Первый день ярмарки был особенно праздничным, и считался выходным для всех. Никто не пошел работать в поле, а домашние дела все постарались сделать побыстрее. Я пошла на ярмарку вместе с Родей, но скоро его позвала госпожа Светлина и приказала грузить какие-то мешки и бочонки в один из фургонов. Выходной для всех, кроме нас, подневольных.
— Погуляй пока одна. Не бойся, не потеряешься, я потом тебя найду, — сказал мне Родя.
— А я и не боюсь, — ответила я и пошла вдоль торгового каравана по улице к площади.
Я была в восхищении. Каждый фургон в караване был произведением искусства, и удобным домом на колесах. Торговцы жили в них целыми семьями.
Размерами фургоны были два — два с половиной метра в ширину и от трех до четырех метров в длину, до трех с половиной метров в высоту, каждый в два невысоких этажа. Фургоны были обиты кожей или тонкими досками, раскрашены диковинными узорами, с печной трубой на плоской крыше. А над крышами некоторых были еще полотняные навесы, как бы открытые террасы, которые летом использовались для сна и отдыха. На первом этаже хранились товары, и на время стоянок в селах и городах они превращались в лавки. Вторые этажи были жилыми. Сама я не видела, но Родя рассказал, что в них бывает по несколько комнат. Малюсеньких, конечно, и с низкими потолками, но зато какая романтика. Для кучера, который правил повозкой, имелась крытая кабина, нависавшая почти над лошадьми на уровне второго этажа. А еще почти у каждого фургона сзади был балкончик, на котором можно было сидеть во время движения каравана. Повозки, особенно те, что с навесами на крышах, казались неимоверно высокими.
— А если дорога плохая, фургон ведь может перевернуться, — сказала я Наташке, которая как раз оказалась рядом со мной.
— Торговые караваны по плохим дорогам не ездят, — ответил она. — А если где попадется разбитый участок, так на то и волшебник, он удержит фургоны от падения. Сама ведь знаешь, так чего спрашиваешь.
Наташка понятия не имела, что я вижу торговый караван первый раз в жизни.
Я размечталась, вот бы попутешествовать с торговцами. Посмотреть на другие страны, на людей, на чудеса этого мира.
Караван сопровождал молодой волшебник.
Я познакомилась с ним около одного из фургонов, где торговали тканями и разными аксессуарами для шитья — лентами, кружевом, иголками, нитками и пуговицами. Ничего конкретного мне там было не нужно, я просто разглядывала красивые вещи, так как купить их все равно не могла. Деньги у меня были, нашла в своей комнате в комоде несколько монет, завязанных в старый носок, но их хватило бы разве что на пару леденцов на палочке, печатный пряник, стакан сладкой медовой воды, да еще разок прокатиться на карусели.
— Привет, красавица, — сказал парень, спрыгнув с балкончика фургона прямо передо мной. Он был одет в красную свободную рубаху, заправленную в темно-синие брюки, похожие на джинсы, такие принято носить у торговцев. И девушки у них, кстати, тоже носят такие же брюки. А наши парни носят рубаху навыпуск, с широким поясом-кушаком. У этого был кожаный ремень с замысловатой пряжкой.
Парень был симпатичный, среднего роста, с иссиня-черными кудрявыми волосами и темно-карими глазами. В нашей местности таких глаз и волос ни у кого не было. Черные волосы и карие глаза были у некоторых, но более светлого оттенка. В этом караване вообще были все черноволосые и темноглазые, мне они показались похожими на цыган.
— Привет, — ответила я.
— Разрешишь сопровождать тебя по ярмарке? — спросил парень, сверкая белозубой улыбкой.
— Ну, пошли, — ответила я, еще не зная, что он волшебник. Одной-то ходить не так уж весело.
Мы познакомились, парень назвал свое имя — Эдуард, и сообщил, кто он. Я никогда не видела живого настоящего волшебника, и попросила:
— Покажи мне что-нибудь волшебное.
— Не сейчас и не здесь. Давай вечером встретимся за околицей, где пасется табун, как только сельский пастух пригонит стадо, — предложил он, и я согласилась.
Мы прошлись по всей улице, выпили соку из иноземных фруктов, прокатились на карусели, посмотрели на зверей. Зверинец был небольшой, занимал всего один фургон, в нем были маленькие обезьянки, разные попугайчики, змеи и ящерицы. Самым крупным зверем был камышовый кот. На этот раз с караваном прибыл и цирк, но представление начнется только после обеда.
Мы хотели еще пойти покачаться на качелях, но тут меня нашла соседская девчонка Маришка, и сообщила, что госпожа Светлина срочно требует, чтобы я шла домой, потому что уже подходило время обеда. А господа же сами себя обслужить не могут, хотя мы с тетей Клавой обед приготовили заранее.
— Помни, вечером за околицей, — сказал мне Эдуард на прощание.
— Я приду, — ответила я.
Накормив госпожу Светлину и Лолу, я снова побежала на ярмарку. Тем более что деньги свои я еще не истратила, так как за все развлечения платил Эдуард. Я сразу пошла на площадь, к цирку. Там мы и встретились Родей, он тоже пришел на представление, и мы пошли вместе.
Но цирковое представление мне не понравилось. Я вообще цирк не очень люблю, особенно дрессированных животных. Просто не могу поверить, что животным нравится то, что их заставляют делать. Хорошо хоть, в этом цирке животных практически не было. Клоуны, воздушные гимнасты, эквилибристы. Канатоходцы, девушка, танцующая на шаре. Силачи, тягающие гири, и борцы. Шутки клоунов мне показались плоскими, хотя народ вокруг смеялся. Воздушные гимнасты не делали сложных трюков, но даже простое одинарное сальто вызывало шквал аплодисментов. Я даже хотела уйти, но Родя заверил, что самое интересное еще впереди.
Силачи поднимали гири, разгибали звенья якорных цепей, сгибали и разгибали кочергу. Борцы показали хорошо поставленный поединок, только что за борьба, дзюдо, вольная или греко-римская, я так и не смогла понять. В общем, мне было совсем неинтересно. Я уже хотела было сказать Роде, что лучше пойду домой, но тут один борец, который выглядел похилее второго, объявил, что вызывает на поединок всех желающих из местных. Вызвались три парня, одного я не знала, наверное, он был из какой-нибудь ближайшей деревни, второй был Василий, он работал помощником кузнеца в сельской кузне, и третий — Родя. Победителю обещали приз — кошель с сотней монет. Конечно, я осталась, и стала смотреть поединки. Я так переживала за Родю. У него же мускулы раза в два меньше, чем у этого борца.
Парня из соседней деревни борец победил за одну минуту. С Васькой провозился немного дольше, минут пять. Третьим был Родя. Поединок длился минут пятнадцать, и Родя едва не победил. И, хотя он не победил, ему все равно неистово аплодировали. И он довольно улыбался, принимая внимание односельчан.
— Где ты так бороться научился? — спросила я у Роди, когда мы шли домой после представления.
— Я учился каждый раз, когда с торговцами приезжали борцы, — ответил он. — У этого тоже кое-чему научился. И в следующий раз обязательно выйду победителем.
Вечером улизнуть из дома незаметно мне не составило труда. Я вылезла через окно своей комнаты, благополучно спустилась по веревке на землю, вылезла на улицу через лаз в заборе, где заранее заботливо оторвала парочку досок и приставила на место. Я сделала этот лаз, с тех пор, как Лола стала везде за мной таскаться.
Каждый ярмарочный день заканчивался танцами на сельской площади, но я пошла не на танцы, а поспешила на место встречи.
Эдуард уже ждал меня. Мы пошли вдоль речки к лесу, к небольшому озеру-старице. Все обходили его стороной за километр, потому что говорили, там живет водяной, а встреча с ним может окончиться плачевно. Утянет на дно, и поминай, как звали. Но я не хотела, чтобы нас кто-нибудь увидел, поэтому и повела Эдуарда туда. Мы близко к воде не подходили, поэтому ничем не рисковали. Пока мы шли к озеру, Эдуард рассказывал, в каких странах он побывал с торговым караваном. Слушать его было интересно.
На берегу Эдуард начал демонстрировать мне свое магическое искусство. Подарил мне букет орхидей — цветов, которые в здешних широтах не растут. Он просто щелкнул пальцами, и букет оказался у него в руках. Эдуард сказал, что переместил цветы из теплых краев. Угостил мороженым, создав вафельный стаканчик с холодным лакомством прямо из воздуха. Правда, предупредил, что оно не настоящее, просто иллюзия, но насладиться вкусом и прохладой можно. Я попробовала, правда, как настоящее. Ну и что, что иллюзия, зато никаких лишних калорий. Потом он обернулся в седобородого старца, а мое платье превратилось в пышный атласный бальный туалет. Эдуард сказал, что на самом деле все осталось прежним, а его престарелый вид и бальное платье — только иллюзия.
Напоследок он прочитал полушепотом какое-то заклинание, и перед нами в воздухе возник как будто водяной круг, примерно два метра в диаметре. И через тонкий слой "воды" я увидела какой-то южный город. Башни, похожие на мечети, пальмы, женщины с лицами, закрытыми покрывалами, мужчины в чалмах. Как раз только что Эдуард рассказывал о такой стране.
— Что это? — я протянула руку и потрогала "воду", но ничего не почувствовала.
— Это портал, — ответил волшебник.
— И что, мы можем сейчас пойти прямо туда? — с восторгом спросила я.
— Нет, — с сожалением ответил Эдуард. — Раньше волшебники могли ходить сквозь порталы, которые создавали. Но сейчас нет. Создание портала уже считается высшим магическим искусством.
Портал вскоре растворился, как не было. Я попросила создать еще, в какую-нибудь другую страну, но он отказался, сказал, что создание портала требует много магической энергии. Я не стала настаивать.
Потом, когда стемнело, Эдуард проводил меня домой, освещая дорогу зажженным на ладони огоньком.
Мы гуляли за околицей и на следующий день, потому что Эдуард пообещал мне показать еще более крутое волшебство. Мы снова пошли к старице, на сей раз подошли к самой воде.
— Давай искупаемся, — предложил Эдуард.
— Нет, здесь нельзя, тут водяной, — возразила я.
Вообще-то я не верила, что водяные существуют, но во сне ведь все что угодно может быть. Тем более что все остальные верили. Да и мир магический, так что исключать существование водяных было нельзя.
Эдуард подошел к краю берега, поводил руками над водой и сказал:
— Здесь давно не живет никакой водяной. Можно купаться без опаски.
— Все равно нельзя, — сказала я. — Парни и девушки не купаются вместе.
— Какая ерунда, — рассмеялся Эдуард. — Я бывал в таких краях, где мужчины и женщины купаются обнаженными вместе. Не бойся, Мила, я тебя не обижу. Пойдем.
Он снял рубаху, брюки, и остался в одних нижних штанах, которые были не как у наших мужчин, до щиколоток, а короткие, выше колен. Они были похожи на современные семейные трусы, только чуть длиннее, и на них был гульфик на пуговицах, как у брюк. Фигура у Эдуарда была худощавая, даже слишком, мышцы под кожей почти не просматривались, коленки и локти торчали, как мослы у коровы. Было понятно, что он намного слабее наших парней. Да и зачем волшебнику физическая сила? У него другая есть. В общем, в одежде он выглядел лучше.
Эдуард вошел в озеро.
— Вода — как парное молоко, — сообщил он. — Иди сюда, не стесняйся.
А искупаться очень хотелось. И я, плюнув на все приличия этого мира, сняла платье, корсет и панталоны, и вошла в воду.
Мы плескались, наверное, полчаса, а потом я с сожалением сказала:
— Пора выходить, скоро возвращаться, а надо еще обсохнуть.
— Не переживай, я магией высушу твою сорочку, — ответил Эдуард, и мы купались еще полчаса, а потом я все-таки вышла на берег, и устало разлеглась на траве. Эдуард остался в воде.
— Пришла пора для магии, — сказал он. — Раздвинь ножки, милая.
— Что? — возмутилась я, вскочив.
— Да не бойся ты, ничего я тебе не сделаю, я же далеко от тебя, — рассмеялся волшебник. — Просто ляг и расслабься. Будет очень хорошо, обещаю.
Мне стало любопытно, я снова легла на траву и немного раздвинула ноги.
Эдуард, стоя по пояс в воде, начал водить над ее поверхностью руками. Вода поднялась небольшой волной и хлынула ко мне на берег. Она словно обняла меня до пояса, залилась под сорочку, проникла в сокровенную щель между ног, и наполнила ее нежной прохладной влагой. Я даже застонала от наслаждения, а вода то выливалась, то вливалась обратно, доводя меня до оргазма. Потом вода отхлынула окончательно, и на мою сорочку подул теплый ветерок, быстро высушив ее.
— Хочешь еще? — спросил Эдуард.
— Хочу, — честно сказала я. — Но уже пора домой.
— Хорошо, идем, действительно уже пора, — согласился Эдуард.
Он вышел из воды, магией высушил свои нижние штаны, мы оделись и пошли в село.
— Милочка, выходи за меня замуж, и каждую ночь тебе будет так же хорошо, как было сейчас, — сказал Эдуард.
Волшебство меня впечатлило. А волшебник — нет.
— Ты согласна? — добавил Эдуард.
Конечно, мне очень хотелось поехать с торговым караваном, но не в качестве жены волшебника. Я вообще не хотела выходить замуж. Как можно пойти на такой серьезный шаг, зная человека всего пару дней? Но это был единственный способ избавиться от господ Орловских — отправиться в путешествие.
— Я подумаю, хорошо? — ответила я.
— Хорошо, — кивнул он. — Только думай быстро. Завтра вечером в девять часов я буду ждать тебя у озера с решением, а послезавтра рано утром караван уходит. Я уйду с ним, независимо оттого, что решишь ты.
Весь следующий день я провела дома, не ходила ни на качели, ни на карусели. Стоило мне вспомнить озеро, воду, обнимающую меня, как я начинала чувствовать, что внизу живота словно разгорается огонь желания. А, вспоминая худосочную фигуру волшебника, я ощущала, как все желание напрочь пропадает.
Что же делать-то, а? Мне даже не с кем было посоветоваться. Ну, не с госпожой же Светлиной. И я пошла к Липе. Когда я рассказала дереву о своей проблеме, оно ответило:
— Не торопись с решением. До того, как караван отправится в путь, ты поймешь, что делать.
Я возвращалась из леса медленно, раздумывая над словами волшебного дерева. Уже наступил вечер, а караван уйдет завтра утром. Мы с Эдуардом договорились встретиться в девять. Так что у меня почти не осталось времени на принятие решения. Когда я уже подходила к дому, навстречу мне попалась Наташка. Она улыбалась, но, увидев меня, нахмурилась.
— Лана, беги скорее, тебя госпожа Светлина обыскалась. Сердита, ужас как.
Она всегда сердита, когда не видит меня больше четверти часа. Я к этому привыкла. Поэтому торопиться не стала.
— Наташка, а ты чего радостная такая? — спросила я подругу.
— Я уезжаю с караваном, — шепотом на ухо сообщила она. — Мне один парень замуж предложил.
— Поздравляю, — сказала я.
Родя мне рассказывал, что торговые люди практически всегда женятся на своих, из своего каравана, или берут невесту из другого. Попасть со стороны в это закрытое общество почти невозможно. Я хотела поделиться с Наташкой по секрету, что тоже, может быть, уеду с караваном, и это здорово, что у меня там сразу будет подруга. Я не думала, что смогу подружиться со спесивыми всадницами. Но ничего не сказала, потому что еще не решила, ехать или нет.
Свадьбы в селе игрались обычно осенью, после сбора урожая, обряд растягивался на несколько дней, и заключал брак старейший человек в селе. Сей факт записывали в специальную книгу, в которой регистрировались все сельские события: рождение детей, свадьбы, разводы, смерти. Но у торговых людей все по-другому. Достаточно получить согласие невесты, и привести ее в свой фургон при двух свидетелях. И все, вы женаты.
— Еще никто не знает, — добавила Наташка. — Да я и не скажу больше никому.
— Даже отцу? — удивилась я.
Матери у Наташки давно не было, умерла, когда дочери было лет десять, и уже лет семь отец жил с другой женщиной. Сейчас Наташке восемнадцать, как и мне.
— А, ему на меня наплевать, — махнула рукой подруга. — В прошлый раз я у Машки ночевать осталась, так они и не заметили, что меня нет. Спохватились только, когда утром в поле пошли. Сейчас пойду, вещи свои соберу, а утром потихоньку уйду, записку только папе оставлю… Может, и не увидимся больше, Лана, — пригорюнилась она.
— Так ведь караваны через несколько лет возвращаются на то же место, — сказала я.
— Значит, когда-нибудь еще встретимся, пока, — повеселела Наташка.
Я прекрасно ее понимала. Ей, как и мне, хотелось вырваться из цепких лап господ Орловских, а дома ничего не держало.
— Ну что ж, удачи, — искренне пожелала я подруге, и мы разошлись в разные стороны, я — к дому Орловских, она — к своему.
Когда я пришла домой, и вошла в гостиную, госпожа Светлина тут же заворчала: