— Я ничего не обещал тебе, смертный, — облачко белого пара взметнулось над ноздрями рептилии, когда Закатный Луч повернул гребенчатую голову, меняя объект исследования. — Я только сказал, что с удовольствием посмотрю на человека, который убил дракона. Потому что за последние четыреста лет ни один дракон не умирал. Не только не был убит — даже не погибал от несчастного случая.
— Но, как же… — капюшон упал с головы мага, открывая взору смертельно побледневшее лицо, — Зелёная гора?
Ящер неопределённо повёл чешуйчатыми плечами:
— Я прилетел, потому что услышал Речь. Давно я не слышал её в устах человека, с тех пор, как ушёл Чёрный Дракон. Ты говорил, что нашёл его записи… но ты их неправильно прочитал. Иначе знал бы, что Язык Сообщества не использует ложь, — последнее слово дракон произнёс с видимым трудом. Ему пришлось это сделать на наречии людей. Ибо в Истинной Речи такого слова просто нет. — Ты очень нагл, смертный, — продолжал звенеть металлический голос рептилии. — Назвать Мышонка — Убийцей Драконов! — Ящер вытянул шею в сторону притихшего Влада. Тот непроизвольно зажмурился. — Он даже посмотреть на меня прямо не может! — со стремительностью кобры гибкая шея метнулась назад, и теперь янтарные глаза в упор глядели на чернокнижника. — Ты обманул меня, человек!
— Нет! — вскинул руку маг, отчаянно пытаясь призвать вихрь силы, поставить щит…
Клац! Острые зубы щёлкнули всего один раз. А тело главаря-чернокнижника уже лежит на земле, укороченное на величину головы. Один взмах крыльев — и дракон зависает над поляной. Один залп пламени — и толпа беспорядочно бегущих людей обращается в головешки, а в лесу появляется новая просека.
Влад, активная натура которого уже успела уверовать в чудесное спасение, пытался откатиться в сторону. Но нет. Тяжёлыми шагами привыкшего к полётам существа дракон приближается к нему. Голова ящера уже так близко, что горячее дыхание обжигает нежную кожу вампира. Рептилии не обладают выразительной мимикой. А у лорда Элизобарры неудержимо кружится голова. Но что это мелькает в янтарных глазах? Насмешка? Голод? Любопытство?..
— Ну совсем ещё мышонок… — от звука этого голоса Влад начинает проваливаться в спасительное беспамятство, когда алмазной твёрдости коготь разрывает его цепи, будто паутинку. Но господин Хашшем, успевший повидать многое на своём недолгом веку, прежде чем угодить в бархатную бездонную темноту, ещё успевает услышать странный, ни на что не похожий клёкот взмывающего в небо ящера. Драконы… смеются?
8. На обиженных воду возят
Князь Элизобарра метался по комнате, то и дело забываясь и скаля клыки. Его секретарь не помнил, когда в последний раз видел хозяина в таком состоянии.
— Милорд! — осторожно произнёс он. — Возьмите себя в руки! Доктор… эм-м-м… может испугаться.
Вампир замер посреди кабинета как громом поражённый, волевым усилием обуздал приступ паники. Поправил галстук и сел в кресло. Прошло несколько минут, и один из подлокотников разлетелся в щепы от судорожного сжатия бледными пальцами. Князь выругался и снова встал.
— Милорд, не терзайтесь раньше времени! Быть может, всё не так уж плохо!
Эйзенхиэль издал сдавленный рык.
— Она горячая, Генрих! Кожа сухая и горячая, как… как… — он пребывал в слишком расстроенных чувствах, чтоб подобрать сравнение.
— Дети иногда болеют, милорд, — смиренно заметил секретарь. — Это ещё не конец света.
— Речь не о каких-то абстрактных детях! — вскричал князь, снова начиная метаться по комнате. — Речь о моей дочери! — задержав взгляд на висящем на стене портрете, обезумевший от горя отец остановился. — Я позволил ей умереть, — тоскливо произнёс Эйзенхиэль. — Если я не смогу уберечь нашего ребёнка, жить дальше мне будет незачем.
От этого заявления Генрих похолодел. Он, конечно, ни на секунду не верил, что маленькая леди умрёт — хотя вокруг и свирепствовала эпидемия, смертельные случаи были крайне редки и имели место только в запущенных случаях при отсутствии должного ухода. Княжна же Элизобарра оказалась вверена заботам лучшего специалиста в этой области. Но всё же…
Тут дверь приоткрылась, и на пороге появился врач.
— Состояние довольно тяжёлое, но ничего страшного, — спокойно сказал он, и вдруг осёкся: — Князь, вы хорошо себя чувствуете? Вы очень бледны…
— Я всегда бледен, — прорычал глава клана Вампиров. — И это не ваша забота. Что с моей дочерью?
— Она поправится, — уверенно сказал медик. — Я дал ей жаропонижающие, так что температура скоро спадёт, и соответствующее лекарство. Я оставлю вам готовый порошок, будете давать ей за два часа до еды и…
— Вы остаётесь здесь, — отрезал хозяин замка.
— Простите? — не понял профессор медицины.
— Вы не покинете мои владения, пока моя дочь не будет полностью здорова. Впрочем, я предпочёл бы, чтобы вы задержались и после этого. Если она заболела один раз, может быть и второй, — глава клана достал чековую книжку, оторвал листок и вписал в него впечатляющую сумму.
Опешивший врач снял очки и начал их медленно протирать.
— Ваше Сиятельство, вы, кажется, не поняли: я не семейный врач. Я учёный. И…
— Прекрасно, — сухо оборвал князь. — Чем меньше она будет болеть, тем больше времени у вас останется на научные изыскания.
— Да, но…
— Я предоставлю в ваше распоряжение лабораторию, оборудованную по последнему слову медицинской науки. Вы понимаете меня? Любое оборудование и любые реактивы, какие вы только пожелаете. В любых количествах. Если вам нужны подопытные, — князь махнул рукой в сторону затемнённого окна, — милости прошу! Целая деревня.
Медик, разглядывающий протянутый ему чек, серьёзно задумался. Возможность доступа к неограниченным ресурсам…
— Но консультации с коллегами? Научные… конференции… — попробовал было слабо сопротивляться он.
— Личный шар для магических голограмм и телепорт по первому требованию, при условии, что моя девочка здорова, — парировал князь.
— Э-э-э, я…
— Генрих, проводи доктора. Покажи ему его комнаты, — бросил Эйзенхиэль, покидая кабинет.
— Да, милорд, — отозвался секретарь, проводив хозяина взглядом.
***
— Папа! — тонкие пальчики сжали руку вампира. Эйзенхиэль наклонился к дочери и коснулся губами её лба. Жар уже начал спадать.
— Я здесь, радость моя, — так же тихо ответил отец. — Всё будет хорошо. Поспи ещё.
— Пап, я есть хочу.
Маг достал из воздуха чашку горячего бульона. На бледном лице отразилось абсолютное счастье. Генрих Зальц, наблюдавший всю эту сцену из полуоткрытой двери, решился, наконец, войти. Князь приказал отменить все встречи, сеансы связи и аудиенции. С корреспонденцией секретарь тоже управлялся сам. Но одно приглашение долго вертел в руках, а теперь всё-таки решился передать хозяину.
— Милорд?
— Что там ещё? — на волне радостного облегчения глава клана Вампиров быстро пробежал глазами текст:
«Кому: Его Сиятельству Эйзенхиэлю, князю Элизобарре, главе клана Вампиров.
От кого: Министерства магии.
Ваше Сиятельство! Сим имеем заявить, что магистерская диссертация адепта Северина, лорда Эрлинга, лорда-вампира Эльса, лорда-вампира Отрона принята к рассмотрению и вынесена на повестку дня. Учёный совет будет состоять из»…
Эйзенхиэль хмыкнул. Посмотрел на дату.
— Уже завтра. Генрих, съезди, будешь моим представителем. Я не сомневаюсь, что хотя бы четвёртую степень, но мальчишке точно дадут. Он способный. Так что нужно будет принять бумаги, оставить подписи… Ты, впрочем, сам всё знаешь.
— Но, милорд, я ведь не…
— Портал я тебе открою, — бросил князь, снова отворачиваясь к дочери. — Вернёшься с помощью кольца. Ещё что-нибудь?
«Я ведь не маг, и иметь такого представителя клана для юного лорда может показаться унизительным», — хотел сказать секретарь. Но вместо этого с поклоном произнёс:
— Нет, милорд. Больше ничего.
***
Опасения господина Зальца полностью оправдались: стоило сияющему, как полуденное солнце, Северину, встретиться с ним взглядом, как что-то в молодом человеке тут же потухло. Он даже на секунду прикрыл глаза рукой. Защиту, впрочем, произвёл блестяще, хотя и в несколько сухой академической манере. По результатам голосования адепту была присвоена сразу вторая магистерская степень. Часть судей высказывались даже за первую, однако смущала крайняя молодость претендента — юноше едва исполнилось четырнадцать лет.
Северин никогда не испытывал особенной тяги к некромантии. Но Мортимер Белоголовый оказался единственным магом, к которому юный адепт решился обратиться за помощью в написании диссертации. Эрлинг ни за что на свете не признался бы в этом даже себе, но главным движущим мотивом для работы была именно церемония защиты. Глава клана всегда присутствовал на обсуждении доклада любого из лордов-вампиров. Даже если соискатель добивался всего лишь звания адепта. И сегодня рядом с Мортимером юный маг твёрдо надеялся увидеть ещё одну светлую голову.
Эйзенхиэль не приехал. Не потрудился даже поручить эту рутинную обязанность кому-то из вампиров. Просто прислал своего секретаря. Просто человека. Даже не мага. Большего лорд Эрлинг был не достоин…
— Отличная работа, молодой человек, — сказал Генрих Зальц, протягивая новоиспечённому магистру второй степени его экземпляр документа, эту самую степень удостоверяющую — ещё одна копия будет храниться у главы клана. Но Северин, зацепившийся взглядом за выведенную золотом фразу «лорд-вампир Отрон», судорожно отпихнул от себя руку секретаря.
— Я не вампир, — заявил он и вдруг рассмеялся странным каркающим смехом. — Даже он не считает меня вампиром. Мне не нужно это… этот… мне ничего от него не нужно! — воскликнул юноша уж вовсе непонятно и исчез в портале.
Мортимер Белоголовый цокнул языком, оценив лёгкость и быстроту, с которой было осуществлено перемещение.
— Напрасно ему первую степень не дали. Очень… способный юноша, — сказал некромант.
— Расстроился, что князь не приехал, — верно оценил поведение подростка проницательный господин Зальц.
— Кстати, а почему он не приехал?
— Маленькая леди заболела.
— О, надеюсь, ничего серьёзного? — с искренней заботой осведомился Белоголовый.
— Врач говорит, всё будет хорошо.
— Что ж, уважаемый Генрих, передавайте от меня привет Эйзенхиэлю и пожелания скорейшего выздоровления Мелисенте. Постараюсь навестить их в ближайшем будущем.
Секретарь и глава некромантов церемонно раскланялись.
***
Следующие несколько дней Северин метался по своему огромному замку, бессильно сжимая кулаки и зубы, заходясь издевательским смехом каждый раз, как в поле его зрения попадало собственное отражение. К концу четвёртого дня, доведённый до состояния полупомешательства отчаянием и одиночеством, юноша начал с отражением разговаривать.
— Ты — всего лишь жалкий выродок, ошибка природы, — обращался он к всклокоченному парнишке напротив, — пустое место, недостойной даже нескольких часов внимания. — Отражение оскалилось в странной ухмылке. — Ты что, всерьёз надеялся, что князь Элизобарра забыл, что ты… какой ты идиот? — Мальчишка в зеркале обидно рассмеялся. Северин закрыл лицо ладонями. Плечи его сотрясались не то от смеха, не то от судорожных рыданий. Зло вскинув голову, он вперил уничтожающий взгляд в источник всех своих бед по ту сторону стекла. — Какой из тебя лорд-вампир? Ты ничтожество, однодневка, не стоящая даже воспоминаний, ты… ты человек!!! — закончил фразу юноша, охваченный каким-то новым чувством. Гневом и яростью. — Человек и маг! И если он не хочет тебя видеть, то…
Северин вскочил и бросился в свой кабинет. Прошло всего с полчаса, как магистр второй степени открыл новый портал.
***
— Пап, что с тобой? — девочка с удивлением смотрела на пешку, выпавшую из пальцев отца. Мелисенте не удавалось припомнить, чтобы он когда-нибудь что-нибудь ронял.
— Милая, мы позже доиграем, — произнёс князь Элизобарра, вставая. — Иди в свою комнату.
— Папа?
— Иди, я сказал!
Юная княжна прекрасно знала: когда в голосе отца начинает звучать эта особая интонация главы клана, лучше подчиняться быстро и беспрекословно. Девочка ещё не успела покинуть комнату, как высокопоставленный вампир оказался окружён целым вихрем магических голограмм.
— Полная боевая готовность, — отрывисто командовал он. — Круговое перекрытие порталов. Лайта!
— Да! — пурпурные глаза на лице тысячелетней кокетки прикованы к главе клана. Омолаживающие заклинания развеялись как дым. Сегодня магические способности будут использованы для более практических целей.
— Мой выход контролируете ты и Мюнхес, — леди Тандер коротко кивнула и сосредоточилась: если Эйзенхиэль решился воспользоваться ненавистным порталом, дело и правда нешуточное. — Все прочие, — продолжал отдавать распоряжения глава клана, — подхватывают мои координаты. — Взмах руки — и веер цифр разлетелся по направлению к каждой голограмме. — Круговое построение. Даю вам десять минут.
***
Северин проклял свою затею сразу же, как вышел из портала. Эмоции, видимо, окончательно помутили его разум, когда он решил ориентироваться на ближайшее скопление магических аур. Кто бы мог подумать, что этот нехитрый метод позволит напороться на довольно тщательно засекреченную встречу элит двух кланов: боевых магов и пиромантов.
— Щенок Белого Волка! — оскалился Теус Марис. Внешность внука короля Вариона врезалась ему в память.
Эйзенхиэль не зря хвалил воспитанника за хорошую реакцию. Пульсар он отбил. И второй. И третий… а потом спина медленно пятившегося мальчика натолкнулась на почти отвесную скалу. Отступать дальше было нельзя. Что ж, зато и сзади никто не нападёт. Всё-таки достойней встретить смерть лицом к лицу. А что сегодня придётся умереть, Северин уже не сомневался. Он успел поставить щит. Но бушующая магия разогрела землю у невидимой границы до лавового состояния. Бежать больше некуда.
От любимых сфер Гаарсена Северин отказался почти сразу: не только пироманты, но и боевые маги противостояли огню более чем успешно — они и сами предпочитали работать именно с этой стихией.
«Очень хорошо, что ты умеешь обращаться с пламенем, — звучал в голове немного издевательский голос главы клана. Голос из прошлого, услужливо воспроизведённый памятью. — Вампирам это даётся нелегко. Вампирам вообще тяжело даются стихийные преобразования. Но ты человек. Так используй это преимущество полностью». — «Преимущство?» — «Любая особенность — преимущество. Придётся драться с ледяным великаном — используй огонь. А против тролля?» — «Его тоже можно раскалить». — «Можно. А можно нагреть и сразу же заморозить. Перепад температур нанесёт куда больший ущерб. С меньшими затратами энергии. Всегда думай, что ты делаешь. И зачем». — «С холодом… обращаться сложнее. И дольше». — «Чушь. Ты просто к нему не привык».
— Он п-пытается за-заморозить нас! — заикаясь, расхохотался граф Черриз, как и группа рядом стоящих магов покрывшийся инеем. — Вот г-глупец!
Одно заклинание — и пространство потонуло в тумане водяного пара.
«Традиционной атакой вампиров считается молния. Хороша тем, что кроме физических повреждений почти гарантированно наносит ущерб нервной системе. Но эффективность её сильно зависит от внешних условий. Сухой воздух, одежда, деревянный пол — всё это может защитить даже не-мага. Влага, соль, металл — напротив, будут твоими союзниками»…
Пятеро боевых магов лежат на земле, источая тошнотворный запах горелого мяса. Теус Марис от этого зрелища впадает в состояние берсерка.
Проклятие. Атака. Щит. Атака… Щит. Щит. Щит…
Князь Элизобарра, с ног до головы запаянный в драконью броню, вышел из портала и разжал пальцы, спуская заранее подготовленное заклинание. Вой бушующего пламени затихает, вскинутые руки опадают, читающиеся заклинания прерываются. Скованные параличом, человеческие тела оседают на землю. Ненадолго. Чародеи устойчивы к ментальным воздействиям. Уже через минуту или около первые архимаги сбросят с себя заклинание разума. Но этого времени хватит, чтобы беспрепятственно открылось ещё тридцать восемь порталов. И из каждого вышел лорд-вампир со своей свитой. Все тридцать восемь похожи, как братья-близнецы — за опущенными забралами драконьей брони не видно лиц. А глава клана тем временем ищет глазами мальчишку-подростка. И благодаря отменной нечеловеческой реакции находит быстро. И даже успевает выбросить вперёд руку, стряхнув с пальцев элементарный стример — простейшую атаку вампира, не требующую ни раздумий, ни подготовки. Но направлена она очень точно — вскользь пробежав по щеке, отбрасывает назад, на скалу, закачавшееся тело, уже накренившееся вперёд и готовое было рухнуть в поток лавы.