— Мама! Мама!
Подлетел и обнял за талию, отчего на сердце сразу отлегло. Как же хорошо, когда он рядом, вот с такой любовью и нежностью прижимается ко мне, делая по-настоящему счастливой. Поцеловала его и полюбопытствовала:
— И что вы тут готовите, что так вкусно пахнет?
— Макароны по-флотски! — с гордостью ответил он, немного коверкая слова. — Мы тебя не хотели будить. Только когда все будет готово!
— Так, Серега, приглашай маму и, показывай, где тарелки у вас. Будем ужинать.
Сын сильнее обнял меня, а потом побежал к кухонному гарниру, пробуя выдвинуть шкафчик, что у него обычно не получалось.
Только хотела подойти и помочь, как рядом оказался Дмитрий и, вытащив ящик, громко выдал:
— Вот! Кушать нужно больше, и тогда сам все сможешь.
Нахмурилась, и, уже собралась подойти к сыну, который тут же согласился со словами Дмитрия, уверенно кивнув, но решила, что не стоит. Мне, конечно, не понравилось, что посторонний мужчина так общается с моим сыном, наставляет его, но не хотелось прекращать, так как Сереже нравилось.
Да и я хороша… позволила себе уснуть. Ведь, по сути, Дмитрий — совершенно чужой нам человек. Посторонний. Какое может быть доверие? Видно, болезнь все мозги отбила в тот момент.
Сполоснув лицо, я еще некоторое время стояла у зеркала, отмечая, как ужасно выгляжу. Вся помятая, замученная, глаза больные, нос красный, от звездочки в некоторых местах облезлый. Если смотреть, то только с жалостью и состраданием. Уверена, Тараканов многое бы сказал по этому поводу. И не просто сказал, а облил грязью, обозвав недостойными словами, считая никчемной и жалкой. Ему же наплевать, что происходит с человеком, ему важно только то, как он выглядит и какую для него пользу может принести.
Вдохнув приятный морской запах махрового полотенца, что являлось привычкой, и от которой не могла избавиться, проверяя все вещи на запахи, я отправилась в кухню. На столе стояло три тарелки с едой и глубокая чашка, куда были горкой свалены огромные куски резаных томатов и огурцов.
«Что сказать?! Мужчина резал!» — подумала я, сдерживая улыбку.
Присев, не поднимая взгляда от тарелки, прошептала:
— Спасибо, что посидел с Сережей и приготовил ужин. Но… не стоило.
Картунов ничего не ответил, но я чувствовала его пронзительный взгляд, а спустя недолгое время услышала громкий приказ:
— Ешь, а потом антибиотик прими.
Лишний раз поразившись его суровым манерам, приступила к трапезе. Ужин проходил под веселое щебетание сына. С удовольствием съев все, что было в тарелке, услышала:
— Сергей хорошо разговаривает для своего возраста. Молодец.
Кивнула и поднялась, убирая в раковину тарелки, споласкивая, стараясь не смотреть на Дмитрия, неотрывно следившего за каждым моим движением, что очень хорошо ощущалось. Так и хотелось попросить его не обращать внимания на мою персону, но старалась не реагировать, чтобы не спровоцировать конфликт.
Чаевничали очень долго, ожидая, когда сынок доест. В итоге он все съел, что редко случалось, но чай не осилил, лишь зажевав детским воздушным пирожным, и убежал в зал играть с пожарной машиной.
К сладкому я не притронулась, как и Дмитрий, медленно поглощая теплый напиток.
В воздухе искрило напряжение, отчего чувствовала себя неловко, в отличие от мужчины, что нагло развалился на стуле и пожирал меня глазами.
Не выдержав, поинтересовалась:
— Что?
— Ты подумала над моим предложением? — задал вопрос конкретно в лоб, без прелюдий, обескураживая своей прямотой.
Посмотрела ему в глаза, стараясь уловить на лице хоть какие-то эмоции, но не удалось, этот человек очень хорошо себя сдерживал. Весь он представлял собой непробиваемого мощного зверя, наводящего страх и волнение.
— Ответ тот же, — сухо ответила, желая, чтобы Дмитрий понял и тогда, возможно, отстанет.
Картунов усмехнулся и выдал:
— Так не хочется замуж или противна мысль выходить именно за меня?
— А у вас это наследственное? Приглашать замуж первых встречных? Нормально за девушкой поухаживать не пробовали?
— Не знаю, зачем это нужно было отцу, да и не хочу знать, но я посчитал, что только так можно оставить вам наследство без юридических проволочек. Кстати, у отца еще куча всяких спиногрызов племянников, зажравшихся любителей разгульной жизни, которых он всегда поощрял за то, что они похожи на него.
— А ты нет?
— Я нет, — отчеканил он грубо, своим тоном поясняя, что разговаривать на эту тему не намерен.
— То есть, ты намекаешь, что если я откажусь, то сразу объявятся другие наследники, которым оно действительно нужно.
— Да. Они только этого и ждут. После моего решения, сразу же начнут действовать.
— А почему тебе не нужно? — позволила себе полюбопытствовать.
— Я уже говорил, и больше не желаю это обсуждать. Прими как факт, что мне ничего от него не нужно. НИЧЕГО! А ты… могла бы и позаботиться о сыне.
— Отлично, я всегда только этим и занимаюсь, но вот выходить замуж — уже не актуально. Нахлебалась! Да и надо ли? Ты тоже не горишь большим желанием заводить семью, так зачем лезть в ненужные обязательства?
Картунов усмехнулся и ленивым тоном предупредил:
— Не советую решать за меня.
— Ну что ты, я бы не осмелилась, — пробубнила, считая, что спорить бесполезно. Нужно идти к сыну. Поиграть, приготовить ко сну и укладываться.
— Кредит и квартира… мелочи, ты можешь иметь больше.
Все, не выдержала. Нет, он меня же еще и осуждает, за то, что не хочу этого дерьма?
— Ты знаешь, мне хватило светских игр с твоим отцом, так что не нужно на меня давить. Все эти мероприятия, поведение примерной жены… не хочу.
— Мне плевать на все, что ты перечислила. Я преследую другую цель, — заявил он, внимательно наблюдая за моими движениями и мимикой.
— Да, тебе нужен законный секс? Так женись по настоящему! — воскликнула, не понимая, почему Картунов так настаивает.
— Нет, не хочу, никогда не хотел… а вот помочь могу.
— Так просто перепиши на нас… на сына, и нет проблем.
— Поверь, тот же Тараканов, как и все племянники, найдут к чему придраться. Обязательно поднимут тот факт, что изначально отец не желал оставлять наследство вам, а я просто так отдал, наплевав на его волю. Знаешь, не хотелось бы, чтобы потом меня тягали на бессмысленные судебные процессы, чтобы я доказывал, что нормальный, и просто так пожелал оставить такие большие деньги именно вам.
— Значит, только через брак и никаких других вариантов нет? — уточнила, в какой-то мере понимая его и соглашаясь с доводами. Но вот чтобы опять идти замуж… это перебор.
— Только так, — выдал Дмитрий, продолжая пожирать взглядом каждый сантиметр моего тела.
— Можно, брак… но фиктивный, — осмелилась предложить, тут же отмечая, как его зрачки сузились, а взгляд стал хищным. Он подался вперед и, сложив руки на столе, резко выдал:
— Нет. Только настоящий.
— Но почему? — воскликнула, поднимаясь, считая свое предложение оптимальным решением.
— Почему? Потому что я хочу тебя. Еще раз сказать или и так понятно? — ледяным тоном просветил он меня, поднимая густую бровь, и продолжая спокойно сидеть.
Даже на секунду застыла на месте, а потом прошептала:
— И… насколько рассчитан этот брак?
— Пока мне не надоест, — нагло выдал Картунов.
— А если не надоест? — с возмущением проговорила я, удивляясь, что мужчина такого высокого мнения о себе, и столь низкого обо всех остальных, особенно о женщинах. Вроде как долго нас вытерпеть нельзя.
— Не нужно строить насчет меня глобальных планов — не тот я человек.
— Но… меня неопределенность не устраивает! — резко выдала, не желая зависеть от чьих-то там желаний. Пусть я и была против, но хотелось конкретно представлять, что мне предлагают.
— Допустим, максимально… год. Минимально — несколько дней и пока будут готовиться документы.
— Но через год, независимо от твоих желаний, я смогу развестись? — поинтересовалась на всякий случай.
Мужчина недовольно нахмурился, как будто я сказала что-то неприемлемое, а потом пробубнил:
— Уточним этот момент позже. Так что?
Вздохнула и медленно побрела к окну, отмечая черное небо без звезд, и лишь огонек светильника освещающего заснеженный двор. Не знала, что сказать, да и не хотелось. Вот совсем. Надоело мне. Невероятно. Хотелось уже освободиться от всего этого. Просто жить и ни от кого не зависеть. Я так долго этого ждала. Слишком долго. Но в то же время переживала, что будет, если появятся племянники Михаила, о которых говорил Картунов.
Процент. Очень волновало, какой будет процент, если откажусь. Повернулась к мужчине, продолжающему сидеть и смотреть на меня, и спросила:
— Какой процент?
Мужчина нахмурился, очевидно, ожидая положительного решения, а не вопроса, и сухо напомнил:
— Никакой, если согласишься.
— А если не соглашусь, то тогда что? — уточнила, желая услышать честный ответ.
Повисла тишина, а потом мужчина недовольно проговорил:
— Никакой. Не переживай насчет этого.
— Тогда мой ответ — нет.
Его улыбка, похожая на оскал с горьким сожалением, вызывала странные эмоции. Я ожидала его слов, а он просто смотрел. После мужчина кивнул и направился на выход. У двери он остановился и громко отчеканил:
— Лечись! Ты у него одна. Не будь эгоисткой, считая, что все само пройдет и можно наплевать на себя.
Стало не по себе, потому как показалось, что он не просто так это сказал, знает, что случается в противном случае. Ничего не ответила, подошла к столу и, достав пачку из маленького пакета, открыла белую таблетку и проглотила, запив водой. Слыша, что мужчина в коридоре одевается, не стала выходить. Вытерла стол, и когда вышла, Дмитрий как раз прощался с сыном, пожимая его руку.
— Смотри за матерью и сам выздоравливай. Мужчина должен быть сильным!
— Хорошо, — пообещал Сережа, вставая прямо, распрямив маленькие плечи. — А ты завтра придешь? — с надеждой в голосе спросил он, отчего я на мгновение застыла на месте, ожидая ответа.
— Да, если ты хочешь, — выдал Картунов серьезным тоном.
Малыш счастливо улыбнулся и с волнением посмотрел на меня, ожидая поддержки.
Не нужно! Вот не нужно моему сыну общаться с этим мужчиной. Потом, когда Дмитрий уедет, Сережа будет скучать.
Вздохнула, не обращая внимания на прожигающий взгляд, и улыбнулась, прекрасно зная, что мой мальчик воспримет это как молчаливое согласие.
«Да, согласилась! Ну а как по-другому, ведь я хочу, чтобы он был счастлив»
Малыш повернулся к Дмитрию и, сделав шаг, прижал его огромную руку к груди, довольно выдыхая:
— Очень хочу!
— Тогда жди, — уверенно проговорил мужчина и, глянув мне в глаза, немного задумчиво щурясь, открыл дверь и вышел.
Сережа тут же бросился ко мне и прошептал:
— Спасибо, мама! Спасибо! Я так хочу, чтоб он пришел.
Даже не знала, что сказать. Закусила губу и провела рукой по его шелковистым волосикам, нежно улыбаясь. Сынок поднял довольное личико и с волнением спросил:
— А ты таблетку выпила? Да?
«Второй контролер»
Мысленно усмехнулась, и, погладив по щеке, успокоила:
— Конечно, ведь я хочу, чтобы мы выздоровели и пошли кататься на горки.
— Здорово! И я хочу! А мы дядю Диму с собой возьмем? Ведь, да?
Так… мне кажется, или имя Картунова очень часто звучит в нашей семье?
— Посмотрим, а пока пойдем. Хоть покажешь, как играть с твоей новой машиной.
Сын тут же поменялся в лице и с восхищением принялся рассказывать все опции, какие есть у машины, а я слушала, радуясь, и помогая ему со словами, когда он не договаривал или неправильно выговаривал их.
* * *
Прошло четыре дня. Я пошла на поправку, а Сережа уже был здоров, изредка покашливая. Всегда считала, что правильное лечение ведет к скорейшему выздоровлению. Поэтому наблюдала за тем, как он катался на горке с детворой, а сама стояла рядом, отмечая каждый его спуск и подъем, зорко прослеживая, чтобы никто не толкнул или не дернул за шарф, а то завязала назад, а случаи разные бывают.
Сегодня впервые за неделю вышли на улицу. Решили на сорок минут, чтобы не совсем замерзнуть после болезни, да и сама еще не окрепла, но антибиотик и частое полоскание горла давали свои результаты, поэтому стояла в теплой одежде, вдыхая морозный воздух.
Внезапно напряглась, стоило только почувствовать знаковый аромат туалетной воды. Картунов. Странный мужчина. Он приходил каждый день, играл, оставался на ужин, а когда собиралась мыть ребенка, без напоминаний уходил. Мы больше не разговаривали на тему брака. Мужчина просто проводил время с нами, а я наблюдала со стороны или тоже принимала участие в их играх, особенно когда садились строить из конструктора, которого целых три пакета принес Картунов. Я с радостью принималась за интересное занятие, строя дольше всех, но красивее. Дмитрий работал на скорость и дома у него были однотипные, как и гаражи, а Сергей тоже старался не отставать, и у него это хорошо получалось.
Оказавшись напротив меня, мужчина задал вопрос:
— Давно гуляете?
— Привет, — всегда поражалась отсутствию его приветствия, которого никогда не было, и пояснила: — Примерно двадцать минут. Еще десять и домой.
Мужчина задумался, а потом предложил:
— Тут приметил блинную, можно зайти и согреться чаем.
Посмотрела на него, желая задать множество вопросов, пока рядом нет сына, но не стала.
— Можно, — кивнула в ответ, задумчиво посмотрев на него, отмечая хмурый взгляд и спортивный стиль одежды. Притом постоянно. Никогда бы не сказала, что этот мужчина богат и имеет свой бизнес. Мне всегда казалось, что они гламурные и важные, а Дмитрий прямой, непробиваемый и суровый во всем. Постояла и вдруг, не ожидая от себя, выдала: — Завтра собираемся на детский сеанс в кино. Сережа хотел предложить тебе пойти с нами.
Мужчина повернулся в сторону небольшой горки, где сын спорил с мальчиком, а уже через минуту они дружно плюхнулись на ватрушку и поехали, громко визжа, и сказал:
— Я завтра с утра должен быть в Москве. У меня… бой.
Даже не думала, что буду испытывать грусть и сожаление, но такие ощущения появились неизвестно откуда. Почему? Зачем? С чего? Ведь все равно… уедет и ладно. Но почему-то непонятная щемящая тоска в груди заставила задуматься.
Смотрела вперед, не отрывая взгляда от горки, отмечая родителей, бабушек, дедушек, с улыбками поглядывающих на деток, а потом проговорила:
— Удачи в бою.
Картунов усмехнулся и проговорил:
— Через неделю снова буду здесь.
Ничего не ответила. Просто молчала, смотря вперед, не понимая себя, его желание быть с нами, и почему начинаю считать, что это норма.
В это время сынок скатился и увидел Дмитрия, громко завизжал и бросился к нему с криком:
— Ура! Ура! Ты пришел! Я так ждал.
Мужчина подхватил мальчика на руки и произнес:
— Конечно, пришел. А ты что творишь, споришь с приятелем?
Сережа нахмурился, вспоминая, когда он общался с другом, а потом беспечно заявил:
— Не-е-ет! Просто Витя хотел один съехать, а без ватрушки же не скользко.
— Но вы придумали выход?
— Да! Вместе! — счастливо поделился малыш, поправляя шапку, сползающую на лоб.
— Так, у тебя нос совсем красный, — пробурчал мужчина, тут же предлагая: — Пойдем греться чаем с блинами?
Сынок посмотрел на меня, вспоминая что-то, и с грустью сообщил:
— Так мама не пекла блины. Я же знаю.
— А мы в кафе, и там согреемся. Хочешь? И мама замерзла. Вон вся от холода дрожит.
— Да! Нужно ее чаем поить! — воскликнул Сергей, а потом посмотрел на меня, одетую в десять одежек, совсем не замерзшую, и поинтересовался: — Мама, мы же пойдем, правда?
Кивнула и согласилась, чувствуя какую-то скованность. В кафе мы пробыли сорок минут, где Сережа перепробовал все блины с начинками, надкусывая, и отдавая Дмитрию, который доедал, уплетая за обе щеки, не забывая при этом и про свои. Я же едва сдерживала в себе улыбку, отмечая все это безобразие.