься, просто мысль под таким углом не поворачивается.
— Спасибо, Ян, я подумаю. А все же, как тебе удалось сколотить состояние? Неужели ты все это заработал?
— Ну... формально — призы от соревнований. Ты же знаешь, что я многократный чемпион по стрельбе — всевозможных соревнований и разных кубков. Призовые деньги ведь никто не отменял. А фактически... приезжай как-нибудь один, посидим, вдумчиво поболтаем, так, чтобы никто не мешал. Тогда и расскажу, договорились?
Марио, копающийся в холодильнике, наконец, вытащил оттуда большую банку с темной жидкостью. Он принюхался и, удовлетворенно кивнув, разлил содержимое в три прозрачных бокала.
— Думал, чего бы выпить в такую жару, — сказал он, передавая по бокалу мне и Яну, — Пиво вроде не хочется — разморит, сок слишком сладкий. А тут оказывается квас есть!
— Да, мы сами делаем. Ядреный получается, ух! — похвастался Ян.
Хлебнул из бокала — и точно, квас терпкий, совсем не сладкий, газированный. Да еще и холодный! В жару — то, что надо.
— Классный дом, Ян, ты тут, как сыр в масле катаешься! — заключил Марио.
— Грех жаловаться, сынок. Не то, что другие пенсионеры. Чего только тут, во Фрайберге, не увидишь. Старики вынуждены побираться, на еду деньги копить. Это же позор для страны! Не знаю, о чем там думает канцлер, но законы новые — один хуже другого. Пенсионный возраст растет, выплаты падают. Скоро пожилые совсем по миру пойдут.
— Раньше ты так не говорил, — мягко заметил я, — Не замечал, наверное.
Ян оперся на широкий дубовый стол, грустно улыбнулся.
— Раньше я был моложе... Раньше у меня были глаза. Но, как это ни странно, я думаю, в каком-то смысле, раньше я видел меньше, чем сейчас.
Он залпом допил квас из бокала.
— Ладно, хватит о грустном! — решительно заявил он, — Пошли, покажу кое-что! Пока девочки загорают и отдыхают с дороги.
Он взялся за меня и уверенно повел нас с Марио на террасу, там завернул за угол дома, и мы оказались на заднем дворе. Здесь находились два крепких стола, а вот стулья отсутствовали.
Ян подвел меня к дому, нащупал поручни лестницы, уходящей в полуподвальное помещение.
— О! Ждите тут! — посоветовал он, — Я вернусь через минуту.
— Может, мне спуститься с тобой?
— Иди к черту, Глеб! Я что, по-твоему, не могу в подвал самостоятельно слезть? Хоть ты-то не уподобляйся моим клушкам! А то закудахтал, прямо как они!
С этими словами он скрылся в подвале. Его не было гораздо дольше минуты, я даже начал слегка волноваться, но потом услышал сдержанные ругательства, и Ян показался в проеме. Он вылез не просто так — в одной руке сжимал два больших старых пулевика.
— Извини, Глеб, тебе не захватил, — проговорил он, поднявшись и подойдя к одному из столов, — Мне помнится, что стрельба — это не твое.
Чуть-чуть обидно от его слов мне стало, все же огневую подготовку я значительно подтянул. Но тут же вспомнил, что рядом со мной — двое величайших стрелков современности, на фоне которых я, действительно, не более чем начинающий.
— Что скажешь, Марио? — обратился Ян к молодому стрелку.
— Отличное оружие, — тот глядел на пулевики загоревшимися глазами, — Легендарные маузеры!
— Да, прикупил я их давненько, а гляди ж ты — до сих пор в идеальном состоянии.
Ян положил оружие на стол, пододвинул один из пулевиков к Марио, который тут же принялся его осматривать, чуть ли не обнюхивать с разных сторон.
— Взгляни туда, сынок, — Ян показал рукой в сторону далеких холмов.
Я вгляделся и увидел на приличном расстоянии штук двадцать воткнутых в землю палок, на которые сверху были одеты пустые стеклянные бутылки.
— Да тут у тебя целый тир оборудован, — удивился Марио.
— Я попросил, чтобы мне сделали, — кивнул головой хозяин дома, — Как думаешь, сколько до них?
— Метров пятьсот с лишним, на грани прицельного выстрела.
— Попадешь? — испытующе спросил Ян.
Марио слегка прищурился, глядя на далекие цели.
— Если бы не рука...
— Ну, парень! В твои годы я специально тренировался, чтобы стрелять одинаково хорошо с обеих рук! Если ты еще не начал, то убедительно советую заняться и чем быстрее, тем лучше. Однажды, это может спасти жизнь тебе и твоим друзьям!
Марио кивнул, вздохнул, вышел чуть вперед, взяв пулевик в левую руку. Он встал, прицелился, выждал секунды три и нажал на спуск. Рявкнул выстрел, я посмотрел на мишени — нет, все целые. Стрелок выругался сквозь зубы.
— Слишком низко взял, — подсказал Ян, — Выше на палец и все получится.
Молодой гвардеец посмотрел на него с сомнением, но потом снова вскинул оружие. Небольшая пауза, выстрел — есть попадание! Одна из бутылок рассыпалась с почти музыкальным звоном.
— Красиво! — похвалил я.
— Как ты узнал, что мне нужно целиться выше? — спросил Марио, возвращаясь к столу.
— Опыт, паренек, большой жизненный опыт. Смотри, покажу тебе фокус!
Ян взялся руками за свой пулевик, его пальцы замелькали со скоростью крыльев у какой-нибудь пчелы. Через несколько секунд на столе оказалось полностью разобранное оружие, составные части которого были аккуратно разложены стройными рядками.
— Глаза не видят, а руки помнят, — удовлетворенно сказал Ян.
Его руки опять пришли в движение, словно у виртуозного пианиста, исполняющего сложное произведение, и, спустя пару мгновений, на столе опять лежал собранный пулевик.
— А если серьезно, — проговорил слепой, беря оружие в руки и заряжая его, — Помнишь присказку, что, мол, Стрелок никогда не промахивается?
— Конечно помню, Ян, — подтвердил я.
— Чушь, естественно, промахи всегда будут. Но...
Он, не сходя с места, поднял пулевик на уровень глаз, и без промедления нажал на спуск. Грянул выстрел — почти сразу до слуха донесся звук разбивающегося стекла — пуля разнесла далекую бутылку на мелкие осколки.
Мы с Марио так и замерли, приоткрыв рты от удивления. Ян, как ни в чем не бывало, разрядил оружие и положил его на стол.
— Невероятно, Ян! А ты точно слепой? — я первым нашелся, что сказать.
— Точнее не бывает, Глеб, — пенсионер грустно улыбнулся.
— Но как тебе удается? — похоже, в глазах Марио авторитет Яна только что взлетел на недосягаемую высоту.
— Честно говоря, я и сам толком не понимаю. Пока ты целишься, я просто стреляю. Есть во мне какая-то чуйка, словно что-то внутри подсказывает, где именно цель. То ли пришло со временем, то ли когда потерял зрение...
— Эй стрелкИ! — раздался окрик приятным женским голосом, — Вы тут еще не проголодались?
С террасы дома к нам подошла Эльвира. Или Сюзанна? Признаюсь, я не совсем еще запомнил, кто из них кто. Женщина встала возле Яна и приобняла его за плечи.
— Ладно, ладно, — Ян скорчил недовольную физиономию, — Сейчас идем, оружие только уберу.
Я и Марио все еще находились под впечатлением от выстрела, продемонстрированного нам пожилым стрелком. Но это не помешало нам пройти в дом, чтобы оценить великолепный вкус домашних котлеток, поданных вместе с пюре и густой сочной подливой.
Чуть позже к нам присоединились отстающие — девушки и Ян со своими сожительницами. Мы вкусно и весело отобедали, воздав должное кулинарному мастерству двух хозяек.
После обеда все снова переместились на террасу, кто на солнце, остальные — под навес, в спасительный тенек. День прошел за разговорами, в основном вспоминали старые приключения команды, рассказывая их Хельге и Марио, при этом, естественно, хорошенько приукрашивая. Старались обходиться без кровавых и страшных подробностей, заостряя внимание только на веселых, жизнеутверждающих эпизодах.
Ближе к ночи, когда уже начало темнеть, к дому подкатило такси, из которого выбрался Григорий. Он кликнул меня к себе на помощь и вытащил из багажника четыре здоровенных сумки, забитых до отказа.
— Привет, Ян! Здорово, молодежь! Принимайте! — весело басил он, — Эти две сумки — мои, а вот тут — мясо и вино! Будем жарить шашлыки!
Эта новость всколыхнула приунывшее было общество, мы тут же переместились к мангалу — разжигать дрова на угли. Мясо принесли сюда же — уже порезанное на аккуратные кусочки, в душистом маринаде. Марио сноровисто открывал бутылки с винами разных сортов. Девушкам он разлил красного, а мужчины предпочли крепленое вино.
Пришла ночная темень, но свет ламп разгонял ее вокруг террасы, подул свежий ветерок, где-то вдалеке стрекотали сверчки.
— Хорошо тут, — потянувшись, решила Хельга.
— Точно. А говорят, что счастье не купишь, — ответил Григорий, попыхивая трубкой.
— Помнится, ты как-то рассказывал, что существуют зелья, способные сделать все человечество счастливым, — как бы вскользь заметил я.
— Во-первых, это был лишь эксперимент, — важно объяснил Химик, выпуская облако дыма, — Во-вторых, тут нужно понимать, что изменения для каждого отдельного человека будут не существенны. Лишь в целом, в массе, в масштабе цивилизации можно говорить о заметном прогрессе.
— Есть ведь, наверное, и что-то более сильнодействующее?
— Конечно! Но оно и более редкое.
— Ты имеешь в виду наркотики?
— Отнюдь. Есть такие зелья, — он мечтательно поднял глаза, — Слышали, например, про «коктейль Атрея»? По легенде его изобрели в глубокой древности, чтобы наказывать особо провинившихся преступников. Когда человек выпьет такую отраву, его посещает навязчивая мысль, что внутри него живет крыса или еще какое жуткое существо. Заканчивают подобные кадры плохо — обычно сами вырывают себе внутренности, пытаясь найти внутри животное. Жуткая и крайне болезненная смерть.
— Ей! Не порти аппетит перед едой! — прикрикнул Марио, переворачивая шампуры над мангалом.
— А этот... коктейль, он что, и сейчас используется? — в ведьме проснулось любопытство.
— Нет, насколько я знаю. Все же алхимия за прошедшие века шагнула далеко вперед. Сейчас в этой области совершенно другой подход.
— И какой же?
— Ну, например, есть особое зелье, с помощью которого человеку можно внушить что угодно. Это что-то вроде гипноза, только на алхимическом уровне. Реципиент становится крайне податливым к вмешательству в свой мозг и им можно управлять, как тебе вздумается.
— Например, можно внушить человеку, что он счастлив?
— Бери выше. После определенных... манипуляций, один мужчина был уверен, что он — женщина. А другой подопытный искренне считал, что умеет летать!
— Слушай, так ведь это очень опасная штука! Секретная, наверное?
— Конечно. Да и изготовить такое абы кто не сможет. Нужна серьезная подготовка и особые, весьма редкие ингредиенты.
На какое-то время разговор прервался, поскольку приготовилось мясо. Все с удовольствием поели шашлыка, запивая его соками.
После еды, компания как-то вполне естественно разбилась на две группы: мальчиков и девочек. Женская половина, включая Сюзанну и Эльвиру, расположились на шезлонгах, попивая вино и о чем-то своем хихикая. Мужчины же расселись вокруг мангала, Григорий так вообще стоял, глядя на тлеющие угли.
— Что это там такое? — спросил Марио, показывая рукой в сторону Фрайберга.
— Где? — не понял Ян.
— А, черт, все время забываю, что ты не видишь! Над городом красное зарево, как будто что-то горит.
Ян сокрушенно покивал.
— Так и есть, наверняка опять что-то горит. Уже который день по всему городу беспорядки. Толпы громят витрины, уродуют мехмобили, поджигают здания.
— Да что случилось то? — я влез в их разговор, — Чего они хотят?
— Чего хотят... — хозяин дома задумчиво почесал подбородок, — Лучшей жизни хотят, как и все люди. Здесь ведь, по сути, весь город построен вокруг алхимической мануфактуры. А условия труда там сами представляете, какие. Свинец, ртуть, олово — и это еще самые безобидные реагенты, с которыми люди работают. Смертность высокая, болезни частые, зарплаты низкие.
— И что, местные власти не хотят их слушать?
— Тут такое дело... Особенность города что ли. Фактически тут, получается, две власти. Первая, естественно, мэр города. А вторая — директор мануфактуры. За ним нет государственного поста, но зато половина города делает то, что он им скажет, власть он взял немалую.
Ян подумал с минуту, выпил еще вина.
— А вообще, если уж честно, оба они те еще падонки. Что одному, что другому, на людей наплевать. Лишь бы свои карманы набить. Не поделили что-то — вот и подстрекают народ на беспредел. Теперь степенные, работящие граждане вместо того, чтобы трудиться, громят дома и бьют друг друга по лицу.
— А полиция что же?
— Сдерживают накал страстей, как могут. Но получается все хуже и хуже. Боюсь, скоро все это выльется в прямой бунт.
— Не хотелось бы!
— И не говори... Шеф жандармов — хороший, честный служака, но он, все же, человек подневольный. Вынужден танцевать под чужую дудку... А вот если бы...
— Что — если бы? — подстегнул его я.
— Да понимаешь... Так уж получилось, что я несколько раз крупно помог городу. Решал проблемы людей, спонсировал, когда нужно. Благотворительностью занимался. Как видишь, прекратить геройствовать не так уж и просто, даже на пенсии — Ян рассмеялся, но вид у него был вовсе не веселый, — В общем, пользуюсь я тут определенным уважением. В авторитете у народа, знаюсь с властью, вхож ко всем нужным людям. Даже прозвище мне тут дали, хм... Слепой Мудрец!
Марио прыснул, я едва сдержал улыбку, лишь Григорий остался абсолютно серьезным.
— Забавно, да, — Ян и сам улыбнулся, — Но людям нравится, да и мне, если честно, приятно.
Он потер пустые глазницы и завершил свою мысль:
— Так вот, я иногда думаю, что если бы не было тут этих двоих кадров: мэра и директора мануфактуры, то я бы смог навести порядок. Хотя бы в отдельно взятом городе.
— Ян, да ты, никак, в политику собрался! — удивился Марио.
— Доживешь до моих лет, тоже придется больше думать головой, — резонно возразил пенсионер, — А не просто палить во все, что шевелится.
Все глубокомысленно помолчали. Потом я спросил о том, что меня удивило.
— Слушай, если тут давно уже идут беспорядки, почему я об этом ничего не знаю? Почему ничего нет в газетах, в докладах, в отчетах?
— Ну, они свой сор из избы выносить не будут ни за какие коврижки. Свобода слова она такая — работает только в одну сторону, нужную власти.
— Как будто, если власть сменится, что-то поменяется, — буркнул Григорий.
— Я уже давно избавился от таких наивных мечтаний, — грустно заметил Ян, — Самое смешное, что даже те, кто постоянно ратует за так называемую свободу слова, сами же сразу закидают тебя дерьмом, как только ты посмеешь высказать свою точку зрения, хоть в чем-то не совпадающую с ихней.
И опять затянулось молчание, все оказались слегка подавлены невеселыми перспективами. Разговор затих сам собой и вскоре компания начала разбредаться по спальням, отдыхать до утра.
Мне выделили вместительный диван на первом этаже, как раз неподалеку от стеклянной стены. Спать мне почти не хотелось, я сидел, наблюдая, как Сюзанна (или Эльвира, так и не запомнил) убирает остатки посуды с террасы.