Страшно, больно и жутко.
Первые картинки чужой жизни открылись за пару дней до Совета. Родители, стремительно состарившиеся, с поникшими плечами, сгорбившиеся, сломленные горем и лишенные самого дорогого – своих детей. Я не винила их за произошедшее и продолжала любить и благодарить за счастливое детство, которое они нам подарили с Алисой.
Сестру я тоже видела, как и будущее, туманное, призрачное и такое однообразное. Длительный срок в тюрьме, серые безликие стены, жёсткая койка, жизнь по расписанию и небольшой кусочек ярко-голубого неба за решеткой крохотного окна. Почему-то он больше всего въелся мне в память. Алиса никогда не раскается в своих поступках, год за годом будет лелеять ненависть, сожалея лишь об одном: что не придушила меня во сне, когда была возможность. И этого не изменить. Злоба и зависть очернили её сердце, уничтожив всё то светлое и хорошее, что у нас было.
Я видела и Изабелл с Игорем. От большинства статичных картинок меня бросало в жар, стыд и немного нападала зависть. Сущность каждый раз всхлипывала, трагически закатывала глаза и голодно облизывалась. Эти двое весьма разнообразно и страстно проводили свой досуг, по всей видимости, решив испробовать все позы из Камасутры. А еще я очень четко видела результат этих отношений – голубоглазого темноволосого мальчугана с очаровательной улыбкой и ямочками на щеках. Именно он окончательно убедил меня в том, что у этих двоих есть все шансы быть счастливыми, несмотря на запреты и разницу в цвете сущности. Ведь все преграды отступают, когда любишь взаимно и готов ради другого на все.
Мне так хотелось в это верить.
Дениса я смогла разглядеть лишь накануне Совета, когда уже готова была кричать от бессилия и беспомощности, понимая, что слишком слаба и неопытна для того, чтобы спасти любимого и обнаружить убийцу. Время было против меня, и оставалось лишь смириться.
Именно в том момент, когда я почти опустила руки, признавая поражение, оно и пришло.
Мудива снова оказалась права. Конкретное событие из будущего разглядеть гораздо сложнее, чем из прошлого или настоящего. Все видится будто в тумане, таком густом и плотном, что через него практически невозможно пробраться. Все звуки приглушены, а картинки ощущаются в сером цвете.
И тот образ тоже был черно-белым, за исключением нереально алой крови, которая текла из уголка его рта.
– Нет!
Мой вопль разнесся по пустующему залу для медитаций и эхом вернулся назад, оглушая и сводя с ума.
Я из всех сил стукнула кулаками о плитку пола, не замечая, как онемели и заныли от боли руки. Разве это могло сравниться с той болью, что раздирала на части моё сердце.
– Ты видела, – Мудива застыла в арке и тяжело смотрела на меня. – Надо же. Я думала, у тебя не получится. Но жажда узнать и спасти Разина оказалась сильнее.
– Спасите его, – прошептала я, едва различая женщину сквозь пелену слёз.
– Не могу. И ты это знаешь.
Мне хотелось выть и биться головой, но, собрав силы в кулак, я заставила себя встать и отправиться в свою комнату. Около Мудивы я задержалась на секунду.
– Я пойду завтра с вами.
– Ты уверена?
– Да. И вы не сможете меня остановить.
Этот вечер просто не мог закончиться хорошо. Только я подошла к арке, ведущей в мою спальню, как из тени выступил Клаус с явным намерением поговорить.
– Олеся.
– Клаус, – настороженно кивнула я и принялась лихорадочно искать пути отступления.
В магии я была не так сильна, как мне хотелось, и вряд ли могла дать этому громиле достойный отпор. Про физиологические параметры я вообще молчу, он в два раза больше меня.
Настроен был Клаус решительно, я видела, как в темноте жаждой горели его глаза.
– В гости не пригласишь?
– Уже поздно, я устала и валюсь с ног. В другой раз, – дипломатично отказала я, а мысленно добавила: «В следующей жизни».
– И как тебе живётся на артефактах? – загораживая мне путь, спросил мужчина.
– Замечательно.
– Врёшь. Ты ведьма и хочешь тепла и настоящей страсти, настоящее мужское тело, а не жалкие заменители, которые горчат во рту и вызывают тошноту. Зачем лишать себя сладкого?
– А в качестве сильного мужского тела, я так понимаю, ты предлагаешь себя, – отозвалась я. – Мы уже это обсуждали, Клаус, меня твои прелести не интересуют.
– Всё сохнешь по этому некроманту? А он-то тебя давно забыл. Сейчас тусуется в Венесуэле. Говорят, с тремя ведьмами сразу развлекается. Их крики полквартала на уши поставили, искры так и летали, – голос его был сладок, полон яда и нескрываемого злорадства.
Я смотрела в светло-голубые глаза и понимала, что Клаус сейчас говорит правду.
Горько, обидно. Я тут мучаюсь, сплю по пять часов в сутки, из последних сил пытаюсь вычислить убийцу, а он там ведьм имеет и развлекается.
Зачем? Для чего?
Клаус точно уловил смену моего настроения. Схватил за руку, притягивая к себе и целуя в губы, щеку, шею, везде, где мог достать, в то время как его руки жадно лапали меня, путешествуя по всему телу, сжимая и задирая легкий кафтан.
Я не сопротивлялась, но и не поощряла, статуей замерев в его руках и смотря перед собой стеклянным неживым взглядом. Дыхание не сбилось, пульс не участился, ни звука не сорвалось с губ. Но Клаус всё понял.
– Сука, – рявкнул мужчина, отталкивая и скрываясь в ночи.
Я спокойно поправила кафтан и волосы – кажется, я начинаю привыкать к такой жизни. Вошла в комнату и проспала до самого утра.
Господи, но как же это было сложно – войти в зал в толпе других видящих, попадая под взгляды нескольких сотен членов Совета, взглянуть на Дениса и удержать себя и сущность на коротком поводке. Некромант стоял у трибуны с совершенно ровной спиной и знакомой сединой в волосах. Смотреть на него было и больно, и сладко одновременно. Как же хотелось забыть обо всем на свете и броситься в его надежные объятья, почувствовать защиту, которой мне так не хватало эти дни.
Мой рыцарь.
Удержаться не было сил, и я даже дёрнулась к нему, чтобы в следующую секунду замереть, увидев лёд в серых глазах, обращенных на меня.
Ненавидит. Он меня ненавидит и презирает. Даже не дав оправдаться и автоматически записав в алчные ведьмы, сумма с огромным количеством нулей на счете это подтверждала. Как мог Разин так обо мне подумать? Как он мог поверить, что я такая? Как он мог меня возненавидеть?
«От любви до ненависти, – шепнула сущность, к незримому присутствию которой я уже привыкла. – Это намного лучше безразличия».
Я еще не привыкла к этому голосу в голове, но понимала, что она права. И спокойнее от этого не становилось. Поэтому резко отвела взгляд в сторону и зябко повела плечами. В зале внезапно стало на несколько градусов холоднее.
А дальше все смешалось в безликий хоровод громких высокопарных фраз, резких выкриков, сухих и сдержанных ответов. Ненависть, зависть, злость и капля надежды. Денис один против целого мира, и только Мудива решилась открыто встать на его сторону.
Честно говоря, я не ожидала от неё такого. Но оракул действительно хотела принять участие в изменении мира. Я даже её зауважала.
Все эти часы я стояла за её спиной и осматривалась. Но взгляд то и дело возвращался к Денису. А еще я чувствовала, что он тоже на меня смотрит. Но стоило мне повернуть голову, как некромант тут же отворачивался.
Решение, зреющее во мне столько времени, только выросло и окрепло. И я с трудом смогла дождаться вечера, чтобы воплотить в жизнь задуманное.
Приняла контрастный душ. Вздрагивая под обжигающими каплями и опираясь руками о яркую мозаику на стене, я не двигалась, едва дыша. Затем методично втерла в кожу крем, который окружил меня мягким, едва различимым ароматом цветов, причесала и высушила волосы с помощью заклинания и даже не сожгла их. Надела легкий шелковый кафтан золотистого цвета с алой вышивкой под цвет волос прямо на голое тело.
– К нему собираешься? – спросила Мудива, стоило только выйти из ванной.
Женщина ждала меня, сидя на кровати.
Её приходу я не удивилась. Знала, что ведьма заметит моё состояние на Совете и попытается остановить.
– Ты меня не остановишь, – я подошла к тумбочке и достала оттуда сферу.
– Девочка, что же ты творишь, – прошептала она и покачала головой. – Разин ненавидит тебя. Будешь унижаться и вымаливать возможность оказаться в его постели?
– Вы же знаете, что это не понадобиться. Несмотря на все ваши уловки, Денис меня любит.
– Откажись от него. Тебя ждёт великое будущее, слава, богатство, ты знаешь моё место. Сильнейшие мира будут искать с тобой встречи.
Как же это красиво и заманчиво звучало. Для кого-то.
– Мне это не нужно. Ничего не нужно. Только Денис. И эту ночь я хочу провести с ним.
– Навеки привязав себя к нему? Ведьма должна быть свободна.
– Я не хочу такой свободы.
– Ты подумала, что с тобой будет потом?
– Не знаю, что ждёт дальше, но не буду лишать нас последней возможности быть вместе.
И активировала сферу.
Узнать местоположение дома Дениса было не очень сложно. Кончено, это было секретное место и всё такое, в которое просто так не пройдёшь – охранка разорвёт на части. Добыть координаты не составило труда, я выведала это у Мудивы. Пришлось попотеть, прибегнуть к шантажу, но она сдалась.
– Всё равно у тебя пароля нет, – заметила женщина, вручая мне клочок бумаги с цифрами. – Охранка не пропустит.
Но я отчего-то была уверена, что Денис не стал ничего менять и защита так же будет настроена на меня, как и месяц назад. Осталось только проверить.
От переноса, как обычно, закружилась голова. В доме было тихо и очень темно. Пришлось постоять несколько долгих секунд, протирая глаза, чтобы привыкнуть к сумрачному освещению и восстановить дыхание.
Этого времени хватило для того, чтобы в голову закралась страшная мысль: а вдруг Денис сейчас не один? Вдруг он с ведьмой развлекается на нашей кровати? Той самой кровати, на которой произошла инициация…
А я, дура, примчалась. Дура!
– Тебе не говорили, что проникновение в чужое жилище карается по закону? – раздался тихий голос Разина, заставивший меня подскочить на месте и тревожно оглядеться.
Денис сидел в кресле и пил. Я видела, как свет луны отражался в низком стакане и едва слышно бились кубики льда о толстые стенки.
– Почему незаконное? – я повернулась к нему всем телом и сжала кулаки. – Охранку я не взламывала, ты сам разрешил ей впустить меня в дом.
– Забыл перенастроить, – спокойно ответил мужчина.
– Забыл или не захотел?
– А это имеет значение?
Не так я представляла нашу встречу после разлуки. Совсем не так. И разговор должен был быть другим. А это безразличие убивало и растаптывало былую уверенность вдребезги. Уж лучше бы он кричал на меня, рычал, требовал уйти, а не смотрел так оценивающе и равнодушно.
– Ты знал, что я приду?
Тёмный силуэт, безликое пожатие плеч и очередной глоток из бокала.
– А если и так. Пить будешь?
– Нет.
– И правильно, всё равно на нас не действует.
А сам вновь глотнул спиртное, раздражая и выводя меня из равновесия.
Тишина между нами достигла апогея.
– Так и будем молчать?
– Как хочешь. Если тишина тебя не устраивает, то можешь раздеваться.
– Ч-что? Что ты сказал? – ахнула я, сощурив взгляд и напряженно всматриваясь в темноту, пытаясь разглядеть выражение его лица.
Он ведь не серьёзно? Денис не может такое сказать.
– Брось, Рыжик, ты же пришла сюда лишь для того, чтобы закончить то, что мы не успели три недели назад. Не так ли? Можешь поиграть в невинность, если хочешь, но результат будет одним и тем же. Так не лучше ли сразу заняться делом?
Первое желание – подойти к нему, выхватить из рук стакан и вылить ему на голову спиртное или лучше разбить об него бутылку? Затем гордо вздёрнуть нос и вернуться назад, в обитель, забыв о существовании Разина как индивида.
Какая заманчивая идея, и я даже почти собралась её осуществить. Но решила дать шанс, совсем крохотный и последний.
– Что такое, Дэни? Надоели обычные ведьмы? Девочки из Венесуэлы тебя не впечатлили? – проглотив обиду и запихнув чувство собственного достоинства как можно дальше, выдавила я.
– А блондинчик тебя больше не удовлетворяет? – прошипел он в ответ, рывком поднимаясь с кресла и неожиданно оказываясь рядом.
О, как много мне хотелось ему сказать, соврать, съязвить, потоптаться по его сердцу, но я неожиданно запнулась, прикусила губу и сглотнула.
Мы и так слишком долго страдали, каждый в своём углу.
– Между нами ничего не было.
– Не ври, – тихий рык, который прошелся по натянутым нервам. – Я видел вас. Чёрт, Леся, я тебя видел.
А в голосе такая боль, гнев и тоска, что у меня замерло сердце.
– Видел то, что тебе показали. Разин, ты ведь такой весь из себя умный, решительный и проницательный, как ты мог поверить в то, что я предала… себя? – я дала волю горечи и обиде, которые столько времени терзали душу, выговариваясь, но облегчение отчего-то не приходило. Наоборот, стало еще тяжелее. – Ты предпочёл сдаться, поверить, что я стала шлюхой, годной лишь на подпитку?
– Тьма, – выругался он, отшатнувшись и запуская пальцы в свои волосы. – Ты хочешь сказать, что…
– Чёрт, Денис, я умирала от голода! – выкрикнула ему в лицо. – Сущность едва не сожрала меня. Там, в комнате, я была на грани сознания и не могла даже толком сопротивляться. Я не понимала, что происходит.
– Он… тебя изнасиловал? – его голос стал низким и таким угрожающим, что я невольно вздрогнула.
– Нет. Я… не знаю, каким чудом мне удалось вырваться. Я выскочила в коридор, чтобы увидеть вспышку от переноса и всё понять.
– Но почему тебя не напитали артефактами?
– Пытались. Мудива подсунула мне чужие и… мне было очень плохо.
– Вот сука.
И Денис сделал движение, будто собрался прямо сейчас возвратиться к Мудиве и хорошенько её проучить.
– Стой! – я схватила его за руку, не давая уйти. – Подожди! – а потом уже тише добавила: – Пожалуйста. Останься рядом со мной.
И неожиданно это подействовало.
– Лисёнок, – едва слышно прошептал он и бережно коснулся моих рук, плеч, обнимая и притягивая к себе.
Мы застыли друг напротив друга, соприкасаясь лбами, тяжело дыша и просто наслаждаясь мгновением близости, как отправной точкой перед чем-то большим.
– Лисёнок, – вновь произнес мужчина и ладони мягко, но требовательно погладили предплечья.
Вверх-вниз.
Сущность внутри встала на изготовку, боясь двигаться и дышать. Как и я. Лишь бы не спугнуть.
Затем одна рука легла на талию, опустившись к копчику и слегка нажав, привлекая к себе, а другая коснулась подбородка, мягко лаская его и приподнимая. Заставляя смотреть прямо в глаза и таять от серебра, скрытого в глубине пылающего взора.
Я дрожала от предвкушения и осознания того, что вот сейчас, в эту секунду все изменится. Барьеры, построенные между нами, рухнут, обнажая нервы и истинные чувства.
Во рту пересохло, сердце забилось быстро-быстро.
Не в силах контролировать себя, облизнула губы и замерла, услышав глухой то ли стон, то ли рык.
– Тьма! Леся, что же ты…
Договаривать он не стал, как и терять время, просто потянулся вперёд, касаясь губ в жадном, собственническом поцелуе.
Это был как спусковой крючок, вся нежность, томление исчезли, уступая место истинной страсти.
Сиплое дыхание, порывистые движения, резкие, иногда болезненные прикосновения. Но эта боль не отрезвляла, а, наоборот, возбуждала, заставляя выгибаться в его руках, постанывая и дрожа от нетерпения.
Я с удовольствием запускала пальцы в его волосы, тянула и сжимала, наслаждаясь короткой властью над ним. Кусалась, царапалась и стонала в ответ, когда Дэн прикусывал чувствительную кожу на шее, ключице, когда жадно ласкал обнаженную грудь, вбирая чувствительный сосок.
– Да… да, да…
Сейчас я как никогда радовалась тому, что под легким кафтаном нет ничего, ни клочка ткани. Значит, получится быстрее, резче, чувствительнее.