Я просто молча выбежала из кухни и не останавливалась, пока дверь моей комнаты не захлопнулась. Слёзы ненависти к окружающим и жалости к себе брызнули из глаз. Я давно не плакала, но сейчас просто не могла сдержаться. Все эмоции, которые я пережила, когда меня забрали от Шона, вспыхнули с новой силой. Я ощутила такую сильную тоску по дому, по брату, по той относительной свободе, что была у меня. Хотелось крепко-крепко зажмуриться, а открыть глаза в своей постели в родительском доме, и чтобы мама гладила по голове. Хотелось снова подлетать на качели в саду, которую сделали папины руки. Хотелось устраивать засаду у брата под кроватью, пока он не придёт из школы. Хотелось жить.
32
Дни тянулись медленно, текли словно густая осенняя грязь. Дождь не прекращался уже больше недели, так что в саду я почти не гуляла, а чудище в пруду осталось без лакомства. Всё время сидела в библиотеке и читала. Часы и дни напролёт. Что если командор в наказание запретит мне сюда приходить? Поэтому я напитывалась информацией до отказа. География, история, философия и, конечно, медицина. Пусть в колледж мне уже не поступить для изучения сестринского дела, но изучить азы я в состоянии и самостоятельно. Даже если мне это не пригодится. Просто потому, что я хочу.
Когда Ивва вошла в библиотеку, чтобы прибраться, я как раз изучала мужскую физиологию и, смутившись, резко захлопнула книгу. Помню, на курсах подготовки моя подруга Салли смеялась, что как же я стану медсестрой, если от вида голого мужского тела мои щёки начинают пылать огнём.
— Ты бы на воздух вышла, щёки-то совсем запали, — сокрушалась управляющая. — Командор вернётся, а в тебе ни кровинки.
Вот так метафора. К месту. И хорошо бы, если бы он вернулся, а меня нет. Что же тогда? Срочные поиски нового подходящего источника? А если не найдётся?
Я отложила книгу и встала. Тайен Яжер должен вернуться завтра. Значит, завтра будет процедура. Нужно подготовиться — пить больше жидкости, принять витамины и железо. Да и просто отдохнуть. Хотя, сильно уставшей физически меня трудно назвать.
Не обмолвившись и словом с Иввой, я вышла из библиотеки. Прежде, чем уйти в себе, решила спуститься на кухню и взять пару яблок. Осенью они особенно ароматны и вкусны.
Едва я вошла в гостиную, как услышала шум въезжающей в ворота машины. Командор вернулся. Я вроде бы не обсчиталась в днях, он вернулся раньше. Значит, процедура будет сегодня. Возможно, и наказание.
По ступеням послышался топот чеканных шагов. К двери шли несколько человек, наверное, командор приехал не один. Надеюсь, с ним нет его брата, уж его-то мне точно видеть не хотелось. Я решила остаться в гостиной, чтобы поздороваться.
Дворецкий распахнул дверь, и в дом, мокрые от дождя, вошли трое «чёрных плащей». Тайена Яжера среди них не было.
Я почувствовала смутную тревогу. И, как оказалось, не зря.
— Где источник? — с ходу требовательно спросил один из них у Денисова.
— Мисс Роуд перед вами, — дворецкий указал на меня.
— Наденьте плащ и следуйте за нами, — отдал приказ тот же кроктарсец теперь уже мне.
Я остолбенело смотрела на пришельцев, перебирая в голове варианты. Командор решил отправить меня в какую-нибудь тюрьму, чтобы не видеть? Ведь процедуру можно провести и там.
Но ещё более страшная догадка осенила меня. А что если это люди Ириса Яжера, и он послал их за мной, пока брат в отъезде? Моя кровь для него непригодна, но, если верить словам Бритни, он и без переливаний найдёт, как позабавиться. От страха у меня даже кончики пальцев онемели. Так не должно быть, ведь тут охрана, которая, думаю, предупреждена о подобном.
— Фицу Тайен, — попыталась я как-то противостоять, — будет не рад, если меня не окажется завтра дома для процедуры.
— Времени нет.
Один из них подошёл ко мне и, ухватив за локоть, потащил к выходу. Я попыталась сопротивляться, но быстро поняла, что это бессмысленно. Последнее, что я видела, прежде чем дверь дома захлопнулась — перепуганное лицо Иввы.
Холодный дождь остудил мой пыл, пока меня тащили к машине. Тонкое платье сразу промокло на плечах и спине. Один из кроктарсцев снял свой чёрный плащ и набросил мне на плечи.
— Куда мы едем? — предприняла я ещё одну попытку, когда машина выехала за ворота и стремительно стала набирать скорость.
На ответ я не особо надеялась, но он всё-таки последовал.
— В медцентр адаптации. Крокталёт командора Яжера разбился, срочно нужна кровь источника.
33
Машина остановилась у того же самого высокого стеклянного здания, куда меня несколько месяцев назад привезли из дома. Я нервничала. У входа повторилась та же процедура: стоя на платформе мы подверглись изучению лазером и констатацией моего номера как источника. Неприятно. Будто я просто ящик с пакетами с кровью, а не живое существо. Но, видимо, так они и считают.
Далее меня уже провожала медсестра. Мы вошли в одну из комнат. Было непонятно, то ли это палата, то ли лаборатория.
— Здравствуй, Лилиан, — ко мне обратился уже знакомый доктор Хэт. — Ты очень вовремя, нужно бы поторопиться.
Мы прошли в ещё одну комнату, посреди которой стоял подсвеченный стол. А на этом столе лежал командор.
Я почувствовала внутри спазм. Было странно видеть его в таком состоянии. Я подошла ближе.
Командор был без сознаний. Его лицо, и без того светлое, казалось мертвенно-бледным. По пояс он был накрыт покрывалом, а грудь, руки и плечи были покрыты ссадинами, синяками и порезами. Некоторые были обработаны и закрыты повязками. Торс перетянут бинтами — наверное рёбра сломаны. Голова перевязана, а под глазами залегли глубокие тени. Он совершенно был не похож на себя. Выглядел беспомощным. Даже неживым.
— Он жив? — всё же спросила я, пока доктор готовил кресло рядом.
— Пока да, но очень слаб. Ему нужна…
— Моя кровь, — закончила я фразу.
Я не знаю, что чувствовала. С одной стороны, мне бы радоваться. Если Тайен Яжер умрёт, то из меня перестанут выкачивать кровь. Я больше ни для кого не подхожу. Он сам об этом позаботился. И поэтому было совершенно и нелогично то, что я не желала ему смерти. Наоборот, я очень хотела, чтоб он выжил.
— Присаживайся, — пригласил меня в кресло доктор, взяв в руки шприц с адаптационной сывороткой.
Расположившись в кресле, я прикрыла глаза. Сейчас я снова буду гореть изнутри. Уже не так чудовищно, как первые разы, но всё же приятного мало.
— Лили, взять придётся много, — предупредил меня врач. — Фицу Яжер сильно пострадал.
Я кивнула. Всё равно будет так.
— Дея прислала документы, там сказано, что прошлая процедура была шестнадцать дней назад. Ты хорошо питалась?
А что изменит, если я скажу, что это не так? Я снова кивнула, но потом добавила:
— Была ещё одна. Тринадцать дней назад.
— В отчёте ничего не было сказано, — удивился доктор Хэт.
— Это потому, что Дэя о ней не знала. Командор провёл её сам. Только он брал не мою кровь, а перелил мне свою.
Лицо доктора выражало крайнее изумление.
— Фицу Тайен провёл реверсное переливание? Но зачем?! Это же…
— Опасно? — я усмехнулась. — Да он сказал. Но он решил сделать так, чтобы моя кровь больше никому не подходила.
Доктор отошёл к окну, уперев руки в боки, словно забыв, что каждая минута промедления может убить командора.
— Это безумие! Это было не просто опасно, Лили. Мы только изучаем это, и, хочу тебе сказать, далеко не все реципиенты…
Он замолчал, а мне стало тошно. Так просто говорит о жутких экспериментах на людях, будто он пробует новые кулинарные рецепты. И это при том, что он сам человек!
— Как ты себя чувствуешь? — его лицо приобрело сосредоточенное выражение.
И это не забота. Это исследование. Наука.
— Нормально. Начинайте уже.
Странно, но я сейчас совершенно не нервничала из-за процедуры. Меня дико раздражал этот предатель с его научным интересом. Он спохватился и начал подключать меня к системе.
— На анализы нет времени, — он то ли говорил со мной, то ли просто рассуждал слух. — Фицу Тайен сильно рисковал… Ещё неизвестно, подходишь ли теперь ты и ему.
В этот момент какой-то прибор, подключенный к телу командора издал протяжный писк.
— В любом случае, выбора у нас нет, — торопливо сказал доктор и пустил мне в вену сыворотку.
Не знаю, как долго я обливалась потом от жара, затопившего моё тело, но в это время Хэт и ещё несколько врачей колдовали над командором, а этот прибор продолжал пищать. Я заметила, как дважды его тело выгнулось дугой, ему что-то вводили и всё время констатировали время. Когда жар начал отступать, одна из медсестёр сказала: «Девять минут. Она готова», и они подключили меня к командору.
Кровь ползла медленно и долго, а доктор Хэт, оставшись один из врачей в палате, внимательно смотрел на мониторы с показателями. Моя голова начала кружиться, а в груди стало как-то нехорошо.
— Ещё немного, девочка, — прошептал врач, — ещё совсем чуть-чуть.
Он продолжал ещё какое-то время без отрыва смотреть на монитор над головой пришельца, а потом быстро подошёл ко мне и выключил аппарат переливания. У меня перед глазами расползались жёлтые круги, а воздуха, казалось, в комнате недостаточно.
Доктор Хэт, не отстёгивая меня от кресла, подключил капельницу с прозрачным пакетом жидкости. Наверное, физраствор. А потом укрыл одеялом и откинул немного спинку кресла. Вон как заботятся о единственном источнике такой важной шишки как Тайен Яжер.
А потом меня унесло. То ли уснула, то ли сознание потеряла. А может доктор снотворное добавил. Но сон мой был весьма странным. Я будто бесконечно куда-то то бежала, то летела, и не могла остановиться. И когда я снова открыла глаза, то чувствовала себя очень уставшей.
В палате никого кроме меня и лежащего всё на том же столе командора не было. Мои запястья уже был свободны, и я, откинув покрывало, встала. Было тяжко. Кончики пальцев дрожали, а в голову словно ваты натолкали. И не побоялись они меня оставить одну с командором в палате? А если я сделаю ему что-нибудь?
Но, конечно, ничего я делать не собиралась. Мне захотелось взглянуть на него поближе.
Я подошла к столу. Выглядел командор всё так же ужасно, но его грудь вздымалась спокойно и размеренно. Я не хотела его смерти. Вопреки здравому смыслу.
Мне вспомнилась его искренняя улыбка, когда мы ужинали ночью, его странные глаза. Хотелось чем-то помочь. Наверняка же жутко неудобно лежать на этом плоском столе, на котором из удобств лишь маленький подголовник и тонкая простынь, прикрывавшая лишь половину тела. Тут же холодно. Я взяла с кресла покрывало, которым укрыл меня доктор и набросила на командора. Но прежде чем подтянуть тёплую ткань к горлу, я невольно засмотрелась. Серебристые полосы, такие необычные, тянулись из-за ушей по шее почти до середины груди, стремясь друг к другу, но не соединяясь. Они странно переливались и слабо поблёскивали. Я смотрела как завороженная, с трудом преодолевая желание прикоснуться. Но потом в коридоре послышались шаги и я, резко отдёрнув руку, быстро укрыла командора до самого подбородка.
В палату вошёл доктор Хэт и странно посмотрел на меня и на укрытого командора. Я вдруг почувствовала себя невероятно глупо. Неужели бы медики не догадались оградить кроктарсца от переохлаждения. А вдруг у него совершенно иная теплорегуляция, и ему ни по чём даже совсем низкие температуры.
— Мне показалось, тут холодно, — зачем-то попыталась оправдаться я.
— А сама как? — благо доктор решил не заострять внимание на моём порыве заботы.
— Слабость, — я пожала плечами.
— Тебя скоро отвезут домой. Отдохни хорошенько.
Я понимаю, что доктор ничего такого не имел ввиду, но прозвучало это как издёвка. Домой меня уже не отвезут никогда. Скорее снова в тюрьму.
34
И тем не менее я была рада растянуться на кровати в своей комнате. Ивва будоражила меня расспросами, как там командор, но мне до такой степени хотелось спасть, что разговаривать сил не было. Я что-то буркнула про его ужасающий вид и провалилась в сон.
На следующий день утром во время завтрака дворецкий Денисов сообщил, что охрана знает об аварии ненамного больше нашего. Крокталёт командора потерял управление уже при снижении, так что это его спасло, в вот второму пилоту не так повезло. И я поймала себя на злорадном чувстве, что одним захватчиком стало меньше. Только вот почему-то к командору я такого не чувствовала, а даже наоборот, ощутила облегчение, что он жив.
А через три дня приехал и сам командор. Точнее, его привезли. Передвигался он с трудом, был бледен и слаб, но от помощи одного из «чёрных плащей» отказался. Не в меру горд.
Ивва едва сдерживала слёзы, и я ни капли не сомневалась, что это она очень искренне. Мне даже кажется, что она его любит. Не как женщина, но как-то по-сестрински что ли. Денисов унёс вещи командора наверх, а Ивва упорхнула на кухню. Мы остались в гостиной вдвоём.
— Здравствуй, Лилиан, — тень улыбки пробежала по лицу командора.
— Здравствуй, — я помнила наш договор быть на «ты». — Как себя чувствуешь?
— Устал.
Мой взгляд упал на злополучные серебристые полосы. Сейчас я видела только их часть, остальное было скрыто под рубашкой и плащом. Внезапно мне стало стыдно и неудобно, что я думаю об этом, о том, как эти поблёскивающие линии спускаются под ворот, устремляясь острыми концами почти до середины груди. Примерно до третьей пуговицы.
— Я могу помочь? — сморгнув наваждение, спросила я, тайно молясь, чтобы командор не заметил этого моего замешательства. Надеюсь, кроктарсцы не обладают телепатией.
— Я пойду к себе. Но буду рад, если ты присоединишься ко мне за ужином.
— Хорошо.
Тайен уже было собирался уйти, но вдруг остановился у перил и обернулся.
— Спасибо, Лили, что спасла мне жизнь. Мне очень жаль, что тебе приходится от этого страдать.
Он сказал это совершенно искренне, даже как-то печально. Совершенно не так, как в прошлые разы, когда с холодной вежливостью благодарил за «вклад в их ассимиляцию». Мне на секунду показалось, что он даже сожалеет о моей участи.
Возвращаться в свою комнату мне совершенно не хотелось и, одевшись потеплее, я выскользнула в сад. Да и маленький уродец в пруду давно не отведывал земных лакомств. Он так обрадовался, что даже снова выпрыгнул склизкой кучей мне под ноги и захлопал по мокрой кромке своими плоскими конечностями. Издал вполне даже милые звуки и снова плюхнулся в потемневшую осенью воду пруда.
Бросив ему несколько виноградин, я подставила лицо холодному ветру. Дышала глубоко и понимала, что во мне что-то изменилось. Изменилось после того, как я увидела едва живое, истерзанное тело командора на том подсвеченном столе в медицинском центре. Или даже ещё раньше, когда он захлопнул свою капсулу и «отправил» меня на Кроктарс. А может, это его кровь в мох венах не даёт его ненавидеть с той силой, что прежде.
Не знаю что, но что-то во мне явно изменилось. И я ненавидела эти изменения.
А в комнате меня ждал развесистый букет бледно-лиловых пионов. И это в начале ноября! Я поставила вазу на подоконник и глубоко вдохнула аромат. Кажется, мне снова нравятся бледно-лиловые пионы.
35
Погода с самого утра была переменчивая. То моросил мелкий осенний дождик, то вдруг сквозь рыхлые облака прорывался солнечный луч. Сад был похож на палитру художника, где он смешивал краски: от горячего красного и огненно-золотистого до пятен грязно-зелёного. А дождь будто делал его хрустально-чистым, словно смотришь через тщательно протёртое стекло.
Я любовалась природой через окно уже более четверти часа. Свежий воздух кружил голову. Простоять бы так целую вечность.
Но я всё же, вздохнув, закрыла окно и отправилась в душ. Потом тщательно расчесала волосы, выудила из шкафа очередное белое платье. На этот раз решила надеть прямое из тонкой шерсти, чуть до колен и воротник жгутиком. Длинные неширокие рукава прикрывали костяшки пальцев. Уютно для такой погоды. Потом снова взялась за расчёску.