Неожиданно тяжесть, которую я носила на себе со времен вечеринки у Джейка, падает с моих плеч. Я чувствую себя лучше, чем когда бы то ни было, за все время, прошедшее после гибели Спенсера. Тогда я этого не осознавала, но с его смертью я потеряла своего единственного настоящего друга и с тех пор была совершенно одна. Может, поэтому мне так трудно оправиться.
Может, поэтому и у Уэса до сих пор тяжелый период. Он тоже потерял Спенсера. Но сейчас он один, и проблем у него много больше. Должно быть, это и есть та причина, по которой Спенсер так отчаянно пытается нас свести. Видимо, Уэс нуждается в ком-то, вроде Шарлотты, так же сильно, как я.
— Ладно, — говорит мистер Тэтчер, выводя меня из моего просветленного состоянии. — Но ты обещаешь хотя бы обратиться ко мне или к своему консультанту, если дела пойдут хуже? Издевательства в школе недопустимы. Если они не прекратятся, мы будем должны положить им конец.
Это разумная просьба, поэтому я в знак согласия пожимаю плечами. И это удовлетворяет его.
— Ладно. — Мистер Тэтчер вздыхает. — Но к сожалению я по-прежнему вынужден оставить вас после уроков. Таковы правила, и я не могу их нарушить, поскольку спор слышал весь класс.
Я все понимаю. И если честно, наказание — это не конец света. Домашнее задание можно сделать как дома, так и в классе мистера Тэтчера.
— Хорошо.
— Оно того стоило, — добавляет Шарлотта, снова заставляя меня улыбнуться.
Клянусь, уголки губ учителя вздрагивают, но ему удается сохранить невозмутимое лицо.
— А мы можем перенести это на завтра? — спрашиваю я. — Сегодня после школы я стажируюсь в больнице.
Брови мистера Тэтчера взлетают чуть ли не до потолка.
— Ты интерн в больнице?
Мое лицо вспыхивает. Выйти из годовой комы здорово и все такое, но то, как людей это шокирует, по-прежнему унизительно.
— Да. Это была идея моего психотерапевта. Он подумал, что участие в чем-то новом пойдет мне на пользу.
Мистер Тэтчер улыбается.
— Это была хорошая мысль. Я заметил изменения в классе за последние пару недель, и твое сегодняшнее выступление было великолепно. Это был самый интересный и творческий доклад, который я видел в стенах этой школы. Я горжусь тобой. — Он улыбается и Шарлотте. — Вами обеими. Отличная работа. И да, вы обе можете отбыть свое наказание завтра.
Шарлотта сияет, и мне тоже удается выдавить маленькую улыбку.
— Спасибо, мистер Тэтчер.
Он смеется:
— Меня впервые поблагодарили за выданное наказание. — Мы хором хохочем, и он машет пальцами в сторону коридора. — Идите переоденьтесь и поспешите обратно.
Когда он уходит в класс, а мы с Шарлоттой отправляемся в туалет, я опять улыбаюсь.
— Ты права. Он и правда клевый учитель.
Глава 17
Я захожу в больницу в фантастическом настроении — впервые с тех пор, как начала стажировку. Здороваюсь с Региной веселой улыбкой, что удивляет ее до такой степени, что от шока она подается назад. Уэс, увидев все это, округляет глаза.
— Привет, Уэс.
Ему я улыбаюсь чуть сдержаннее и осторожнее, но все равно искренне, и это пугает его.
— Привет. — Он произносит это слово медленно, как будто боится мне отвечать. Словно он думает, уж не ловушка ли это. — Что происходит?
Я подавляю усмешку. Его настороженность очаровательна.
— Ничего. У меня сегодня был хороший день.
Когда он не расслабляется, моя уверенность начинает таять, я неловко пожимаю плечами, но тут встревает Регина, и ее неистощимый энтузиазм прогоняет неловкость.
— Отлично! Твое хорошее настроение нам пригодится, потому что сегодня мы выполняем обязанности санитарок. Вынос суден и мусора, смена белья на постелях…
Выражение ее лица смешит меня.
— Тогда вперед!
Она подмигивает и зовет нас за собой. Сделав пару шагов, я оглядываюсь. Уэс не сдвинулся с места. Он застыл, уставившись на меня.
— Ты идешь? — спрашиваю я, а затем, не успев подумать, что делаю, поддразниваю его: — Поторопись. Тот, кто зайдет в палату последним, будет выносить судна. Я, конечно, добрая, но не настолько, чтобы добровольно браться за эту задачу.
Регина смеется, а Уэс только моргает. Его сложно винить за то, что он в ступоре. После гибели Спенсера я перестала была прежней и даже до нее не вела себя с Уэсом так дружелюбно и весело — после того, как он стал относиться ко мне, как осел.
Ему явно нужна пара минут, чтобы переварить то, что, наверное, кажется ему невозможным, и потому я пожимаю плечом, как бы говоря: «Ну, как знаешь», и захожу вслед за Региной в палату. Минуту спустя, когда я уже сняла постельное белье с кровати больного, который ушел на осмотр, и начинаю стелить новую простыню, в палату заходит и Уэс.
— Уэс, тебе повезло, — шутит Регина. — В этой палате нет судна. Поможешь Бэйли с простынями?
Мне не нужна его помощь. Регина использует мое настроение, чтобы заставить нас с Уэсом взаимодействовать больше. Уловка очевидна и для него, и для меня, но я не оспариваю приказ, и Уэс, что удивительно, — тоже. Он обходит кровать и заправляет простынь за угол матраса. Затем берет покрывало. И когда протягивает мне его край, наши глаза встречаются. Не знаю почему, но я краснею под его взглядом, и мое «спасибо» выходит застенчивым. В ответ он, решив промолчать, просто кивает, однако выражение его лица из растерянного и настороженного становится любопытным. Я расцениваю это как шаг вперед.
Мы работаем вместе до конца смены. Без дружеской болтовни, но между нами относительный мир. Как будто мы пришли к негласному перемирию и наконец-то оставили позади все прошлые драмы. И Регина оказывается права: смена пролетает так быстро, что я почти жалею об этом, когда наступает пора уходить.
К выходу из больницы мы идем вместе и как обычно молчим. Мне впервые комфортно, однако Уэс, кажется, нервничает. Он все теребит свой рюкзак и поглядывает в мою сторону. Думаю, он хочет поговорить со мной, но не знает, что сказать. Я тоже не знаю.
На улице у меня звонит телефон.
— Привет, подружка, — щебечет Шарлотта, когда я отвечаю. — Сегодня домашняя игра. Есть желание сходить на футбол?
Она преисполнена головокружительного энтузиазма, и, отвечая ей, я смеюсь:
— Конечно.
Я кошусь на Уэса, и мои щеки заливает легкий румянец. Почему я покраснела? Он с безмолвным вопросом в глазах поднимает бровь, но затем кивает мне на прощание и уходит к автобусной остановке. Мое сердце сжимается, пока я смотрю ему вслед.
— Шарлотта, а у тебя не найдется местечка для еще одного человека?
— Смотря, о ком идет речь. Ты о том задумчивом, сексуальном интерне, который так любит «Джетс», что узнает детей игроков?
— Возможно. — Мое лицо снова вспыхивает, хотя вокруг никого нет, чтобы это заметить.
Шарлотта смеется.
— Детка, этот парнишка может тусоваться с нами в любое время. Приводи его. А затем пригласи на танцы. А повзрослев, выходи за него замуж и нарожай ему прелестных детей.
Я прыскаю со смеху.
— Окей, я приглашу его. В смысле, на игру. Не на танцы. К этому я не готова.
— Что ж, — вздыхает Шарлотта. — До выходных постараемся переубедить тебя.
— Вряд ли получится. Быть может, он откажется пойти со мной даже сейчас.
Шарлотта фыркает:
— Все. Жду вас обоих у тебя дома через десять минут.
Я продолжаю улыбаться даже после того, как она отключается. Мне очень нравится Шарлотта. Мысль об этом заставляет меня оглянуться в поисках Спенсера, поскольку обычно эту фразу говорит он. Странно, но его рядом нет. Меня пронзает тревога. Он говорил, что его время с нами подходит к концу. Он же не исчез уже, да?
— Спенсер? — шепчу я. — Спенсер?
— Я здесь, детка.
Спенсер материализуется передо мной, и я выдыхаю с таким облегчением, что чуть не падаю в обморок. Мне до ужаса хочется, чтобы я могла крепко обнять его.
— Я испугалась, что ты мог уйти.
Он улыбается, но у него не выходит убрать из взгляда печаль.
— Скоро, Бэй. Очень скоро. Но я обещаю, что не исчезну, не попрощавшись.
Я проглатываю комок в горле. Конечно, Спенсер не может остаться со мной навсегда. Он должен отправиться в загробную жизнь.
— Все будет хорошо, Бэйли. Честное слово.
Мне так не кажется, но я все равно стараюсь поверить ему. Если я и могу кому-либо довериться в вопросе о своем будущем, то только Спенсеру.
— А теперь поторопись и поймай Уэса, пока он не сел в автобус. Без своего лучшего друга я на игру «Джетс» не пойду.
Заявление Спенсера напоминает мне, что перед своим мини-срывом я собиралась пригласить Уэса. Не на свидание, просто потусоваться. Я поворачиваю к улице, где Уэс ждет свой автобус, но резко останавливаюсь, когда меня настигает ужасная мысль.
— Он же не подумает, что это свидание, да?
Печаль Спенсера улетучивается, и он ухмыляется:
— Если он умный, то расценит это именно так.
Я собираюсь ответить, но Спенсер вдруг восклицает:
— Бейли, скорее! Автобус!
Я спешу к остановке, и, когда перед Уэсом открываются двери автобуса, мне приходится закричать:
— Уэс, постой! — Он останавливается на нижней ступеньке и оборачивается. — Подожди.
Пока он машет водителю, чтобы тот уезжал, и отходит назад, я догоняю его, и он настороженно поднимает глаза.
— Что случилось?
— Прости. — Выдавив натянутую улыбку, я перевожу дыхание. — Я подвезу тебя, куда скажешь, но слушай… я хотела спросить…
— Ну же, Бэйли, давай, — настаивает Спенсер, увидев, что я колеблюсь. — Он самый большой в мире поклонник «Джетс». Ты же знаешь, он будет счастлив поехать. — Я бросаю на Спенсера взгляд, и он с дурацкой улыбкой поднимает два больших пальца. — Ты справишься, детка. Уэс ни за что не откажется от горячего свидания с хорошенькой девушкой на игре «Джетс».
Я, тихо фыркнув, закатываю глаза и только потом вспоминаю, что Уэс не видит его и не слышит. К счастью, я успеваю проглотить свой ироничный ответ до того, как покажусь сумасшедшей. Хотя я, наверное, все же слегка похожа на ненормальную, учитывая, что Уэс смотрит в сторону Спенсера — куда смотрю я.
— Бэйли, что происходит? — хмурится он.
Я закусываю губу и, ежась под его пристальным взглядом, делаю вдох. Я нервничаю. От идеи пригласить его в животе появляются бабочки, но я уже осознала, что мне отчаянно хочется, чтобы он пошел на игру. Я стараюсь говорить как можно увереннее, боясь, что если в моем голосе проскользнет хоть малейшая нерешительность, то Уэс не согласится.
— Прости. Знаю, тебе, наверное, нужно идти на работу, но иногда человеку можно и прогулять. Вечер футбола с дочерью Ксавье Митчелла в ее ложе — один из таких случаев. Ты в деле?
У Уэса отвисает челюсть.
— Ты серьезно?
Он не в силах скрыть радость, хоть и пытается. И от этого выглядит не сексуально, а мило. Прямо сейчас он такой же очаровательный, как и Спенсер. Моя тревожность уходит. Спенсер прав. Мы с Уэсом должны восстановить нашу дружбу. Так будет лучше для нас.
— Шарлотта уже ждет нас у меня дома. Как думаешь, ты сможешь отпроситься с работы?
— Я… — Он, явно переживая внутреннюю борьбу, проводит рукой по волосам. Я уже думаю, что он ответит отказом, но он к моему удивлению сглатывает и, кивнув, говорит: — Да, у меня есть приятель, который задолжал мне смену.
— Отлично. Идем.
Уэс молча следует за мной к машине.
На подъезде к его улице я сбрасываю скорость.
— Тебе нужно заскочить домой?
Он качает головой. И если не считать краткого телефонного звонка приятелю, которого он попросил подменить себя, всю дорогу молчит.
Когда мы подъезжаем к моему кварталу, он, наконец, заговаривает:
— Спасибо, что пригласила. Ты была не обязана.
— Не благодари. И я не чувствовала себя обязанной. Мне хотелось, чтобы ты пошел.
Он искоса смотрит на меня, словно не верит. В ответ на его скептицизм я вздыхаю.
— Когда-то мы были друзьями.
— И ты вдруг захотела опять подружиться?
Я пожимаю плечами. Хорошо, что я сейчас поворачиваю на перекрестке. Есть оправдание, чтобы не смотреть на него. Его слова прозвучали почти обвиняюще, и не защититься в ответ невозможно.
— Лично я всегда хотела быть твоим другом.
— Я не к тому, — торопливо говорит он. — Просто… сегодня ты выглядишь по-другому. Что изменилось?
— Честно? — Он терпеливо ждет, пока я продолжу. — Это все из-за Шарлотты. Она замечательный друг. Настоящий. У меня таких не было с тех пор, как умер Спенсер. Дружба с ней пошла мне на пользу.
Я, наконец, смотрю в его сторону и добавляю:
— Мне бы не помешал еще один друг.
Уэс не отвечает. Снова переводит взгляд на дорогу и делает глубокий вдох. Я расстроена, что он не пообещал попытаться, но все равно это прогресс, ведь он не отшил меня.
Доехав до моего дома, мы видим снаружи Шарлотту. Она улыбается мне, а затем обнимает Уэса.
— Уэс! Я так рада, что ты можешь пойти!
Его шокированное лицо и покрасневшие от смущения щеки — это самое очаровательное зрелище, какое я когда-либо видела. Широко улыбаясь, я слушаю, как он бормочет неловкий ответ и благодарит Шарлотту за приглашение. Она пожимает плечами.
— Я не при чем. Это Бэйли спросила, можно ли тебя пригласить.
Улыбка испаряется с моего лица. Ну спасибо, Шарлотта! Покраснев, я игнорирую вопросительный взгляд Уэса и говорю:
— Слушай… не хочу показаться нахалкой, но можно добавить в список гостей еще одного человека? — И киваю в сторону дома. В этом году я была отстойной сестрой. Джулия будет рада пойти.
Шарлотта ярко улыбается мне и энергично кивает.
— Конечно. Иди за ней. Мы с Уэсом будем в машине.
— Спасибо. — Прежде чем зайти в дом, я улыбаюсь Уэсу. — Чур, я на переднем сиденье.
Зайдя внутрь, я слышу, как мама в кабинете печатает на компьютере.
— Мам! — зову я, пока иду на кухню, чтобы выпить воды. — Можно пойти на футбольный матч с Шарлоттой?
Мама моментально появляется сзади, словно она одним рывком вскочила со своего рабочего кресла.
— Конечно, дорогая. — Она заключает меня в объятиях, совершенно не в состоянии сдержать свой восторг от того, что я встречаюсь с подругой без принуждения. — Шарлотта уже поговорила со мной. Это так здорово.
— Да, это круто, — нерешительно отвечаю я на мамину улыбку. — Но я больше рада за Уэса. Он тоже идет, а ты ведь знаешь, какой он большой фанат «Джетс».
Мама втягивает в себя воздух и закусывает губу, словно пытаясь сдержать восторженный визг. Потом ее взгляд затуманивается, и она спрашивает:
— Вы с Уэсом снова общаетесь? Милая, это замечательно.
Слезы — это уже перебор, хотя я не могу упрекнуть ее за столь бурную радость. Она сходила с ума от волнения за меня целый год. И случившиеся со мной перемены принесли ей, должно быть, огромное облегчение. К тому же мама не знала о напряженности между мною и Уэсом. Мы никогда не позволяли ей это заметить. Она знала, что все стало иначе, но до какой степени — нет. После похорон она была ошеломлена его внезапным исчезновением из моей жизни.
— Да. — Я высвобождаюсь из ее слишком крепких объятий. — По крайней мере, сегодня попробуем, но я не знаю, как все пройдет, так что не планируй там свадьбу или еще что-нибудь. Это просто футбольный матч.
Понимающая улыбка мамы вгоняет меня в краску, поэтому я быстро меняю тему.
— А Джулия дома? Можно, мы возьмем и ее?
— Что? — Джулия в тот же момент залетает на кухню, словно все это время подслушивала. — Ты серьезно?
Меня мучает чувство вины. Ее шок заставляет почувствовать себя худшей сестрой в мире.
— Если ты сама хочешь пойти.
Я и не догадывалась, до какой степени испортились отношения с ней, но от простого приглашения потусоваться вместе чувствую себя ужасно неловко. И она таращится на меня с разинутым ртом, словно я какой-то пришелец. Я скованно пожимаю плечами.
— Будет весело.
Она закрывает рот, и ее шок, постепенно угаснув, сменяется опасливым беспокойством.