— Ты сама заставила меня так сказать!
Я заставила? Я говорила, что нужно прекращать следить за парнем, и перестать быть на голову больным сталкером. Она эти мои слова расценила по-своему, что ли?
— Ты. Не делай сейчас такое удивленное лицо и не прикидывайся овечкой. Ты сколько раз смеялась надо мной? Сколько раз говорила, что у меня ничего не получится? Не встречалась я в тот день с Корнеевым. Довольна? Можешь ржать и тыкать пальцем в неудачницу. Ты ведь такой меня считаешь?
Молчу. На Вику смотрю и молчу. Она не истерит, не плачет и не кидает, что под руку попадет в стену. Она разговаривает. Пусть и о чем-то бредовом, пофиг. Это даже удивительно, что она придумала такое, чтобы передо мной не выглядеть глупо.
— Нет. Такой я тебя не считаю.
Другие слова использую.
Что-то мне больше и говорить уже не хочется. Не в этот раз и не по этому поводу.
— Да хватит тебе врать. Я не настолько глупая, чтобы ничего не замечать. Тебе весело, когда я унижаюсь, и бегаю за ним.
Просто ушам своим не верю.
— Вик, честно, ты переоцениваешь свою значимость. Это твоя жизнь. Хочешь бегать за человеком, который внимания на тебя не обращает — вперед. Каблуки сними, и беги. Хочешь продолжать унижаться? Я не останавливаю. Но, Звягина, я не стою того, чтобы из-за меня врать. Серьезно. А теперь освободи квартиру от этого нашествия любителей выпивки.
Надеюсь, прямо сейчас этот кошмар закончится.
— Нет.
— Ещё раз…
— Я не буду никого выгонять, пока Даня не приедет.
— Вот хозяйка квартиры удивится, когда это всё увидит.
Она ведь завтра приезжает. Мы ради этого квартиру ватной палочкой драили. Или же…
— Я не хотела, чтобы Даня приехал в бардак.
Интересно, когда у меня на лбу появилась неоновая надпись «наивная дура»?
Но Звягина молодец. Я в этом плане даже подвоха не заметила. Хозяйка и хозяйка. Правильно мне мама говорит, что от доброты умирают чаще, чем от укуса змеи.
Разворачиваюсь и иду к двери. Вопрос, я за свое действие с волосами останусь или мне стоит бояться свою разгневанную соседку?
Выключаю колонку, которая на столе в гостиной стояла, и тут же становлюсь мировой знаменитостью, на которую смотрят десятки пар глаз.
— Расходимся! Вечеринка окончена! По домам!
Думаете, на мой крик кто-то внимание обратил?
Не надейтесь. Как посмотрели, так и продолжили горланить, только уже без музыки.
— Я сказала быстро встали и вышли!
Жаль, что командирский голос с генами не передается. Мне бы мамин рык сейчас, ой, как бы помог. Именно мамин, папа может, но это не то.
Но, ладно, если Звягина по-хорошему не понимает, то будем действовать ее же методами.
Иду к ней, а она так и продолжает стоять в проеме двери, с руками разведенными, словно говорит, «и это все на что ты способна»?
Нет, Викуля. Это не все.
— Хочешь Корнеева в гости? Я с радостью помогу тебе в этом.
У нее в глазах паника? Что-то новенькое.
— Ты что собралась сделать?
И куда-то самоуверенность делась.
— Корнеева твоего в гости приглашу. Передам, как сильно ты его ждешь.
Для правдоподобности телефон из кармана достаю, и про себя считаю до трех.
Три.
Два.
— Ты не посмеешь. У тебя даже нет его номера.
Меня за руку затаскивают в комнату, и дверь опять с грохотом за нами закрывается.
— Ты столько раз его номер вслух говорила, что несложно и запомнить.
Вру.
Блефую, но это единственный шанс лечь спать.
Не знаю я наизусть номер идиота, из-за которого наша квартира в какой-то притон превратилась. Но, Вика и правда вслух эти цифры повторяла. И если бы мне было интересно, то я бы точно запомнила. А так как мне было плевать, то…
— Шведова, пожалуйста…
— Звягина, или ты всех выгоняешь, или я ему набираю. — Из комнаты слышен звук разбитого стекла. Отлично, там, кроме вазы хозяйской, стеклянного ничего не было. Пусть потом сама объясняется. — И патруль еще вызову. Чувствую, что только они смогут с этим справиться.
А вот теперь другой разговор.
Вика матерится себе под нос, а затем вылетает из комнаты, крича, и толкая людей в спины.
— Домой! Менты едут! Быстрее!
— Такси ждет. Меняем локацию!
Чувствую ли я себя гадиной? Нет. Конечно, паршиво на душе немного, но понимаю, что по-другому никак.
Минут через двадцать в квартире остались мы, и какой-то парень, который спал в нашей ванной. Его разбудить Вика так и не смогла.
— Я тебе этого никогда не прощу.
— Переживу, Вик. Тем более, завтра начну искать другую квартиру.
На автомате иду в свою комнату, падая на кровать.
Вика за стенкой гремит бутылками, и кажется, что делает это специально, привлекая к себе внимания.
А я счастлива, что наконец-то этот день закончился. Неужели сон?
Ага. Как же.
Дергаюсь, когда телефон вибрирует в руке.
«Доехала?»
Даже улыбаться лень, читая сообщение от Корнеева.
«Да».
Отвечаю, чтобы отстал поскорее.
«Спокойной ночи, Натали.»
И через секунду новое оповещение:
«Завтра рассчитаемся с твоим долгом».
Супер. Еще коллектора на мою голову не хватало. Одно радует, съеду от Звягиной, и про Корнеева можно будет забыть.
16
Ни утром, ни вечером со Звягиной мы не разговаривали. В институте, как-то на автомате сразу же пошли на новые места, и все пары сидели отдельно. Краем глаза я видела, что она окружила себя свитой первокурсниц, которым рассказывала что-то про косметику, лучшие клубы, и ларьки, где без паспорта можно купить всё что угодно. Последнее занятие она вообще прогуляла, и поэтому перед тем как мне в квартиру зайти, я еще пару минут в подъезде постояла, пытаясь подготовить себя к возможному скандалу.
Открыв дверь, оглядываю тесную прихожую, которая еще утром напоминала обычную свалку, куда выбросили ненужный хлам всего города.
Глаза на лоб лезут, когда вижу, что полы вымыты, наша обувь стоит на своём месте, и даже пахнет чем-то приятным. Конечно, вчерашний табачный дым еще чувствуется, но уже не так в нос ударяет.
Попыталась понять, что Вика снова удумала, но вариантов никаких не было. Вообще, никаких.
Но они должны быть.
Если она осознанно пошла на разгром квартиры, чтобы Корнеева в свое логово загнать, то она точно на полпути не остановится. Какой у неё там жизненный план был?
Черт.
Вика столько всего рассказывала, только я все мимо ушей пропускала. Головой кивала, иногда поддакивала, а сама своими делами занималась. Жаль, любая информация мне бы сейчас очень помогла.
Радует, что в квартире я сейчас одна нахожусь. Звягиной нет. Получается, она за собой всё тут прибрала, а потом свалила до моего прихода. Странно и одновременно здорово, мне не придется дышать гадостью, и есть отсрочка к предстоящей встрече.
Да и появилась возможность заняться поиском комнаты в абсолютной тишине.
Идеально.
И снова здравствуй сайт с объявлениями. Я только недавно распрощалась с ним, уверенная, что больше не придется заново мониторить страницы. Но нет. Как оказалось, счастье было коротким, и мне снова понадобилась его великая помощь.
Не помог, гад.
Тысячи объявлений, куча различных вариантов, но, ничего подходящего нет. Сначала я раз пятнадцать попадала на риелторов, которые за свои услуги заламывали такие проценты, на которые я смогла вполне бы себе прожить целый месяц. Потом наступила череда агентств. Ох. Эти были всех милее. Разговаривали так мило, будто им сама королева Великобритании позвонила, и захотела комнату в двушке снять. Правда, они деньги вперед просили. Недоверчивые какие. С ними я тоже прощалась по возможности быстро.
Самый эпик был, когда на мой звонок ответила девушка, с милым голосом, и в красках начала рассказывать мне про квартиру, которую сама снимает, но денег на полный съем не хватает. Честно, я посчитала, что поймала удачу за лапу. Я уже адрес записывала, когда она мне рассказала, что квартира у нее студия, один диван, и один парень, проживающий вместе с ней. Но мне сразу же пообещали скинуться на надувной матрас.
В общем, быстрый переезд, может стать не таким уж и быстрым.
Что делать?
Вот что?
Пока я от злости пихала подушку, в нашу дверь кто-то постучал. Ритмичный стук такой, и тишина. Будто кто-то проверяет, есть ли кто дома.
Минутное отступление. На улице уже темно. У Вики ключи есть, как-то же она закрыла дверь, когда уходила. А других гостей я не жду.
Меня всегда учили не быть трусихой, и не идти на поводу у своих страхов.
Поэтому к двери я шла через кухню. Мне срочно дуршлаг железный понадобился, который мне мама на первом курсе в сумку закинула.
Пока на цыпочках кралась к двери, не спрашивайте, почему на цыпочках, сама не знаю, стук в дверь повторился. На этот раз он был более настойчивым. Резко открываю, и железяка со звоном летит на пол, а перед моими глазами стоит Корнеев.
Я сглотнула, смотря ему прямо в глаза, и пытаясь понять, какого черта он смеется.
— Чем обязана, Корнеев?
Не квартира, а проходной двор какой-то. Вчера алкаши малолетние, сегодня мажор самоуверенный. А дальше? Еще кто пожалует?
Корнеев на пол смотрит, и продолжает меня игнорить, паршивенько так улыбаясь.
— Звягиной дома нет.
Предупреждаю, на всякий случай. Мало ли. Вдруг луна сегодня в особой фазе, и Корнеева переклинило.
— В курсе. Я за это должен Назару дать номер одной модельки. А она меня прибьет, если узнает, кто её сдал. Ты про должок свой помнишь? Считай, пришло время расплачиваться. Только сначала эту чашку с дырками прибери. На холодное оружие потянет в случае чего.
А он прав. Я как-то в новостях слышала, что такой штукой мужика по голове шарахнули, у него память и отшибло. Так вот чем надо было вчера толпу разгонять. Один удар, и человек дорогу сюда забывает.
— Я, конечно, помню. — отвечаю ему, — Но надеялась, что ты, как обычно, был в бреду, когда писал мне.
— Нет, Натали. Ты у меня теперь в долговой яме. Каждый день проценты капают. — Говорит он, и без приглашения заходит внутрь квартиры. Втягивает в себя кислород, немного морщится, и скрывается за углом.
Разуться забыл, гад.
Он у себя по дому так же в обуви ходит?
Иду за ним, думая, что он в гостиной, но там его не нахожу. Наглый парень на кухне за столом сидит, чайной ложечкой по сахарнице постукивая.
— Честно. — облокачиваюсь об косяк, и тяжело вздыхаю. — Из-за тебя я скоро перестану верить в логику.
— И правильно. Верь чему-то другому или кому-то.
— Точно не тебе. А теперь рассказывай, зачем ты приперся, и куда дел Вику?
— Всегда забываю, как зовут эту повернутую. Она сейчас едет за город где, по её сведениям, я должен отмечать покупку машины, какого-то придурка из педа.
Хочу никак не отреагировать, но не получается. Брови будто живут отдельной жизнью.
— Зачем? — подхожу к чайнику, и нажимаю кнопку включения. Без понятия, зачем я собралась Корнеева чаем поить. Его выгонять нужно, а мне вздумалось конфетками делиться. — Никогда не понимала, почему ты ее просто не пошлешь? Или тебе в кайф смотреть, как она километры за тобой наматывает?
— Если я её пошлю, у нее крыша еще больше поедет.
— Что? — не совсем понимаю, о чем он говорит.
— Она не поймет. Даже если я отвезу ее в задницу мира, покажу направление, куда идти, она расценит это как что-то другое. Мне с ней, вообще, разговаривать не стоит.
Почему я не согласна с ним? Хочется прям заявить об этом. Сказать, что девушки существа ранимые, и когда их отшивают, они это понимают, и перестают слюни пускать на предмет обожания. Да была б моя воля, я бы все высказала, только опыт подсказывает, что меня, как обычно, даже слушать не будут.
— Она так и будет за тобой всю жизнь бегать.
— Всю жизнь. — Легкий смешок, и он встает, по-хозяйски открывая шкафы. — Еще парочка таких обломов, и она меня всю жизнь ненавидеть будет. Или ты действительно думаешь, что у нее там любовь? Нет. Да я для нее просто дорогой телефон, который она не может себе позволить.
Корнеев достает кружки, ставит их передо мной, передавая эстафету, а сам садится на мое место, пристально наблюдая за процессом.
— Дорогой телефон чай с сахаром пьет?
Интересно, а чаем из пакетика можно расплатиться по всем счетам?
17
— Ты грустная. — Слышу в спину его задумчивое заключение. — Поделишься?
Ставлю кружку рядом с ним, а сама за сладким иду, не спеша отвечать на вопрос.
— Кроме конфет ничего нет. Так что если ты привык к чему-то другому, то…
А Корнеев смотрит на меня, будто я ему начала доказывать, что обезьяны летают. Сначала с осторожностью, которая сменяется удивлением, а потом и в смех переходит. Протягивает руку, и отбирает пакетик с лимонными помадками.
Моими любимыми, между прочим.
От сердца отрываю.
— Я не привык к чему-то другому, Натали. Пей чай, и перестань уже видеть во мне врага.
Выполняю «приказ», и сажусь за стол, не зная, куда деть руки. И ноги. Не знаю, куда смотреть, когда дышать, и я поняла, что не хочу при нем чай пить. Как Вика себя комфортно рядом с ним чувствует? Да тут же мороз по коже, от одного только взгляда. Еще хорошо, что на мне свитер теплый, иначе бы исполнила ему бит стучащих зубов.
— Я в тебе, кроме как кумира Звягиной, больше никого не вижу. Так что не обольщайся, Корнеев.
Блин.
Вот могла бы и правду свою, при себе оставить. Будто она нужна кому-то.
— Сегодня ты кумир, а завтра урод, который не обращает внимания. Твоя Звягина сама не знает чего хочет, я ведь объяснял.
Тут не согласна. У Вики цель одна — Корнеев.
— А чего хочешь ты?
От меня, но не успеваю договорить.
— В данный момент хочу чего-то больше, чем этих конфет.
Э-э-э. Мне его кормить, что ли?
— Суп будешь? — Вот дура. Зачем предлагаю?
Это обычный суп, из домашней тушенки и вермишели. Да Корнеев даже смотреть на него побрезгует. Вика как-то рассказывала, что он «гурман» тот еще. Мол, спортивное питание, минимум алкоголя, никаких сигарет. А тут я со своим бульоном жирным. Хотя, а кто пирожки тети Гали за обе щеки уплетал?
Да плевать. Моё дело предложить. Если не нравится, то перед его важной персоной открыты все заведения общепита этого города. Вот пусть туда едет и лобстеров трескает, с трюфелями.
— Буду. Уж думал, не предложишь.
С интересом, нет, даже с каким-то вызовом осматривает меня, отодвигая подальше нетронутую кружку с чаем.
Подумал, что я блефую?
Хочет супчика студенческого? Будет ему супчик. Мне не жалко.
Встаю со стула и иду к холодильнику. Достаю кастрюлю, и переливаю в тарелку остатки супа. Да, немного осталось. Но я ж не знала, что Вика уже сюда наведывалась. На одного человека хватит, а я, вообще, кушать не хочу и не могу. И вряд ли даже после его ухода появится желания.
— Корнеев, вот объясни, что мы делаем?
— Я собираюсь забить свой желудок, и понятия не имею, о чем ты? Но если расскажешь, то с удовольствием приму в этом участие.
И глазюками своими мерзко так стреляет. Терпеть не могу, когда так делают. До этого момента, я как-то внимания на такое не обращала, а прямо сейчас возненавидела. И если бы в данную минуту мы были где-то в другом месте, ну, за пределами моей квартиры, то я бы его послала и ушла. Серьезно развернулась бы, и пусть смотрел бы на мою легендарную походку от бедра. Правда, легендарная она только в моей фантазии, на деле же, неиспробованный вариант красивого ухода.
— Ты всегда такой извращенец?
— Нормально, вообще? — У него ложка прям перед ртом замирает. — Она, значит, там думает о чём-то, а извращенцем оказываюсь я. Натали, ты меня с каждый разом все больше и больше удивляешь.
— Я не думала…
— Ага. Так я тебе и поверил. Главное, с виду такая приличная, а на деле же оказывается…
Да как у него получается любую песню под свой лад переделывать?
— На деле доедай и говори мне «прощай». Поздно уже по чужим квартирам шататься. Кто-то спать хочет.