− Это не правда…
− Тогда почему ты до сих пор одна? Почему все твои романы — это просто интрижки без будущего? Тебе хорошо одной. Пашка вправил мне мозги, но он почему-то не вправил мозги тебе. Я не хотел лезть, не хотел ввязываться. Потому что знал, что из всего этого выйдет. Мы опять с тобой поругаемся, вспомним прошлое, ты будешь вот так мокнуть под дождем, я буду сидеть в машине и не знать, что тебе сказать.
− Ты дурак, − буркнула Лера. — И вообще, ты же не куришь. Прекращай.
− Раз в месяц затягиваюсь. Держу себя в никотиновом тонусе.
Они помолчали. Тишину нарушал дождь, выбивающий на дороге вечернюю осеннюю какофонию. Лера смотрела на дом Риммы Ивановны Бельгоцкой. Стемнело уже настолько, что в доме должны были загореться окна. Но этого не происходило. Дом стоял тёмный и тихий.
− Нам надо попасть внутрь и всё выяснить, − решила Лера.
− Твой брат уже как-то полез в чужой дом.
− Вот именно. И он что-то узнал. А я тоже, знаешь ли, хочу узнать. Ты со мной?
− С ума сошла?
Лера выбросила окурок и побежала под дождь, через дорогу, в темноту. Обогнула одинокий фонарь у калитки дома Бельгоцкой, отошла на пару метров, осматривая забор. Это был декоративный забор, с металлическими узорами в форме каких-то деревьев. По ним легко можно забраться наверх. Если вот тут ухватиться, подтянуться, ногу вот сюда, так…
Дождь барабанил по алюминиевому желобу. Из трубы в сток, шипя, лился поток воды. Лера нащупала щербатые кирпичи на заборе наверху, ухватилась и подтянулась. Снизу кто-то взял её чуть выше колен, помог.
Вадик стоял, мокрый и взъерошенный, как воробей. Осматривался. Улица была пустынна. В «Эльдорадо» люди пешком почти не ходят. Особенно в такую погоду.
Лера перекинула левую ногу, перевалилась через забор и легко спрыгнула с обратной стороны. Через пару минут наверху показался тёмный силуэт Вадика. Где-то раздался шум автомобиля, по двору скользнул свет фар. Вадик на заборе пригнулся, свесился, едва не упал и запрыгал по газону, чертыхаясь сквозь зубы.
Фары растворились в темноте, автомобиль проехал.
− У тебя же есть опыт, да? — шепотом спросила Лера. — Вы там у себя в конторе только этим и занимаетесь?
− Я собираю материал от сторонних людей, монтирую, а потом размещаю его в интернете, − тоже шепотом ответил Вадик. — Я офисная крыса. А вот ты нас втянешь в какую-то неведомую хрень.
− Ну, хотя бы в офисе не будем скучать.
Лера огляделась и первым делом пробежала под навес возле крыльца дома.
− Есть мысли насчет того, как пробраться внутрь? — спросила она у подошедшего Вадика.
Тот пожал плечами:
− Классика — выбить окно.
− Хороший план. А если Римма Ивановна в доме?
− Тогда в любом случае мы на неё наткнемся, верно? Так чего тянуть?
Одно дело — решиться на что-то, и совсем другое воплотить эту идею в реальность.
Вадик намотал на руку рукав куртки, спустился с крыльца, подошел к широкому окну справа. Попробовал ударить. Звук вышел глухим, тихим — но стекло не поддалось. Ещё бы.
− Камень! — негромко подсказала Лера. — Камнем ударь, а?
В душе зародился азарт. А что? Дождь, грязь, холодно, а она вместе с бывшим парнем вышибает окна чужого дома. Идеальное завершение дня. Главное, Толику ни слова. Толик не поймёт.
Вадик прошел по газону к декоративной ёлке, что росла у забора. Таких ёлок там было несколько штук — низеньких, мохнатых. Стволы опоясывали круглые камни размером чуть больше Лериного кулака, видимо тоже для декора. Вадик взял один, примерился, замахнулся и швырнул в окно.
Удар снова вышел глухим, но вместе с ним раздался колючий треск. В стекле образовалась круглая дыра, от которой в разные стороны поползли трещины. Вадик подбежал, просунул в дыру руку.
− Давай, милая! — орудуя ловко, словно имел многолетний стаж в этом деле, он нащупал ручку, провернул.
Окно приоткрылось. В щель, подвывая, ворвался ветер.
Вадик подставил руки, помог Лере перевалиться через подоконник. Она запуталась в прозрачных занавесках, едва не упала, но вовремя удержалась и приземлилась на пол. Сзади запрыгнул Вадик и прикрыл за собой окно.
Сразу стало непривычно тихо. Шум дождя растворился, ветер остался снаружи. В комнату осторожно прокрался свет от уличных фонарей, очертил небольшую комнатку, забитую самыми разными вещами. Лера увидела несколько стульев, аккуратно сложенных друг на друга; перевернутый вверх ножками стол; стопки книг, расставленных рядками вдоль стен. Еще тут стояло много картонных коробок, плотно обмотанных скотчем или изолентой.
Вадик достал телефон, включил фонарик, провел лучом света по вещам, выхватывая из темноты неожиданные предметы: старый ламповый телевизор, несколько аналоговых антенн, пыльный монитор, пустые книжные полки и много разной обуви, расставленной парами рядом с книгами, у стен.
− Странно. Кладовая на первом этаже, − шепнула Лера.
− Разное бывает. Может быть, это вещи её мужа. Или еще кого-нибудь…
Лера осторожно открыла дверь, высунулась в коридор и осмотрелась.
Тихо было. Дом замер, удивляясь незваным гостям. Не работали часы, не гудел холодильник, не шуршали модемы. Как будто здесь давно никто не жил, и звуки выветрились из дома, сделались лишними.
− Пойдем налево, до конца. Потом обратно. — предложил Вадик. — Но я не представляю, как мы сможем здесь найти Пашкин телефон.
− Или самого Пашку, − буркнула Лера себе под нос.
Слева оказались еще две комнаты. За дверьми их ожидала одинаковая картина: сваленные в беспорядке вещи. Книги, табуретки, столешницы, зеркала, тумбочки, скатерти, постельное белье, сложенное стопками на стульях. В одной из комнат по полу рассыпались многочисленные ложки и вилки, будто кто-то вытряхивал их из пакетов, что валялись тут же.
− Смотри, − произнес Вадик и провёл лучом света столовым приборам. — Всё в пыли. Тут никто давно не убирался.
Действительно, пыль покрывала вещи. Пыль скопилась на занавесках и на люстрах. Она была везде.
Обследовав комнаты слева по коридору, Вадик и Лера вернулись и осмотрели две комнаты справа. Всё тоже самое.
− В этом хламе мы точно ничего нужного не найдём, − буркнула Лера, присаживаясь на корточки перед стопкой книг, перевязанных веревкой. — Старьё какое-то. Советские сборники сочинений. Кто такое вообще хранит?
− Бабушка отшельница? — предположил Вадик. — Мало ли какие тараканы у неё в голове.
− Пойдём в прихожую, затем на второй этаж. Мне кажется, в доме вообще никого нет. Можно особо не скрываться, да?
Вадик был с ней согласен.
Они вышли в просторную прихожую, осмотрели её, но ничего не обнаружили. Разве что пыли тут не было. Лера провела пальцами по перилам лестницы, ведущей на второй этаж. Чисто.
Может быть, Римма Ивановна принципиально живет только на втором этаже?
− Странно всё это.
Луч фонаря ощупывал бетонные ступеньки. Лера поднялась на второй этаж. Тут же заглянула в приоткрытую дверь справа. Вадик сзади подсветил.
Спальная комната. У окна стояла широкая застеленная кровать. Темнели овалы подушек. У стены пристроился шкаф. Рядом — зеркало и письменный стол. Свет фонарика очертил детали: на столе закрытый ноутбук, а рядом лежали стопкой белые конверты для писем. Там же стояла металлическая урна для мусора. Пахло гарью, будто в комнате жгли бумагу. Едва уловимый, почти растворившийся аромат.
Чуть дальше возле стола прямо на полу кто-то сложил журналы. Много журналов.
Лера разом вспомнила сообщения от Пашки.
− Ну-ка. Пойдем, посмотрим…
Журналы были глянцевые, «гламурные». Vogue, Cosmopolitan, Woman’s Health и много еще каких. Лера присела перед ними, принялась перебирать. Разные номера и года. Где-то обрезаны страницы. Где-то аккуратно вырезаны кусочки статей или фотографии.
− Это Натины, − произнесла Лера. — Я точно знаю. У неё дома тоже есть журналы. Она их собирает. Коллекционирует или что-то вроде того.
− Зачем они здесь?
− Давай у Наты спросим, − нервно хихикнула Лера, пролистывая какой-то журнал за две тысячи третий год. В журнале лежала книжная закладка на странице со статьей «Как стать идеальной женой».
− Тут на конвертах написано: «от Наты — Римме Ивановне. Письмо номер… и цифры», − прочитал Вадик.
Луч фонаря сместился на письменный стол. Лера тоже подошла.
Конвертов было штук двадцать или даже больше. Все они оказались запечатаны, а внутри прощупывались сложенные листы бумаги. Вадик взял несколько писем, засунул в карман куртки.
− Для информации.
Лера заглянула в урну. Она почти целиком была забита рыхлым серым пеплом. Торчал обугленный уголок конверта. Кажется, тут сжигали письма. Странный и непонятный ритуал. Около урны лежал коробок со спичками, пустой. Кто-то избавлялся от улик? Или от воспоминаний?
Лера запустила руку в пепел, пошевелила пальцами, подняв облачко серой пыли. Запах гари стал острее.
− Не удивлюсь, если мы найдем еще что-нибудь в таком духе, − произнесла она. — Например, старую пишущую машинку или помещение, заваленное вырезками из газет, где везде будут мои фотографии. Маньяки такое практикуют.
— Пойдём, — сказал Вадик, выходя из спальной комнаты. Он был напряжён.
По коридору слева оказался туалет. Затем — ванная.
Лера приоткрыла дверь и почувствовала, как холодный воздух коснулся её плеч и щёк. Изнутри шёл сквозняк.
− Посвети. — Попросила она.
Вадик провел лучом фонаря по кафельным стенам, раковине, крану и кольцам душа, аккуратно свернутым вокруг него. Ничего примечательного. Свет коснулся ванной и вдруг рассыпался на множество мелких лучей. Точки света застыли на стенах и на потолке, будто капли дождя.
Лера не сразу поняла, что произошло. Она опустила глаза и увидела, что луч света упирается в какие-то полупрозрачные квадратики, которыми, судя по всему, была заполнена ванна. Догадалась: кубики льда. Вот откуда холод.
Но зачем в ванной лёд?
− Твою мать, − тихо произнес Вадик.
Вспыхнул свет, и Лера зажмурилась от неожиданности. В уголках глаз образовались слезы.
− Ты что делаешь? — произнесла она, поворачиваясь.
Вадик махнул телефоном в сторону ванны:
− Смотри!
Ванна была наполнена кубиками льда примерно до половины. Лёд подтаивал, лужицы воды скопились по краям ванной. А еще лёд был прозрачным, и в ярком свете ламп легко можно было разглядеть силуэт, лежащий на дне.
− О, господи!
Вадик оттеснил Леру плечом, подошел ближе. Рукой, замотанной в рукав куртки, сгрёб лёд в сторону, обнажая худое лицо с впалыми щеками, закрытыми глазами, ярко выделенными скулами. Кожа была сморщенная, ярко-желтого цвета с мелкими синими пятнышками на лбу, вокруг глаз и подбородке. Рот приоткрыт, а во рту, между тёмных зубов, застрял кубик льда.
В ноздри проник сладковатый запах гнили. Лере сделалось дурно. Она зажала нос ладонью, но не сводила взгляда с мёртвого тела, лежащего в ванне.
− Бельгоцкая. Это она.
− Только мёртвая, − нервно хмыкнул Вадик.
Он расчистил тело ото льда до пояса. Римма Ивановна была одета в белую ночнушку, плотно облепившую тело. Сквозь ткань проступила небольшая сморщенная грудь. Руки оказались сложены на впалом животе. Кисти посинели, а обнаженная кожа сплошь пошла пятнами.
− Похожа на мумию.
Теперь уже нервно хихикнула Лера.
− Я знаю, кто мог это сделать, − сказала она. — Вопросы по поводу безумия Наты еще остаются? Она приезжала сегодня для того, чтобы засыпать тело льдом и сжечь письма. А вчера спрятала телефон Пашки. И где-то тут наверняка лежит сам Пашка. Точно так же, в другой ванной.
− Зачем ей это? — Вадик кивнул на ванну. — Думаешь, Ната убила старушку и теперь… ну, не знаю, живёт в её доме?
− Нужна логика? Я, знаешь ли, была дурой психованной, знаю, что это такое. Логика только в голове. А всем вокруг кажется, что ты сошла с ума.
− Ната не похожа на сумасшедшую. По крайней мере, она не даёт повода так думать.
− Вот найдем Пашку, спросим у него.
Лера метнулась в коридор, теперь уже нисколько не осторожничая. Открывала двери во все комнаты, включала свет, осматривалась.
− Он может быть еще жив! Мы можем успеть его спасти!
Вадик бежал следом.
− Постой! Успокойся. Надо подумать, что делать дальше, а не паниковать.
− А что делать? Вызываем полицию, показываем труп. Ты свидетель того, что сюда приезжала Ната. К тому же, где-то в доме есть Пашкин телефон.
− Всё не так просто.
Вадик взял Леру за локоть в тот момент, когда они зашли в комнату, заставленную шкафами с книгами. Личная библиотека Бельгоцкой? Шкафы были огромные, от пола до потолка. Тысячи книг. А у окна приютилось небольшое кресло. Как на картинках о любителях чтения.
− Мы вломились в чужой дом, − начал Вадик. — Незаконное проникновение. Наши показания ничего не стоят. А у Наты связи, помнишь? Наше слово против слова её отца и влиятельных друзей. Отмажут в два счёта.
− Тогда что ты предлагаешь? — зло отозвалась Лера. — Оставить всё, как есть?
− Предлагаю свалить отсюда и уже потом анонимно вызвать полицию.
− Как же тогда Ната? Как же Пашка?
− Пока не знаю. Надо подумать. Лера, нам нужно подумать, прежде чем делать какие-то шаги!
− Это ты всё время думаешь. А я делаю сразу.
− И что ты сделаешь сейчас? Подставишь себя и меня, да? Нате всё сойдет с рук, поверь.
− Ты видел труп в ванне.
− И что? Есть хоть одно доказательство, что его туда положила Ната?
− Полиция может разобраться.
− Ага. Полчаса назад ты не верила в полицию, и поэтому мы здесь. Давай успокоимся, осмотрим дом и уйдем отсюда, пока никто нас не заметил.
Вадик всегда думал слишком трезво. Слишком рационально. Леру это раздражало и заводило одновременно.
− Хорошо. Но я хочу забрать все письма из той комнаты. И еще ноутбук, который на столе. Планшеты, компьютеры или карты памяти. Заберем всё.
− Можно попробовать, − согласился Вадик.
− Ты иди собирай, а я поищу Пашку.
Никого она не нашла. Во второй ванной комнате в конце по коридору оказалось пусто. Да и в других комнатах тоже. На тумбочках, книжных полках, кроватях скопилась пыль. Здесь давно никто не жил.
У Вадика улов вышел не в пример больше.
− Пара флешек, конверты, две тетради, где вклеены какие-то вырезки. Ноутбук, само собой. Между подушек в спальной комнате нашёл пустую бутылку виски, но не взял. Она же пустая.
− Теперь нас точно посадят, − усмехнулась Лера.
Они вернулись к ванной комнате, где под кубиками льда была похоронена Римма Ивановна. Лера сделала несколько снимков, несколько секунд разглядывала сморщенное влажное лицо жёлтого цвета, потом щелкнула выключателем, погружая комнату в темноту.
− Пора выбираться, − произнес негромко Вадик.
− Ты иди, отнеси вещи в машину. А я поищу еще немного. Мне кажется, есть какая-то зацепка…
− Я без тебя не уйду, извини.
− Тогда жди здесь.
Вадик пожал плечами.
Она спустилась на первый этаж и блуждала в темноте одна, перерывая вещи, раздвигая коробки, разрушая кем-то сооруженный хаос заброшенных предметов. Этот дом был давно и бесповоротно мёртв. Она поняла, почему первый этаж оказался складом — вещи не могли жить без хозяина, а хозяйка была мертва.
Как долго? Неделю, две? До смерти Дениса или уже после?
Лера представила, как Ната кладёт труп Риммы Ивановны в ванную, как засыпает её льдом, а потом методично стаскивает все её вещи на первый этаж и раскладывает по комнатам. Эти вещи не должны были мешать идеальной жизни Наты, не должны были отвлекать от чего-то, от какой-то цели.
Вот только от какой?
По тёмным комнатам плавала потревоженная пыль. Она забивалась в ноздри и лезла в глаза.
Лера потеряла счёт времени.
В какой-то момент она поняла, что находится в комнате, через которую они попали в дом. Сквозь дыру в окне проникал ветер, шевелил прозрачные занавески. Полоски света расчертили пол.