«Садись в первом ряду, так, чтобы я могла найти тебя, хорошо?»
«Я знаю, что делать, Лили. Разве я подводил тебя когда-нибудь?»
Он был почти на эскалаторе, когда малыш, идя в противоположную сторону, остановился перед ним. Мальчик был потерян и плакал, находясь в состоянии изнеможения. Джек едва мог разобрать его слабое хныканье за стуком своего сердца. Мгновение они стояли там, маленький мальчик с лицом, раскрашенным как у Бэтмена, — цвета были смазаны из-за слёз, и человек, который на долю секунды разрывался между необходимостью доставить его в безопасное место и добраться до своей собственной дочери.
Потом Джек отошёл в сторону. Он был уверен, что всегда будет помнить лицо малыша, ожидающее выражение в его больших круглых глазах, соску, прикрепленную к его рубашке. Когда он загнал стыд в тёмную часть своей души, кто-то начал кричать.
— Иса! Иса!
От того, как мальчик развернулся на голос женщины, она, очевидно, была тем человеком, которого он искал.
Джек вздохнул с облегчением и повернул к эскалатору.
— Мистер! Стойте. Пожалуйста. Заклинаю вас! Заберите моего сына отсюда.
Она лежала на полу примерно в десяти футах от Джека, рядом с коляской, которая опрокинулась, зажав её лодыжку. Ей было больно. И она была беременна.
— Пожалуйста, заберите его отсюда, — умоляла она.
Люди продолжали покидать торговый центр, перепуганные хаотичными движениями, но из всех людей она просила о помощи именно Джека. Возможно, потому, что Джек был единственным человеком, который услышал её. Может быть, потому, что он остановился на достаточно долгое мгновение, чтобы заметить плачущего мальчика в эпицентре хаоса. Она не заботилась о своей собственной безопасности, не просила о себе. И в этом они были едины. Они оба просто хотели вытащить своих детей отсюда.
Джек почувствовал, как скользит ремень эскалатора под его рукой, когда он стоял на вершине лестницы.
«Спускайся. Нет. Помоги им».
— Я сожалею, — сказал он.
Каждая секунда, потраченная впустую, была секундой, отделяющей его от Лили.
Он должен был отвести глаза, но заметил момент, когда мальчик обнял свою мать, расслабление его маленького тела, облегчение от того, что он нашёл её, вера в то, что всё будет в порядке — в полном контрасте от абсолютного опустошения и беспомощности в её глазах.
Чёрт.
Поэтому Джек сделал самую трудную, храбрую и бескорыстную вещь в своей жизни. Он вернулся. Схватил мальчика одной рукой, поддерживая его мать другой, и вывел их за двери. В его состоянии, когда в крови было много адреналина, это не заняло больше минуты. Но это была слишком долгая минута.
Когда он повернулся, чтобы вернуться, взрыв сотряс торговый центр, сбивая его с ног и опрокидывая с лестницы. Стеклянная панель упала на него, погребая под собой. Куски стали и бетона посыпались на стоянку, разбивая лобовые стекла и фары. Пронзительный вой полицейских машин и карет скорой помощи смешался с непрекращающимся рёвом автомобильных сигнализаций. Но те, кто пострадал, оставались устрашающе молчаливыми, некоторые навсегда.
Джек шевелился и боролся в темноте, угрожающей поглотить его. Он должен был что-то делать. Где-то быть. Он сфокусировался на едком дыме, который заполнил его лёгкие — остром, горьком и чёрном, как и понимание, которое ударило его, когда он открыл глаза.
«Лили. О, Боже. Я подвёл тебя».
Когда мир рухнул на колени перед ним, стены были разрушены, крыша снесена, следы крови и осколки повсюду — Джек почувствовал, как его разорвали на две части. Джек-до, который любил чёрный кофе, голубое небо, вождение в городе с открытыми окнами, и Джек-после, чья дочь со сладкой улыбкой и хвостиком, как сладкая вата, плавала перед ним в жарком, тревожном пламени полудня.
— Как я выгляжу?
— Прекрасно, как всегда.
В тот момент, когда Джек изо всех сил пытался поднять вес, который придавил его, он знал. Он знал, что не было никакой возможности избавиться от этой тяжести, снова подняться на ноги. И поэтому он, словно измученная от погони антилопа, которая от безысходности подставляет свою глотку льву, прикрыл глаза с легким трепетом ресниц и позволил покрову всепоглощающей тьмы, что сеяла оцепенение, поглотить себя.
ПРОЛОГ
Родел
«Это самый счастливый день в моей жизни», — подумала Родел Харрис Эмерсон, поставив свою подпись в отмеченном месте.
Люди полагали, что это было мужское имя, пока не встретились с ней. Это случилось два года назад, когда она подала заявку на должность учителя в Бертон-на-воде, и повторилось опять, когда она обменивалась сообщениями с агентом по недвижимости, чтобы увидеть собственность, которую покупала сейчас в той же великолепной деревне, ласково называемой Котсуолдовской Венецией, в английской сельской местности (Прим. Бертон-на-воде — это городок и административный участок графства Глостершир, Англия, который лежит на плоской равнине).
— Поздравляю! — Энди посмотрел контракт и улыбнулся. — Ваш первый дом.
— Спасибо, — ответила она.
Он понятия не имел. Это был не просто дом, это была мечта, которая преследовала её всю жизнь. И сейчас, в двадцать четыре года у неё, наконец, есть якорь, своего рода стабильность, чего ей не хватало, пока она росла в семье, которая все время переезжала туда, куда ехал работать её отец. Это была хорошая работа, такая, которая предоставила им роскошь познакомиться с различными культурами, разными местами по всему миру. Но как только Родел начинала оседать и заводить новых друзей, они снова переезжали. Её младшей сестре, Мо, нравились переезды, как и их родителям. В глубине души они были исследователями, свободные духом, который жаждал новых ощущений, новых звуков, новой почвы. Но Родел тосковала по остановке, небольшому участку комфорта и уюта — настоящему дому.
И сейчас он у неё был, именно то место, которое поразило её воображение еще с тех пор, как она впервые посмотрела «Властелин Колец» и влюбилась в Шир. Ей тогда было двенадцать, и это надолго осталось в её сознании — вымышленное, маловероятно идеальное — до тех пор, пока она не стала искать работу после колледжа и не наткнулась на Бертон-на-воде. Там, в английской глубинке, среди сельской идиллии мирных холмов, жизнь текла с неспешной размеренностью. Дорожки пересекали живописные поля, на которых цвели подснежники в январе и колокольчики в мае. Каменные коттеджи, расположенные вдоль аллей, и низкие изящные мосты опоясывали реку.
— Ну, вот и всё, — Энди положил документы в портфель, — есть ещё несколько моментов, которые нам надо обсудить.
Родел вытащила свой телефон и открыла календарь. Он зазвонил в тот момент, когда Энди собирался начать.
Он прочитал имя, мигающее на экране
— Монтего?
— Моя сестра.
Родел не понимала причин, подаривших им необычные имена. Их родители назвали дочерей в честь мест, в которых они были зачаты: Родел Харрис — в честь живописной деревни Родел на острове Харрис в Шотландии и Монтего Джеймс — в честь города Монтего-Бей в округе Сент-Джеймс на острове Ямайка. Ро и Мо.
— Пожалуйста, продолжайте.
Она перевела звонок сестры на голосовую почту. Это было не слишком подходящее время для одного из бессмысленных разговоров Мо. К тому же, у Родел были большие новости. Я-купила-дом-так-что-тебе-нужно-опустить-здесь-свою-задницу, вот такие были новости, она умирала от желания поделиться ими, когда всё будет завершено.
— Я могу подождать, если вы хотите ответить.
Энди был болтливым и излишне гостеприимным. У Родел было ощущение, что его интерес к ней простирался за пределы профессиональных обязанностей.
— Всё в порядке. Я позвоню ей позже.
Они сидели на противоположных сторонах кухонной столешницы в отреставрированном коттедже семнадцатого века, который только что купила Родел. Это был крошечный двухэтажный дом, но в нём была просторная гостиная с деревянными балками, книжным уголком и солнечной террасой в шаге от реки. Он был достаточно близко к школе, чтобы Родел могла ходить пешком, но расположен в уединённом захолустье на краю деревни. Родел не могла дождаться, чтобы съехать из комнаты, которую она арендовала в течение последних двух лет.
— Продавцы согласились на преждевременный переезд, так что это место будет свободно через пару недель, — Энди просмотрел сроки.
— Это замечательно.
Это означало, что у Родел будет все лето, чтобы обустроиться до начала учебного года в сентябре.
— Спасибо, — поблагодарила она, когда они завершили свою встречу.
Энди встал и прочистил горло.
— Я подумал, может быть… ммм… вы хотели бы выпить. Вы знаете, чтобы отметить и всё такое прочее?
В другое время Родел бы отказала ему. Она была настолько сосредоточена на заботах по достижению своей мечты о владении собственным домом, что у неё практически не существовало общественной жизни. Не помогало и то, что она была книжным ботаником. У неё были книжные бойфренды, которым никогда не сможет соответствовать ни один мужчина из плоти и крови. Она могла стремиться к спокойствию в доме, но в мужчине она хотела бури — Страйдера, Арагорна, короля Гондора (Прим. Герой романа-эпопеи «Властелин колец» Дж. Р. Р. Толкина). Вымышленный, маловероятный идеал. Да, «Властелин колец», вероятно, полностью покорил ее. Она нашла свой Шир, завладела своим личным домиком хоббита, но была вполне уверена, что ей придётся переделать своего героя. Но что-то ей подсказывало, что короля Арагорна попросту не существовало среди смертных.
— Выпить было бы неплохо, — сказала она Энди.
— Ну, тогда… — он выглядел очень довольным, когда привёл её к своей машине — компактному белому гибриду (Прим. Гибридный автомобиль — это машина, работающая от системы «электродвигатель — двигатель внутреннего сгорания», обладающая высокой экономичностью. Питаться данный агрегат может как традиционным топливом, так и электроэнергией от аккумуляторов).
Они приехали к маленькому деревенскому пабу с видом на реку. Грубо обтёсанные деревянные столы были уютными, достаточно широкими, чтобы поместилось их пиво, а их колени соприкоснулись, когда они сели друг напротив друга.
— На случай, если я неясно выразился, ты очень красивая, — сказал Энди. — У тебя ммм… красивые карие глаза. Мне нравятся твои… — он указал в её направлении, ища что-то неуловимое, и, наконец, решил добить её. — Мне нравятся твои волосы.
— Спасибо.
Родел спрятала лицо за пивной кружкой. Почему свидания настолько болезненны? Почему поцелуи всегда как её пиво, которое было теплое как моча?
— Твои родители живут где-то поблизости? — спросил Энди.
«Это просто небольшой разговор, — подумала Родел. — Он не объявляет о своём намерении встретиться с ними».
На этот раз Родел испытала облегчение от того, что её родители за тысячи миль отсюда. Она изменила своё мнение. Ей не хотелось переделывать своего героя. Она бы с удовольствием провела остаток своей жизни с вымышленным бойфрендом из книги.
С Дарси? О, да.
С Греем? О, Боже.
С Арагорном? О, Боже, да, да, да.
— Мои родители живут в Бирмингеме, но они на пенсии и любят путешествовать, — сказала она. — Сейчас они в Тайланде.
— Ну, если тебе нужна помощь с переездом, я могу… — он замолчал и проследил взглядом за Родел. Она смотрела на телевизор. Что-то на экране привлекло её внимание.
Она встала, медленно — с трудом, словно одеревенела — и подошла бармену.
— Не могли бы вы сделать погромче?
Это было больше, чем обычная просьба. В её голосе была жесткая, контролируемая чёткость, которая привлекла к себе всеобщее внимание. Тишина окутала бар, когда взоры всех присутствующих обратились к выпуску новостей.
— Бандиты ворвались в переполненный торговый центр в Амоше, Танзания, за несколько минут до того, как прогремел мощный взрыв. Десятки людей, вероятно, убиты. Более подробно о развитии сюжета от нашего зарубежного корреспондента…
Они снимают на месте происшествия, клубы чёрного дыма как тёмные смерчи поднимаются позади репортёра.
— Мой телефон.
Родел отвернулась от экрана и наткнулась на стол. Она перевернула свою сумку вверх дном и встала на колени, разыскивая телефон среди содержимого.
— Что случилось? — спросил Энди.
— Мне нужен мой телефон! Моя сестра в Амоше. Мне необходимо связаться с ней…
Она вцепилась в свой телефон и начала звонить.
— Подними трубку. Давай же, Мо. Подними трубку.
Её грудь вздымалась и опадала с каждым вздохом.
Кто-то усадил её на стул. Кто-то принёс ей стакан воды. Никто не взял трубку на другом конце. Звонок сразу перенаправлялся на голосовую почту. Она опять набрала номер. Её пальцы дрожали, когда она ждала серию набора международного телефонного кода, чтобы продолжить. Она собиралась повесить трубку и попытаться дозвониться до своих родителей, когда заметила меленький значок о новом голосовом сообщении.
Мо. Она должна была оставить сообщение, когда раньше звонила. Родел слушала, как голос её сестры раздавался через динамик, но он не был тёплым и игривым, как обычно, когда они беседовали с Мо после ее отъезда в Танзанию. Эта Мо была напряжённой и жёсткой, и она говорила резким, отрывистым шёпотом, Родел напряглась, чтобы разобрать, что говорилось.
— Ро, я в торговом центре «Килимани»… что-то… падает… повсюду вооружённые люди… — слова исчезали и появлялись, как при плохой связи. — Я прячусь… здесь… единственное, что… поддерживает меня… — была большая пауза. Родел могла слышать приглушённые голоса, прежде чем Мо вернулась на линию. — …буду ждать… здесь безопасно, но если я… — её голос надломился. — Если… я… люблю тебя, Ро… маму и папу… не беспокойтесь. Мы будем… смеяться… над моими сумасшедшими историями… Австралия. У меня есть… все шансы, Ро.
Голосовое сообщение закончилась. И то, что началось как самый счастливый день в жизни Родел, закончилось, когда воцарилось пустое коварное эхо в конце голосового сообщения сестры.
Ро…
После чего последовал треск прерванной связи.
Мозг Родел закипел.
Мо упомянула Австралию. Она тогда тоже думала, что умрёт, и позвонила Родел, пока пересекала кишащую крокодилами реку на тонущем пароме. Она кричала «Ро, Ро!», но люди на пароме думали, что она говорила им: «Гребите, гребите!». Судно доставило их в безопасное место, и когда Мо рухнула на берегу, вызов продолжался, и они обе смеялись с головокружительным облегчением.
— Возвращайся домой, Мо, — настаивала Родел.
— Я ещё не закончила, — ответила её сестра. — Не знаю, если когда-либо закончу. Я хочу умереть, делая то, что я люблю.
«Нет. Я не хочу исполнения этого желания».
Родел прильнула к телефону, не подозревая о невидимых нитях, которые связывают желания, действия людей и последствия. Она не имела ни малейшего представления о том, что образы, мелькающие на экране телевизора, уже запустили цепь событий, которые устремились прямо к ней навстречу, как каскад из домино, которое привели в движение легким касанием руки.
Часть 1
Родел
Глава 1
На несколько блаженных секунд до пробуждения я обо всем забыла. Я забыла, что Мо больше не было, что я спала в её кровати, в незнакомой комнате, в чужой стране, где она провела последние несколько месяцев своей жизни. Но гортанное воркование диких голубей, ритмичный стук мотыги снаружи, лязг открывающихся и закрывающихся металлических ворот — всё напомнило мне, что это было моё первое утро в Амоше.
Я открыла свои глаза и уставилась на жужжащие лопасти вентилятора на потолке. Мо оставила свой след на нём. Яркие ленты оставляли красочные следы, вращаясь надо мной. Это было таким ярким, болезненным напоминанием о ней — её безграничной энергии, её подвижности, калейдоскопа её жизни — что я заново почувствовала острое чувство потери. Когда ты теряешь кого-то, кого любишь, ничего не заканчивается с этим событием, или с их похоронами, или с их именем на надгробной плите. Ты теряешь их снова и снова, каждый день, в какие-то моменты, которые застают тебя врасплох.
Почти месяц прошел после панихиды над ней. Я откладывала свою поездку в Африку, чтобы собрать её вещи и убрать комнату.