Первое из двух солнц выбралось из-за горизонта. Ну вот, ни одна я вершины покоряю. Телег поблизости не заметила. Значит, и дальше пешком. Ориентир — самая широкая улица. Заодно, пока топаю, прикину, что купить. Внезапно свалившийся с неба сорг нужно потратить с умом. Средство гигиены — раз. Букварь, если найду, что весьма сомнительно, два. Нижнее бельё? Хотелось бы. Остатки денег лучше приберечь.
Идти оказалось не очень далеко. Через полчаса с небольшим я сначала услышала гомон, потом звяканье, бряцанье, глухие удары. Улица вильнула, и я увидела край большого базара. Мужчины, почему-то женщин с товаром я не увидела, прямо на земле расстилали видавшие виды покрывала, горами вываливали товар, не заботясь о его внешнем виде. Больше всего меня поразила выставленная корзина с разномастной обувью. Из серии пару ищи сам. Да уж. Торговцы таскали ящики и мешки, улицу запрудили телеги, между ними сновали первые покупатели. Перемешались люди, скот.
Толчки, пинки, карманникам раздолье. Я тихо радовалась, что самая ценная монета у меня в башмаке. На миг стало дурно. Кажется, после поезда у меня развилась клаустрофобия. Или как правильно называть боязнь толпы? Несколько глубоких вдохов-выдохов помогли справиться с накатившей паникой.
Товар не радовал. Ну, дешёвка, она и есть дешёвка. Покопаться? Время тикает. К тому же шляпок нет, одни платки из грубой тёмной ткани. Словом, не мой случай. Я покрепче прижала саквояж. Придётся выбираться к лавкам, в которых, увы, явно дороже.
Базар не зря назвали большим. Я и не предполагала, что в таком маленьком городке, как Мехния, он может быть настолько огромным. Торговцы, вероятно, съехавшиеся со всех окрестностей, заполонили улицы, прогулки, вываливали товар прямо под ноги и беззаботно его топтали. Вещи на глазах превращались в мусор. Я шалела.
Наконец, я выбралась к первым прилавкам. Здесь стало спокойнее, толкались чуть меньше. Я огляделась. Прилавки — громко сказано. Всего лишь доски клали на чурбаки и закрывали покрывалами. Выглядело поприличней, но, увы шляп я не увидела. Жизнь осложнили лоточники, особенно один, пытавшийся всучить мне бублик грязными ручищами.
Взгляд зацепиться за шарфики. Не шёлк, но тонкие. К чёрту шляпу? Наматывать на голову их? Часов у меня нет. Чем дольше выбираю, тем вероятнее опоздаю. Хм…
— Посмотри, — предложил торговец, заметив мой интерес.
Почему нет? Я подцепила кончиками пальцев не самый симпатичный шарфик.
— Мне шляпка нужна.
Торговец цыкнул:
— Платок тоже хорошо, платок — красиво.
Я с сомнением покачала головой.
— Смотри! — торговец выхватил у меня шарфик и завязал себе на манер банданы, «хвосты» перекинул на плечо. — Хорошо?
— Ну…
— Смотри!
Торговец снял шарф и перевязал на манер чалмы примерно также, как я повязывала обрывок подола ночнушки. Третья демонстрация оказалась самой любопытной. Торговец перекинул шарф через голову, половина свесилась за спину, как фата, половина — на лицо. Её-то он свернул жгутом, обернул вокруг головы и закрепил.
— Сколько?
— Пятьсот рапий, но для тебя четыреста. Ты красивая. Красивой девушке красивая цена.
Я поморщилась:
— Дорого.
Торговец подмигнул:
— Уступлю. Сколько дашь?
Я неторопливо перебрала шарфики, отложила один светлый и один цветастый. Если второй повязывать разными сторонами, да ещё и по-разному, сложится впечатление, что головных уборов несколько.
— За два двести.
— Да ты что?! — торговец картинно схватился за сердце.
— Так не за сто что же, два по пятьдесят.
— Хорошо, только для тебя триста пятьдесят.
Не люблю торговаться.
— Тогда мне на фуникулёр не хватит. Я вниз пойду по лесенке и шею сверну.
— Лоф, сохрани! Меньше — грабеж. Триста.
— Двести.
— Триста за три. Моё последнее слово.
Пожалуй, терпимо. Я кивнула, выбрала ещё один шарфик, внимательно осмотрела покупку. Дырки и зацепки мне даром не нужны. Убрав шарфики в саквояж, присела и достала монету.
— Вай, какая богатая! Обманывать грех. Лоф покарает. Красавица, не будь жадной, накинь бедному торговцу ещё монеток. Детей кормить нечем!
— Других денег у меня нет и долго не будет. Либо сдачу давай, либо товар возвращаю. В другом месте куплю.
— Вай, злая.
Сдача семь сотен рапий. Я пересчитала протянутые кругляши.
— А где ещё сто?
Торговец шлёпнул недостающую монету на прилавок:
— Чтоб тебя собаки пожрали!
— И тебе всего доброго, — буркнула я, отворачиваясь.
Программа-минимум выполнена. Букварь на вещевой барахолке я вряд ли найду, ни намёка на книги я не заметила. Средства гигиены? Надо, но где купить не ясно, ничего похожего не попадалось.
Эх, время, всё упирается во время. Я повернула к отелю.
Выбираясь с рынка, я не забывала поглядывать на товар. Ни мыла, ни зубного порошка никто не предлагал, зато я разжилась ещё одной ночнушкой. Хоть и стираю одежду под краном, смена должна быть, к тому же тряпка обошлась всего в пятьдесят рапий, даже торговаться не пришлось.
А ещё я купила дамский купальный костюм. Непозволительная блажь, мотовство и транжирство, но я не удержалась. Ну как жить на море, быть на сахарном бело песчаном пляже и не иметь возможности искупаться?! Море моя слабость. Ну, брюнет же сказал купить шоколад, вот я себя и побаловала.
Возвращаться по широкой улице не стала, её заполонили, нырнула в лабиринт улочек, и вскоре наткнулась на повозку, на которой дремал парнишка лет восемнадцати.
— Утро доброе! — поздоровалась я.
Извозчик приоткрыл правый глаз.
— За сто рапий до фуникулёра довезёшь? — хорошо знать точную цену.
— Маловато.
— Или так, или приятных снов.
Парень открыл второй глаз.
— Залезай.
Прокатил меня парень с ветерком. Остановился в тени и, едва я расплатилась, вновь погрузился в блаженную дрёму.
Я, как и собиралась, подошла к кассе, но в последний момент остановилась. В кошельке осталось триста тридцать рапий. Стоит ли отдавать треть за спуск? По-хорошему, не следовало на купальник тратиться, но я не жалею. Нерационально, но хотелось до трясучки. Как увидела мозги отшибло. И вообще, себя всегда надо баловать.
Лезть вниз? Нет уж, нет причин рисковать головой, никакие деньги не стоят жизни. Я решительно протянула монету старичку в окошке, получила билет и прошла на станцию. Я бы сомневалась, если бы фуникулёр ходил по расписанию или по мере заполнения. Нет, кабина беспрерывно ползала вверх-вниз.
Салон маленький, на окнах вместо стекла крупноячеистая металлическая сетка. Дверь закрылась, механизм натужно заскрипел. Ой, а так ли безопасен фуникулёр? Кабина накренилась. Мамочки! Я вцепилась в поручень и зажмурилась. Прям как на дирижабле. К счастью, долго бояться не пришлось, кабина остановилась, дверь открылась.
Время… Солнца припекали. Начиналась жара. Опаздываю. На экипаж уже точно денег нет, придётся пешком. В отель я вернулась взмокшая, запыхавшаяся. Едва догадалась заменить помойную шляпу новым шарфом и второй, яркий, шарфик накинуть на плечи, чтобы отвлечь от убогого балахона. Прошмыгну…
— Опаздываешь, — улыбнулся мой дневной коллега.
— Сильно?
— Полчаса.
— Прощай, обед.
Я рванула в комнату. Душ принять не успеваю, только накинуть рабочее платье, повязать светлый платок и сменить туфли. Будем считать, что готова. Ноги бы намазать… Ладно, вечером. Я помчалась обратно, влетела в холл. Пухлощёкий стоял у стойки ресепшена, посмотрел на меня с лёгким неудовольствием, но подзывать не стал. Я торопливо подошла к столу, села, опустила на часах рычаг. Второй рабочий день начался.
ГЛАВА 10
Часы противно тикали, маятник мерно качался из стороны в сторону.
— Сходила на базар? — спросил эшер Хасси, остановившись рядом со мной.
— Да, спасибо, что подсказали. Купила головные уборы.
— Шарфы.
— Аванс закончился.
Начальник надул щёки.
— Ты пришла позже. Вычитаем время задержки из обеденного перерыва, и получаем в остатке десять минут, — он похлопал по часам и переключил внимание на бармена. — Чай мне в кабинет!
Довольный собой эшер Хасси скрылся в служебном помещении, а я с лёгким сожалением вспомнила лоточника, уверявшего, что его бублики самые вкусные на свете. Я осталась не только без обеда, но и без завтрака. Голод придётся заливать чаем. Переживу, конечно, но неприятно, хотя что-то подобное я и предполагала, да и нельзя сказать, что начальник неправ. Я ведь действительно опоздала.
— Милый платочек, — улыбнулся бармен, проходя мимо.
К комплименту с едким подтекстом я отнеслась скептично, да и настроение слегка подпортилось, впрочем, виной тому был не начальник, а общее состояние усталости. По-моему, пора вновь взвесить плюсы и минусы сложившейся ситуации. Я получила работу и добралась до отеля, где мне предоставили крышу над головой, поят, кормят — это наижирнейший плюс, перекрывающий все прочие минусы, которых, увы, с лихвой хватает. Антисанитария, постоянная угроза быть уволенной, неумение ориентироваться в мутных водах иного мира. Если уж по уму, то купальник я купила зря, но не привыкла я к безденежью. Отец хорошо зарабатывал, не скупился, старший брат по воскресеньям подкидывал «на булавки». Я жила не просто хорошо, а очень хорошо, и сейчас достаток аукается. У меня просто нет нужных навыков. По инерции чувствую себя так, как чувствовала в первый день в институте, когда второпях забыла кошелёк дома. Да и в целом жизненного опыта у меня кот наплакал.
— Драси?
— Доброе утро, госпожа.
— Драси, — дама лет тридцати в платье с весьма откровенным декольте и в широкополой шляпке с короткой вуалькой опустилась в кресло, боком приставленное к моему столу. — я нахожу, что длительное пребывание в отеле невероятно скучно.
Хм, а нормальные люди высшего общества также слова накручивают, что пока дослушаешь фразу до конца, забудешь, с чего начали?
— Госпожа?
— Драси, мне необходимо развеяться. Куда вы посоветуете отправиться в небольшое путешествие?
Приплыли. Прочитай я содержимое папки, возможно, знала бы, как рекомендуется отвечать на подобного рода вопросы. Вдруг в отеле есть своё экскурсионное бюро? Не видела. Отельных гидов тоже не видела. И не знаю, как тут организован туризм, не исключено, что никаких специальных контор нет, а сам покупаешь билет и ищешь отель уже на месте. Как же выкрутиться?
— Госпожа, какие путешествия вы предпочитаете? Необычные пейзажи? Прогулки по цветущим садам? Исторические места?
— Милочка, о чём вы? Что может быть у этих дикарей? Пока Нитуг не стал колонией, здесь ничего не было.
Сомнительное утверждение, но не спорить же.
— Я бы предложила развлечься морской прогулкой, госпожа. В купании в открытом море есть своя прелесть, как и в морской рыбалке.
— Фи. Впрочем, я скажу Килону. Килюша! Дорогой!
Выкрутилась? Сегодня же умыкну с ресепшена ручку и пару листов бумаги.
До вечера я досидела, заливая пустой желудок чаем. Едва рабочий день закончился, я заскочила в дамскую комнату, сполоснула лицо, помыла руки. Как мне раньше не приходило в голову, что кусочек мыла можно упереть отсюда?
В столовую я влетела на крыльях зверского голода и устроилась за ближайшим свободным столиком. Не прошло и минуты, официант поставил передо мной порцию:
— Смотрю, вы голодны? Наслышан, о вашем прибытии. Приглашаю после ужина… на сладкое по-южному. Вино, лепестки цветов, украшающее ложе, целая ночь, полная томления, вздохов и стонов.
И всё из-за того, что я забыла надеть чёртову шляпку.
— Вас ввели в заблуждение, — подпустив в голос ледяных ноток, ответила я.
Официант ничуть не расстроился:
— Набиваете себе цену? Озвучьте же её, моя прелестница.
Я зло выдохнула сквозь зубы. Винить некого, сама себя в неудобное положение поставила. Пощёчина вряд ли поможет. Руки у официанта жилистые, скорее мою ладошку перехватит и облобызает, чем позволит ударить. Подобравшись, я натянула на лицо улыбку:
— Цена? Ваше согласие начать с игры в ножницы. Я беру инструмент и под корень срезаю…, - я выразительно посмотрела на пряжку на поясе брюк официанта.
Парень недосказанное понял, сглотнул:
— Эй, ты чего?
— Говорю же, вас ввели в заблуждение.
Официант предпочёл за благо ретироваться.
Съела я почти всё, что дали, хотя хотелось плеваться. Жёсткая, как подошва, баранина вязла на зубах, салат кислил, маслины горчили, и только лепёшки оставались бледными и безвкусными.
Покончив с ужином, я поторопилась в комнату предпринять ещё одну попытку расшифровать нигутский алфавит. Вошла и остолбенела. Мои немногочисленные вещи были разбросаны. Уже догадываясь, в чём дело, подобрала саквояж — пусто. Мешочек-кошелёк нашёлся отброшенным в угол. Вывернут наизнанку, порван.
Обворовали, ни рапии не оставили.
Видимо, кто-то засёк чаевые от брюнета. Или совпадение? Вряд ли, уж больно тщательно искали. Перевернули абсолютно всё. Как бы то ни было, вовремя я на базаре потратилась. Жаль, что не всё спустила. Иногда лучше быть транжирой, чем рационально-экономной.
Я опустилась на кровать, вздохнула, вспомнила полицейских, в день приезда подсказавших, где найти «Поцелуй медузы». Нутром чую, сыскное ведомство даже заявление не примет. Сумма крошечная, я при этом не гостья страны, а безродная нищая сотрудница отеля. К тому же заявление на нигутском я написать не смогу. Да даже если и примут бумажку, потом не пошевелятся. Словом, я только время и силы потрачу. Опять же, репутация отеля пострадает, а за это начальство по головке не погладит. Может, я и ошибаюсь, но смысла идти жаловаться не вижу. Обратиться к эшеру Хасси? Пожалуй, тоже нет. На уровне шестого чувства чую, что любые трепыхания обречены на провал. Я выругалась и хлопнула ладонью по простыни. Удар помог сбросить клокочущую злость.
В конце концов, чёрт с ними, с копейками. В чём-то даже хорошо, что ко мне залезли — теперь я знаю, что в отеле воруют и буду готова. Главное для меня — определить, как быть впредь. Монета зазвенит в кармане вновь: либо чаевые, либо зарплата. В идеале хорошо бы открыть счёт в банке, но в ближайшее время это мечта несбыточная. В комнате деньги найдут. Значит, нужно озаботиться ловушкой, во-первых, организовать качественный тайник, во-вторых. Я собрала разбросанные вещи, повторно ругнулась, обнаружив, что мою шпаргалку разорвали надвое. Хорошо, не увели совсем, то-то было бы веселье. Так, к чёрту. Быстренько стираю рабочее платье и ближайший час учу буквы, потом ложусь.
Интересно, опять увижу во сне брюнета?
О, да. Под утро мужчина вновь приснился. Сначала, как всегда, сгустилась темнота, и в отдалении вспыхнул кроваво-бордовый шар. Понимая, что видение неизбежно, пошла на свет и вскоре наткнулась на прозрачную преграду, не позволявшую вмешаться в действо. Как же её пробить?
Площадку, залитую алыми отсветами пересекала знакомая дорога, широкая и прямая как стрела. Дорога заканчивалась плавным переходом в помост эшафота, на котором, скрестив на груди руки, ожидал своего часа палач. Брюнет с неизменной плотной повязкой на глазах уверенно шагал вперёд. На развилке, как и вчера, от мужчины отделился полупрозрачный двойник, прошёл по тропинке и растворился во тьме неизвестности, брюнет же, не замечая фатальной ошибки, взошёл на виселицу. Палач накинул и затянул петлю, дернул рычаг. Я зажмурилась, но во сне закрытые веки не помешали увидеть агонию, отчаянную борьбу и смерть. В повторяющемся сне появилась новая сцена. Палач снова дёрнул рычаг, тело упало на помост и неестественно выгнулось. Палач пнул труп мыском сапога, тело свалилось на землю. Мёртвые глаза брюнета уставились прямо на меня.
Я закричала и проснулась.
За окном разгоралось утро. Первое из двух солнц выкатилось из-за горизонта, щедро поливая восток багрянцем. Пару минут я полежала, дожидаясь, пока сердце перестанет частить. До завтрака и до работы время есть. Я замотала волосы чалмой из подола ночнушки, облачилась в дамский купальный костюм и рванула на пляж. С приезда мечтаю. Страхи подождут.