Беспалов открыл дверь холла в не очень удобный момент — Арина точила кухонный нож и собиралась резать мясо.
Увидев её обнаженные гладкие ножки в беленьких носочках и хрупкие плечики с тоненькими лямочками, на которых висела кошечка Китти, Иван замер возле дверей.
Кухарка открыла было рот, чтобы поздороваться, но вспомнила, что они мельком виделись утром.
Некоторое время парень стоял и смотрел ей в глаза таким взглядом, что девчушка — наконец-то! в кои-то веки! — почувствовала себя взрослой. Почти равной.
«Кажется, начинается». — Арина даже ТАКОЙ его взгляд выдерживала вполне спокойно — ей скрывать было нечего, у неё, в основном, имелись одни вопросы. Она до сих пор точно не знала, ей плакать от горя или от радости.
Но вода камень точит. Секунды на часах ресивера спутниковой антенны тикали, и девушка вдруг резко перестала понимать, почему до сих пор боялась и слушалась этого человека как взрослого и строгого. Сейчас ей всё это показалось игрушками и баловством, ведь серьёзным, злым, агрессивным и опасным он был именно в данный момент. С ней одной. Воздух как по щелчку тумблера наполнился магнетизмом.
Парень приближался медленно, мягко и бесшумно. Будто подкрадывался. Это и пугало, и радовало до девчачьего визга. Холод сковал позвоночник, а от него уже изморозь дошла до пяток и пальчиков на ногах. Через доли секунды внутри застыло всё. Даже лёгкие.
Да и Иван почувствовал свою власть над девушкой сейчас впервые, а не когда запрещал кушать мороженое на холоде. Остановился в полушаге. Движения Арины замедлились, и, в конце концов, она замерла с ножом и точилом в руках. Вспомнила, как Марго рассказывала, что их опекун какой-то странный, и от него исходит что-то нехорошее, опасное.
Словно в подтверждение, Беспалов посмотрел на её волосы, потом опустил взгляд на губы. Еле заметно ухмыльнулся и раздул ноздри. Девушке почудилось, что ещё чуть-чуть, и он схватит её за лицо или за горло, или сделает что-нибудь в этом роде. Нечто непредсказуемое. Неожиданное. И возможно даже скверное.
А когда он шагнул ей за спину и встал ровно в затылок, она откровенно испугалась.
Иван прижался к её спине торсом в мужской сорочке, приятно согрев жаром тела сквозь ткань, и взял девичьи плечи в тиски своих. Он протянул руки вперёд по бокам Арины, и она будто впервые увидела перед собой его идеальные кисти с длинными пальцами и очень правильными ногтевыми пластинами. Парень накрыл ими её кулачки с ножом и точилом.
— Это мужское дело, — проговорил на ухо голосом, который девушка не забудет до самой смерти. Она слышала, как в фильмах мужчины окутывают женщин интонациями наслаждения и соблазнения, будто облаком. У Ивана это получилось скорее как напор с брандспойта. Из его низких зловещих интонаций и шипящих звуков, как у мудрого Каа из сказки о Маугли, вырывающихся откуда-то из глубины нутра, эротику можно было выжимать, как сахар из сахарной свеклы. По всему её телу с прытью Матраса побежали мурашки размером с Тайсона. Арина по отсутствию опыта не знала, что такое секс, но после этих его трёх слов определённо начала догадываться.
А тем временем Ваня сжал сильнее её правый кулак с ножом и положил остриё им на левые запястья. Туда, где в опасной близости от вен, бился пульс обоих. У Арины глаза расширились от ужаса, но Беспалов этого не видел и придавил лезвие. Девушка дёрнулась от несильной боли, но он удержал её словно в тисках. Затем убрал нож, и на их коже остались две длинные красные линии от надавливания и маленькие тоненькие как волосинки, порезы, из которых тут же выступила кровь. У него чуть больше, у неё — поменьше.
Арина надеялась, что сейчас он скажет хоть что-нибудь, но Беспалов молча поднял их руки к её плечу, потянулся и провёл по её порезу языком, слизав кровь. А затем поднёс ей ко рту свою. Девушка как под гипнозом повторила его манипуляции и тоже вобрала в себя каплю его крови. Она была в шоке от самой себя, но ей не казалось это противным или тошнотным. Его кровь — это часть самого Ивана, а им она не брезговала. Никак и ничем.
— Спасибо за собаку, — сказала довольно радостным уверенным голосом. Ей захотелось хоть ненадолго побыть такой же, как Марго.
Иван сделал шаг в сторону и развернул девушку к себе.
— Собаку? Какую собаку? — посмотрел на неё, сдвинув брови.
— Игрушечную, — она доверчиво улыбалась.
— А при чём здесь я?
— Н-у… это ведь ты её купил?
— Я? — вскинул брови Ваня и, сделав шаг назад, отпустил девушку. — Но это же от дедушки.
— Но ты сказал, что это от дедушки… Ивана Степановича.
— Я оговорился, — легкомысленно махнул он рукой. Момент с гипнозом и сексом ушел без следа. — Дедушка передал тебе. Сказал, в следующий раз что-нибудь подарит Марго. — Иван уже не обращал ни малейшего внимания на царапину на запястье, а Арина зажала её правой ладошкой.
Парень знал об убеждениях матери, которая не одевала близняшек в одинаковую одежду — таковой у сестёр практически не имелось — и праздники с подарками иногда им устраивала индивидуальные.
— Да и вообще, зря стараешься — смерил он пренебрежительным взглядом полуголую фигурку Арины с ног до головы. — Я не отпущу тебя к… твоему, — буквально выплюнул последнее слово.
У девушки по-детски задрожала нижняя губа. Она сделала шаг назад.
— Ты… ты больной! — протянула вперёд запястье с царапиной. — Тебе лечиться надо!
— Пока я твой опекун, тебе Макара не видать, поняла? Забудь.
— Да не нужен он мне! Не нужен, понятно?! — закричала она и тут же приложила к губам порез на руке. — И ты мне не нужен! Мне вообще никто не нужен, — Арина молнией ринулась в свою комнату.
Когда она скрылась в том крыле, с Ивана спало всё наваждение, он опустил плечи и устало рухнул на стул возле стола. Облокотился о полированную поверхность и обхватил голову руками.
«Всё-таки, обидел».
А в дельнейшем, убедившись, что что-то пошло не так, и он делает всё только хуже, следующие пару дней Беспалов откровенно и преднамеренно избегал общества близняшек, отдав себя на откуп работе.
И даже звонок и неизвестного номера застал его в офисе за переводом документов по монтажу новых установок для климат-контроля за влажностью на складах со скоропортящейся продукцией. Отцу предлагали установить такие в зависимости от объёма, а он настаивал, что всё рассчитывается от площади, и на него хотят навесить лишнее оборудование, которое потом можно обслуживать и ремонтировать за деньги.
— Да, — раздраженно рявкнул Ваня в аппарат, мельком глянув на незнакомые цифры.
— Это Бэспалов Иван Степановыч? — поинтересовался скрипучий женский голос.
— Да, это я, — сказал он интонациями: «Говори мало, уходи быстро».
— Шоп ви знали, мине зовут Гетта Семёновна Авруцкая, — продолжил голос с безбожным еврейским акцентом. — Я руководитель учэбной части учылища Ловровского.
Вот тут Ваня напрягся и поднял голову над экраном ноута — его ещё не беспокоили по поводу подопечных. Сестрички, вроде бы, к учёбе и занятиям относились серьёзно. Хвала небесам, уже не по тринадцать лет.
— Слушаю вас, Гетта Семёновна, — сдвинул брови к переносице Ваня.
— Я дико звиняюся и боюсь сделать вам хорэ, молодой человек, но вам таки нада приехать к нам в училищэ. Случилось нэчто ужасное.
Сердце пропустило удар. Парень подскочил на ноги, на лбу моментально появилась испарина.
— Марго? Что с ней? Травма?
— Я вам доложу, шо у нас здесь сидят обе Ромашовы. В это невозможно повэрить, я сама в ужасе и уже выпила корвалол, ви тоже випийте, потому шо тоже нэ повэрите, молодой человек, но они в цокольном зале устроили шабаш, и сейчас пьяные.
Ба-бах!
Это грохнулась об пол челюсть Ивана.
— Что?
— Таки-да. Мине жаль, но у них большие проблэмы.
* * *
— Проходите, — охранник положил на рычаг трубку телефона очень похожую на гантель, и ногой нажал на что-то под прилавком.
На двуцветном табло загорелась зелёная стрелочка, и Иван толкнул турникет.
— Эм, — развернулся он уже у лестницы, — кабинет не подскажете?
— Второй этаж, первая дверь направо. Там табличка, — недоброжелательно бросил охранник, явно бывший военный.
— Спасибо. — Ване было совершенно не до него. Перепрыгивая через две ступеньки, он думал только о том, как бы из двух минусов сложить один плюс.
«Лучшая защита — нападение», — разрабатывал агрессивную стратегию парень, будучи глубоко в душе весьма далёк от оптимизма.
Открыв после стука дверь с надписью: «Завуч», Беспалов попал в довольно просторную комнату с женщинами.
У окна, за большим, заваленным бумагами, письменным столом сидела пожилая дама, по всем признакам — Гетта Семёновна. Чуть ближе, в кресле для гостей закинула ногу за ногу какая-то «умирающая лебедь», как сразу окрестил её Иван. Хотя дамы с таким изгибом шеи и наклоном головы всегда больше напоминали ему кухонные водопроводные краны, но про лебедя, разумеется, лучше. Ваня с чувством глубокого морального удовлетворения понял, что совершенно не случайно каждый свой звонок Марго в училище начинал со слов: «Алё, Смольный?».
И наконец, героини дня — на стульях вдоль стен сидели Арина и ещё две какие-то незнакомые девчушки. Если Ваня до этого думал, что Марго самая тут худая или даже тощая, то он глубоко ошибался — незнакомки явно балансировали по краю в опасной близости от анорексии, да ещё и где-то находили силы, так сказать, держать спинки. На плавных изгибах Арины, без выпирающих костей и рёбер вместо налитой груди, глаз отдыхал.
«Бедные дети», — немного взгрустнул парень, хоть ещё не забыл, какими потом и кровью достаются хорошие удары в боксе.
— Добрый день, — закрыл он за собой дверь и почувствовал запах перегара. Арина подняла на него голову. Её личико было красным как помидор, в глазах стояли слёзы.
Иван сцепил зубы, но он ещё пока не увидел здесь Марго, поэтому решил разруливать проблемы по мере их поступления.
— Здравствуйте, ещо раз, Иван Стэпанович, — обратилась к нему знакомым голосом пожилая дама. — Присаживайтесь, будьте любэзны.
— А где Маргарита? — не двинувшись с места, спросил он благороднейшее собрание.
— Ромашова сейчас придёт, — пропела красивым голосом «умирающая лебедь». — Ей сделалось дурно, и её повели привести себя в порядок.
«Лиса хитрая, — внутренне улыбнулся Иван. — Наверняка, уже что-нибудь придумала».
— Что произошло? — присел он рядом с Ариной.
— Сегодня отменили занятия в наших залах. — Прихлопнула ладошкой по столу та, что сидела в кресле и качала ногой. — Подошло время привести в порядок паркет. Впереди плотный график новогодних репетиций. А во время уроков уборщица застала их в подсобном зале с музыкой и вот, — она потянулась куда-то под стол, достала пустую бутылку из-под виски Джек Дэниэлс и изящным, тоже почти умирающим движением руки «повесила» её в воздухе кабинета чуть выше своей головы. Потом так же спрятала обратно.
Иван посмотрел на сидящую рядом Арину. Та согнулась в три погибели.
— Во сколько это было? — спросил он у «лебедя».
— Что, простите?
— В котором часу это случилось?
— В одиннадцать.
— Тогда я не понимаю, при чём здесь я, — передёрнул плечами Иван. — Инцидент произошел в учебное время, а пока оно тикает, за них отвечаете вы и лицей пятнадцать четырнадцать.
— Но…
— И ещё я хотел бы знать, как при вашей строгой пропускной системе здесь оказалась она, — указал ладонью на свою поникшую соседку.
— Маргарыта таки выкинула ей в окно свой пропуск, — всплеснула руками Гетта Семёновна. — Ну шо ви будите делать с этими девчатамы! Ни куда ни годный охранник их не различает, видите ли! Скажите, пожалуйста! — с негодованием отложила она в сторону очки и тут же опять взяла их в руки.
— Ах, охранник, — картинно округлил глаза Ваня.
Тут дверь открылась, и в комнату вошли Марго с какой-то женщиной. Волосы вокруг личика девчушки были мокрые — она только что умывалась, может быть, ещё и поэтому вид имела, гораздо более бодрый, чем у остальных героинь дня. Она быстро засеменила к стульям шажками, присущими только балеринам — расставляя носки ног широко в стороны, а усевшись на стул, тоже выпрямила спинку, будто проглотила лом.
— Здравствуйте, — кивнула вошедшая женщина.
Иван поднялся.
— Добрый день. Ну, хорошо, — остался он стоять, — охранник не смог распознать Арину с Марго, но вы-то должны были заметить, что у вас тут присутствуют две девочки, а не одна.
— Позвольте, — показала на сестричек та, что вошла, — но я вот лично тоже их не отличаю.
Опекун уже давно заметил, что утверждение о схожести подопечных действует на него, как детонатор на тринитротолуол.
— Как?! Как их можно не различить?! — сделал он рукой жест В.И. Ленина. Только кепки в кулаке не хватало. Парень начал подумывать, что стены «Смольного» как-то странно на него действуют, ещё чуть-чуть и он начнёт картавить. — Они же абсолютно разные!
— Молодой человек, как ваше имя? — обратилась к нему провожатая Марго. Ивану она почему-то показалась каким-то «серым кардиналом» при ЛюдовикеХIII.
— Иван.
— Ваня, я понимаю ваше негодование, но они нарушили дисциплину. И сделали это самым вероломным, вопиющим образом!
Беспалов как бы в бессилии перед людской тупостью опустил плечи и руки.
— Вот и разбирайтесь с этим сами. Я отвечаю за них в послеурочное время. И дома у меня они ведут себя исключительно примерно. Не пьют, не курят, много сидят за уроками, Марго постоянно занимается в оборудованном для неё зале, — уже как с броневика распалялся Ваня. — У нас всегда тихо и спокойно. Никаких оргий и тусовок. В доме тепло, чисто и сытно. Было бы замечательно, если бы вы удосужились навести такой же порядок в вверенном вам учреждении.
«Серый кардинал» раздула ноздри.
— Однако мы всё равно будем вынуждены сообщить об инциденте в органы опеки и попечительства! — скрестила она руки на груди, хотя, лично Ваня бы взял её грудь в двойные кавычки.
— Вы совершенно правы! — кивнул он. — Я тоже считаю, что об этом уникальном случае должны узнать как можно больше инстанций. Включая министерства образования и культуры.
«Кардиналиха» поджала губки.
— Lui as-tu montre la bouteille?* — обратилась она к «умирающему лебедю».
— Oui**, — та кивнула.
— Ne le lui donne pas. C'est utile pour nous***, — добавила опять первая.
— Je vais vous dire un secret, je ne collecte pas de bouteilles de whisky****, — заверил её Иван, и, кажется даже услышал грохот челюстей об пол.
Последовала немая сцена.
— Ну что же, — первая пришла в себя «кардиналиха», — раз так, — вскинула она подбородок, — значит пришло время наводить порядок в вверенном нам учреждении. Итак, до этого дня по рекомендациям психолога, о том, что близнецов нельзя разлучать, мы шли вам навстречу и отпускали Маргариту домой почти каждый день. Отныне это отменяется. Так ведь, Гетта Семёновна?
Та развела руками.
— А шо ви хотите. Мине полгода до пэнсии.
— С сегодняшнего дня Марго будет попадать домой только по праздникам и выходным дням, — отчеканивала каждое слово «кардиналиха».
— Инна Викторовна, нэ перегибайте, — жестом охладила пыл подчинённой госпожа Авруцкая. — Молодой чэловек, это не потому шо ми хотим разлучить девочек, а с будущей нэдели у них начинаются штатные репетиции к новогодним праздникам. Это только до будущэго года.
— Но всё равно Ромашова будет строго наказана, — отвернулась к двери Инна Викторовна.
— Ваше право. — Иван бронебойным взглядом посмотрел на Марго, и мысленно вытер пот со лба.
«Хоть одну без меня воспитают».
— Я могу забрать вторую?
— Разумэица, — обрадовано подвела итог Гетта Семёновна.
— Арина, в машину! Живо! — скомандовал опекун.
Но та может и рада «живо», но получалось плохо. Она поднималась медленно и нехотя. Взяв свой пуховик со спинки стула, на полусогнутых подошла к двери.
— Извините. До свидания. — И уловив последний очень сочувствующий взгляд от Марго, нажала на ручку.