— Ты только моя!
И впился в губы так, что я перестала слышать звонок телефона.
Щелк! — застежка бюстгальтера сдала предпоследний рубеж.
Бах! — пряжка ремня мужских брюк встретилась с полом.
— Ты создана для меня, а я — для тебя. И сейчас я тебе это докажу…
Глава 43
Если свечи полыхали бы ярче с каждым повышением градуса страсти в помещении, потолок обжигало бы лепестками пламени. Правда, последняя фраза Паши царапнула слух: «… я тебе это докажу». Будто он соревнуется в борьбе, состязается с невидимым соперником, спешит к победе.
Где-то на окраине сознания всплыли слова гадала: «Рано еще».
Но разве рано? Да и как я могу сбежать сейчас? Не хочу, не буду! Хочется напитаться этой страстью по самую макушку, сжечь все дотла! Вот только самой не сгореть бы…
Возможно, Смолов просто оговорился, не нужно цепляться к словам, — только подумала я, и, словно знак, телефон босса разорвал атмосферу сигналом тревоги. Паша мгновенно поменялся в лице, натянул штаны и извиняюще улыбнулся:
— Прости, надо ответить.
И вот это «прости» бодрило лучше прыжка в прорубь: будто за шкирку вытащило из розового сиропа и как следует встряхнуло, дав пару хлестких пощечин.
Я закрыла глаза, слушая: «Да, нам нужен этот договор с австрийцами. Любой ценой!».
Ха! А вот я, похоже, тебе, Смолов, любой ценой не нужна!
Я защелкнула застежку бюстгальтера, сгребла футболку Паши с пола и накинула на себя.
Смолов стоял ко мне спиной, полностью погруженный в рабочий разговор, а я смотрела на его шикарную спину и застегивала пуговицы его рубашки на себе. Одну за одной, и если нижнюю пуговицу я продевала в дырочку трясущимися руками, все еще сомневаясь, то последнюю сверху я застегнула уже уверенно и с долей злости.
Так, значит, да?
Сгребла свой уже молчащий телефон со стола и мысленно поблагодарила мобильного собрата Смолова за такой своевременный урок. Если бы не этот звонок, все повторилось.
Какая же я дура: тешила себя иллюзиями, что в фальстарте нет ничего страшного. Есть! Не зря Ваня останавливал от таких глупостей!
Я сорвала неспелый фрукт, а теперь плююсь от горечи и вязкости.
Противный вкус… Запомнится надолго…
Затошнило от ситуации. Стало тяжело дышать, захотелось на воздух.
Порванное платье так и осталось за моей спиной, я на него даже не оглянулась. Как и на Смолова, пока выходила из помещения. Прошла мимо кухни, нагло зашла в гардеробную и быстро сориентировалась, что при военном порядке было нетрудно. Вот они — спортивные шорты, самое оно. Брюки бы на мне смотрелись еще смешнее…
В коридоре захватила в руки свои туфли и замерла напротив двери. Это чудо техники тоже по мановению волшебной палочки открывается или по-человечески?
Стерла первую слезу со щеки и дернула за ручку. Вау! По нормальному тоже работает!
В лифте спрятала лицо от камер за волосами, так и не решившись повернуться к зеркалу и посмотреть на свое отражение. Видок у меня должен быть тот еще!
Я все-таки, как в том ужастике, поднялась на чердак, откуда доносились страшные звуки, и получила по полной.
Когда двери лифта открылись, меня встретил охранник с осторожным вопросом:
— У вас что-то произошло?
— Нет, — как можно невозмутимей ответила, сложив руки на груди.
О, какому взгляду я подверглась! Подозрительно-боязненному! И как я его понимала: в этом доме с богачами нужно держать ухо востро! Мало ли какой гость пожаловал, но в то же время я ухожу в таком неприглядном виде. Вот только эти помехи не радовали! Хотелось быстрее оказаться дома, обнять подушку и вдоволь в нее нарыдаться.
Я даже уже предвкушала эти ощущения. Жалеть себя я сегодня собиралась от всей души!
— Подождите, пожалуйста! Я позвоню в квартиру господина Смолову и уточню, что все в порядке!
Не надо! — хотелось крикнуть в ответ. Но я понимала, что таким образом только вызову еще большие подозрения, и самое меньшее, на что тогда могу рассчитывать — это наряд полиции.
Поэтому я невозмутимо посмотрела в ответ, сложила губы в «куриную попку» и сказала:
— Валяй, он так как раз не в духе!
Охранник замер с трубкой у уха.
Я покрутила в руках туфлю, уперла руку в бок и криво улыбнулась:
— Вот на мне после его психов ничего не осталось, пришлось заимствовать. Тебе он вряд ли прикидик одолжит, — я панибратски перешла на ты. Не хватало только жвачки во рту для полного образа, но охранник и без того проникся. Обернулся на кого-то в углу, и пожал плечами.
Выскочила девушка, что провожала меня до квартиры, оглядела с ног до головы и деликатно откашлялась:
— Михаил, не задерживай гостью…
Не знаю, что она такого увидела, может быть, это была женская солидарность, или же я сейчас не походила на воровку. Все равно! Главное, что я могу вдохнуть свежего воздуха и выбраться из этой золотой клетки с ястребом.
Перед выходом надела туфли, независимо сунула руки в карманы шорт и пошла. Привет, неформалы, теперь я в ваших нестройных рядах…
Уже вечер! — с удивлением отметила, зажимая телефон в руке.
Вызвала через приложение такси, игнорируя любопытные взгляды, и уже через минуты плюхнулась на заднее сидение желтого авто. Как хорошо, что не нужно называть даже адрес: вбила все данные в приложение, оплатила картой и готово. <Читай на Книгоед.нет> Поэтому я смогла полностью погрузиться в свои грустные мысли, тоскливо смотря в стекло и не видя перед собой ничего.
— Приехали, девушка! — видимо, не первый раз обращался ко мне водитель.
Я вылезла из машины и с усмешкой встала напротив родительского подъезда. Все еще никак не привыкну, что живу отдельно…
Моя сумочка! — осенило меня, но запредельно поздно!
Ключи от обеих квартир — там. У меня только телефон. Хорошо, хоть с настроенной системой оплаты с него, иначе — беда. Но я ни за какие коврижки не вернусь за сумкой к ястребу. Мышка слишком обожглась, теперь надо залечить ранки…
Телефон зазвонил. Паша.
Ну а я теперь кто? Мастер черного списка! Черный пояс, правда, мне пока по нему не светит, но ничего. Легким движением руки, сопровождая скрежетом зубов, я отправила босса в «баню». Пусть парится, ему полезно!
Это сколько времени прошло? Полчаса примерно? А он только очнулся? Или только справился с возмущением и решил все-таки позвонить?
Так, стоп! Больше ни мысли о нем! Запрещаю трепать себе нервы!
Душа требовала пойти вразнос. Энергия страсти, которую разбудил во мне Смолов, тугим комком скрутилась в груди и жгла, требуя выхода. Хотелось напиться в усмерть, наесться сладкого и улететь в другую страну одновременно.
Игнорировать косые взгляды стало сложнее, и я решила наведаться в ближайший магазин одежды. Благо, тут как раз сетевушка неподалеку, где можно оплатить картой с телефона.
Через пятнадцать минут выбрала повседневное приталенное платье ярко-желтого цвета. Никогда не выбирала такие яркие тона, но сегодня просто распирало. Консультанты магазина делали вид, что ничего не происходит так успешно, что я даже поверила, что к ним постоянно приходят в туфлях, мужских шортах и белоснежной рубашке. Ничего особенного, подумаешь!
В примерочной подтерла следы подтекшей туши, привела волосы пятерней в порядок и зло сверкнула глазами. Ну, Смолов, ну погоди!
А потом тут же одернула себя: никаких мыслей о Паше!
Посмотрела на свое отражение в зеркале, складывая рубашку по швам, и замерла. Да что я творю?! Аккуратно собираю одежду, да еще собираюсь постирать и вернуть?
Схватила рубашку и шорты, перекинула через руку и поцокала каблуками в сторону кассы.
— У вас есть мусорка? Выкиньте, пожалуйста! — протянула рубашку и шорты через прилавок.
Просьба немного расколола скорлупку идеального поведения консультанта, девушка удивленно подняла брови, а потом опустила взгляд на рубашку и воскликнула:
— Это же Бриони!
Я невозмутимо смотрела в ответ, не моргнув и глазом. Да хоть Макаронни, отправится туда же. И лучше быстрее, пока я не передумала.
— Да она стоит тысяч пятьдесят! — отметила консультант, окинув выбранное мной платье за пару тысяч.
Я треснула по рукам свою жабу, которая уже положила лапки на мое горло и кивнула.
— Отправьте ее в мусорку. Или заберите себе, мне все равно. Дайте, только, ножницы. Пробейте платье на мне и я пойду…
Из магазина я выходила в гробовой тишине, зато жутко довольная собой. Сейчас я была настолько зла, что если бы могла, и Смолова отправила туда же вместе с его Бриони!
Теперь я чувствовала себя намного лучше!
Когда я сбросила с себя вещи, которые насквозь пахли Пашей, во мне словно открылось второе дыхание. И пусть я порядком опалила крылья, на которых летала, это послужило мне лучшим уроком. Ничто учит результативней собственных грабель, шандарахнувших по лбу.
У меня не было ключей от квартиры, не было подруг, с которыми я сейчас могла бы слезно обсудить свои проблемы, напиться и проклясть негодяя. Не было больше цели.
Ваня ждал меня в бассейне, но я уже опоздала. Да и не могу сейчас смотреть в глаза гуру любви, который оказался в сотый раз прав. Тем более, после нашего последнего странного разговора.
Я вызвала такси, забив адрес, и решила, что мне это просто жизненно необходимо.
Глава 44
В мифологии есть птица феникс, сжигая себя, она неизменно возрождается из пепла. Красивый образ, но вот я чувствовала себя причастной к нему только наполовину. Там, где красочное оперение слетает, тело превращается в тлен и остается лишь горстка пепла.
— Красивое платье! — замечает неожиданно таксист, а я в растерянности хлопаю глазами с заднего сидения.
— Спасибо, — все же бурчу в ответ, а потом встряхиваю головой и насильно натягиваю улыбку и говорю преувеличено бодрее: — Мне очень приятно! У вас тоже отличная рубашка!
Лысый мужчина за рулем расцвел, и на душе стало приятно, что хоть кому-то я смогла подлатать настроение.
Обуяло странное чувство: будто мой внутренний компас сломался. Я бежала, бежала, бежала, а потом поняла, что свернула на обрыв. Хорошо, что вовремя затормозила и теперь смотрела с самого края в бездну.
Я уже могла быть там, в самом низу, и никто бы меня не спас…
Нет виновных в том, что я раньше времени сорвалась, кроме меня самой. И я живо представляла утро, улыбку победителя Смолова и повторение истории.
Я чуть не сорвалась в пропасть, и теперь в груди заходилось сердце, не веря, что еще живо. Этот урок я запомню надолго.
Прошлая я, та серая мышка, упивалась бы сейчас в баре, жалея себя. Влила бы в себя тьму алкоголя и вытворила бы то, о чем бы потом непременно жалела из-за уколотого самолюбия и гордости.
— Девушка, вы такая красивая, не грустите! — вдруг обернулся таксист ко мне на секунду, и тут же повернулся обратно, поделившись добротой. Ложку я ему — он мне две в ответ.
Губы расплылись в грустной, но уже настоящей улыбке. Правда, что это я унываю? Не зря же гуру любви столько вложил в меня, чтобы я травила сама себя?
Как бы не было дурно, я ощущала, что выше этого. Что я не должна упиваться горем, зацикливаться на неудаче. Это словно выпить яд, и ждать, что от этого Смолову станет хуже. Не станет. И я должна извлечь свою выгоду, пополнить опыт и пойти дальше.
Но как же легко это в теории, и как тяжело в практике. Но обидней всего была одна удивительная деталь, которая уколола мою было встрепенувшуюся гордость: единственный раз, когда я не посоветовалась с Ваней и ушла в «самоволку» я наворотила таких дел, что, по ощущениям, спалила целиком родной город.
Хоть я себя уже любила больше, чтобы банально споить, душа требовала действия, направления, выхода. Находиться на одном месте сейчас казалось смерти подобно. И я вспомнила, как Ваня легко решал такую задачу, заполняя до отказа мой день такими эмоциями, которые выбивали другие с полтычка. Те, которые ударяли по базовым инстинктам: голод, смерть, еда, любовь, самореализация.
Если раньше я не могла посмотреть на ситуацию со стороны, копалась в себе, истязала, самобичевала, сожалела, то сейчас поняла, что эмоции пройдут, остынут, как забытый утренний кофе, а впереди, на жизненном пути куча кофеин с разными добавками, с разными видами напитков — выбирай не хочу!
Новая я с удивлением обнаружила, что хоть и спалила родной город, думаю о том, какие новые дома будут на месте старых. Вот только мне не хватало кнопки перезапуска, рычага, на который бы я нажала и перезагрузилась. Потому что умом-то я понимаю, а вот чувства все еще в той комнате с горящими свечами и Смоловым…
Мне нужна была настоящая встряска, поэтому когда я вышла из такси и задрала голову вверх, то все еще не передумала.
Троллей — при этом слове в голове возникает кривая морда мультяшного персонажа, но никак то занятие, которым я хочу сейчас заняться. Когда я в первый раз услышала это слово, подумала, сто коллега шутит. Тогда она сказала, что собиралась пригнуть с башни на веревках, но струсила в последний момент, и тогда согласилась на полумеру: пролететь на скорости четыреста метров по натянутой веревке над рекой.
С раздражением покосилась на платье и подумала о своей недальновидности. Вот как гуру любви хорошо поработал — накрепко забил понятие о женском силуэте в одежде так, что руки сами тянутся к такой одежде.
— Вы в веревочный парк, на прыжки или на троллей? — тут же ко мне подошел молодой парнишка в ярко-салатовой футболке.
— Я в платье… — запоздалое сожаление отозвалось грустью. Вот дуреха…
— У нас есть в аренду не только удобная обувь, но и одежда, — невозмутимо отразил мои метания сотрудник.
— Даже так? — удивилась не на шутку. Вот это прогресс!
— Конечно. Только у одного из трех человек подходящая обувь, ведь нужно, чтобы она была спортивная и крепко сидела на пятке. Примерно половина гостей приезжают неподготовленными на разведку, и, благодаря прокату, могут сразу испытать бодрящие ощущения.
— Ого! Вот это сервис!
— Разумеет, это не бесплатно…
— Разумеется, — тихо засмеялась я. — Показывайте, куда платить и сколько!
Через двадцать минут я сидела на вышке и думала о том, как бы дать деру. Что это я? Зачем это мне? Страшно — жуть! Не хочу, не буду!
— Я передумала, — обернулась к инструктору, смотря на закатное солнце и темнеющую реку внизу. — Не надо возвращать денег, просто снимите меня отсюда.
Молодой человек почесал короткую бороду, стрельнул хитрым взглядом в мою сторону и подошел сзади, тихо бормоча:
— Конечно, конечно.
А сам вместо того, чтобы развязать, подтолкнул вперед, и я полетела!
Вжу-у-у-у-ух! — неслась я над рекой и бессовестно орала так, слово за мной гонятся все страхи разом.
Это было очумительно, тьфу, то есть удивительно! И до опупения страшно!
Воздух свистел в ушах, глаза вылезали из орбит, сердце осталось где-то на вышке и тревожно замерло. Я сжалась, вцепившись в эту, казалось бы, хиленькую веревочку страховки и молилась, чтобы ни одно крепление не вздумало ослабеть, пока я здесь. Потом — хоть пожар, но не сейчас!
Река блеснула серебром, солнце подмигнуло, легкие взорвались от избытка кислорода, а голова закружилась. Я спустилась до критически низкой точки и теперь летела вверх, а потом опять назад вниз.
Вжуу-у-ух! — но уже слабее.
И, наконец, когда все остановилось, перед глазами мелькнула вспышка. Кадр полароид, на котором я со сдвинутым набок шлемом, выпученными глазами и плотно сжатым ртом перекочевал в мои руки.
— На память! — ослепительно улыбнулась девушка-фотограф и растворилась в толпе зевак.
— Ну что, айс? — спросил меня еще один инструктор, расстегивая крепления.
— А…а…айс, — ответила, хмыкнула, а потом рассмеялась.
Улыбка сама расползлась по лицу против моей воли, а пальцы дрожали от притока адреналина. Это игра на инстинктах, но это работает!
Смолов? — протестировала я себя, воскрешая в памяти образ при свечах.
А что — Смолов? — тут же ответила себе сама, чувствуя, что теперь недавние события кажутся уже пережитком прошлого. Будто было как минимум на прошлой неделе.