— Ты куда? — удивленно прошептала я, поглядывая на огромные камни, за которыми то звенели призрачные цепи, то раздавался желчный мужской хохот, безжизненный, как высохшие листья.
— Поплаваю немного. Все равно, пока охотник скачет по скалам, нам делать нечего. Кто знает, когда еще я на море попаду?
И Эмрис исчез в воде.
Потоптавшись на месте, я направилась к скалам. Спотыкалась через шаг, но шла. Надо было сразу, как сюда вышли, везения Каю отсыпать. На поимку призрака.
По закону подлости я опоздала.
В лентах магии, вспыхивающих рунами, билось прозрачное создание, отдаленно напоминающее фейри. Видимо, перед тем как растянуться на камнях, наемник успел обратиться к стихии воздуха. Но остановить падение не успел. В итоге остался чем-то средним между человеком и воздушным вихрем. Силуэт мужской фигуры расплывался, черные провалы глаз яростно сверкали, щель вместо рта угрожающе скалилась.
— А-а-а! — Призрак заметил меня и шелестяще рассмеялся: — Вот кто привел охотника! Решила отомстить? Понимаю!
Я сделала шаг, нога подвернулась. Кай мгновенно оказался рядом, подхватил под локоть, не дав улечься лицом в песок. И ни слова о том, что я его ослушалась.
— Как интересно, — протянул призрак. — Ма-а-аленькая леди!
Кай, придерживая меня за талию, подвел к ловушке.
— Ну и чего тебе надо? — насмешливо спросил призрак. — Спрашивай. И пусть твой охотник делает свою работу.
Слишком покладисто.
— А ты ответишь? — Я недоверчиво посмотрела на призрака.
— А ты спроси, — ухмыльнулся он.
— Кто мои родители?
Призрачный наемник пожал плечами.
— Как она оказалась у тебя? — Кай погладил меня по руке, обнимая, словно желая защитить от всего мира.
Я с благодарностью покосилась на спутника. Теплая ладонь успокаивала.
— Как оказалась? — повторил призрак, глядя поверх наших голов. — Мне ее отдали.
— Кто? — хором спросили мы с Кайденом.
— Тот, кому она мешала, — выдохнул призрак с подвыванием.
Да он просто издевается! Так мы до утра будем по кусочку из него сведения тянуть. Но как заставить сказать призрака все, я не знаю. Хотя… когда наемник говорил о работе охотника, в голосе прозвучала надежда. Надежда на скорое освобождение. Нашему призраку не нравится быть призраком.
— Кай, доставай ловушку. — Хочется верить, что призрак в ловушках охотников не особо разбирается. — Заберем его с собой, потом допросим.
— Ловушка у охотников для живых сделана! — расхохотался призрак.
— Не только, — оборвал его радость холодным тоном Кай. — Стихийные силы магов она тоже удерживает. А сейчас ты наполовину из стихии.
Охотник достал из кармана фиолетовый кристалл.
— Врешь! — выдохнул призрак.
— А ты проверь, — тем же тоном отозвался Кайден. — Посмотри на это с другой стороны. Ты привязан к бухте, а так будешь только частично тут, ну а частично мир посмотришь.
Угу, в разделенном состоянии.
— Ладно! — сник призрак. — Но обещай, что отправишь меня в темные туманы сразу, как скажу. Замаялся тут тенью скользить.
— Хорошо. — Кай спрятал кристалл. — Итак, кто отдал ее тебе? Кто ее родители?
— Не гони коней, охотник, я тебе не справочная! Что могу, то расскажу. — Призрак явно нарывался на развоплощение, испытывая терпение охотника.
Правда, он кое-чего не знал. У нас с Каем очень хороший тренер — Эмрис. После его выходок попытки других довести до белого каления выглядят как едва проросшие желуди рядом с могучим дубом.
Мы с Каем спокойно ждали, что призрак скажет дальше. Наемник задумчиво потер рукой подрагивающую туманную щеку и занудно начал:
— В те времена я работал на сильфов.
Обтекаемо. Тут бы засыпать вопросами вредное привидение, разозлиться, но ничего, слушаем дальше.
— Высоко сидели те, на кого работал.
Слушаем.
— Много славных заданий выполнил, пока бегал по королевскому дворцу и столице с поручениями. Кто тех слуг замечает?
Никто. Слушаем.
— Только там, где головы в коронах, сердца каменные.
Да он поэт!
Кай тихо фыркнул, оценив лирический настрой привидения.
— Вот только я с детьми не воюю, — с неожиданной яростью прошептал наемник, черные провалы глаз остановились на мне. — А тебя чуть не прирезал. Точно темная сущность вселилась. Казалось, нет ничего в этом мерзкого. Тот же взрослый, только младенец. Кабы не та девчонка, что меня из бухты выкинула… Однако вот слово для меня — не простой звук, охотник. — Призрак оскалился. — Знаю ли я, кто она? — Он показал на меня. — Знаю. Но не скажу. Ты ведь это понимаешь. И заказчика не назову.
Кай кивнул. И я понимала, что слово нельзя нарушать. Честь и после смерти остается честью, даже у призрака, но топнуть от досады все равно хотелось.
— Скажи хоть что-нибудь! — не сдержалась я. — Хоть намекни! Мне надо найти родителей, иначе я очень скоро отправлюсь за тобой!
— Вижу… — Призрак придвинулся к магическим лентам. — Скажу только одно: ищи очень высоко, выше некуда. Тогда там трое детей умерло.
Наемник прищурился, хмыкнул. Я обернулась: у ноги свилась кольцами желтая змея.
— Спроси у него, кто он. — Призрак показал на проклятие. — А меня отпусти наконец…
— Обязательно спросим, — хмыкнул Кай и поднял руку.
Руны закружили в вихре, призрак с довольным вздохом исчез.
— Что узнали? — полюбопытствовал Эмрис.
— Что нам надо к сильфам. — Я присела, расстегнула ремешок на туфле, вытряхнула камушек.
Покачнулась, не удержав равновесия. Меня тут же подхватил под мышки Кай, поставил на ноги.
— Давненько я девушкам туфельки не помогал надевать, — довольно прошипела змея и, отрастив обезьяньи лапы, шустро застегнула ремешок. — Значит, опять дворец.
Мы с Каем переглянулись.
— А я не говорила про дворец.
— А я умный — предположил. И вообще, может, меня осенило?
— Не верю.
— Вот и правильно, девушкам надо быть осторожными с взрослыми… дядями.
И змей заскользил по песку. Отполз шагов на десять и сварливо прошипел:
— Где вы там?
А потом он старательно оттягивал разговор. Напоминал, что мы забыли искупаться. Поужинать второй раз после прогулки. Погулять вокруг дома и подышать свежим воздухом. Попить немного воды. Проверить, все ли в порядке в доме. Придирчиво осмотреть все комнаты перед сном. Наконец сдулся, залез в кресло и замер. Таким вот образом к трем часам ночи мы, вымытые, наевшиеся и напившиеся крепкого чаю, сидели в гостиной на диване с слегка потертой обивкой и смотрели на змею, уютно свернувшуюся в кресле. Эмрис старательно прикидывался спящим. Настолько вошел в роль, что сонно напевал какую-то песенку про зеленый лес. Гнусаво, заунывно, безбожно фальшивя. Понимаю Арвеля — мне тоже захотелось прибить проклятие, чтобы оно прекратило этот жуткий концерт.
Я на цыпочках подкралась к креслу. Бесшумно не вышло: половицы под ногами скрипели, каблуки стучали, ступни подворачивались — невезение старалось вовсю. Но грохот и топот, что меня сопровождали, не побеспокоили Эмриса. Я постучала пальцем по подлокотнику, на который змей положил голову.
— Вставай, спящая красавица, а то пойду звать принца.
— Нет бы: «Красавец мой, просыпайся! Дай тебе поцелую!» — зашипел Эмрис, возмущенно поднимая голову над свернутым кольцами пятнистым телом.
— Поцелую, если узнаю, что мои полеты к Арвелю — во имя спасения мира, а ты — древний герой, погибший ради правого дела. — Я вернулась на диван и устроилась рядом с Каем. — Только не врать.
— Ой, да ладно! — Змей расплылся, превратился в хвостатую обезьянку и заскочил на люстру. — Разве я вру?
— Нет. Ты забываешь, утаиваешь, скрываешь, — перечислила я. — Рассказывай, кто ты, откуда? Ты темная сущность?
— Я?! — Морда обезьяны возмущенно вытянулась.
— Не я же.
— Это как посмотреть. Иногда ты вредная, как пять темных сущностей, и…
— Эмрис…
— Ладно! С чего начать? — Эмрис повис на хвосте, сощурил желтые глазищи.
— С того, кем ты был до этого. — Кай обвел рукой обезьяну.
— Это долгая история, — покачиваясь из стороны в сторону, задумчиво протянул живой маятник.
— А мы не спешим, — отрезал Кай.
Я согласно кинула. Не спешим. В ближайшие несколько часов. Пока не разберемся, что за фрукт висит на люстре. Зачем он устраивает мне еженощные свидания с названым братцем. И как, не дожидаясь следующей ночи, сообщить Маэлю, что я согласна на переезд во дворец сильфов. Правда, со мной переедет жених, которым я обзавелась случайно. И домашний любимец неопределенной наружности. Говорить ли Маэлю и братцу, кто такой Кай и с чего вдруг я вздумала обустроиться в королевских апартаментах, решим в процессе.
— Я родился в давние времена, кои сейчас считаются историей! — пафосно начал Эмрис.
Если наше проклятие-не-проклятие порой напоминало актера на сцене, а то и шута, то его жизнь больше походила на пьесу.
Действие первое: родился, дружил, учился. Хотя скорее наоборот: родился, учился, дружил.
Семья Эмриса была приближена к трону сильфов: отец — ученый, мать — королевский архивариус. Оба люди. Естественно, мальчика тоже тянуло в науку. Учился хорошо, схватывал на лету. Ребенком был веселым и общительным. Однако сдружился только с несколькими ровесниками: с фейри, чей отец был королевским генералом; с сильфидой из высокородных и с племянником камеристки королевы, человеком.
— И чего я тогда не пошел в военные? — ностальгически воздохнула обезьяна. — Дослужился бы до чего-нибудь, либо до чина, либо до личного склепа. Нет, скучно мне было!
А скучать наше проклятие не любило. При жизни тоже.
При такой деятельной, склонной к аферам натуре мальчик вырос тем еще прохвостом. Однако тяги к науке не утратил и к двадцати семи годам стал профессором. Надо заметить, что все его товарищи чего-то добились.
Фейри и племянник камеристки стали военными. Сильфида получила блестящее светское образование. Они были довольны, а вот Эмрис — нет.
Ему хотелось войти в историю королевства, науки и летописи, сразу и везде, как великому ученому. Чтобы о нем помнили вечность!
Вначале он исследовал порталы. Ага, именно порталы. Редкий маг рисковал это делать, потому как портал — штука крайне неустойчивая, никогда не известно, где тебя выкинет и выкинет ли вообще. Девять из десяти переносов заканчиваются отправкой переносимого не туда, куда он хотел попасть, а в мир иной, к предкам.
Но Эмрис жаждал славы. Он искал способ сделать управляемый портал. И в своих изысканиях даже умудрился вытащить пару призраков, зависших в кем-то сделанных порталах. И на этом все.
Порталы управляемыми не становились, а время шло.
Тогда он вспомнил о старом увлечении мифами и начал доказывать реальность их основы, не забывая время от времени проверять внезапно возникшие идеи и на своем экспериментальном портале.
В общем, сидел на двух стульях сразу. То, что одно никак не связано с другим, его абсолютно не смущало. В том или в другом — какая разница, за что тебя будут считать гением?
— Эмрис, значит? — Я насмешливо посмотрела на обезьянку.
— Сэмир-Эмрис — анаграмма, — хмыкнул Кай. — Я мог бы и догадаться.
А профессор Сэмир Нидд, он же Сэмир Проныра, качаясь на люстре в обезьяньем облике, раздраженно пробурчал:
— Не вторым же именем называться?
— А почему нет? — Я незаметно покосилась на Кайдена, свое первое имя фейри так и не вспомнил.
— Оно мне не идет! Совершенно! — Обезьяна забралась на люстру и уселась в позе восточного мудреца. — Слушать будете?
— Будем. Только скажи, какое у тебя второе имя? — взмолилась я. — А то от любопытства умру.
Обезьяна сердито молчала.
— Гуортиджирн, — ответил Кай, в серых глазах искрился смех.
— Гуо… гурти… тиржин… Нет! Я это точно не выговорю. Эмрис лучше. Что там дальше?
А дальше был второй акт: про опасность исследований или почему нельзя оставлять дверь лаборатории открытой.
Молодой профессор погрузился в исследования. Не забывал старый проект и параллельно вел новый: как раз уже успел найти миф о проклятом везении. Работа по нему одной теорией не ограничивалась, амбициозный ученый старательно собирал практическую базу. Да, она была. Темное везение действительно существовало.
Но тут случилось то, что бывает, если берешься за два дела сразу. Катастрофа.
В портальной части изысканий наметился прогресс. Эмрис добавил туда заклинания, что используют при разделении жизни в смешанных парах нелюдь-человек.
Профессор рассудил: раз обряд связывает две жизни, а портал — две точки пространства (причем в первом случае никто не погибает, во втором — как повезет), то почему бы не добавить к заклинанию переноса часть формулы из обряда разделения жизни?
И добавил. Испытания прошли успешно, как сказал обезьян, с мелкими погрешностями и ограничениями. Воодушевленный, он решил закрепить результат, но, как назло, во время повторного опыта в лабораторию случайно забрела сильфида. Девушку зацепило, и она, будучи магом, с перепугу выдала все, на что была способна.
И Эмрис вместо удачного переноса через портал неожиданно получил долгую, но не особо счастливую жизнь. Потому как несработавший перенос с частью заклинания плюс сила сильфиды в его случае подействовали как полноценный обряд разделения жизни, который нельзя обратить.
Родители сильфиды, естественно, были не в восторге. И это еще мягко сказано. Эмрису предъявили обвинения и бросили в острог.
Вот тут история до такой степени стала напоминать рассказ об одной принцессе, что я не выдержала:
— Это была прабабка Арвеля? Та самая, что потом вышла замуж за охотника?
— А я разве не сказал? — удивленно хлопнула честными глазами обезьяна.
— Нет!
— Ну и хорошо. Имена я потом тебе списочком надиктую, не люблю, когда в рассказе куча всяких Быбыбхмыстов и Ррывозов, за ними вся суть теряется! — Обезьяна расплылась, люстру золотистым поясом обвивала змея.
А я вспоминала действующие лица истории с принцессой сильфов. Эмрис — аферист-злодей, что разделил с принцессой жизнь. Принцесса сильфида, с которой он дружил. А фейри…
— Один вопрос! — Я подняла палец вверх. — Твой друг фейри — это жених принцессы, которого она бросила?
— Бросила-бросила, ушла к нашему общему другу, — недовольно прошипела змея.
Второй человек в их компании — охотник?
— Твой друг — охотник? Но ведь у него были родные? У охотников их нет.
Ответил вместо Эмриса Кай:
— Раньше богине служили не только те, кому терять нечего. К ней можно было добровольно прийти на службу.
— А уйти? Охотник же женился на принцессе, значит, богиня его отпустила?
Кай пожал плечами.
Ладно, допросим Арвеля. Может, выяснит у отца.
— Про наших голубков рассказывать? Или хватит? — хитро прошипел Эмрис.
— Рассказывай.
Третий акт пьесы можно было назвать: «Один сидит, остальные развлекаются».
Пока Эмрис на стенах чертил гвоздем формулы, его друзья попали. Один — в охотники. Ушел сам, потому что любил сильфиду. Второй из армии — в женихи принцессы, так как случились взаимные чувства. И все бы было хорошо, если бы принцесса неожиданно не бросила жениха и не влюбилась в охотника, в бывшего друга. И он оставил службу, обосновавшись во дворце. Фейри ее решение принял. Однако, наведываясь к Эмрису в тюрьму, начал говорить о странностях принцессы и ее мужа.
— Тут-то я и понял, что пока я загораю под солнцем в клеточку, кто-то добрался до моих исследований по проклятому везению и вовсю им пользуется! — Эмрис свесился с люстры.
— Ты решил помочь своему другу, то есть бывшему жениху, разобраться? — предположила я, искоса глядя на нахмурившегося Кая.
— Конечно же, — прищурился змей, оборачиваясь совой. — Он вытащил меня из тюрьмы… Только мы с моим мнительным другом ошиблись — не того посчитали виноватым. Не поняли главного: лишь лепрекон может пользоваться проклятым везением. И только он может его получить, при этом его собственные силы будут угасать. Но это для темных лепреконов было небольшой платой… для них многое было малой платой… А что касается темного везения, получить его можно одним способом — провести специальный обряд над младенцем их расы. Ребенок погибнет, а тот, кто провел, получит темную удачу.