— Мы ей не расскажем. А может лучше, в другое место пойдем? Я слышала, что в этом кафе дорого все.
Мы подошли к зданию с террасой, про которое в модных журналах пишут. Мне Вика как-то рассказывала о нем, говорила, что там тарелка супа стоит больше, чем десятилитровая кастрюля с таким же рецептом, только домашнего приготовления.
— Нотка-кнопка, вот вся в отца. Тот вечно экономит, и ты туда же. Ничего, не обеднею, если крестницу свою свожу в дорогое, как ты говоришь, кафе.
Киваю головой.
Звягина позеленеет, когда узнает, куда я ходила.
Ух ты, глаза разбегаются от такой красоты. Это тебе не обычная придорожная кафешка, где вместо официантов повар тебе еду приносит. Здесь все солидно. Все богато. Мраморный пол, люстры такие, что в нашу квартиру не влезут. А запах… Викины самые дорогущие духи, так не пахнут.
— Так, отставить стеснение. Выбирай то, что хочешь. Ты ж меня знаешь, возьму и обижусь. Долго обижаться буду. Потом на свадьбу твою не приду, и ласточку свою не подарю.
— Ваша ласточка к тому времени уже отлетает своё.
— Конечно-конечно. Это ты сейчас так говоришь, а через месяц домой приедешь и последние вещи на квартиру жениха перевезешь.
Не смешно, конечно, но я смеюсь.
И внимания не обращаю, что на нас люди косятся. Пусть смотрят, не сидеть же нам, как они, будто воды в рот набрали. Вот, правда, в кафе людей много, но они почти друг с другом не разговаривают. Даже молодые парочки, которые на вид, мои одногодки, сидят тихо-тихо. В таких заведениях так и положено? Или у богатых свои какие-то законы?
— Как там собутыльница поживает? Соседка твоя.
Ух, папа. Ну, не может он молчать. Все расскажет, добрая душа. Они с другом, как две сплетницы. Ничего друг от друга не скрывают.
— Да нормально с ней всё. Дядь Валер, и не собутыльница она. Один раз было, и как раз на родителей попала.
— Это у тебя там пиликает что-то?
Сначала не поняла, о чем он говорит, а потом звук из своей сумки услышала.
— Я быстро.
Предупредила, а сама за телефоном полезла. А сказала потому, что не любят у нас в семье, когда за столом с телефонами сидят. Мама к такому приучила. Вон даже дядь Валера по этому правилу живет.
— Женихи наверно пишут. Дело молодое, но ты смотри, отец твой на танке знакомиться поедет. Он уже договорился на счет аренды.
Женихи, ага, конечно.
Всего лишь снова Корнеев.
Интересно, у него когда-нибудь трафик интернета закончится? Сколько писать можно?
«Любишь играть в прятки?».
Чего?
«Терпеть не могу».
Быстро отвечаю, и залпом выпиваю полстакана сока.
Говорю ж, на нервы мне этот Корнеев действует.
«Жаль. Но, поздравь меня, я тебя нашел!»
Вот блин. Он здесь, что ли? А я ведь даже не подумала об этом.
Черт.
— Ты чего головой, как сова, вертишь? Шея, что ли, затекла?
Если б шея, дядь Валер. Ох, если б шея.
— Добрый вечер.
Вот черт!
Корнеев за моей спиной.
Мужчина напротив удовлетворенно улыбается, а я краснею, как вареный рак.
Может ли человеку так не везти? Может. Поверьте, может. Мне, вообще, кажется, что я инфекцию где-то подхватила, под названием неудачникус. Почему Корнеев именно сегодня и именно сейчас приперся туда, куда я пришла? Как такое возможно?
— Ну, привет. — Первый заговаривает дядя Валера, который смотрит то на меня, то на Корнеева, и глупо улыбается.
— Увидел Наталью, и не смог пройти мимо.
Как жаль, что я весь сок уже выпила. Пить так захотелось.
А еще, по взгляду папиного друга, я понимаю, что секрет он хранить не будет. И уже сегодня мои родители будут знать, про какого-то парня, который не смог пройти мимо их дочери.
Ну, Корнеев. Ну, гад.
— Да ты присаживайся. Знакомиться будем.
— Наталь, ты не против?
Я против. Я еще как против.
Не смей рядом садиться. Беги лучше. Куда-нибудь подальше. Убегай, пока возможность есть.
— Она не против. Садись. — Ну, все. Капкан захлопнулся. Удав попал в клетку.
Ой, как стыдно-то сейчас будет.
14
Смотрю на Корнеева. А он, зараза, улыбается. Отодвигает стул, садится рядом, да еще и ногой меня задевает. Дергаюсь, как от удара током, и на другую сторону стула переползаю, от греха подальше.
— Ты чего приперся?
Пользуюсь случаем, пока дядя Валера разговаривает с официанткой, заказываю нам сок повторно, налетаю на незваного гостя, который сидит себе спокойно, еще больше раздражая, своим расслабленным видом.
— В смысле?
— Корнеев, ты достал уже. Какого черта шпионишь за мной?
— Что делаю?
— Ты глухим-то не прикидывайся. Сначала сообщениями достаешь, потом шантажом заставляешь встретиться с тобой. А потом, словно по велению пьяной судьбы, заявляешься туда, где я нахожусь. Тебе это немного странным не кажется?
— Я всё думал, как два разных с виду человека могут общаться и жить вместе? А сейчас, наконец-то, дошло. Вы обе немного повернутые. Но если твоя подруга уже на всю голову, то у тебя пока только проблемы с логикой. Я не шпионил за тобой, Натали. Даже стремно, что ты могла так подумать.
— Конечно, негоже ведь царям за простолюдинками подсматривать. А если не следил то, что ты здесь забыл?
— Вилки дома закончились. Решил здесь парочку стащить. А ты?
Внимательно смотрит на меня, глазами играя. И ведь по лицу и не скажешь, что нагло врет. Только кто может поверить в этот бред? Да даже я понимаю, что если он захочет, то все вилки города сами к нему ползти начнут, и не только вилки. Все приползут. Кроме меня, конечно. Я единственной буду, кто его кобелиный зов не услышит.
Официантка уходит, и дядя Валера разворачивается к нам. Мы с Корнеевым, синхронно, как по команде, спины выпрямляем, и делаем вид, что шикарную скатерть на столе разглядываем. Только я через нос от злости дыши, а этот дурак песню «Натали» про себя напевает. Не сомневайтесь. Именно про печали поет. Я эту песенку с детства знаю. Мотив могу понять, даже если вы его ногой чеканить начнете.
— Ну, что? Знакомиться будем или так и продолжим шепотом разговаривать?
— Даниил.
— Хоть имя узнал. А я Валерий Евгеньевич. Можно просто Валерий Евгеньевич, я не обижусь.
Я от смеха прыскаю, а вот Корнеев и ухом не повел, кивнул, и руку мужчине пожал. И не выдернул, когда дядь Валера ее с силой сжал. Я видела, что сжимал. У него хватка, знаете, какая, орлы из части здороваться с ним бояться. Переживают, что косточки сломает. А мажорик вон ничего, пожал и на место сел, будто его сейчас на прочность и не проверяли.
— Как я понял, с Натальей моей, не друзья вы.
Вот что значит, умный человек.
Сразу понял, что меня с этим парнем, вообще, ничего связывать не может. Совершенно ничего, кроме кислорода, которым мы вместе дышим.
ПФ-ф-. А я-то переживала, что сейчас шоу «стыд и позор» начнется.
Выдыхай, Тусенция, выдыхай.
— А вы это как поняли?
Чуть соком не подавилась. Этот говорун мне салфетку протягивает, а сам цыкает, мол, аккуратнее надо быть.
Аккуратнее?
В первую очередь надо рот на амбарном замке держать. А во вторую, не задавать посторонним людям глупых вопросов, особенно когда не надо.
— Я эту принцессу с детства знаю. Уж поверь, могу отличить, когда она людям рада, а когда готова их на полигон вывезти, и под мишень поставить.
— И меня она хочет…
— Она ничего не хочет. — влезаю я. Сколько можно обо мне в третьем лице разговаривать. — Дядь Валер, Корнеев парень моей соседки.
Глаза обоих мужчин на лоб лезут, а брови отрываются от своего насиженного места, и взлетают вверх.
— У-у-у. — тянет дядь Валера и заметно расслабляется. — Сочувствую тебе. Кнопкин батя рассказывал, какая у нее соседка.
Давай, Корнеев. Не подведи. Не смей меня сдавать. Не вздумай врушкой выставить, хоть я в данный момент ею и являюсь.
— Спасибо за сочувствие, но, а кому сейчас легко?
Он немного ко мне наклоняется, пока папин друг кусок мяса режет.
— А тебя в детстве не пугали, что за вранье, язык отсыхает?
Пугали. Ещё как пугали. Но объясняли, что ложь бывает во благо. И вот чую, что это как раз подходящий случай, подпортить себе статистику добрых дел.
Кручу головой, пытаясь невинную улыбку на лице изобразить, чтобы никто и не понял, какой адреналин во мне сейчас бушует.
— Корнеев, не вздумай, что-то сказать. Ты сейчас уйдешь, а мне потом разгребать все придется. Поверь, если мой папа узнает, что ее доченьку типы всякие достают, то под твоими окнами будет стоять вся военная часть с автоматами. Оно тебе надо?
— А я рисковый парень, детка.
— Я тебя очень прошу…
Вот блин.
— Проси. Я слушаю.
— Вы чего там шушукаетесь? — на этот раз дядь Валера вклинивается в разговор. Видать, надоело ему одному с мясом скучать.
Домой хочу.
И плевать, что там странная Звягина.
Я просто хочу, наконец-то свалить из этой психушки для богатых и чертова Корнеева больше не видеть, и не слышать.
— Наталья подсказывает, что «моей девушке» на день дурака подарить. Она ведь ее лучше знает. — Ловко выкручивается сосед по столу. И это он мне еще говорил про отсохший за вранье язык.
Эх, Корнеев.
Оба немыми станем.
Радует, что на божьем суду, не одной мне стоять и унижаться.
— Ты ей только спиртное не дари. А то опять под диваном бутылки будут.
Ей-богу. Мужики те еще сплетники.
— Дядь Валер, нельзя так за спиной говорить. Вики здесь нет.
— Кнопка, да я ж не со зла. Да и парень ее, должен сам все знать. — Мужчина, видно, понял, что лишнего сказал, и покраснел немного.
Да и мне как-то неловко стало, что я на него вскрикнула немного. Но все равно считаю, что поступила правильно.
— Не бушуй. Видел я твою соседку под ручку с градусом. То ещё зрелище.
Вот за что мне все это?
— Так, Туська, идти надо. С мастерской написали, что все уже готово. А мне тебя еще на такси с сумкой сажать. — Дядь Валера встает, и взглядом показывает, что и мне его действие повторить нужно.
А я ж с радостью. Только этого и ждала. Подпрыгиваю, и через ноги Корнеева козой резвой перепрыгиваю. А тот и не думает ноги убирать. Улыбается еще.
— Пока, Корнеев. Вике привет передам.
И он встает.
— Не нужно такси. Я Наталью подвезу. — Говорит скорее дядь Валере, чем мне.
А у меня внутренний голос орет: нееееееет. Странно, что его всем слышно не было.
— Не нужно. Я сама доеду. А тебя дела ждут. Ты ж не просто так сюда пришел.
Давай же. Понимай прямой намек и уходи. Не собираюсь я с тобой ехать. Уж лучше пешком, чем с Корнеевым в одной машине.
— Дела сделаны. Я тут с другом был. И он, скорее всего, меня не дождался. Наталь, ты не переживай. Довезу с ветерком.
— Корнеев, сказала же нет.
Настаиваю на своем и с места не двигаюсь.
— Слышал, что дама сказала? Не хочет она с парнем своей подруги ехать. Хорошая она у нас. Пошли, кнопка. Такси тебе искать будем.
Как же хорошо, что есть люди, которые умеют слушать и слышать. К Звягинскому кумиру, это, конечно же, не относится.
На этот раз Корнеев не спорит. Мы выходим из кафе, и двигаем в сторону автомастерской, когда я слышу звук своего телефона.
«Моё вранье, будет очень дорого тебе стоить, кнопка».
Хм… не удивил.
Даже представлять не хочу, какие у него там расценки.
Еще минут сорок я не могла уехать. Сначала не было связи, чтобы такси заказать, а о бордюрщиках мне сразу же запретили думать. Потом мы выяснили, что сумка-то все таки протекла, и нам пришлось искать пакеты, чтобы и салон такси не заляпать.
Я выдохнула только тогда, когда оказалась возле своего подъезда. Шум из какой-то квартиры меня не смутил. В нашем доме почти все квартиры сдаются, так как институт в шаговой доступности. Взрослые живут, конечно, но их мало. И по роковому случаю, в основном все, на нашем этаже. Вика периодически бухтит по этому поводу. Мол, всем повезло с соседями, а ей нет.
На лифте я поднялась на свой этаж.
Офигела, когда меня встречала соседка в халате. Вернее, она не меня встречала, а нашу дверь атаковывала резкими ударами половника. Тут-то я и поняла, кто организатор этого громкого веселье.
— Наталья, это что происходит? Вы время видели? Я сейчас полицию вызывать буду.
— Подождите с полицией. Сейчас я разберусь.
Сначала только Звягину с балкона выкину, а уж потом можно будет вызывать полицию.
Своим ключом открываю дверь, и первое, что вижу, это огромную толпу людей. Разбросанные бутылки, окурки, которые прям на комоде валяются. Кто-то танцует, кто-то спит на диване, кто-то на полу. Еле сдерживая себя, чтобы не заорать во всю глотку, иду на поиски Звягиной. Нахожу быстро. Она в моей комнате в наушниках сидит и журнал свой листает.
— Вика, какого чёрта?
Сейчас я согласна с родителями.
Пора съезжать.
15
— Звягина, какого фига эти алкаши делают в нашей квартире?
— Да не ори ты так. — Вика встала с кровати, прошла по комнате, и закрыла за мной дверь. — Опозориться хочешь?
— Издеваешься, что ли? Тебя это сейчас волнует? Соседка собирается в полицию звонить. Ты хоть представляешь, что с нами будет, если сюда приедет патруль? Да хозяйка нам пинка под зад даст, и задаток месячный не вернет. Но конечно, это всё мелочи, главное же, отличную вечеринку закатить.
— Никто никого вызывать не будет. Под дверью побухтит, вату в уши запихает и спать пойдет. Шведова, харе орать. И без тебя тошно.
Вот и ответ. А чего ты ожидала в принципе? Что моментально разгонят всех по домам, и начнут срачник прибирать, попутно извиняясь за это? Думала, что Вика вину свою почувствует? Осознает всё, и попробует что-то предпринять? Да скорее мужик родит, чем к Звягиной осознание придет. Почему ей спокойно не живется? Мы как договаривалась, в первый день, когда заехали: ораву в квартиру не приводим, на соседей — не нарываемся, за собой — убираем. Комбо, черт возьми. Вика за один вечер решила нарушить все священные правила совместного проживания.
— Что? Голова разболелась, или табачным дымом надышалась? Звягина, вперед и с песней друзей выпроваживать, иначе это сделаю я.
— Тусь, — жалостливо смотрит на меня. — Я тебя, как подругу прошу, потерпи. Еще немного, и они сами уйдут.
Дверь бьется об стену, и на нас смотрит парочка в обнимку.
— Вы здесь надолго? Мы со Светкой уединиться хотим.
Пьяный чудик икает, и от двери отходит, путь нам освобождая.
Капец. Из своей же комнаты выгоняют.
— Пошли вон отсюда. — Вика тырит мою фразу, которую я только сказать хотела, и орет во весь голос, кидая в сторону парочки увесистый журнал. — Быстро. Говорила же, что в эту комнату заходить запрещено.
— Скоро уйдут, да?
— Шведова, я тебя умоляю просто подожди. Сейчас кто-нибудь позвонит Суханову, тот обязательно приедет, он, вообще, вечеринок не пропускает, и прихватит с собой Даню. И всё. Я обещаю, что тут же всех разгоню, и мы вчетвером посидим.
— Вик, ты дура?
— Так и знала, что ты не поймешь.
Дверь снова открывается, и мы уже в один голос посылаем кого-то в далекое пешее.
Кто, вообще, все эти люди?
Я пока до комнаты своей добиралась, ни одного знакомого лица не увидела. Никого из института здесь точно нет. Где Звягина набрала этих любителей халявной еды?
— Не пойму. И ждать никого не собираюсь.
— И ты так с легкостью сможешь меня подставить?
— Если ты это так понимаешь, то да. — Смотрю на нее, пытаясь хоть каплю раскаяния разглядеть. Но нет. Его там попросту нет. — Смогу.
Осматриваю квадратные метры, на которых живу, и отмечаю, что сюда, кроме Вики, никто не заходил. Это, конечно, радует, но не настолько, чтобы обо всем забыть.
— Тусь, ну, пожалуйста. Я уверена, что Даня скоро приедет.
— Да ты достала с этим Корнеевым. Твой мозг о ком-то другом может думать? То ты говоришь, что скоро переезжаешь к нему. То устраиваешь пьянку, чтобы его сюда притащить. Где логика, Звягина?