Вдруг конь с диким обиженным ржанием подпрыгнул, пытаясь вскинуться на дыбы, но кто-то схватил его за узду и дёрнул вниз, не давая двинуться. Конь прекратил плясать и замер, тяжело дыша и мелко подрагивая, Вера чувствовала его дрожь всем телом, сама пребывая не в лучшем состоянии. Она посмотрела вниз, земля была так недосягаемо далеко, она не представляла, как будет спускаться. Ноги онемели от холода и усталости, пальцы рук не разгибались, продолжая стискивать бесполезные поводья.
Человек, удерживающий коня, запрокинул голову и что-то отрывисто сказал Веронике, она узнала голос и перевела взгляд на министра Шена. В его взгляде было столько злости и напряжения, что она порадовалась, что не понимает слов. С трудом оторвала руку от повода и показала на свою шею — «амулет».
Он кивнул, нахмурился и что-то грозно сказал коню, он переступил с ноги на ногу и в несколько рывков опустился на передние ноги, а потом вообще лёг. Ноги Вероники всё ещё не доставали до земли, она попыталась перекинуть одну через спину коня, но колени не гнулись. Министр Шен взял её за куртку, как щенка, приподнял и стянул с лошади, поставил рядом с собой, придерживая, чтобы не дать упасть, взял у подбежавшего солдата какую-то большую тряпку и набросил на Веру, укрыв с головой. Капюшон закрывал лицо до подбородка, она ничего не видела, только слышала как министр Шен отдаёт приказы и люди вокруг разбегаются их выполнять.
Он взял её за рукав и потянул за собой, она пошла, понемногу расслабляясь и приходя в себя, перед ней открыли двери кареты, подсадили внутрь и захлопнули. Министр сел напротив и отбросил капюшон с её лица, давая осмотреться. Карета была светлой, просторной и богатой, не то что тот грязный коробок, в котором её увозили. Как только хлопнула дверь, раздался окрик и лошади побежали, карету закачало, Вера подняла голову и устало посмотрела в пылающие гневом глаза министра.
Он достал из кармана окровавленный амулет и протянул Веронике, она взяла и сразу же услышала его злой шёпот:
— Вы выбрали самое двусмысленное в мире послание.
Она нервно фыркнула и надела цепочку на шею, опять молча посмотрела на министра. Он смерил её медленным взглядом, как будто до этого не замечал насквозь мокрое платье, чужую куртку, кровь на руках, кровь на волосах, кровь на одежде…
— Вы с ума сошли? — неверяще прошептал он. — Как вам удалось так легко сбежать?
Вероника истерично хохотнула, с трудом разлепила пересохшие губы и дрожащим голосом прошептала:
— Легко? Я убила трёх человек, украла коня и неслась неизвестно куда, постоянно ожидая погони… это, по вашему, легко? — Её голос срывался от злости и обиды, по щекам покатились слёзы, она растёрла их рукавом и крикнула ему в лицо: — Вы сказали, что Тонг мертв!
Глаза министра расширились и с лица в одно мгновение отхлынула кровь, сделав кожу серой и прочертив под глазами тёмные круги. Он медленно закрыл глаза, а когда открыл, лицо было сосредоточенным и холодным:
— Расскажите мне всё, с самого начала.
— Вы ушли из кабинета, — постаралась взять себя в руки Вера, — сказали, что меня отведёт домой кто-то другой, не Эйнис. Я ждала. Пришёл человек в одежде ваших спецназовцев, открыл мне дверь, я пошла за ним.
Министр стиснул зубы, но ничего не сказал, молча кивнул, приглашая продолжать. Вероника переплела дрожащие пальцы.
— Он провёл меня до дверей на улицу, а я вспомнила, что я в тапках, и испугалась. — Министр бросил короткий взгляд на её ноги, зажмурился и потёр лицо, Вера тоже на них посмотрела — грязный порванный тапок в крови, вторая нога босая, распухшая, в разводах крови и пыли.
— Дальше, — тихо сказал министр, Вера опять подняла голову.
— Он оставил меня на ступеньках и закрыл дверь изнутри. Подъехала лошадь с какой-то стрёмной бричкой, оттуда вылезли два цыньянца и затащили меня внутрь. — Она непроизвольно передёрнула плечами, министр шумно втянул носом воздух и опять промолчал. — Телега ехала где-то два часа. Потом мы вышли в лесу, там был их лагерь и Тонг.
Министр Шен сжал губы в тонкую линию, на его лице было такое поражение и позор, что Вера опустила глаза, не в силах на это смотреть. Увидела свои руки в размазанных пятнах засохшей крови и уже не смогла оторвать от них глаз.
— Дальше, — глухо сказал министр.
— Я прикинулась паинькой пошла с ним в его палатку. — Она замолчала, он её не торопил. — Я его убила. — Вера подняла глаза и посмотрела на министра, ища на его лице… приговор, оценку, хоть что-нибудь. Его лицо было каменным и холодным.
— Дальше.
— Разрезала палатку и выползла на улицу, — послушно продолжила Вера. — Там шли дозорные и я спряталась в реке, они меня не заметили. Прошла вдоль берега подальше от палаток, там были лошади и один человек с ними. Я его убила и спрятала тело в воду, — она попыталась заискивающе улыбнуться, но губы дрожали, их уголки опускались вниз, — его не найдут до утра, там темно. Я сняла с него куртку, — она потрогала рукав и виновато потупилась, — было очень холодно…
На секунду подняла глаза, чтобы увидеть его реакцию, но в его глазах было только нетерпеливое «дальше» и Вера продолжила.
— Потом прискакал ещё один человек, сказал, что у него послание для правителя, он передаст и сразу уедет. Я испугалась, что он увидит мёртвого Тонга и убила его тоже, но тело спрятать не успела, — она задрожала, потёрла лицо, по нему опять покатились слёзы. — Я боялась, что конь убежит. Там были другие, но этот был с седлом, я не хотела его отпускать. Тело осталось лежать на виду, и ещё я тапок там потеряла… они всё поймут.
Вероника крупно дрожала и жадно смотрела в глаза министра, он медленно выдохнул и спросил:
— Сколько было костров?
Вера задумалась, закрыла глаза, напряжённо пытаясь вспомнить.
— Шесть.
— Хорошо. — Он замолчал, хмуро уставившись в одну точку, Вера дрожала и боялась заговорить.
Карета остановилась и министр опять накинул Вере на голову капюшон, помог спуститься со ступенек кареты и повёл куда-то по мощеной камнем дороге, потом по ступеньками, по коридорам. Было светло, вокруг раздавались встревоженные голоса, вопросы, на которые министр грубо бросил: «Потом» и пошёл быстрее.
В каком-то коридоре он остановился и рыкнул:
— Двейн! Готовь первую и вторую группу, прикажи седлать лошадей, пусть возьмут с собой мастера Касима. И принеси мне экипировку.
Невидимый Двейн молча убежал, а уже через два коридора кто-то окликнул господина министра и подал ему чёрный свёрток.
Наконец он завёл её в какое-то помещение и снял капюшон, она осмотрелась — маленькая темная комната с каменными стенами и без окон, ряды забитых коробками и папками полок от пола до потолка, большой стол, заваленный бумагами, на свободной стене позади стола несколько больших карт с отметками и приколотыми бумажками.
Она услышала скрежет за спиной и обернулась, министр закрывал тяжелую, обитую металлом дверь и задвигал широкий засов.
— Присядьте, — он кивнул на облезлый деревянный стул у стены, Вера села, с удивлением глядя на министра, который резкими движениями расстёгивал куртку. Он невозмутимым деловым тоном спросил: — Лагерь далеко от дороги?
— Совсем рядом, — тихо сказала Вера.
— Сколько палаток? — министр присел, расшнуровывая тяжёлые ботинки.
— Большая у Тонга и ещё две рядом.
— Сколько людей вы видели? — он вытащил из чёрного тюка мягкие сапоги, бросил на пол, встряхнул свёрток и он развернулся до пола знакомым комбинезоном ниндзя-спецназовца.
— Два стражника у входа в палатку Тонга, — стала загибать пальцы Вера, — двое часовых ходят по тропинке вдоль берега… может, больше, я видела только двоих, но слышала ещё несколько, хотя возможно, это были те же самые. — Она замолчала, глядя как министр быстро снимает пиджак и рубашку, оставаясь в чёрной безрукавке и штанах, берёт комбинезон и садится на край стола, натягивая штанину, он бросил на неё короткий взгляд:
— Солдаты цыньянцы?
— Те, которых я видела, да. Гонец русский… э, как я.
— Я понял. — Он обулся, встал со стола и в два движения натянул комбинезон на руки, застегнул несколько тонких ремней на поясе и груди, подошёл к полке на стене и выдвинул один из ящиков. Его голос был сухим и тихим, он не смотрел в её сторону: — Всё случившееся — катастрофический прокол моего отдела. Вы вправе требовать моей крови, госпожа Вероника, но сейчас я должен спешить. Я закрою вас снаружи, будьте тут и ни с кем не разговаривайте, я вернусь и мы всё обсудим.
Она молчала, глядя как он достаёт из ящика маленькие ножи, длинные толстые иглы, какие-то трубочки и мешочки, рассовывает это всё по специальным петлям и скрытым складкам костюма, быстро и сосредоточенно, без единого лишнего движения.
В дверь постучали и министр крикнул:
— Иду! — снял с полки длинный, чуть изогнутый меч в ножнах, обернулся к Вере и поклонился, не поднимая глаз: — Ждите.
— Удачи, — прошептала Вера и вяло помахала рукой, он быстро бросил в карман ещё несколько трубочек, затянул последний шнурок, кивнул и вышел, в двери заскрежетал замок и стало тихо.
Она сидела в мрачном оцепенении, всё тело гудело от усталости и нервов, мышцы периодически начинали подёргиваться и пульсировать в нервном тике, утихающем и тут же начинающемся в другом месте. В голове гудело, в рваном ритме сменялись картины, полные страха и крови, случившиеся и неслучившиеся, кровавые исходы, которых она до дрожи боялась. Как Тонг ей не поверил и заковал в цепи. Как он заметил, что она тянется к ножу, и перехватил её руку. Как её поймали дозорные и приволокли обратно в лагерь, как все узнали, что она убила правителя. Как лошади подняли шум и привлекли внимание солдат, как огромное копыто вставшего на дыбы зверя опускается ей на голову. Как гонец успевает заметить нож у неё за спиной и отбирает его, бьёт её по лицу и тащит в лагерь, а там труп в палатке, её вяжут…
Кружилась голова, ей казалось, что всё вокруг ей кажется и на самом деле она придумала встречу у ворот. Министр Шен не знает о её похищении, она перепутала стороны и ускакала по дороге прочь от города, лес смыкается над головой, конь хрипит и уносит её всё дальше, она из последних сил держится в седле и оглядывается, оглядывается…
В дверь постучали и Вера дёрнулась от страха, сжалась на стуле, прижимая ноги к груди и крупно дрожа. Горло перехватило, она не могла вдохнуть и перепугалась ещё сильнее.
— Шен! — раздался приглушённый дверью, незнакомый голос. — Эй, Шен, ты там? Ты нужен срочно, вопрос жизни и смерти.
Вера не могла попасть дрожащей рукой в карман, онемевшие пальцы не находили его, слепо шарили по влажному липкому боку, доводя до истерического исступления. Опустив глаза, она наконец сунула руку в карман и крепко схватилась за нож, сжала его, пытаясь успокоить себя.
Стук прекратился. Ей вдруг показалось, что о ней забыли и больше сюда никто не придёт, она умрёт тут одна. Потом показалось, что её закрыли специально, это эксперимент, такая проверка для Призванных.
В глазах темнело, гул и грохот в голове сливался в непрерывную тошнотворную какофонию, она крепко зажмурилась и сжала голову руками, утыкаясь лицом в колени и пытаясь не думать ни о чём.
* * *
Когда раздался скрежет отпираемого замка, Вера с удивлением вынырнула из полусна-полубреда, который качал её уже бесконечность времени. Пальцы, сжимающие рукоять ножа, онемели, она попыталась их размять и поморщилась от покалывающих кожу льдинок.
Дверь скрипнула и открылась, впуская фигуру в чёрном, министр вошёл и задвинул засов, глаза в прорези маски быстро изучили сжавшуюся на стуле Веронику, он подцепил ткань под подбородком и стянул за голову, как капюшон, голос был встревоженным.
— Как вы?
Она прерывисто вздохнула и опустила глаза, в голове были только нецензурные ответы. Министр Шен подошел к столу и положил на него меч, глухой стук заставил Веронику вздрогнуть, он заметил и хмуро прищурился, но ничего не сказал. Стал выкладывать на стол свой спрятанный в костюме арсенал, иглы в крови, маленькие ножи со следами грязи и кровавых ошмётков чего-то неопознаваемого, мешочки и трубки… Вера автоматически отметила, что трубок стало меньше. Попыталась разогнуться и выпрямиться, спустила ноги на пол, потёрла шею, спросила дрожащим голосом:
— А у вас как всё прошло?
— Хорошо, — бесстрастно кивнул министр, расстёгивая ремни, стягивающие комбинезон, снял рукава и Вера вздрогнула, увидев на его плече красные пятна:
— У вас кровь.
— Где? — он осмотрел руки и отвернулся, — это не моя. Но вымыться надо, вы правы.
Вера нервно хихикнула и тут же закрыла себе рот ладонью, чувствуя, что вот-вот разрыдается опять. Министр бросил на неё напряжённый взгляд, но промолчал. Сел на стул, снял сапоги и комбинезон, надел ботинки, взял со спинки стула рубашку, потом посмотрел на свои окровавленные руки и повесил обратно. Подошел к полкам, взял несколько платков и вернулся за стол, принимаясь методично протирать нинзевские примочки. Вера наблюдала за его работой, пытаясь представить, как он пару часов назад вытаскивал вот этот маленький ножичек из чьего-то глаза… Представлялось очень отчётливо, подпитанное недавними событиями воображение было щедрым на подробности.
Министр закончил с ножами и иглами, положил их на место, вернулся за стол и медленно вытащил из ножен меч. Голубоватая полоска стали вышла с тихим шелестом, как выползающая из норы змея, министр внимательно осмотрел чистое лезвие, но всё равно начал протирать, осторожно и почти ласково. Веронике показалось, что глянцевый клинок излучает свет, и она тихо спросила:
— Что это за металл?
— Я не знаю, — министр на секунду поднял взгляд на девушку и опять вернулся к мечу. — Никто не знает. Алхимики даже не уверены, что это металл. — Он ещё раз внимательно осмотрел каждый сантиметр лезвия и удовлетворившись, вернул меч в ножны, задержав на нём взгляд. — Ему больше двухсот лет, таких всего пять в мире. — Дотянувшись до полки, он спрятал меч и немного виновато посмотрел на Веру: — Это долгая история, а у нас нет времени. Сейчас пойдём к вам на квартиру и вы сможете привести себя в порядок, потом побеседуем, пока я буду ждать результатов… сегодняшней операции. — Он сложил боевой костюм и мягкие сапоги в тугой свёрток, взял со стола накидку и опять набросил на Веру, опустив на лицо капюшон. — Пойдёмте.
Скрежет замка, скрип двери, он опять взял её за локоть и повёл по коридорам. Отдал кому-то костюм, раздал распоряжения и позвал Барта. Телепортист прибежал и остановился напротив них, тихо спросил:
— Госпожа?
— Молчать, — шёпотом рыкнул министр, — на третью квартиру.
«О, чёрт…»
— Да, господин. — Барт подошёл вплотную и придвинул их друг к другу, взял министра за рукав, а вторую руку неуверенным жестом протянул Вере: — Госпожа?
Она с благодарным всхлипом схватилась за его ладонь и запястье обеими грязными окровавленными ладонями, выдавила шепотом:
— Спасибо.
— Что это значит? — тихо спросил министр, Барт неохотно буркнул:
— Индивидуальная реакция на перемещение.
А в следующую секунду её снесло ударом по всем органам чувств сразу, дезориентирующая волна закружила и смяла, образы шокированного водителя и кричащих людей на остановке смешались с кровавыми подробностями этой ночи, мир разламывался и из его щелей били алые фонтаны…
— Госпожа?
Она глубоко вдохнула и открыла глаза, в библиотеке было светло и так привычно, как будто она никуда и не уходила, как будто сейчас войдёт Эйнис с корзиной и предложит ей выбрать тапочки.
— Спасибо, дружище, — выдохнула Вера, разжимая пальцы и с извиняющейся улыбкой поглаживая красные следы на его руке от её впившихся ногтей. — Прости.
— Ничего, мне не сложно, — улыбнулся он.
Министр переводил озадаченный взгляд с него на неё, складывая накидку, Вера подумала, что не заметила, когда он её снял. Сунув тряпку Барту, он скомандовал:
— Возвращайся на базу и жди протокола… — он запнулся, но сразу нашёлся, — от Двейна. Как только получишь, принесёшь сюда. Ни с кем не разговаривать, ты онемел на сегодня, понял?