— Почему он не напал? — прошептала Уна испуганно.
— С чего бы ему нападать, — ответил Дерек хладнокровно, утирая, однако, выступивший на лбу пот. — Кто посмеет сунуться в это поганое логово? Только негодяи и мерзавцы, как и его хозяева, и вечные обитатели. Его дело маленькое — нюхать того, кого велят хозяева. Мало ли кто мы таковы, и что сделают хозяева этого замка, если нас тронуть. К тому же, — Дерек указал под ноги, на светящиеся ядовитые следы, — думаю, здесь постоянно появляются новые люди. Некромаги, примкнувшие к Корнелии.
Дерек встряхнулся, словно сбрасывая с плеч напряжение, помотал белокурой головой. Так же бесстрашно сунулся к одной из клетей и бесцеремонно стащил оттуда какую-то рваную одежку, короткий латанный серый плащ с капюшоном, пинками загнав огрызающегося хозяина вещи в угол.
— Идемте, — велел он властно, натягивая на плечи одежду. — У меня есть план.
— Что ты задумал? — настороженно произнесла Уна. Дерек опустил капюшон на лоб, пряча лицо в его тени.
— Это отличный план, поверь мне, — ответил он бесстрастно. — А вы спрячьтесь и не высовывайтесь. Я пойду первым. Что ты я не говорил — молчите. И лишь когда я раню Королеву Монстров…
Дерек замолчал, и Уна сама закончила его мысль, проговорила ее в своем разуме.
Раню.
Вероятно, с первого раза убить ее не получится. Вероятно, придется бить еще и еще.
она успеет крикнуть, истекая ядовитой кровью, и на ее незадачливого убийцу кинутся ее слуги и монстры всех мастей.
Все может быть.
— Словом, — сухо закончил Дерек, поправляя ветхий капюшон, — я выполню то, что велел Демьен. Покончу с этим грязным логовом. Вы же можете просто уйти.
Аргент смолчал, а Уна упрямо тряхнула головой.
— Нет, — сказала она твердо. — Я не уйду. Мы оба пришли сюда затем, чтобы уничтожить это поганое гнездо. Значит, мы его уничтожим. Мы сожжем его дотла со всеми его обитателями.
— Хорошо, — ответил Дерек. Его горячая ладонь на миг сжала тонкие пальчики девушки, он поспешно отвернулся от девушки, словно скрывая свое лицо, на котором могли выписаться его чувства, и продолжил свой путь по замку.
Чутье, или может какое другое чувство, безошибочно привели Дерека и его спутников к тронному залу. То, что они приближаются к сердцу замка, можно было безошибочно угадать по тому, что теперь нет-нет, да встречались редкие посты охраны — жуткие, полуразложившиеся трупы, кое-как держащиеся на ногах, покачивающиеся, опирающиеся на свои алебарды. Любого нормального человека ужас объял бы при виде этих стражей, которые даже кричать не могли, только шипели что-то иссохшими горлами. Удивительно и странно, но и им Дерек раздавал пинки и тычки так смело, словно имел на это право. Перед огромными дверями, еще сохранившими остатки позолоты, пара относительно свежих трупов преградила ему путь, скрестив алебарды, и он, почти не останавливаясь, снес им головы своей золотой кочергой, с ненавистью и отвращением покромсал еще дергающиеся тела и отсек слабые руки, сжимающие алебарды.
Затем все так же грубо, не таясь, он пнул ветхие двери — так, что они едва не слетели с петель, — и шагнул в темный сырой зал, провонявший мертвечиной и сопревшим старый тряпьем.
— Здравствуй, Королева Монстров, — произнес он, щуря глаза, чтобы хоть кото-то рассмотреть в полутьме. — Как же долго я шел к тебе…
Уна, притаившаяся за открытыми дверями, напрягла зрение, чтобы понять, кто вообще есть в зале, но не видела ничего, кроме странных теней, походящих на развешенное на веревках старое драное тряпь.
Однако, при звуках голоса эти тощие, дрожащие от каждого сквозняка тряпки вдруг зашевелились, задвигались с тяжким полустоном-полувоем, расступились, и перед изумленным взглядом Уны предстали два трона, на котором сидели они — жуткая Королева Монстров и Безумный Король.
— Ваши Величества, — сказал Дерек почтительно, прижав к сердцу ладонь и поклонившись так низко, как и перед Алым Королем не кланялся. — Позвольте выразить свою радость от встречи с вами. Я давно хотел вас увидеть. Стремился к этому всю свою жизнь.
В его ясном спокойно голосе слышалось странное удовлетворение, и даже нюхачи, налетевшие на юношу по молчаливому велению королевы, надсадно и сипло сопящей на своем троне, удивленно залопотали что-то на языке, понятном только им одним, кувыркаясь и кривляясь у его ног, дергая его спокойно опущенные руки, расправляя его пальцы и рассматривая ладони, тормоша полы его аккуратной серой куртки.
Дерек же смотрел на их игру со странным спокойствием, свысока, щуря прекрасные голубые глаза, молча перенося все их ужимки и нескромные обнюхивания, даже когда нюхачи принялись пристально изучать его брюки, обнюхивать пах, ощупывая живот, колени.
Чтобы не закричать от ужаса и омерзения, Уна изо всех сил зажала рот руками, глядя во все глаза перед собой и не понимая, как Дерек может стоять так прямо и так спокойно у тронов, на которых еле шевелились две жуткие развалины. Долгие годы без пожирания чужого дара отвратительно сказались на монархах. Окружающие их слуги все были выпиты до дна и обглоданы до звонкого стука. От них оставались одни лишь кости, сухие и легкие, которые могла двигать самая крошечная капля золотого дара.
И если Безумный Король еще сохранил какое-то человеческое подобие, то Корнелия, Королева Монстров, была поистине ужасна.
Ее рыхлое жирное тело все еще стягивал красивый когда-то корсет, расшитый золотыми цветами, но нитки вышивки сгнили и потускнели, топорщась неопрятными лохмотьями. Рубашка, пошитая когда-то из молочно-белого шелка, теперь стала серо-зеленой от сырости, грязи и вонючего пота. Юбка, порванная и истлевшая, на коленях была истерта до прозрачности густой сетки, и жирные рыхлые колени Королевы просвечивали сквозь нее. Кожа Королевы Монстров была неестественно белой, дряблой, свисающей с лица, с шеи, плеч, груди омерзительными складками. Больше всего Королева теперь походила на черепаху, старую и неповоротливую.
Но самым ужасным было ее лицо.
Такое же неестественно белое, с безумными, маниакально горящими глазами, оно было лишено не только красоты, но любой человеческой черты, делающей людей привлекательными. Нос ее, испещренный густой сетью морщин, был огромный, мясистый, пористый, раздутый, как у городского пьянчуги. Щеки — дряблые, рот — тонкогубый, растянутый, как у лягушки, слюнявый и беззубый. Полулысый череп, кое-как прикрытый остатками спутанных седых волос, был украшен нелепым венком из белых цветов, так похожих на маки.
Даже Безумный Король, облаченный в доспехи с жуткими оскаленными черепами, украшающими его колени и плечи, с отвращением отворачивал обезображенное глубокими побелевшими шрамами лицо от смердящей кучи, в которую превратилась старая Корнелия. На голове его — такой же тусклой, серой, грязной, как и все кругом, — ярко натертый, блестел королевский венец. Скудный цвет клал богатые теплые блики на изящные золотые зубцы короны, украшенные глубокого, насыщенного кровавого цвета камнями, и казалось, что эта корона — единственное, что еще сохранило цвет в этом царстве тлена и мрака. Она смотрелась совершенно чужеродно и странно, и казалось, что она принадлежит другому миру.
— Юный некромаг, — проскрипела Корнелия, стараясь, чтобы ее уродливый голос прозвучал величественно и красиво, — подойди ближе. Я хочу рассмотреть тебя.
Дерек, едва не спотыкаясь о нюхачей, ведущих себя как безумные или как играющиеся обезьяны, шагнул вперед, и одно из чудовищ, похожее на кокон, связанный из останков высохших добела черепа, костей и плотной грязной паутины, осветил его юное лицо тусклой лампой. Косясь на чудовище, пыхтящее, дышащее вонючей смрадной глоткой, Дерек недобро усмехнулся, его красивые губы искривились как-то особенно злорадно и цинично, и улыбка эта Королеве Монстров понравилась.
— Я вижу, ты жаждешь жестокой мести, — прошипела она, жадно облизывая сухие губы толстым слюнявым языком. Красивые яркие губы Дерека, сочные, как плод, понравились ей настолько, что она нетерпеливо завозилась на троне, отталкиваясь от подлокотников жирными обрюзгшими руками. — Нюхачи говорят, что твое сердце холодно и не знает любви к женщине, словно ты никогда не жил под солнцем. Кто ты, прекрасный незнакомец?
Уна зажала рот руками, подавляя приступы тошноты, когда Корнелия, колыхаясь, как скисшее тесто в бадье, все же сползла со своего трона и, переваливаясь с ноги на ногу как хромая жаба, сделала несколько шагов по направлению к Дереку.
Нюхачи, повизгивая, чуя неладное, попыталась перехватить его руки, но он брезгливо расшвырял их крохотные скрюченные тела с неожиданной, несвойственной ему злостью, не позволяя к себе прикоснуться, словно от большой брезгливости — или непомерного высокомерия, — а самому настырному наподдал такого пинка, что тот с воем вылетел из зала, чуть не закатившись под ноги Аргента и Уны. Дерек вел себя так вызывающе и нахально, словно имел на это право, и Королева Монстров на миг стушевалась, растерялась, пристально всматриваясь в его ясное юное лицо.
— Какой красивый, — прохрипела Корнелия, толстыми, мокрыми, как бледная колбаса в оболочке из тонких ягнячьих кишок, поворачивая лицо Дерека ближе к свету. — И такой жестокий. Ты как будто сейчас вышел из верхнего мира…
От этой сцены, отвратительной и мерзкой, Уну снова замутило и она отвернулась, чтобы не видеть, как Королева ласкает прекрасное лицо Дерека своими вялыми влажными пальцами, как она облизывается — похотливо и откровенно, — как старается прижаться к его стройному телу своим толстым дряблым брюхом. И совершенно непонятно было, как Дерек спокойно переносит эти жуткие ласки, даже не меняясь в лице, склоняясь над Королевой Монстров словно над нежной возлюбленной, приблизив свое лицо к ее жуткой расплывшейся роже, глядя в полуслепые мутные глаза королевы так пристально, словно хочет рассмотреть, прочесть в них ответ на самый главный вопрос в его жизни.
— Я пришел сюда ради тебя, Королева Монстров, — произнес Дерек, довольно щуря глаза, всматриваясь в омерзительное лицо тяжко дышащей толстухи.
Меж тем раскиданные им драные и грязные нюхачи, почесывая побитые задницы, сползались обратно. Тыча в Дерека скрюченными пальцами, они визжали им одним понятные ругательства, лопотали обрывки слов, которые кое-как складывались в единственно понятную фразу:
— Королевская кровь! От него пахнет королевской кровью! Королевской!
Слыша их визгливые речи, вглядываясь в их искаженные тонкие личики, в желчно изогнутые губы, яростно брызжущие слюной, Дерек уже не скрывал своего смеха. Уне, обмершей от ужаса, показалось, странное волшебство нюхачей коснулось и его разума и помутило его, раз юноша раскрыт и смеется, улыбается, откровенно и не таясь. Эта откровенная веселось и бесстрашие удивили и Корнелию, она пристально рассматривала его черты, напрягая память и стараясь припомнить, где она раньше видела этого юношу.
— Ты из королевского двора, мальчик? — просипела Корнелия. — Ты был близок к Королю?
— Ты даже не представляешь себе насколько, — блеснув жутко глазами, произнес Дерек. — Настолько близок, что мог бы нанести ему удар прямо в сердце.
От этих слов Корнелию затрясло, ее влажные липкие руки вцепились в серую жидкую ткань плаща Дерека.
— Ты мог бы сделать это для меня?! — прошептала она томно, заглядывая под серый капюшон.
— Королева Монстров, — с непонятным сильным чувством произнес Дерек, — я готов был бы сделать для тебя все, что угодно…
— Но?.. — настороженно спросила Корнелия. Визги нюхачей стали нестерпимыми, они катались под ее ногами, дергали ее за ветхое платье и заходились в истерических криках, и она, всматриваясь полуслепыми глазами в лицо юноши, тоже почуяла неладное. — Кто ты? Почему нюхачи не могут совладать с тобой?! Твое лицо кажется мне знакомым! Кто ты?
Дерек, снова усмехнувшись, неспешно откинул с лица капюшон, тряхнул золотыми локонами, рассыпавшимися по плечам, и прямо глянул в лицо Королевы Монстров, искаженное внезапно нахлынувшим страхом.
— Тебе же сказали, — неприятным, холодным голосом ответил он, — что от меня пахнет королевской кровью. Нюхачи не властны над особами королевской крови. Я твой сын, Корнелиус. Ты разве не узнала меня, мама?
От изумления Уна даже кричать не смогла, из ее горла вырвался какой-то полузадушенный хрип, когда она смотрела на Дерека, на своего доброго друга Дерека — и слышала, что он говорит.
Корнелиус?! Сын Корнелии?! Наследник Безумного Короля?! Брат Демьену?
— Да!
Глаза Аргента ярко вспыхнули от последних слов Дерека, — Корнелиуса? — на губах его расцвела торжествующая улыбка, он удовлетворенно, ликующе кивнул головой, готовый еще и еще повторять — да! Да!
— Корнелиус! — выдохнула Королева Монстров, пятясь. — Но как?.. Каким волшебством? Ты все же стал великим некромагом?.. Ты нашел способ выйти из Вседвери?..
Она поверила ему сразу же, с первого слова, с первого звука произнесенного Дереком — Корнелиусом? — имени. Может, оттого, что его лицо, красивое, свежее, которое она наконец-то рассмотрела в неверном свете тусклых ламп, было слишком похоже на ее лицо той поры, когда она еще была прекрасна и молода. А может, он напомнил ей того, кого она когда-то полюбила — Безумного Короля, — своими сурово сведенными бровями и тонкими, благородными чертами, кто знает. Да только Дерек не спешил бросаться в ее объятья.
— Нет, — ответил он, равнодушно пожав плечами. — Все намного прозаичнее… мама.
Он шагнул к онемевшей Корнелии снова заглянул в ее старые, страшные глаза, стараясь рассмотреть в них хоть что-то человеческое.
— Я не некромаг, мама, — отчетливо и громко произнес он. — Я, как и прежде, лишен дара. Я бесталанный — за это же ты хотела избавиться от меня? За это закопала в саду зимой, завалив мерзлыми комьями?
— Но как… — шептала Королева Монстров. Окруженная чудовищами и мертвецами, она смотрела на живого человека, слишком яркого для ее пыльного старого царства, и боялась, боялась так, словно с ней разговаривала сама смерть. — Как это возможно?.. Отчего в моих видениях ко мне приходил другой?.. Почему?..
— Потому что, — резко ответил Дерек, — Алый Король пожалел и спас меня. Выкопал и спрятал подальше от тебя. А в могилу вместо меня положил картонную куклу. Бумагу. Я всегда знал, что я королевских кровей. Алый Король иногда навещал меня. Согласись, у меня есть резон злиться на тебя?
Дерек протянул руку и коснулся обрюзгшей щеки женщины, содрогающейся от страха. Его прикосновение было осторожным, почти нежным, словно он боялся нечаянно повредить истонченную старую кожу на лице Королевы Монстров.
— Мама, — задумчиво произнес Дерек, словно пробуя на вкус это теплое и родное слово. — Самое смешное, что я любил бы тебя и такой, и, наверное, сделал бы все, что угодно… но меня воспитала в любви другая женщина.
— Корнелиус, — взвизгнула женщина, отступая к своему трону. Красивый юноша больше не восхищал ее — он пугал. — Я хотела видеть тебя сильным! Я хотела видеть тебя великим!..
— Я знаю, — Дерек кивнул головой и снова уверенно шагнул к Корнелии. Теперь было понятно — он преследует ее, неумолимо и хладнокровно, и она с криком закрыла своими дряблыми ладонями свою толстую шею, словно уже чувствовала сжимающиеся на ее горле пальцы.
— Корнелиус!
— Дерек, — зло и холодно поправил он. Из его рукава, сверкнув подобно лунному лучу, выскользнул Нож Неправды и пальцы Дерека крепко обхватили удобную рукоять. — Меня зовут Дерек. И я очень люблю Алого Короля!
Его рука взлетела коварно и резко, нож ударил прямо под сердце Корнелии, и та, хрипнув, выплюнула истошный крик, перемешанный с кровью.
— Я пришел сказать «здравствуй, мама»! Здравствуй и прощай, — прорычал Дерек яростно, вырывая из ее обмякшего тела нож и вонзая его в расползающуюся плоть снова — до самого сердца, нещадно кромсая и терзая.
Глава 24. Маги и некромаги
Все произошло очень быстро — два точных, четких удара в сердце, один от Демьена, второй от себя, — Дерек нанес практически мгновенно, и прежде, чем Безумный Король успел подскочить на ноги, мертвое тело Корнелии сползло с окровавленных рук юноши.
Вырвав нож из истекающей черной кровью туши Корнелии, Дерек отступил, тяжело дыша, словно все свои силы, все, до капли, вложил в эти пару ударов. Плечи его поникли, и, казалось, если Безумный Король сейчас подойдет к нему и пронзит своим мечом — Дерек даже не двинется с места.