Краем глаза заметил, что двигаюсь я словно в окружении голубого льдистого сияния – в ушах шумело, а крики зрителей доносились будто сквозь толщу воды. Кроме этого, четко видел только пространство перед собой, на периферии зрения же клубилась голубая муть.
Халфгар хотел было что-то сказать, но увидев опускающийся меч, вскинул руку. В последний момент я изменил направление удара, и четыре отсеченных пальца упали на песок арены. Дуэргар зло крикнул, оттолкнулся ногами, пытаясь встать, как я вновь ударил – на этот раз словно клюшкой для гольфа. Темный дварф словно споткнулся, и было отчего – отсеченная ступня отвалилась в сторону, а на песок хлынула кровь. Я же, провернувшись вокруг своей оси, ударил еще раз – в этот раз отрубив Халфгару руку по локоть. Дуэргар не сдался – громко заревев, он прыгнул на меня – так что загоревшиеся красным огнем глаза оказались совсем рядом. Дварф попытался меня ударить кулаком, но не попал – рефлекторно я шагнул вперед и ударил сам, причем головой, услышав, как ломается нос дуэргара. Отрубив ему вторую руку, для надежности, я убрал клинок в инвентарь и двумя руками подхватил обрубок темного дварфа, взяв его за ремень на спине и воротник. Глухо закричав от усилия – в доспехах Малкоран, даже безо всех частей тела, весил под сотню килограмм, я направился к решетке. И подбежав ближе, в последний момент левой рукой, держащий воротник, направил дуэргара – так что его большая голова с хрустом сминаемой и сдираемой кожи вошла между прутьями.
– Ничего не хочешь ему сказать? – поинтересовался я у Карела, который оттеснив Марину, стоял у решетки.
Губошлеп с непередаваемой смесью отвращения и ненависти смотрел на темного дварфа, но сохранял молчание.
– Эй! – привлек я его внимание и жестом показал на отрубленный женский палец, который Карел по-прежнему держал в руке. Губошлеп, двигаясь словно под гипнозом, подошел ближе и протянул мне палец. Взяв его, я снял перстень и сжал кольцо в левой руке, после чего схватил за жесткие волосы Халфгара и дернул на себя. Прутья были составлены достаточно узко, и дуэргар лишился ушей и кожи еще тогда, когда я забил его голову внутрь, сейчас же по железу решетки проскрежетали оголенные кости черепа. Уронив Халфгара на спину, в лужу натекшей из него крови, я приподнял его оскаленную губу и вдруг отдернул руку с испуганным возгласом – дуэргар попытался меня укусить! К счастью, мои руки остались целы – челюсть у темного дварфа крепче лошадиной. Когда он оскалился, потерпев неудачу, я достал из инвентаря меч и ударил оголовьем в виде львиной головы, разбивая в кашу брызнувшие кровью губы и выбивая передние зубы. Забив вместе с ошметками плоти и зубов высушенный отрубленный палец возлюбленной Карела, я поднялся и долго бил ногой дуэргара ногой по лицу – до тех пор, пока сапог не стал чавкать в месиве обезглавленного трупа.
Почувствовав на себе чьи-то руки, я обернулся и встретился глазами с отскочившей в ужасе Мариной. Невероятного усилия мне стоило сдержать себя, и отойдя на шаг от поверженного противника, я подождал, пока распорядители арены утащат прочь кусок мяса, в который превратился в дуэргар. Заходя в проем комнаты ожидания, я обстучал сапоги и откинул прочь окровавленный кусок кожи с клоком жестких волос.
Карел, в отличие от Марины, при виде меня не выказывал испуга или настороженности. Красномордый дварф внимательно на меня смотрел расширившимися глазами, и когда я кинул ему перстень, резким движением его поймал.
– Макс… Макс, ты в порядке? – шагнула вперед Марина, с опаской беря меня за предплечье.
– Все просто замечательно, – еле шевеля губами, словно отходя от обезболивающего укола, проговорил я. Вот только говорил с трудом я наоборот в большей части из-за того, что внутри просто бурлила потоками энергия – которой внутри было тесно, и она сейчас переходила в светившийся льдистым отблеском меч. И стало возможным это благодаря Наами, которая перенаправила в оружие убивающие меня излишки. Теперь стал ясен смысл танца с демонессой – когда мы с ней кружились в объятиях в междумирье, она просто отводила лишние потоки энергии в клинок.
Подняв королевский меч, я вгляделся в узор на широком лезвии и увидел, что красный цвет из него исчез – а рунный орнамент горит темной синевой среди бледного голубого отсвета. И в этот момент заметил, что на периферии зрения светится значок ауры защиты от холода – и понял, откуда взялось ледяное пламя, которым точно не могла оперировать демонесса, работающая с совсем другими видами магии. Именно через ауру защиты от холода она преобразовала бурлящую во мне энергию в ледяное пламя. В этот момент у меня возникла тень важной догадки, но зацепиться за нее не получилось – некстати я всмотрелся в меч и увидел изменившийся статус клинка:
«Милосердие королей»
Уровень предмета: 163; вариативный
Одноручное Меч; Мифрил;
Танец Ледяного Пламени
+ 1.63 к силе
+ 1.63 к ловкости
+ 1.63 к выносливости
Если в руке: Увеличение рейтинга критического удара на 15%.
Если в руке: Увеличение действия аур, союзных заклинаний и эффектов на 7%
Дополнительно: не замечает доспехов
Дополнительно: не замечает магических щитов
Дополнительно: не замечает защитных аур
Прочность: нельзя уничтожить
«Королевское милосердие бывает опаснее королевской жестокости!»
Магия крови из признавшего меня легендарного оружия ушла, сменившись силой ледяного пламени. Пока я всматривался в клинок, осмысляя все, что произошло только что, закончился поединок Эйзела. Вольный охотник просто играючи быстро расправлялся с противниками, тратя на каждого не более нескольких секунд.
Испытание силы и мужества – поэтому перерывы, видимо, для слабаков – успел подумать я, вновь выходя на песок арены. Вокруг все по-прежнему тонуло в голубом мареве, слышал я словно сквозь вату, а более-менее ясно видел только то, что находится перед мной. При этом особых неудобств мне это не доставляло, потому что двигался я сейчас быстрее, чем обычно, из-за переполняющей все тело энергии.
Стоявший напротив низкорослый квадратный Наз еще больше сгорбился, так что его и вовсе стало не видно из-за щита. Секунды тянулись медленно, как патока – и я теперь понял, как чувствовала себя Марина, когда выпила высокоуровневое зелье и была готова крушить все вокруг.
Громко ударил гонг и не меняя тактики, бешеный карлик моментально совершил усиленный способностями рывок – он словно превратился в длинный мелькающий росчерк, приближаясь ко мне. От неожиданности я вскинул не только клинок – который держал правой рукой, но и левую руку с раскрытой ладонью – в невольном защитном жесте.
Дальнейшее стало неожиданностью не только для бешеного Наза и зрителей, но и для меня тоже – вокруг раскрытой ладони сформировалась полупрозрачная голубая защитная сфера, в которую дварф и ударился. Защищающее меня поле прогнулось совсем немного, и я отшатнулся – а вот Наз отлетел на несколько метров, немного нелепо взмахнув щитом и булавой. Он несомненно удивился, но не настолько, чтобы потерять над собой контроль – бешеный коротышка неожиданно выполнил еще один рывок. Ему это стоило невероятно много сил – отзвук бушующей магической энергии я почувствовал кожей. В этот раз защитная сфера оказалась пробита – разлетелась, брызнув мириадами осколков. А я, машинально вскидывая меч, получил мощнейший удар в плечо – потому что стоял в стойке полубоком.
С удивительной четкостью услышав хруст своих костей, на краткий миг завис в невесомости, а после покатился по земле, распахнув рот в беззвучном крике боли – казалось, вся левая сторона тела у меня смята в блин.
Глаза забило песком, и пытаясь проморгаться сквозь слезы я поднялся. Сразу отшатнулся в сторону, уходя от возможного удара, все еще не придя в себя и качаясь как пьяный. Левая рука повисла плетью, а правая оказалась пуста – куда делся меч, я не понял.
Ежесекундно ожидая удара, я, заплетаясь, отошел в сторону и наконец кое-как проморгавшись, увидев стоявшего поодаль на коленях Наза. Низкорослый массивный дварф во время второго рывка напоролся на мой выставленный меч и длинный клинок, которому было все равно на доспехи и защитные ауры, проткнул щит и тело дварфа. Причем, учитывая силу рывка, Наз словно насадился на меч, который гардой прижал щит и держащую его руку к груди дварфа, так что длинное окровавленное лезвие торчало из спины. Впрочем, кровь задерживалась на мече недолго – ледяное пламя словно не давало жидкости прилипнуть, и тягучие капли падали на песок.
Согнувшись в три погибели – точно сломана ключица и как минимум несколько ребер слева, я подошел к Назу и выдернул из него меч. Коротышка после этого завалился лицом вниз, на арене вспыхнул свет и появились лекари и маги.
Я направился было к проходу в свою комнату ожидания, но решетка осталась недвижимой. Дойдя до нее, и даже потрогав – видя, как с другой стороны мне что-то говорит испуганная и переживающая Марина, я вдруг понял – а решетка и не откроется.
У меня остался всего один соперник – быстрый и непобедимый, который как раз сейчас выходил на арену. Испытание силы и мужества – подумал я в тот момент, когда загрохотали цепи, и решетка начала опускаться за Эйзелом.
Вольный охотник вновь, как и ранее, в ожидании гонга стоял даже не глядя на меня, пытаясь найти взглядом симпатичную дварфийку. Но ту уже спрятали за собой многочисленные сердитые родственники, так что послать еще один воздушный поцелуй у охотника не получилось.
Я с трудом удерживался на ногах – левую сторону словно через камнедробилку пропустило, и даже несмотря на разлившуюся по жилам энергию я чувствовал ощутимую боль. И тело мне повиновалось плохо – я припадал на левую ногу, двигаясь с трудом.
Невиданные запасы удачи исчерпали себя – только сейчас я полностью осознал, насколько безрассудной была авантюра с участием в турнире. И стоявший напротив меня Эйзел, который не потратил даже минуты на всех троих своих предыдущих противников может делать со мной, все что…
Внимание!
Вольный охотник Эйзел Сартрен предлагает вам тайную сделку:
Эйзел обязуется сдаться за вознаграждение в ●150 винтарских флоренов
Передача денег должна быть осуществлена не позднее чем через 48 часов после окончания турнира.
Принять условия сделки? Да/Нет
Торговаться: ◄150►
Я кашлянул и не выдержав, засмеялся. Сдерживая рвущийся из груди истерический хохот, постарался совладать с эмоциями, но ничего не получалось – слишком сильное было напряжение последнее время. Осталось ведь еще немного удачи – на сто пятьдесят золотых целых – принял я предложение, даже не став торговаться. После того как Эйзел встал на одно колено и опустил голову, признавая поражение, я отсалютовал ему мечом и не обращая больше ни на кого внимания, двинулся к своему выходу.
Пройдя в арку, освобожденную поднятой решеткой, встретился взглядом с Мариной и Даррианом. Что ведьма, что рыцарь выглядели больше обеспокоенными, чем обрадованными моей победой – но почему так, я не знал и даже знать не хотел – на меня начала наваливаться вся тяжесть боли. Протиснувшись между Мариной и Даррианом, оттеснив их в сторону, ко мне подбежал юный смуглый лекарь. Амин дал мне понюхать какую-то настойку, от которой закружилась голова и я провалился в полубеспамятство, успев почувствовать, как меня подхватывают заботливые руки и укладываю на кровать, где недавно лежала Аня.
После того как меня избавили от доспехов – вручную, лекарь принялся колдовать надо мной, как совсем недавно над слугой дварфийкой. Когда меня раздевали, кстати, я хотел было помочь и открыть интерфейс, но был уже как под наркозом – неплохо так дал мне Амин скляночку понюхать.
Чуть погодя в помещении появились маги дварфов и стража Карадрасса, но я уже плохо воспринимал происходящее, не замечая боли – появилась неутолимая жажда. На краткий миг просветления осознал, что теперь мне придется узнать то, что чувствовала Марина совсем недавно, во время магической ломки.
Глава 25. Разными путями
Вдох. Выдох. И еще раз вдох, и снова выдох.
Я словно заново привыкал к себе, к своему телу, к окружающей реальности. Удивительное чувство — осознавать себя живым и разумным. Открыв глаза, я рывком поднялся на кровати. Сразу повело легким головокружением, но я сфокусировал взгляд и осмотрелся.
Обстановка носила следы разгрома — не только мебель порублена, но и стены выщерблены ударами, а в одной из них и вовсе наполовину воткнут клинок милосердия, а вокруг него по камню тянется ледяная изморось.
Рядом со мной на табурете дремал Губошлеп – как ни странно, вроде трезвый и не шлепающий губами. На полу, свернувшись калачиком у его ног, спала Сира Гарин — та самая служанка. Поодаль в углу, на подушках, лежала Марина, а у раскрытых ставен, сквозь которые проникал свет магического утра Подземья, стояла Аня. Девушка выглядела непривычно — по-прежнему босая, в легкой светлой тунике, выданной еще в эльфийской лечебнице и с белой меткой на щеке.
От моего резкого движения проснулась Марина, поднимаясь.
— Э… это я? — прошептал, глядя на растекшийся по скуле ведьмы багровый синяк.
— Нет, поскользнулась, — покачала головой Марина, слегка дернув уголком губ, обозначая улыбку.
После ее слов проснулся Карел, вскочила и унеслась спящая у его ног дварфийка, а в помещении вскоре стало тесно – появились многочисленные слуги, приводя в порядок комнату.
Я чувствовал себя очень неуютно – примерно представляя, что мог вытворять ночью. Но хотя бы одетый – как минимум в штанах, опустив взгляд, осмотрел себя. На мне были штаны и полотняная рубаха, оттянув ворот которой, рассматривая плечо, я вздрогнул. Белизна метки юной невесты пропала – она стала серой, словно размытой. Смешавшись с черным следом, оставленным демонессой в самую первую с ней встречу, понял я.
Но рассматривал недолго — встал, в общем-то, за мечом – нехорошо, когда в стене комнаты королевский клинок торчит. Меч вышел из массивного камня легко, безо всякого сопротивления, и я убрал его в инвентарь. Когда развернулся и возвращался к кровати, на меня навалилась усталость, которую – из-за возбуждения осознания, поначалу не замечал.
Несколько шагов, сделанные до кровати, показались мне километрами пути — сказывалось напряжение бессонных последних дней, которое не могло возместить несколько часов беспамятства после магической ломки. Добравшись до кровати, теряя силы, я рухнул на новое чистое одеяло и жестом отодвинув от себя еду и воду, просто заснул. И пусть весь мир подождет. Как показало дальнейшее — это было серьезной моей ошибкой. Не первой здесь, и, наверное, не последней.
Проснувшись, первым делом осмотрелся. В прибранной и приведенной в порядок комнате присутствовала только Аня -- блондинка по-прежнему находилась у раскрытого окна. Сейчас она сидела на подоконнике, задумчиво болтая ногой. Присев на кровати, чувствуя себя выспавшимся и отдохнувшим, я взял один из кувшинов со стола, отхлебнув воды. Аня на то, что я проснулся, внимания не обратила – так и смотрела на красоту Серебряных Чертогов.
Полностью экипировавшись, я поднялся, начиная понемногу волноваться – усталость отступила, уступая место воспоминаниям о том, что мы в общем-то не на курорте, и несмотря на победу в турнире никакие проблемы еще не решены.
– Я или она, выбирай, – вдруг звонким чистым голосом произнесла переставшая качать ногой блондинка.