«Урядником бы сделаться», — отвечает бобыль. Сделался и урядником. Потом выпросился приставом, помощником исправника, исправником, губернатором и, наконец, царем. И этого мало ненасытному бобылю. Пошел в лес.
Стук, стук о пенечек — выскочил груздочек:
Что тебе надо, старичище,
Седая твоя бородища?
«Сделай ты меня, батюшка, Богом», — говорит бобыль.
Тут и вывел груздочка из терпения ненасытный бобыль. Оборотил он бобыля в медведя.
И оказывается поэтому, что медведь-то происходит от бобыля.
50. Чудесные санки
Жили старик со старухой. У них было три дочери да сын. Мать им говорит: «Я умру, дак меня в пестеречек [60] да под шесточек [61] поставьте». А отец говорит: «Я умру, дак меня в лукошечко да под окошечко спустите».
Вот отец с матерью умерли — дети все исполнили. Стало им нечем жить. Они сделали саночки-самокатки, сели все на них, поехали и запели:
Катитесь вы, санки,
Катитесь, дубовые,
С горки на горку
На чужу сторонку.
Батюшки нет,
И матушки не бывало.
Докатились они до сада — много в нем яблок. Брат пошел яблок наломать. Поймала его Баба Яга и не отпустила. А девочки дальше поехали и опять запели:
Катитесь вы, санки,
Катитесь, дубовые,
С горки на горку
На чужу сторонку.
Батюшки нет,
Матушки не бывало,
И братца оставили.
Докатились они до другого яблонего сада. Младшая сестра полезла по яблочки. Баба Яга поймала ее и заперла в своем доме. Две сестры дальше поехали и опять запели:
Катитесь вы, санки,
Катитесь, дубовые,
С горки на горку
На чужу сторонку.
Батюшки нет,
И матушки не бывало.
И братца оставили,
И сестрицу оставили.
Докатились они до третьего сада. Средняя сестра полезла по яблочки. Баба Яга и ее поймала и тоже заперла в своем доме. Одна сестра поехала и запела:
Катитесь вы, санки,
Катитесь, дубовые,
С горки на горку
На чужу сторонку.
Батюшки нет,
Матушки не бывало.
Братца оставили
И сестрицу оставили,
И вторая сестрица осталась.
Доехала она до сада, увидела много ягод, стала собирать. Баба Яга и ее поймала. И все сестры и брат оказались в одном доме.
Послала Баба Яга младшую девочку по воду. Пришла девочка в сад, увидела возле колодца дуб и залезла на него. Баба Яга не дождалась ее и послала вторую девочку. Вторая пошла, увидела дуб и тоже залезла на него. Опять Баба Яга не дождалась и послала последнюю девочку. Та тоже залезла на дуб. Ждала, ждала Баба Яга, не дождалась и пошла сама по воду. Заглянула в колодец, увидела отражение девочек в воде, кинулась их доставать, а мальчик подбежал и закрыл колодец крышкой. Там она и утонула. А они стали жить-поживать в ее доме.
51. Чудесные жернова
Жили старух со старухой, у них ничего не было — только две курочки да петух. Курочки с петухом греблись-греблись и жернова выгребли. Подобрали эти жернова, старик их взял и говорит: «Меленка, мели!»
Меленка начала молоть муку, старуха стала лепешки стряпать, сытушки стали. Узнал про это барин, приехал и говорит:
— Отдай, дедушка, жернова!
Старик говорит:
— Нет, не отдам.
— Отдай.
— Нет, не отдам.
Бился, бился старик, но барин отобрал жернова и увез. Узнал об этом петух, полетел за барином. Барин ушел в дом, а петух сел на забор и кричит:
— Ку-ка-ре-ку, барин, отдай жернова!
Барину надоело его слушать, он говорит:
— Слуги, слуги, бросьте петуха в стадо, чтобы его быки затоптали.
Слуги посадили петуха в стадо, а петух залез на быка и опять кричит:
— Ку-ка-ре-ку, барин, отдай жернова!
Барин говорит:
— Вы что, не можете петуха уничтожить? Бросьте его в колодец.
А в колодце-то воды мало было. Посадили петуха туда, он сел и говорит:
— Задок, пей, задок, пей, задок, всю воду выпей!
Задок всю воду и выпил. Открыли колодец — петушок вылетел, опять залез на ворота и кричит:
— Барин, отдай жернова, барин, отдай жернова!
Барину опять это надоело.
— Слуги, затопите баню, бросьте его туда, чтобы он там сдох.
Баню натопили, петуха туда бросили. А петушок говорит:
— Задок, лей, задок, лей, всю воду вылей.
Задок всю воду вылил и каменку залил. Петух вылетел. Побежали слуги, хотели петуха закопать, а он взлетел на ворота и кричит:
— Ку-ка-ре-ку, отдай, барин, жернова!
Барину надоело.
— Идите, слуги, заколите петуха и изжарьте, я его съем.
Побежали слуги, закололи петуха, изжарили и поднесли барину. Съел барин петуха, пошел по нужде, а петух высунулся и кричит:
— Отдай, барин, жернова!
Барин кричит:
— Слуги, бегите, берите топор и рубите его: вон он высунулся.
Один слуга взял топор и попал по барину, тот еле жив остался. Тогда барин говорит:
— Берите этого петуха и жернова и везите обратно старику.
Отвезли петуха — и снова у стариков были лепешки, шаньги и пироги.
52. Как ветер муку унес
Сказок раньше много было. Был и такой сказ. Жили недалеко друг от друга два брата. Один брат был бездетный и богатый, а у второго брата было много детей, и был он такой бедный, что и кормить ему их было нечем. Решил бедный брат у богатого попросить взаймы муки. Пришел и говорит: «Братец, дай мне муки взаймы». А тот ему: «Я тебе уже много муки давал, да ты никогда не возвращаешь». Но все-таки дал ему ведро муки. Пошел бедный брат, понес это ведро, вдруг откуда ни возьмись поднялся сильный ветер — муку из ведра выдуло и унесло. Пришел мужик домой без муки, пришел и заплакал, думает: «Где бы мне найти этот ветер, я бы ему сказал! Почему он моих детей оставил голодом, почему он не дал муку донести, которую мне брат с таким трудом одолжил!» И решил он искать идти этот ветер, чтобы тот ему муку вернул.
Шел-шел, долго ли, коротко ли, не знает ведь, где ветер живет. И вот в лесу набрел на избушку. Стоит избушка на куриных ножках, туда-сюда поворачивается. Подошел он к этой избушке и говорит: «Избушка, избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом». Избушка повернулась, он зашел, а в этой избушке сидит Баба Яга-костяная нога, а нос у ней в потолок врос. Он и говорит:
— Милая бабушка, трудно тебе так сидеть?
— Да, — говорит Баба Яга, — трудно.
— Дай-ка я тебя освобожу.
Взял он ей нос из потолка достал, голову поправил. Пожил у ней денька три, рассказал ей все: «Живу-то я плохо, детей у меня много. Занял я муки у брата, а ветер дунул и выдул у меня всю муку, нечем мне теперь детей кормить. Пошел вот теперь этот ветер искать». Баба Яга раздобрилась, пожалела этого мужичка и дала ему волшебный клубок. «Вот, — говорит, — иди. Куда этот клубок покатится, туда и ты шагай. Дорога будет трудная, дальняя. Дойдешь до места, где дорога на три разделится. Вправо пойдешь — смерть найдешь; влево пойдешь — уродом будешь. А ты иди прямо, никуда не сворачивай. Там всякие звери будут рычать, кидаться, а ты не бойся, все иди, иди: они тебя все равно не тронут, потому что ты за клубочком идешь. В конце концов клубок приведет тебя на высокую гору, где ветер живет».
И вот пошел мужик. Шел, шел, видит: дорога на три части разветвилась. Но он вправо не пошел и влево не пошел, хотя там дороги были лучше, а пошел прямо. И вот дошел до такого места, где всякое зверье на него стало рычать-кидаться: волки, медведи, рыси. Страшно мужику идти, но все равно идет. Идет, идет, к зверям обращается ласково: «Звери, не трогайте меня, и я вас не обижу. Я иду по своим делам. Я иду к ветру, спросить, почему он у меня муку из ведра выдул, почему моих детей голодом оставил». И звери его не тронули.
Все идет, идет, идет мужик и дошел до большой горы. Поднялся на нее, видит: сидит там не то человек, не то зверь. Толстый, щеки у него красные, глаза навыпучку, дует-дует, и получается ветер. Мужик и думает: «То ли ругаться мне с ним, то ли ласково обойтись. Нет, руганью я тут ничего не сделаю, надо тут лаской». Подошел к нему, упал в ноги и говорит: «Ветер, ветер, ты могуч. Зачем же ты, такой сильный, такой хороший, оставил моих детей голодом? Зачем же ты у меня муку-то из ведра выдунул? Мне же детей кормить нечем, я же эту муку у брата занял, чтобы детей покормить, а ты у меня ее отнял».
Слушал, слушал ветер, даже дуть перестал, а потом и говорит: «Ну, раз уж ты ко мне так отнесся хорошо, раз ты меня назвал ласковым именем, а не обругал за то, что я у тебя муку выдул, дам я тебе за это скатерть-самобранку. Понеси эту скатерть домой. Там развернешь ее — и на столе у вас будет пища, и дети твои наедятся. А потом снова завернешь. Но кормить она вас будет только один раз в день, а остальное время вы должны сами работать и детей к работе приучать. Так будешь своих детей кормить, пока они не вырастут. А когда они вырастут, эта скатерть уже износится и кормить вас не будет, так что старайся детей воспитать хорошо, чтоб они встали на ноги и работали».
Взял мужик скатерть и назад пошел. Пошел, а клубок у него обратно покатился. Зашел он на обратном пути к Бабе Яге и поблагодарил ее за то, что она ему такой клубочек дала. Рассказал он ей, что нашел ветер, который у него муку унес, что тот дал ему скатерть, которая будет кормить его детей. Вернулся мужик домой, и, действительно, эта скатерть стала ему помогать. Один раз в день она их кормила до тех пор, пока дети не подросли. А когда скатерть износилась, они уже сами работать научились и стали жить-поживать да добра наживать.
53. Скатерть, развернись!
Жили-были старик со старухой. Старик лапти плел, а старуха была ленивая — ничего не делала, все больше на печи лежала. Жили они бедно, земли у них не было. Настало лето, хлеб поспел, и пошла старуха на чужое поле колоски обрезать. Колосков нарежет, принесет домой, кашу сварит из зерна. А старик все лапти плетет.
И вот однажды пошла старуха опять за колосьями, слышит: кто-то идет. Она испугалась, спряталась за елку — а елка была широкая, большая — и сидит. Смотрит: подошли двое мужчин. Подошли, тоже сели к этой же елке, что-то достали из-под корня и говорят: «Скатерть, развернись!» У них скатерть развернулась. «Молочко, налейся!» Молочко налилось. «Кашка, заварись!» Кашка заварилась. «Хлебушко, появись!» Хлебушко появился. Они поели этой каши с хлебушком. «По рюмочке!» И по рюмочке появилось.
Вот они наелись, напились, опять скатерть свернули, спрятали под корень и ушли. А старуха все выглядела, куда они эту скатерть положили, схватила скатерть и притащила домой, а старику не показывает. Говорит:
— Ступай, старик, куда-нибудь!
Он говорит:
— Да я и так щас пойду лапти продавать на базар.
Ушел.
Старуха скатерть достала и говорит: «Скатерть, развернись!» Скатерть развернулась, «Молочко, налейся!» Молочко налилось. «Кашка, заварись!» Кашка заварилась. «Хлебушко, появись!» Хлеб появился. «По рюмочке!» И рюмочка появилась. Старуха наелась, скатерть свернула обратно и спрятала, а сама пошла на печи лежать.
Старик пришел, лапти продал — чаю да хлебушка купил.
— Иди, старуха, есть!
— Нет, не хочу.
— Иди, старуха!
— Нет, не хочу.
Не стала со стариком есть и так сытая была.
Так и пошло. Вот уйдет старик в лес или на базар — старуха достанет эту скатерть, наестся, а старика не кормит. Старик думает: «Как это старуха у меня всегда сытая, чем она питается? Ничего ни стряпать, ни варить не стала, меня не кормит совсем».
Сказал, что в лес уйдет, а сам к окну приставил доску с обратной стороны, залез на нее и смотрит в окошечко, что старуха делать станет. А старуха вытащила из голбца скатерть, положила на стол и говорит: «Скатерть, развернись!» Скатерть-то и развернулась. «Молочко, налейся!» Молочко налилось. Тут доска-то возьми да и подломись под стариком — он и полетел. Ему неудобно стало, он скорей-скорей встал да и убежал, не показался старухе-то.
Потом пришел домой и говорит: «Старуха, тебя соседка в гости заказывала!» Старуха и отправилась. А старик достал эту скатерть — знал теперь, где ее старуха держит, — достал и говорит: «Скатерть, развернись!» Скатерть развернулась. «Молочко, налейся!» Молочко налилось. А дальше-то не знает, что говорить. Молочко-то из чашки-то и побежало на пол, ну и на полу много налилось молока-то, а старик не знает, куда деваться. Залез на лавку — до лавки молоко добежало; он на голбец [62] забрался — и до голбца молоко дошло; он на печь — и до печи. Старик на полати — молоко и туда добирается. Все, полный дом молока стал.
Той порой старуха вернулась. Открыла она дверь-то — молоко на нее как хлынет! Она это увидела и закричала: «Кашка, заварись!» И кашка заварилась, и полный дом стал каши.
Ну, а старухе все-таки к старику-то как-то надо пробраться.
— Где ты, старик, живой?
— Живой!
— Ну дак давай, оттуда проедай дыру!
И вот они, чтобы друг к другу пробраться, стали есть, дак три года эту кашу ели. Все ели, ели, больше и не делали ничего, все этой кашей питались. Ну, подостатки-то уж потом лопатой выгребли и на улицу выбросили.
А люди все думают: «Где это они что берут?» А старик сначала всех деревенских мальчишек, которые плохо питались, а потом и всех людей, которые в их деревне плохо жили, стал с этой скатерти подкармливать.
Так они и дожили до старости. Уж кому потом эта скатерть досталась — неизвестно.
54. Лутонюшка
Жила-была одна женщина, и был у нее сын, звали его Лутонюшка. Женщина была очень красивая, работящая, а сын весь в нее. Жили они на берегу, около большого озера.
Лутонюшка соорудил себе лодку и стал на озере рыбу ловить. Это ему очень нравилось, и мать была довольна, так как он много рыбы привозил. Бывало, мать напечет пирогов да шанежек и пойдет к Лутонюшке на бережок. Придет и начнет его кликать:
Луты-луты, Лутонюшка!
Приплыви ко мне.
Кашка масленая,
Ложка крашеная!
Иногда Лутонюшка услышит, а иногда и не услышит. Тогда она снова кричит:
Луты-луты, Лутонюшка!
Приплыви ко мне.
Шаньги масленые,
Пирожки квашеные!
Лутонюшка услышит, приплывет, отдаст ей рыбы ведро, поест у ней тут и опять уплывет. А она приходит домой, приберет ату рыбку, часть сварит, часть соседям снесет, ну а что лишнее, и продаст. На другой день Лутонюшка опять рано-рано уплывет, а мать снова днем идет к берегу его покормить. Опять кличет:
Луты-луты Лутонюшка!
Приплыви ко мне.
Кашка масленая,
Ложка крашеная!
Лутонюшка и приплывет к ней. Опять они обменяются: она ему пирожки, да шанежки, да кашку масленую, да молочка бутылочку, а он ей рыбы ведро.