Облегчил ей задачу, как ни странно, сам МакТавиш. Думая: с чего бы начать, Тэсс пришла к неожиданному выводу, что каким бы прохвостом он не казался, какой бы мезальянс не составляли они с Брук, на отъявленного поддонка и отморозка он всё-таки не похож. Ну, не верилось Тэсс, что «птица» такого полёта как он, может жаждать крови молоденьких девушек и их загубленных жизней. Скорее всего, для самоутверждения и поддержания самооценки в комфортных для него значениях, он использует что-нибудь более серьёзное и существенное.
Примерно так она и написала подруге, а сама задумалась:
«Может, всё это время, я больше накручивала себя? — девушка даже как-то оторопела. — И, может быть, он даже хороший? — она мелко заморгала. — Да не-е-ет, такой красавец просто обязан быть негодяем и эгоистом. Иначе он приближается к сущности оружия массового поражения или полностью сказочного персонажа. А этот Норман, или как там его, ни то и ни другое, поэтому он сволочь и точка».
Пока Тэсс пыхтела мозгами и меняла постельное бельё, пришёл ответ от Паркер.
Подруга попросила при первых же тревожных симптомах или наблюдениях чего-нибудь недоброго сразу же звонить ей, потому как, если про нечто такое прознает папа, Бруксильде монастырь с одиночной кельей и последующий постриг обеспечены.
Констанция пообещала.
Кандидатка в монахини, кстати, заявилась почти сразу же после того, как Тэсс закрыла ноутбук и отправилась на кухню чистить картофель для фритюрницы — сегодня на ночь должен был приехать Адам.
Только лишь помыв картошку и взяв в руки первый клубень, девушка услышала за окном звук остановившегося автомобиля. Выглянув через занавеску, она увидела Бьюик Брук и его владелицу, выходившую из машины.
Оставив в покое картошку, хозяйка вытерла руки и поспешила в прихожую встретить гостью.
— Привет, Тэсс. Как ты? — обняла её с порога девчушка.
— Я нормально. А ты? Проходи на кухню. Я там готовлю.
— У меня всё хорошо, — поправляла на ходу волосы Брук, тоже, видимо, немного уставшая после рабочего дня в магазине. — Как дела у Дэни? — спросила она, присаживаясь на тот самый стул, на который плюхнулся парень, когда приезжал к сестре в последний раз и рассказывал про свой разгром на личном фронте.
— Нормально. Присылал фото фермы, где работает, комнаты, в которой живёт. Всё как обычно, — немного недовольно пожала плечами Тэсс. Всё-таки ситуация была ей не очень приятна. Поэтому гостья, только открыв рот, чтобы передать привет бывшему возлюбленному, заметила недовольство хозяйки и не стала этого делать.
— Тэсс, — замялась она, — у меня к тебе вопрос по твоей работе.
— По моей работе? — свела брови к переносице доктор Полл.
— Да. Извини, что пользуюсь тобой, но мне нужна консультация, а я не хочу идти в нашу поликлинику.
У доктора Полл внутри всё похолодело.
— Только не говори, что ты беременна, — на вдохе произнесла она, ткнув в свою пациентку указательным пальцем.
— Нет! Что ты! В том-то и дело, что я не знаю, как мне поступить.
— В смысле?
— Норман он, понимаешь, — принялась ломать пальцы девчушка, — он приезжает очень редко, и даже когда я вижу, что скучает … — она опять замялась, и повисла пауза.
«Да уж, — скептически сжала губы Тэсс. — У Джессики Тиглиниди ей точно делать нечего. Если даже мне еле формулирует».
— Короче, — Брук аккуратно положила раскрытые ладошки на свои худенькие коленки. — Мне нужна консультация по противозачаточным, — выпалила она наконец.
Тэсс замерла.
В принципе, девушка не сомневалась, что у Брук была интимная близость даже с Дэни. Видя их вместе, как парнишка касается своей подруги, насколько почти спокоен и удовлетворён рядом с ней, как она ему отвечает такими же собственническими, привычными объятиями, сестра ясно видела, что они уже дошли до «третьей базы», и поэтому автоматически делала вывод, что вопрос контрацепции для Брук — этап пройденный.
И вот теперь младшая Селестье и этот её Норман.
Доктор Полл переваривала в мозгах ситуацию, хотя ей почему-то захотелось её перемолоть, и разочарованно растянула губы.
— Брук, так для того, чтобы рекомендовать противозачаточные, я должна знать твой анамнез. Вдруг у тебя были гормональные проблемы.
— Да не было у меня ничего такого! — с горячностью заверила девчушка.
— Это ты так говоришь, а в истории, может, совсем другое написано. И тебе просто не говорили, если они не требовали вмешательства.
— Ну, значит, не требовали.
— Но учитывать их нужно.
— Я в больницу не пойду, — отрезала Брук и отвернулась, уставившись в окно.
Вообще-то, доктор Полл обязана была спросить: как давно её пациентка живёт половой жизнью и насколько часто, но эти слова застряли у неё в горле. Мозги вопили, что это ревность, и сама Тэсс уже понимала, что это она самая и есть, но поделать ничего не могла. Поэтому пошла простым путём.
— Ну, тогда, значит, презерватив. Больше я ничего сказать не могу.
— Но Норман против! — стукнула сжатыми кулачками по коленкам Брук.
Тэсс округлила глаза.
— Норман? Вот как?
«Его Величество не любят презервативов? Кожа к коже ему подавай!», — у Тэсс возникло желание посадить этого Нормана здесь вместо Брук и прочитать ему долгую, подробнейшую, и по возможности очень нудную лекцию о культуре контрацепции. Именно о культуре.
— Понимаешь, я хочу, чтобы он чувствовал себя свободно и безопасно со мной, — объясняла между тем девчушка.
В это время в дверях кухни показался котёнок Занозы. Девочка. Видимо, она услышала громкие голоса и чисто из женского любопытства пришла проверить, что происходит. Её брат, судя по всему, чисто из мужской лени и флегматизма не захотел составить ей компанию.
— Ой, иди сюда, моя прелесть, — расплылась в умилении гостья и, подскочив, схватила котёнка на руки. Она видела двойню ещё совсем маленькими, когда заезжала сюда вместе с Дэни. — Как ты выросла, — узнала она пятнистую девочку. — Какая ты уже большая, — гладила Брук приятную нежную шёрстку.
А хозяйка после последних слов пациентки окончательно убедилась, что та чего-то не договаривает.
И вот тут Тэсс разозлилась. Она бросила картошку в воду и, в бессилии опустив руки меж колен, разочарованно покачала головой.
— А как ты сама себя с ним чувствуешь, тебя не интересует? — обессилено спросила она. Ей захотелось поговорить с Брук по-другому. Сказать, что не нужно доверять богатеньким Нью-Йоркским яппи. Не стоит так быстро и без оглядки кидаться в их объятья, как в море с обрыва. Это очень опасно.
«Но разве же она послушает!»
— Интересует! Ещё как интересует! — подскочила на стуле младшая Селестье. — Я с ним счастлива, Тэсс! Он — всё для меня!
Врач вздохнула и обвела глазами комнату.
— Сделай мне укол, а, — совсем уж с мольбой в голосе промямлила Брук и прижала к груди кошечку.
Девушка выпучила на неё глаза.
— И не подумаю! Укол делают на три-четыре месяца. Зачем тебе это? Тебе нужно что-нибудь одноразовое, раз уж он бывает здесь редко.
— Ну и что! Я хочу, чтобы он не задумывался над этим даже … — Брук хотела что-то пояснить, но передумала и сказала по-другому: — Вообще никогда не задумывался.
— Если он не садист и не отморозок, который в угоду своей похоти готов гробить твоё здоровье, он обязан задумываться.
— Тэсс!
— Попробуй сначала таблетки.
— Какие таблетки?
Врач перебирала в памяти что-нибудь, наиболее щадящее ввиду возрастной категории этой пигалицы.
— Купи «Джес».
— О, я знаю такие. Девчонки рассказывали, — улыбнулась Брук.
— Только пить не забывай.
Выпроводив свою пациентку, Тэсс гладила маленькое пушистое тельце кошечки и изо всех сил боролась с желанием поехать в Нью-Йорк, найти этого МакТавиша и надрать ему уши. Если дотянется. Хоть она и чувствовала, что здесь что-то нечисто.
* * *
Жизнь потекла своим чередом. Адам теперь частенько приезжал в гости и иногда оставался на ночь. Но не всегда это был секс. Однако же, даже такая сдержанность не помешала каким-то волшебным образом о его визитах прознать маме Тифф и устроить дочери по телефону допрос с пристрастием.
Дэни звонил довольно часто. Рассказывал, что планирует приехать к празднику Тунца — соревнованию по спортивной рыбалке. Про Брук, правда, больше не спросил ни разу. Зато однажды разговорился об отце и просил Тэсс, если что, присмотреть за ним. Сестра пообещала. Отчим растил её долгие годы и был ей неплохим защитником и наставником. Тэсс на всю жизнь запомнила, как однажды её сильно ударил по голове своим рюкзаком одноклассник Чарли Эрсон. У неё потом долго болела голова. Макс на следующий же день встретил драчуна после уроков и сказал, что если он ещё раз тронет Тэсс хотя бы пальцем, то потом все свои проблемы, которые ему обеспечит сам Макс, не утащит в рюкзаке. Девочке было очень приятно почувствовать себя под защитой. К тому же, отчим никогда не ругал её слишком строго и не лез со своей любовью и заискиваниями. Да и вообще, он был нормальным мужиком. Как жаль, что именно такие спиваются чаще.
А ещё на неделе Тэсс заскочила в аптеку к Зоди. Та рассказала, что четвёртого июля ездила в резервацию к гадалке. Где-то в районе озера Намаканта живёт хорошая гадалка из народа пенобскот. Она сказала Зоди, что та выйдет замуж, когда снега уйдут в землю, а трава два раза умрёт и воскреснет. Когда тсуга поранит лапу большому бобру, а белая женщина закроет свои двери.
Мисс Полл очень старалась не прыснуть со смеху под конец этого изобилующего конкретикой и ясностью предсказания, но всё-таки не сдержалась. Сквозь смех она заверила подругу, что ей здесь, в принципе, всё понятно, только жаль гадалка не уточнила: какую именно лапу поранит бобр: правую или левую, заднюю или переднюю. Зоди махнула на неё рукой, как на безнадёжную и сказала, что всё равно будет с надеждой ждать следующей весны и таянья снега — именно это первая зацепка в предсказании.
Но персонаж по имени Норман МакТавиш всё равно не выветривался из головы и продолжал своё излюбленное занятие — всплывать, будто реальный, в минуты её одиночества и задумчивости. С некоторых пор такая манера досуга, сделалась у Тэсс преобладающей.
И до такой степени, что в один прекрасный момент этих минут набралось достаточно для того, чтобы девушка призналась уже себе наконец, что влюбилась в этого пижона из Большого Яблока и тут же обрадовано добавила, что это не только благодаря его выдающейся внешности.
Да и слово «влюбилась» не казалось ей подходящим и уместным. Оно не отображало ту палитру чувств, которые поднимал в груди и мозгах Тэсс этот человек. Отнюдь. Здесь было что-то гораздо большее, какой-то отдельный интерес к его личности, энергетике. А то, что он являлся личностью с большой буквы и с атомной энергетикой, вызывало гораздо меньше сомнений, чем его имя. Констанции жутко хотелось его узнавать, она готова была его изучать. Познавать. Раскрывать этого «павлина» для себя и себя рядом с ним. Убедиться, что он настолько уникален, насколько она это в нём увидела и всё это не только и не столько благодаря тому, что этот пижон для неё не такой как все, а потому что он действительно не такой как все, то есть, объективно.
А потом вспоминала, в какой манере они расстались, и тут же себя одёргивала:
«Всё. Корабль уплыл», — и, игнорируя какой-то такой тупой прострел сожаления через всё тело, твёрдо и решительно давала зарок больше этого красавца не вспоминать.
Тем более, что Адам этому всячески способствовал.
На ближайшие выходные молодой человек пригласил её на побережье. Вообще-то, они собирались к старшему Стюарту на ужин, но того услали куда-то в командировку. Адам сказал, что в Южную Америку. Поэтому, потратив около двух часов на дорогу, влюблённые очутились в прибрежной фермерской деревушке Stonington, специализирующейся на выращивании лобстеров. Местами невысокий скалистый берег, перемежаемый огромными гладкими валунами, похожими на гигантские картофелины, уйма крошечных катерков в бухте, среди которых попадались и неплохие яхты, стайки чаек, кажется, абсолютно бесцельно перелетающие с места на место, чистейшая прозрачная вода с довольно небольшим, а для океана, так и откровенно ленивым прибоем, немного пасмурная, безветренная погода — всё это и ещё многое другое действовало умиротворяюще. Влюблённые гуляли по берегу, взявшись за руки. Адам на удивление был молчалив и задумчив — не то обстановка навеяла, не то мужчина просто устал, ведь у него совсем недавно закончился учебный год. Но в один из моментов, когда они остановились на громадном прибрежном валуне, парень вдруг неожиданно резко развернулся к Тэсс и впился ей в губы. Девушка не ожидала, но тут же сориентировалась и ответила на поцелуй.
— Я люблю тебя, — отстранившись, выдохнул ей в лицо парень, сжимая её голову меж своих ладоней. — Тэсс, я люблю тебя.
Такого она точно не ожидала. Тэсс слегка задохнулась и даже подумала было подождать, может, Адам попросит не отвечать сейчас. Но он ничего такого не сделал, и она, выпустив весь воздух из лёгких, сказала:
— Я тоже люблю тебя, Адам, — но даже сама услышала, что фраза прозвучала, как заготовленная заранее и в нужный момент вытянутая из человека. Девушка уже подумала, что всё испортила, но Адам счастливо заулыбался и опять с желанием впился ей в губы.
Именно там, у моря, Тэсс начала читать свою книгу. Повествование начиналось с тех времён, когда его героям исполнилось лет по пять-шесть. Девочка Эль и мальчик Шайло росли на Аляске в шестидесятые годы, то есть были примерно ровесниками её мамы. Папа Эль служил в близлежащей военной части, а родители Шайло трудились в цеху рыбопереработки.
«Шайло закладывал камнями углубление, вырытое под таким же каменистым пластом в невысокой сопке.
— Вот. Тут мы приделаем дверцу, и домик для эльфа готов.
— И как эльф узнает, что у него есть дом? — спросила Эль.
— Узна-а-ет, — уверенно вколачивал камни похожие на лепёшки в сыпучую каменистую породу Шайло. — Они всегда знают.
— Как хорошо иметь свой дом, — помечтала маленькая девочка. Она спала в комнате вместе со своим старшим братом Элвином, а ей очень хотелось свою отдельную комнату с зеркалом, полками для кукол и стоявшей на полу корзинкой для шоколада. — Я бы хотела, чтобы у меня был свой дом.
— Вот выйдешь за меня замуж, и у тебя будет свой дом, — заверил её мальчик, вытирая об штаны запачканные ладошки.
— Я выйду за тебя замуж? — Эль очень удивилась, что её друг, оказывается, видит будущее.
— Конечно! — убедившись, что ладони не оттираются, парень поплевал на них и попытался вымыть слюной. Кажется, помогло — в этот раз они почти дочиста вытерлись о штаны.
— Откуда ты знаешь?
— А что тут знать! Ты женщина, я мужчина. Всё просто.
Эль в недоумении заморгала глазами».
Констанция захлопнула книгу.
«Действительно, что тут мудрить. Тут всё просто. Есть мужчина, и есть женщина. Зачем множить сущности и выдумывать сложности там, где их нет?»
Глава 8 Лучшее враг хорошего, или Реакция бертолетовой соли
Чтобы поступить в резидентуру Фордхэмского Университета Нью-Йорка, Тэсс были необходимы рекомендации от квалифицированных врачей. И чем больше, тем лучше. Для того, чтобы их получить девушка просилась, как можно чаще, приблизительно раз в неделю, присутствовать на приёмах одного из местных гинекологов миссис Тиглиниди. Джессике Тиглиниди исполнилось тридцать шесть лет. Это был умный, сдержанный, серьёзный, благородного внешнего вида и поведения доктор в очках. Один её облик с аккуратным, гладким пучком чёрных волос на затылке уже имел на пациенток некий терапевтический эффект. В женщин вселялась надежда, что им помогут.
К доктору Полл доктор Тиглиниди относилась вполне доброжелательно, но и требовала тоже предостаточно. Ошибок не пропускала и на недочёты в работе указывала тотчас же. Тэсс очень уважала свою наставницу и старалась на неё походить. Считала это не лишним абсолютно.
На этой неделе девушка принимала пациенток вместе с Джессикой во вторник. Тэсс выполняла свою обычную работу: выписывала направления, руководила процессом осмотра, заносила результаты анализов, оформляла рецепты и дозировку. Одну женщину с поликистозом Джессика доверила Тэсс принять совершенно самостоятельно. Приём, как обычно, длился шесть часов, и когда он закончился, доктор Тиглиниди поспешила в больницу на предоперационный осмотр пациентки, которой предстояло удаление доброкачественной опухоли, а в кабинете остались Тэсс с медсестрой Барди. Они собрали использованный инструмент, чтобы сестра отправила его на обработку, а Тэсс собралась отнести в регистратуру на визирование новые истории болезней.