— Я… — всхлипываю, обхватывая его шею, тяну на себя, хотя ближе некуда. — Я ничего не разрушала… ты… ты увидел тo, что хотел… и даже не проверил…
— Я проверял, Лисичка… — а у меня сейчас сердце разорвется от его «Лисичка», как я давно этого не слышала. На секунды кажется, что все как прежде, он мой, и рядом с нами нет никаких Татьян и Виталиев… Хочется вновь молить его мне поверить… Но музыка заканчивается и меня буквально отрывают от Марка, а я не хочу его отпускать, цепляюсь за его шею, нечаянно царапая кожу.
— Вероника! — меня резко разворачивает Виталий, а мне хочется кричать ему, что он не имеет права, отрывать меня от моего мужа. — Почему ты плачешь? Он обидел тебя?! — взволнованно спрашивает мужчина.
— Нет… — всхлипываю, оборачиваюсь и вижу, как Марк уходит. Он хватает за талию свою жеңщину и быстро ведет ее на выход. А я пьяная и ревущая выгляжу жалко.
— Он все же тебя обидел. Что он сделал?! — мотаю головой, не желая объяснять. Виталий порывается идти за Марком, но я хватаю его за руку.
— Все хорошо, просто отвези меня домой, пожалуйста, — утираю слезы. Мужчина останавливается, осматривает меня, потом кивает, берет за руку и ведет на выход. Пытаюсь взять себя в руки, но ничего не выходит, даже холодный осенний ветер, бьющий в лицо не приводит в себя. Я слишком пьяна, чтобы сдержаться и успокоиться, душа требует выплеснуть все наружу и устроить истерику.
Глава 12
Вероника
К счастью, истерики при Виталии не случилось. Мне удалось сдержать себя и даже немного протрезветь, когда он вез меня домой. Я искусала губы в кровь, но не позволила себе показать свою боль, по сути, малознакомому человеку. Виталий пробовал со мной разговаривать, но я дала понять, что не настроена на беседы. Только объяснила для успокоения Виталия, что Марк — мой бывший муж. И что мне, дуре, не влюбиться в Виталия? Он прекрасный мужчина, состоятелен, серьезен, галантен, заботлив, но нет, я лью слезы по бывшему мужу, которому на меня наплевать.
Прорвало меня дома, когда в очередной раз зазвонил телефон с неопределившимся номером и кто-то долго дышал в трубку. Стало жутко, я сползла с телефоном в руках на пол и долго слушала тишину, всхлипывая в трубку. Раздались короткие гудки, я выронила телефон и разрыдалась. Мне страшно и горько, а иногда не хочется жить. Ничего не хочется, не понимаю, зачем я существую.
На следующий день бросила все, взяла на работе больничный и уехала к родителям, чтобы окончательно не сойти с ума. Да и страшно мне в последнее время одной, как-то не по себе, стала вздрагивать от каждого шороха и плохо спать по ночам. Ваш дом — не там, где вы живете или где родились, ваш там, где вас любят и всегда ждут. Поэтому я приехала домой. В маленький пригород, с одной школой и несколькими многоэтажками. Мои родители живут в небольшом уютном доме, имеют сад, сажают огород, ходят в лес, а по вечерам топят построенную лично отцом баню. Хорошо здесь, даже очень. Дышится легче и жизнь кажется проще.
— Ника, тебе не понравился пирог? Ты же всегда любила с курицей? Или я пересолила? — спрашивает мама.
— Очень вкусно, мам, я наелась.
— Да что ты там съела, дети и то больше кушают. Давай еще кусочек, а то совсем исхудала. Опять на своих диетах?! — строго спрашивает мама.
— Да нет, просто привыкла мало есть.
— Отвыкай! Сильно худых нормальные мужчины тоже не любят. Или у тебя уже появился кто? — отрицательно качаю головой, нанизывая на вилку еще кусочек пирога.
— Нет, не хочу никого, одной, наверное, проще.
— Прекрати мне тут себя хоронить! Если один раз попался мудак, так это ещё не значит, что все такие. На первого встречного, конечно, набрасываться не надо, но и присматриваться нужно, пробовать, встречаться, чтобы не упустить свое счастье. Οно, знаешь, как бывает — иногда свой человек ходит совсем рядом, а ты не замечаешь. Мне ещё внуки нужны, — заявляет мама.
— Я присматриваюсь, — отвечаю я, не желая рассказывать, что до сих пор вою в подушку по бывшему мужу. — Спасибо, мамуль, очень вкусно, — наливаю себе большую кружку горячего чая, добавляю ложқу меда, беру книгу, которую давно хотела прочесть, надеваю мамин длинный теплый кардиган, кутаюсь в него и иду на улицу на открытую террасу. Сажусь в плетеное кресло, отпиваю чая, наслаждаясь медовым послевкусием и улыбаюсь сама себе, словно умалишенная, поскольку вспоминаю, что Марк всегда пил чай только с медом, именно с одной ложкой на большую кружку. Чай тогда становится не сладким, а приобретает легкий медовый привкус. Он и меня так приучил, а ещё он приучил меня к себе, а отучить забыл…
Ко мне на колени запрыгивает мамин рыжий кот, укладываясь прямо на книгу, и начинает громко урчать, когда я глажу его и чешу за ухом. Тоже что ли котенка завести. Раньше как-то не до животных было. Работа, отношения… да и у Марка аллергия на шерсть. А сейчас… Телефон в кармане пиликает входящим сообщением, и я спешу его прочесть.
«Отрицание проблем в психологической практике называют «синдромом слепого котёнка». Можно сбежать от кого угодно, но нельзя убежать oт самой себя»
Читаю текст ещё раз, продолжая поглаживать кота, пытаюсь сохранять спокойствие. Номер, как всегда, незнакомый и перезванивать бесполезно, связь работает только в одну сторону, и я пишу ответное сообщение. Я дома и почему-то кажется, что именно здесь мне нечего бояться.
«Кто ты? И зачем мне пишешь?» — задаю вопрос и очень надеюсь на ответ. Всему должно быть объяснение. Οтвет приходит почти сразу же.
«Я тот, кто хочет показать тебе другую сторону жизни»
«Мы знакомы?»
«Лично — нет, но я знаю о тебе все»
«Это какая-то шутка?»
«Нет, Вероника, я не клоун. Воспринимай все серьезно. Ты любишь декоративные розы, собранные в небольшие букеты. Твой любимый цвет — салатовый, но в одежде ты предпочитаешь темные тона. Ты родилась зимой за два дня до Нового года. Очень любишь пить латте с ореховым вкусом и белый шоколад с кокосом. Я знаю тебя лучше, чем ты сама, я готовлюсь к нашей встрече»
Сглатываю, чувствуя, как холодеют руки. Οглядываю родительский двор, потому что возникает ощущение, что за мной наблюдают.
«Это ты звонишь мне и молчишь? Это ты присылал мне розы и письмо со стихами?»
«Да. Я не молчу, я слушаю твое дыхание и мне нравится, как оно сбивается, становясь хаотичным. Ты еще не готова к встрече. Но я помогу забыть тебе бывшего мужа. Давай поиграем? Я говорю — ты исполняешь, если мне нравится, получаешь награду, если нет — наказание»
Мне кажется, что я героиня какого-то артхаусного фильма, который снимает сумасшедший режиссер. Я отказываюсь воспринимать происходящее. Остановите эту пьесу! Я не хочу в ней больше участвовать! Руки сами по себе начиңают дрожать, а сердце стучать как сумасшедшее.
«Не пишите мне больше и не звоните! Иначе я заявлю в полицию!» — отправляю сообщение, выключаю телефон, вынимаю из аппарата сим-карту и ломаю ее. Но чувство страха не проходит, по телу расползается нехорошее жуткое ощущение, и я уже не чувствую себя в безопасности.
* * *
Неделя у родителей пролетела незаметно, за исключением общения с сумасшедшим, я неплохо провела время. Приехав в город, я купила себе новую сим-карту, наивно полагая, что это поможет избавиться от преследователя. Прошла неделя, другая, но меня больше не беспокоили, и я успокоилась, входя в обычный ритм жизни. Я завела себе маленького котенка, и назвала его Крошем. Хочется знать, что в тебе кто-то нуждается и ждет дома — пусть это будет маленькое серенькое пушистое существо.
— Хочешь мое честное мнение? — слегка усмехаюсь я, рассматривая большую картину с хаотичными мазками и брызгами. Виталий пригласил меня на выставку, и мы расхаживаем по залу, рассматривая предметы искусства, которые вызывают у меня недоумение и смех. Да, я пытаюсь присмотреться к этому мужчине и у меня получается. Теперь он не кажется таким пугающим, а его темный тяжелый взгляд уже не вызывает мурашек. — Я вообще не понимаю этого искусства. Я таких картин могу сотню нарисовать за один день.
— Разделяю твое мнение, — Виталий, как всегда, улыбается одними губами, смотря на меня холодными глазами. Я только сейчас поняла, что у него ледяные глаза. — Меня пригласили, я думал, может, ты в этом что-нибудь понимаешь.
— Я понимаю, что все это бред и кому-то нечего делать. Ну или мы полные невежи и не видим в этих шедеврах скрытый смысл, — смеюсь я.
— Тогда давай уйдем по — английски и поужинаем где-нибудь?
— Давай, — соглашаюсь я, подхватывая мужчину под руку. Да, мне с ним весело, но я все равно воспринимаю Виталия как друга и средство от депрессии, тоски и одиночества.
Пару часов мы провели в японском ресторане, вкусно ужинали, беседовали, Виталий интересовался жизнью моих родителей, спрашивал, не хочу ли я сменить работу, намекая на должность в его компании, но я вежливо отказалась. Не хочу быть ему обязанной, это влечет за собой расплату.
— Можно личный вопрос. Если он тебе будет неприятен, можешь не отвечать, — говорит Виталий, когда везет меня домой, киваю в ответ, догадываясь, о чем пойдет речь.
— Ты до сих пор любишь бывшего мужа? — вдыхаю, задерживая дыхания, понимая, что не хочу отвечать на этот вопрос. Нельзя рассказывать мужчине о любви к другому. Тем более мое красноречивое молчание говорит за меня. Отворачиваюсь к окну, смотря на капли дождя и размытые ночные огни. Виталий больше не задал ни одного вопроса, за что я была ему благодарна.
Машина останавливается на стоянке напротив моего дома, я дергаю ручку, но дверь заблокирована.
— Посмотри на меня, — просит он, поворачиваясь ко мне, и я смотрю. Виталий тянет руки к моему лицу, проходится тыльной стороной ладони по моим щекам, подается ближе, а потом неожиданно резко обхватывает за затылок, дёргает на себя и впивается в губы. В первые секунды хочу отстраниться, но заставляю себя не двигаться. У него жесткие, но теплые губы, он целует меня, проходится языком, а я пытаюсь хоть что-то почувствовать. От него пахнет холодным парфюмом, так пахнет утро в морозный день, иногда он кусает мои губы и мне немного больно, но это все… ни трепета, ни тем более возбуждения Виталий у меня не вызывает. Я не отвечаю, и мужчина начинает злиться, зарывается в мои волосы, сжимает их отстраняя от себя, запрокидывая голову, проходится губами по скуле, целует шею, глубоко вдыхая, а другой рукой стискивает мою талию, но я понимаю, что всё бесполезно, я хочу его оттолкнуть.
— Не надо… — пытаюсь отстраниться, но Виталий сильнее стискивает мои волосы и дергает на себя.
— Выкинь ЕГО из головы, просто чувствуй, — не просит — приказывает, накрывая ладонью мою грудь немного сжимая. Α во мне зарождается протест. Не хочу, чтобы он меня трогал! Он не имеет право!
— Отпусти меня! — кричу, упираюсь руками в грудь Виталия и отталкиваю его со всей силы. Мужчина отстраняется, но продолжает удерживать меня за волосы. Дышит глубоко и прерывисто, смотря мне в глаза. — Прости, я не могу… — уже тише произношу я, и хочется расплакаться от того, насколько я жалкая, больная и отравленная Марком. Виталий медленно разжимает руку, отпуская мои волосы, проводит пальцами по моим губам и говорит фразу, которая приводит меня в ужас.
— Я мог бы показать тебе новую жизнь, но вижу ты еще не готова, — в голове проносятся строчки из сообщений: «Я тот, кто хочет показать тебе другую сторону жизни» «Ты ещё не готова к встрече». Задерживаю дыхание, осматривая Виталия, не веря в свои бредовые догадки. Это же может быть простым совпадением? Может. Но я покрываюсь мурашками и чувствую, как грудную клетку сдавливает страхом, а к горлу подступает ком, и его ледяной взгляд пугает еще больше.
— Да, я думаю нам не стоит больше встречаться! — стараюсь не показывать страха, но выдаю себя, нервно дергая ручку двери.
— Открой! — нервно требуя, и дверь тут же открывается. — Не звони мне больше и не ищи встречи! — кидаю я и буквально вылетаю из машины. Не оглядываясь забегаю в поезд, долго не могу попасть в замочную скважину. Наконец открываю дверь, захожу в квартиру и запираюсь на все замки. Скидываю с себя пальто, ботильоны, и облокачиваюсь на стену, пытаясь отдышаться. Чувствую себя сумасшедшей, словно у меня паранойя. Ну не бывает так в жизни! Но мне все равно жутко. Даже если Виталий — не мой преследователь, нам все равно не стоит больше встречаться. Ничего у нас не выйдет, пока я не переболею Марком, а моя болезнь похоже неизлечима. Прохожу в гостиную, сажусь на диван и поглаживаю спящего котенка. В кармане платья пиликает телефон, и я вынимаю его, читая входящее сообщение.
«Нехорошо заставлять меня нервничать, меняя номера. Не делай больше так, Вероника, от судьбы не уйдешь» — и я швыряю телефон в стену, разбивая его к чёртовой матери! Кто-то хочет свести меня с ума! Или я уже рехнулась и все это только мое больное воображение!
Глава 13
Марк
И все полетело к черту! Нельзя мешать бизнес и личную жизнь! И вроде, Вероника — давно не моя личная жизнь, но я все равно не хочу больше работать с Ароновым. Я завершу все начатые работы, по которым у меня обязательства перед его компанией, и на этом все…. Пусть это было очень выгодное сотрудничество, но я не смогу работать, зная, что Аронов каждый день имеет мою бывшую жену. У меня живая фантазия, я постоянно представляю их встречи, и меня скручивает, выворачивая наизнанку, словно бьют под дых. А главное — я понимаю, что это все полный бред с моей стороны. Наши пути разошлись, мы никто друг другу и меня больше не должно это цеплять. Я, в конце концов, давно живу с другой женщиной, и Вероника имеет полное право на свою жизнь. Я же отпустил, нет, вышвырнул ее из своей жизни, позволив ей прожигать свою как хочет… но… голос разума раскладывает все по полочкам, а сердце и душа корчатся в агонии, отказываясь все воспринимать.
— Можно? — в кабинет заглядывает Таня и проходит внутрь, не дожидаясь разрешения. После того как я открыто показал, что неравнодушен к своей жене, она обиделась, психанула, а я не посчитал нужным оправдываться. Татьяна уехала к маме, но вещи свои не забрала. Скорее всего, она рассчитывала на то, что я буду ее возвращать, просить прощения, оправдываться, но я выдохнул на время, мне было просто необходимо побыть какое-то время одному и наконец разобраться с внутренним диссонансом.
— Привет, — улыбаясь произносит Таня. Οткидываю ручку, немного отодвигаюсь от стола, кивая ей.
— Может поговорим? — спрашивает Танюха, словно в чем-то виновата, и подходит к столу, ставя на него большой бумажный пакет. Она сегодня естественная, в спортивном костюме, кроссовках и с рюкзаком, прям девочка с розовыми губками, если бы нее взгляд опытной женщины.
— Я обед принесла, ты-то явно ничего кроме кофе с утра не ел, — недовольно косясь на кружку, выдает Татьяна. А я ухмыляюсь, неприкрытая забота, обед, виноватая улыбка — значит пришла мириться. Хотя мы не ссорились, это она не выдержала моего приступа ревности к бывшей жене. Не осуждаю, я бы тоже не выдержал, только я бы и не вернулся… Α Танюха терпит мои выходки, психи и холодность. Чем не золотая женщина? Α у меня в голове та, которая предала…
— Что даже сама готовила? — спрашиваю и понимаю, что нет, она вынимает из пакета контейнеры из ресторана.
— Я сама лично заказала и купила твою любимую утку под соусом и мясной салат. И даже десерт, — усмехается Татьяна, вынимая виноград и вино. — Скажи, я у тебя умница? — Таня оставляет контейнеры на столе, подходит ко мне, наклоняется и ждёт поцелуя, а я дразню ее, делая вид, что не понимаю.
— Я скучала, — тянет она, прикасаясь к моим губам, а мне почему-то хочется ответить, что я не скучал… Чмокаю ее в губы и отстраняюсь.
— Похоже, работы сегодня не будет, давай свой обед, — Таня кивает, вынимая из пакета посуду и бокалы, судя по всему, она тщательно готовилась.
— Ну что, успокоилась, или заберешь вещи, как грозила? — ухмыляясь спрашиваю я, разливая нам вино.
— Нет, я, конечно, зла на тебя, гада, но…, - женщина задумывается, и сексуально закидывает ягодку винограда в рот.