— Яр, где ты? — я добрался до поворота. Вернее, здесь коридор расходился на три стороны, и открывшиеся взору пути выглядели одинаково небезопасно. Я не дождался подсказки от предка, шагнул наугад, стараясь держать лишь условное направление. Луч фонаря выхватил из темноты человеческий силуэт. Вздрогнув, я остановился, перехватило дыхание, первая мысль: без оглядки броситься наутёк, но по истечении нескольких секунд никто не ухватил меня с поличным и не поднял тревогу. Мужчина в белом халате стоял спиной к стене, опустив голову. Я не смог разглядеть лицо.
— Я это... заблудился... — проблеял почти неразборчиво, отвёл лицо в сторону, уже искал пути для отхода. Бежать не пришлось бы далеко, рядом с работником больницы стоял ещё один человек. Черная роба охранника, растрёпанные, седые волосы, подбородок также лежит на груди. Потеряв страх, я шагнул вперёд:
— Так... а вот и тот, кто должен был помочь мне найти выход! — я нарочно произнёс это в полный голос. Никто не отреагировал на звук. За охранником стояла женщина средних лет, руки опущены вдоль тела, на голове шапочка медсестры. Я задумался: а ведь это не похоже на корпоратив после работы, уж слишком здесь весело. Да и где тамада? Где аниматор? Поднял телефон над головой, осветил коридор, насколько хватило возможности. Ещё как минимум пять человек впереди. Ох, как же мне все это не нравилось... Люди словно под гипнозом, стоят без движения, подобны восковым фигурам. Если Яр и тут использовал магическую печать, то в этот раз превзошёл самого себя. Убедившись, что врачебный персонал не представляет опасности, я позволил себе расслабиться. Пошёл вдоль строя, вальяжно размахивая фонариком и откровенно светя им на людей. Фамилии на бейджиках не запоминал и особо не разглядывал. Встретил что-то знакомое на груди врача невысокого роста. Остановился, чтобы разглядеть его лучше. На носу очки, редкие волосы аккуратно уложены назад. Точно, это же тот самый главврач, что отводил нас с Хмельницким в морг.
— Яков Петрович? — мужик не отреагировал. Я усмехнулся: — Ну, Яр, ну молодец!
Моё внимание привлекло тусклое свечение слева. Я поравнялся с брешью в импровизированной шеренге. Люди стояли плечом к плечу, но в этом месте в стене красовался... Инфернал.
— Люди, Инферналы, всё смешалось... — единственное, что сумел вымолвить от неожиданной встречи. Расплылся в довольной улыбке. Печать прижала тварь к стене без шанса на побег. В отличие от стоящих в коматозе людей, порождение Лимба находилось в сознании. Застыв в неудобной позе, гигант открыл глаза и заметно оживился при моём появлении. Его шкворчание приглушено. Их речь и в нормальной обстановке тяжело понять, сейчас я не мог разобрать ни одного слова, но неожиданно узнал пришельца из иного мира.
— А-а! Знакомые всё лица! Так ты тот ублюдок, что приходил ко мне во сне в больнице? — гоготнул, победно топнув ногой. — Ну что, добулькался? Попался, как муха на липкую ленту! А всё мне угрожал! Да мы с Яром вас... всех... тут... нах...
Я сбавлял пыл, присматриваясь к печати, которой сковали Инфернала. Она чернее ночи, с острыми краями-шпилями и резким узором. Из темноты её выделяло только тёмно-фиолетовое свечение. Нет, Яр не делал таких печатей. Я нервно сглотнул. Увидев моё замешательство, Инфернал замер, злобно зашкворчал:
— Умри, Исключенец...
— Рома, беги! — крик Яра справа, я не успел среагировать. Из темноты вынырнул человек, увидев меня, сбавил шаг и остановился. На его голове капюшон, тело скрывала мантия черного цвета. Не произнося ни слова, он вынес вперёд ногу, словно принимая боевую стойку. Я успел осветить незнакомца фонариком, в испуге попятился назад, произнёс на автомате:
— Блин, а ведь точно корпоратив! Вот и тамада...
Мужчина раскрыл левую ладонь, поднял руку на уровень живота. В воздухе, словно рисуясь на стекле, появилась фиолетовая пентаграмма и сделала один оборот вокруг своей оси. Он подбросил её в воздух, плавно, как теннисный мячик. Резко ударил по печати кулаком. Она лопнула с хрустом и бледной вспышкой, разлетелась на осколки, которые понеслись в мою сторону. Я открыл рот от стремительно развивающихся событий, произнёс на выдохе:
— Не, не тамада, аниматор, мать его!
В последний момент удалось взять себя в руки, кинуться к противоположной стене. Осколки пронеслись за спиной, шипя как змеи. Недовольное рычание оппонента подсказало, что сейчас будет второй заход, я наблюдал за ним из-за макушки главврача. Мужик размял шею, рисуя в воздухе очередную печать. Нельзя оставаться здесь и прятаться за людьми. Я не знал, чем так палил этот теннисист, но явно не воскресными пирожками...
— Не стой столбом, беги! — Яр где-то в темноте, я чувствовал близость предка, но не видел его. Мне нечего противопоставить оппоненту, я целитель, а не боевой заклинатель. Моё орудие — это защита. Как нельзя вовремя вспомнил эту особенность организма, приложил руку к бедру. Активация и переход защитной печати в боевой режим не заняли много времени. Незнакомец подкинул пентаграмму в воздух, целясь в мою сторону. Я рванул обратно в проход, уводя людей от удара. Печать треснула под взмахом руки, осколки блеснули во мраке. Я не решился испытывать судьбу и встречать их грудью, в последний момент упал на колени. Руки коснулись пола. Ха, посмотрим, как этот Аниматор переносит печать запрещения. Она нарисовалась перед глазами, импульсом пошла по рукам. Узор выводился на полу, но я заметил, что он получался не таким, каким хотел. Тьма, пульсирующая под ногами, ожила, в последний момент изменила печать против моей воли. Я не успел убрать руки, они прилипли к тёмной материи магнитом, её сгустки обволокли пальцы и окончательно прижали меня к полу.
— Ну, блин... — оказавшись в ловушке, я поднял на незнакомца досадливый испуганный взгляд. Он неспешно сокращал расстояние между нами. В ладони крутилась зловещая пентаграмма, но почему-то мужик медлил её применять.
— Я же сказал: беги!
Яр обреченно стонал. Из положения сидя, наконец, сумел его разглядеть. Призрак заперт в магическом кубе, в центре развилки, через которую я сюда пришёл. Темно-фиолетовый узор незнаком, но некоторые его элементы отдалённо напоминали фрагменты сдерживающей печати, такой же, которой сковали Инфернала. Я вспомнил о пленнике, что висел над полом в считанных шагах. Невольно взглянул на него. Заклятые враги оказались друзьями по несчастью, но ждать помощи с той стороны не приходилось. Гигант в сладостном томлении считал минуты до моей казни. Молящий взгляд Яра словно говорил: сделай хоть что-нибудь!
— Вот! А я говорил: обучи меня боевым печатям! — самое время напомнить предку о его лени. Если честно, я не представлял, как выбраться из ситуации. Попробовал оторвать руки от пола еще раз, но пульсирующая жизнью тьма не собиралась отпускать меня так просто, да и еще норовила проникнуть в тело. Её пробирающий до мозга костей холод вдруг показался мне знакомым. Такое же ощущение я испытывал, когда работал с биополем некоторых пациентов. Болезни бывают разными, но все они непременно имеют один симптом: исходящий жгучий холод. Незнакомец решился подойти ещё ближе. Его любопытство, граничащее с неуверенностью, раздражало. Но еще сильнее раздражало молчание, с которым аниматор собирался прикончить меня. Я опустил голову и закрыл глаза, приготовившись к самому страшному. У меня не осталось времени, чтобы найти выход...
Глава 10 - Исцеляющий тьму
Адепты черного бога — это жрецы смерти, которым чужда энергия созидания. Испокон веков Тьма отбирала среди людей тех, кто был способен вынести её мертвенный холод, и наделяла способностями, недоступными обычному человеку. Самые искусные заклинатели научились обходить законы Лимба, и Лимб не остался в долгу. Насылая на изгоев полчища Инферналов, он отрезал храбрецов от Истока жизненной энергии, навсегда предопределяя судьбу тех, кто встал на скользкий путь разрушения. Адепты, сумевшие выжить, стали отщепенцами и ушли в тень. Они объединились в культ, который независимо от Лимба и воли Богов сотворил собственного Кумира. Знание и сила заклинателей передавались по крови от отцов детям, но с каждым поколением их становилось всё меньше и меньше. Никто не знает, сколько семей поддерживает Кумира сейчас, но вечная междоусобная борьба не улучшает их и без того шаткое положение. Однако, этому можно только порадоваться. Чернобожцы не переносят солнечного света и для прохода в Лимб используют зеркала.
— Ромка, нет! — истошный крик Яра граничил со скулящей безысходностью. С ужасом в глазах призрак сполз на колени. Я поднял голову, в последний раз посмотрел на врага, усмехнулся грустной улыбкой побежденного:
— А как же суперэпическая речь главного злодея в конце?
Аниматор навис тенью расправы. Пентаграмма в руках сделала еще несколько кругов. До ужаса странный тип, хоть сказал бы напоследок пару тёплых слов. Он продолжал упорно молчать. Да и смотрел на меня так, будто оценивал. Интересно, мужик присматривался к моему скальпу или определял уникальность строения черепа с позвоночником, как это делал Хищник. Я кивнул:
— А-а-а, я понял, её не будет. Тогда дай я скажу... — я на секунду задумался: забавно, что в последнее время все события так или иначе напоминали мне имя одного из самых злейших врагов, с которым меня когда-либо сталкивала жизнь. — Один человек, не слишком хороший, однажды сказал мне: даже самая густая тьма в душе — это всего лишь болезнь, и её можно вылечить...
Оппонент не до конца понял смысл сказанных слов. Мне же лучше, я успел сфокусировать в пальцах максимум энергии, на которую только был способен. Печать исцеления вспыхнула перед глазами лучистым огнём. Я не уверен, что она подействует или подействует правильно, не уверен, что удастся победить Аниматора так просто, но я и не целился в него. На линии моего огня тюрьма Яра. Посланный импульс с неожиданной силой пробурил темную печать изнутри, вскрывая ее, как старый асфальт. Я удивленно воскликнул, почувствовав, как тьма отступает, освобождая пальцы. Переломный момент битвы прошёлся по моему лицу триумфальной улыбкой. Как и подозревал, теннисист был тёртый калач, он вовремя отпрыгнул, избежав прямого удара, но уже не смог помешать мне. Стрела помчалась к клетке Яра, разрастаясь широкой полосой и неся с собой свет. Темная печать вздрогнула и треснула под натиском. Она распалась на три части, давая призраку свободу.
— Молодец, Ромка! — Яр снова на коне, сжал кулаки и развёл руки. Он восстанавливал силы. Я прикусил губу: блин, вот интересно, обязательно орать моё имя на всю больницу? Я, конечно, не сомневался, что обычные люди его не услышат, но этот Аниматор явно не подходил под описание нормального человека. Да и был ли он человеком? Мужик обернулся на крик. Пентаграмма, которую приготовил для меня, полетела в сторону предка. Тот заблаговременно исчез, злорадно усмехнувшись. Отряхивая руки от холодной золы, в которую превратилась тёмная субстанция под ногами, медленно встал и я. Теперь, когда соотношение сил в нашу пользу, дальнейшая битва предрешена и будет похожа на избиение.
— Сдавайся, — произнёс я тихо, еле перевёл дыхание. Я потерял слишком много энергии. Голова кружилась, взгляд никак не хотел фокусироваться на оппоненте. Да еще и этот дурацкий тренировочный костюм! Выгляжу в нём, как гопник с района, и говорить пафосные речи не поворачивается язык. Теннисист ничего не ответил, вытянув руку, снова стал рисовать пентаграмму. Я закатил глаза: чертов упрямец, а ведь у меня почти нет сил для сражения, и он об этом прекрасно знает. Возможно, я и погорячился, когда возомнил, что исход битвы предрешён. Одна надежда на Яра, но что-то мой призрачный тиран слишком долго перегруппировывался. Я услышал его крик, когда незнакомец подкинул печать в воздух, уже перед самым ударом.
— Беги, дурак! — яркая вспышка ослепила глаза. Печать Яра вспорола снова сгустившуюся тьму на стене, проросла сквозь неё светлыми жилами, из краёв которых вылезли шипы. Мужик был слишком сосредоточен, чтобы отреагировать на опасность. Они ударили сбоку, резким выпадом пронзили тело теннисиста и подбросили в воздух, приковав его к противоположной стене под самым потолком. Упёртое молчание, с которым всё это происходило, пугало и выводило меня из себя одновременно. Кинулся вперёд, чтобы усилить печать предка, но Яр грозно сверкнул глазами, появившись перед самым носом:
— Беги, твою мать!
— Да почему? Сейчас добьём мерзавца! — я потянулся к узору на стене, но заметил, как Аниматор изловчился вывернуть руку и с необычайной лёгкостью сломал один из шипов. Распадаясь на пыль, осколки исчезали в чёрном месиве.
— Это заклятия черного бога! Мы не справимся с этим отребьем сейчас! — Яр прокричал, теряя самообладание, обернулся. Мужик продолжал освобождаться, и я с ужасом смотрел на это действо. Лоскуты одежды, отрезанные от его мантии, ожили, поднимаясь вверх и стараясь прирасти на место. Я неуверенно развернулся, понимал: у нас немного времени, пока этот бессмертный Терминатор придёт в себя. Кинулся по коридору в указанную Яром сторону. Неприятное жжение прорезало руку. Только этого не хватало! Я задрал рукав: сдерживающая печать стёрта наполовину, проклятие ушло в тело, воспользовавшись моей слабостью.
— Яр, клякса!
Предок понял меня с полуслова, он уже двигался рядом, вытянув руку.
— Ты потерял много сил, держись, это ещё не конец. И... молодец, что догадался, как бороться с тьмой, — он напряженно улыбнулся.
— Да хрен с ней! Кто этот стрелок? Как он это делает? И какого хрена он не сдох?
— Их называют Чернобожцами, и похоже, он тут из-за осколка! Они используют боевые печати. Черная, древняя магия! Нам его не победить вот так, с наскока.
— Моя защита выдержит попадание такой печати?
— Боюсь, что нет...
— Охренеть! Но я тоже так хочу, палить "блинчиками" налево и направо! Обязательно сделай из меня "пулемётчика Ганса"! — я хрипло рассмеялся, сплюнув на пол. Ноги вязли в рыхлой золе, но мы уверенно продвигались к лифту. Оставалось надеяться, что каким-то чудесным образом он будет работать.
Десять лет назад.
После моего случайного визита к странной цыганке и её ужасного пророчества, которое, к слову сказать, не сбылось, наша с Димкой жизнь пошла в гору. Не сказать, что на кольце удавалось зарабатывать на роскошь, но на съём однокомнатной квартиры нам хватало и оставалось даже накрыть на скромный стол. Он не ломился от деликатесов, но голодными мы не оставались. Бросать учёбу также никто не собирался, поэтому все махинации с перстнем делались исключительно в вечернее время суток. Ответственным за наживу Хворостов назначил себя самостоятельно и меня к такому важному делу не подпускал. Моё предназначение в его не замысловатой схеме, как говорил сам Прохвост, заключалось в прикрытии тылов и обеспечении продовольствием наш скромный партизанский отряд. С этой задачей мне справиться было особенно легко. Вот и пригодились кулинарные навыки, что добывал, живя на иждивении родственников. В этот раз Димка завалился домой навеселе. Взял дурную привычку ходить по квартире в обуви, скидывая куртку, шарф и шапку на пол прямо в прихожей. Мне, как человеку, следящему за порядком, это, конечно, не нравилось.
— Ты охренел! Опять грязь разносишь! — встретил его на пороге кухни, одарил суровым взглядом. В одной руке держал половник, в другой — прихватку. Грудь и пузо прикрывал разноцветный передник из запасов хозяина квартиры. Димон открыл рот, чтобы как обычно отшутиться, но увидев меня, залился истеричным смехом. Так и прошёл на кухню в ботинках.
— Что ты ржёшь, как конь? — мне пришлось отвлечься на плиту, делать огонь тише под большой кастрюлей, в которой кипели щи. Хворостов упал на стул у двери, распластался по столу и смеялся, как сумасшедший. Не сразу я почувствовал, что он пьян.
— Ты знаешь, я всегда представлял свою семейную жизнь в таком вот виде, — Димон с трудом отсмеялся, перехватил несколько виноградинок с фруктовой вазы.
— Да пошёл ты! Я не кухарка и уж тем более не твоя жена! — слова Прохвоста неожиданно задели меня. Мы съехали из общежития месяц назад, и все это время я только и делал, что обслуживал друга, вечно пропадающего бог весть где.
— Я всегда представлял, что моя жёнушка будет ходить по квартире в нижнем белье, под вот таким вот передником. На голове у нее будет целый ворох бигуди, а лицо измазано сметаной! Я согласен на бигуди и сметану, но не смей тут шастать в трусах! — Димон ушёл в очередную истерику. Я оставил его колкости без комментариев. Заговорил, когда он успокоился.