— А он разве уже не превращается в волка? — удивилась я.
— Нет. Только несколько дней до и после полнолуния. И новолуния. Будем надеяться, что удастся найти в книгах что-нибудь полезное. Если не про жабью магию, то, может, хотя бы про эфирные тела.
— Спасибо, Арт! Огромное! — от избытка чувств я не удержалась и чмокнула его в нос.
27
Впрочем, обрадовались мы рано. На следующую ночь Арт с Иттоном ничего не нашли.
— Мы пролистали всю черную книгу, — рассказывал Арт утром. — То есть Иттон держал меня на руках и листал. А я просматривал. Успели одну, к сожалению. Ничего. Абсолютно ничего, что нам могло бы пригодиться. Заклинания, привороты, зелья — чего там только нет. И все не то. Ни слова о фамильярах или эфирных телах.
— Понятно, — вздохнула я.
— Не огорчайся, Мари, — он погладил меня по спине. — Дождь так и идет. Значит, у нас есть по крайней мере еще одна ночь. Но даже если мы ничего и не найдем, Лэрга наверняка что-то знает.
— Не обязательно. Если б знала, сказала бы нам еще тогда.
— Она могла забыть, — не слишком уверенно возразил Арт.
— Не думаю.
— Мари…
Да, терпения ему было не занимать. Порой я сама себе была противна до тошноты, но он стоически терпел и утешал меня как мог. Хотя его положение мало чем отличалось от моего, если не сказать хуже.
Вечером Элия не вбежала к нам, как обычно, похожая на ураган, а вошла и остановилась на пороге. Мрачная, недовольная. Подумала, подошла к нам, небрежно погладила Арта по спине и взяла меня в руки.
— Пойдем со мной, Мария.
Как будто можно было не согласиться!
Почему-то я не сразу сообразила, что она несет меня в черную комнату, и только когда мы подошли к лестнице, ведущей в башню, запаниковала. Догадается ли Арт, где мы? Как бы не получилось, что они с Иттоном заявятся туда совсем не вовремя.
— Арнис не пригласил тебя танцевать? — поинтересовалась я ехидно, когда мы вошли в комнату и Элия зажгла свечи. — Поэтому ты такая злая?
Она не ответила, но ее ледяной взгляд, похожий на опасную бритву, лучше любых слов подтвердил: что-то пошло не так. И тут я даже не знала, радоваться или нет.
— Кажется, связь между нами и Арнисом слабеет, Мария, — она посадила меня на стол, в середину пятиугольника из свечей. — Может быть, дело в том, что ты несколько дней не виделась с ним. А может, нарушилось что-то между мной и тобой.
Неужели Лэрга смогла ей помешать? Но почему тогда не передала ничего нам?
Внутри пентаграммы Элия обозначила треугольник, в центре которого оказалась я. Его вершинами стали свернутый шелковый платок, хорошо мне знакомый, лента от ее платья и серебристая тесьма — видимо, от одежды Арниса. Пламя словно перебегало от одной свечи к другой, и они наполнили комнату дымком с горьким травянистым запахом, напоминающим полынь.
Элия медленно раздевалась, и ей не понадобилась для этого служанка: крючки на платье расстегивались, а шнурки развязывались сами собой. Через несколько минут она стояла перед зеркалом полностью обнаженная, подобрав волосы. Со стола я не могла видеть ее отражение, но мне показалось, что зеркальная гладь наливается светом — как в тот день, когда я впервые очутилась в эфирном теле. Ее тихое ритмичное пение завораживало, словно гипнотизировало. Все вокруг начало расплываться.
— Ну здравствуй… еще раз, — ее голос звучал внутри меня. Нет, это был не голос. Ее мысли словно раздвигали мои, переплетались с ними.
Так вот что имел в виду Арт, говоря, будто Элия может влезть в шкуру фамильяра. Наверно, это было нужно не только для того, чтобы видеть моими глазами, но и для укрепления связи между нами.
— Котом я была, Мария, а жабой еще нет, — мысли звучали вкрадчиво-мягко, бархатно, как ее голос. Как лапа с втянутыми когтями, которые в любой момент могут высунуться, острые, похожие на изогнутые сабли. — Очень интересно…
— Мари?
Проклятье! Этого я и боялась. Но хорошо, что не стали ломиться в дверь. Решили проверить, а вдруг действительно Элия унесла меня в черную комнату. Хотя куда же еще? В свою спальню? Или на прогулку? Видимо, Иттон открыл внизу дверь, и Арт поднялся сюда и позвал меня.
— Нет!!!
— Понял…
— Что нет? — удивилась Элия.
— Ничего интересного, — вывернулась я. — В том, чтобы быть жабой.
— Согласна. Не слишком большое удовольствие. Но дождь закончился. Завтра у тебя снова появится возможность стать человеком. Ну почти человеком. Уж постарайся, Мария, когда встретишься с Арнисом. Что ты как стеснительная девственница?
— Чего ты от меня хочешь? — огрызнулась я. — Сама ведь сказала, что мне не понадобится с ним спать.
Она не ответила, и я почувствовала, что снова одна в жабьем теле. А ее, замершее перед зеркалом, ожило, потянулось, распустило волосы. Подойдя к креслу, где лежала одежда, Элия натянула платье прямо на голое тело. И снова крючки застегнулись сами собой.
— Сегодня тебе придется спать здесь, — она отнесла меня к камину и положила на пол. — А мне надо кое-что почитать. Подремлю днем, в лесу, пока буду ждать.
Черт, чтоб тебя разорвало!
Я-то надеялась, что Элия принесет меня в нашу с Артом комнату и пойдет к себе. И тогда Арт с Иттоном еще успеют полистать красную книгу. Но с этим расчетом можно было попрощаться. Я дремала вполглаза, время от времени поглядывая, как Элия у пюпитра перелистывает страницы — именно красной книги.
Эх, чего бы вам, ребята, было не начать с нее? А теперь когда еще получится сюда снова забраться? Когда опять пойдет дождь? Или, может, Иттон все-таки проберется в дом ночью?
Вскоре меня сморило. И, уже засыпая, я вдруг подумала, что Элия лишь притворяется дурочкой. А на самом деле сознательно меня провоцирует, чтобы я — назло ей! — действительно соблазнила Арниса.
Вот только ты не учла две вещи, Элия. Во-первых, я знаю, что будет после этого. А во-вторых, мое тупое бесчувственное тело работает против тебя. Заниматься сексом с мужчиной, которого хочешь, но зная, что ничего при этом не почувствуешь? Спасибочки! Лучше представить, как все это могло бы быть при совсем других обстоятельствах.
28
Проснулась я от ощущения, словно перемещаюсь в пространстве. Положив меня на красную книгу, как на поднос, Элия шла по коридору и что-то напевала себе под нос.
Твою мать, зараза, куда ты тащишь книгу?!
— А тебе-то что до книги? — хмыкнула она, и я поняла, что опять спросонья попала мыслями… впросак.
— Куда ты меня тащишь на книге? — неуклюже поправилась я.
— В вашу комнату, куда ж еще? А книгу надо вернуть в хранилище, она не моя.
— Иначе возьмут штраф? За то, что не вернула вовремя? — если б я была ядовитой жабой, то яд от злости и разочарования сочился бы сейчас через кожу и капал на пол.
— Штраф? — удивилась она. — Деньги? Нет. Но эта книга всего одна, и она может понадобиться другим Верховным. Поэтому ее нельзя держать у себя долго.
А вдруг Лэрга как раз и ждала, пока Элия не вернет книгу? Глупо-то как!
— А почему не сделать копию? Или две? Чтобы у каждой было по своей книге?
— Ты не понимаешь, Мария, — поморщилась она. — Черная книга у каждой ведьмы своя. А красная особенная, ее нельзя скопировать.
— Да уж, — ехидно заметила я. — Мне этого не понять. У нас можно скопировать все. Даже то, что на сто процентов защищено от копирования.
Да что же это за непруха такая? Как назло все! Но… с другой стороны, если в книге действительно есть то, что нужно нам, Лэрга узнает об этом. И наверняка сумеет этими знаниями распорядиться лучше, чем мы. Так что пусть Элия бежит в библиотеку, то есть в хранилище, и побыстрее.
Когда Элия стряхнула меня с книги на пол перед камином, Арт увеличился в размерах раза в полтора: вся шерсть от злости у него встала дыбом.
— Спокойно! — попросила я. — Сейчас она уйдет, все расскажу.
— Днем приду за тобой, Мария, — пообещала она и исчезла. Вместе с книгой.
— Если б это не было плохо для нас, пробрался бы к ней ночью и перегрыз глотку, — злобно прошипел Арт.
— Остынь, — я подобралась поближе и провела лапой по его боку, приглаживая шерсть. — Это книга Верховных ведьм. Одна на троих. Я так поняла, они забирают ее из какого-то хранилища попользоваться, а потом относят обратно. Все это время книга была у Элии, значит…
— Значит, Лэрга ждала, когда Элли ее вернет. Будем надеяться, что это так. А что она делала с тобой ночью?
— Влезла в мою шкуру, — меня передернуло. — Сказала, что связь между нами ослабла. Видимо, Арнис во дворце уделял ей мало внимания. Причем влезла именно в тот момент, когда ты позвал меня с лестницы. И услышала, что я тебе ответила.
— И что? — снова ощетинился Арт.
— Ничего. Я вывернулась. Но было опасно. Хорошо, что вы не стали открывать дверь.
— Иттон хотел, но я его остановил. Решил проверить, а вдруг вы там.
Мне не сиделось на месте, и я таскалась по комнате из угла в угол.
— Не мельтеши, Мари! — раздраженно попросил Арт. — В глазах рябит.
«Не мельтеши» — это, конечно, было сильно сказано, учитывая, что я передвигалась, как вполне уважающая себя жаба. Это лягушки прыгают, а мы, жабы, степенно ползаем.
— Не могу!
— Так зудит? Перед свиданием? Соскучилась?
— Сходил бы ты лучше к своей Ярике, — огрызнулась я. — Она тебе колбасы даст, за ушком почешет.
— Ярика… — Арт печально усмехнулся. — Пора выкинуть Ярику из головы. Пока ее Мартенс где-то усмиряет очередных бунтовщиков, она завела любовника. Слугу своего мужа. Ну что ж, трудно ее в этом упрекнуть.
— Она ведь не знает ничего. О тебе, — заступилась я за нее. — И потом, замужем за старым пьяницей оказалась по твоей милости.
— Да я все понимаю, Мари. И чувствую себя виноватым. Но прошло уже два года. Даже если вдруг Лэрга вернет нас в наши тела, кем я могу стать? Еще одним ее любовником?
— Но ведь ты сам говоришь, что Мартенс старый, — я подползла поближе и погладила хвост, которым Арт нервно дергал.
— И что? — хвост хлестнул меня по морде. — Ждать, когда она станет вдовой? Ты еще скажи, помочь ей стать вдовой. Нет, Мари. Все это уже в прошлом. Хотя и очень жаль.
Наконец Элия пришла за мной, и мы отправились в лес. Но не успели еще выехать из города, как остановились. Судя по цоканью копыт, кто-то ехал навстречу.
— Приветствую, Элия! — с удивлением я узнала голос Лэрги.
— Приветствую, — без особой радости отозвалась та.
— Наконец-то ты вернула книгу в хранилище. Хотя я просила тебя сделать это еще несколько дней назад. Это недопустимо.
— Прости, — без тени сожаления отозвалась Элия. — Но она была мне нужна. Неужели ты за тридцать лет не выучила ее наизусть?
— Ты же знаешь, красную книгу нельзя выучить. Ее нельзя даже прочитать полностью. Она дает ответы только на те вопросы, которые ты задаешь.
Лэрга говорила громко и отчетливо, и я поняла: она делает это для того, чтобы расслышала я. Потому что прекрасно знает, куда Элия отправляется в это время. И что — точнее, кто — у нее в седельной сумке.
Разумеется, я поняла ее.
Прости, Мария, у меня не было возможности что-то сделать, пока эта дрянь не вернула магическую книгу. Но теперь я постараюсь вам помочь.
— До меня дошли слухи, Элия, что ты имеешь виды на принца.
— А ты имеешь что-то против?
— Ты сомневаешься? Я выкормила его грудью, и он мне как сын. А еще я слышала, что ты завела жабу-фамильяра. Рассчитываешь добраться до него таким образом?
— А ты думала, твое прокисшее молоко из отвисших сисек защитит его от всего?
Да, Элия, «слабоумие и отвага» — это надо бы написать на твоем гербе. В качестве мотто. А я-то уж подумала, что действительно недооценила тебя.
— Ты не слишком много на себя берешь, девочка? — Лэрга чуть повысила голос.
— Я? — Элия презрительно расхохоталась. — Нет, нисколько. А вот твое время, Лэрга, истекло. Пора освобождать место кому-то помоложе. Прощай, дорогая.
29
Булыжные мостовые под лошадиными копытами сменились раскисшей после дождей землей — мы выехали из города. Элия злобно бормотала себе под нос. Видимо, ругала Лэргу.
— Глупо, — сказала я из сумки. — Но тебе виднее, конечно.
— Не твое дело! — отрезала она.
— Ты так думаешь? Ладно, не буду спорить. Только если потом не получится, не вини в этом меня.
— Она ничего не сможет, — с ноткой сомнения, словно убеждая в этом себя, возразила Элия. — Просто она меня ненавидит. Рассчитывала, что Верховной вместо Фиалы станет ее племянница, а выбрали меня. Ну, и из-за Арниса, конечно.
Интересно, а как ты этого добилась? Чтобы тебя выбрали? Шантажом, подкупом? Я бы не удивилась.
Наконец мы добрались до хижины. Элия вытащила меня из сумки, Иттон подхватил вороного под уздцы и повел к коновязи, откуда донеслось знакомое кокетливое ржание Дэты. Уже хорошо, потому что гнедой, похоже, возненавидел меня с первого взгляда, и я опасалась, что скинет по-настоящему. Конечно, это вряд ли повредило бы эфирному телу, но все равно приятного мало.
Пока я еще не переместилась в бесчувственную оболочку, от волнения здорово потряхивало. Все эти дни я страшно скучала по Арнису и хотела его поскорее увидеть, но вместе с тем было не по себе.
Смогу ли я удерживать его — и себя! — на безопасной дистанции? Вообще на хоть какой-то дистанции? Оставалось только надеяться, что здравый смысл и нежелание тела, скооперировавшись, возьмут верх над желаниями сознания.
— А почему это платье тебя не слушается? — ехидно поинтересовалась я, когда Элия застегивала на мне крючки.
— Слушается только то, которое на мне, — буркнула она, резко затягивая шнуровку. — Слишком ты любопытная, Мария. Можно подумать, я у тебя на службе, а не ты у меня.
— Моего согласия никто не спрашивал. Ты вообще нарушила все правила, когда забрала мою душу из хранилища.
Твою мать, кажется, это слабоумие заразно. Какого черта меня-то за язык тянет? Да, я в безопасности, пока ей нужна, но если вдруг наши надежды на Лэргу не оправдаются, Элия припомнит мне все. Причем при любом развитии событий.
Как ни странно, она промолчала. Лишь подтолкнула меня к двери, не слишком нежно. И только когда я уже вышла на крыльцо, сказала в спину:
— Будь добра, постарайся, Мария. Надо поторопиться, пока эта старая стерва действительно чего-нибудь не придумала. Книга теперь у нее, кто знает, какие вопросы она может задать и какие ответы получить. Я что-то не очень хорошо себя чувствую. Прилягу, пока тебя не будет.
Счастье, что она не видела моего лица. Мимика эфирной бабы все же подчинялась моим эмоциям. Злорадство смешалось с радостью: я могла спокойно поговорить с Иттоном.
Традиционное прикосновение к щиколотке — как приветствие, улыбка заговорщика. Я мысленно рассказала ему о том, что произошло ночью, о книге и о встрече с Лэргой.
— Будем ждать новостей, — кивнул Иттон. — Держись, Мария. Ты не слишком легко одета?
После дождей действительно сильно похолодало. И хотя на небе не было ни облачка, ледяной ветер гнул деревья. Моя оболочка не испытывала холода, а вот жабой в сумке я действительно замерзла. Какая-нибудь накидка не помешала бы, пусть даже для вида, но возвращаться и просить у Элии не хотелось.
— Ничего, переживу, — я пришпорила Дэту и направилась к озеру.
Арнис расхаживал по берегу, кутаясь в черный плащ. Увидел меня, бросился навстречу, снял с седла и крепко обнял.
— Наконец-то, Мария. Я боялся, что с ума сойду. Думал, этот дождь будет идти вечно. Но ты совсем замерзла.
Он прижал меня к себе, закутав в полы плаща, и я поняла, что поцелуями дело не ограничится. Хотя мое тело и не могло отозваться, но желание Арниса прекрасно чувствовало. Тонкая ткань платья нисколько не мешала.
И что мне, спрашивается, делать?
Я никогда еще не была в такой ситуации. Подобный тесный контакт с моей стороны означал всегда одно: секс будет. Может, не немедленно, но при первой же возможности. А если этого не хотела, то и лапать себя вот так не позволяла. Динамить я попросту не умела. Но сейчас должна была научиться.