Темный, как грач, в шляпе с фиолетовой лентой, Видящий уверенно пошел вперед к самому мосту. Гексли тоже не остался стоять.
— Этот человек, представляет интерес для нас. А значит, пользуется покровительством короля. Освободите дорогу.
Охрана Видящего сжалась. На лицах спутников Артея промелькнула готовность, какая бывает у хищников перед прыжком.
«Что-то не так, — озабоченно подумал Виз. — Дрейнов прихвостень не для того собрал здесь своих висельников, чтобы уступить. Но зачем я им всем? Или это как-то связано с отцом? Он ведь давно уже ничего не писал мне…»
В какой-то момент он испытал желание крикнуть, предупредить Видящего об опасности. Но решимость эта погасла, стоило задуматься, а зачем он королевским магоборцам? И уступила место другому желанию — бежать. Виз оглянулся назад. Ровная дорога, бескомпромиссно тянущаяся вдаль. Нет. Побег неудачная мысль. И дело вовсе не в родовой чести. Дело в том, что здесь негде укрыться. А убегающий человек идеальная мишень.
— Сук вам, от гнилой коряги обломится, а не Сотар, — услыхал Виз слова благородного.
— Гексли, не глупите, — уверенность Видящего было невозможно поколебать. — У меня приказ главы Ордена. Если откажетесь подчиниться, это значительно ударит по положению вашего сюзерена при дворе. А вы сами будете объявлены преступником. И осуждены.
Угроза была веской. И вполне реальной. У человека в черном не было армии и оружия. У него была власть.
— Не буду, — слушая пение соек, ответствовал Гексли. — И ничего такого, что ты сказал, тоже не будет. Если выясниться, что ты пропал. Ведь нашу встречу, по большому счету, никто и не видел.
— Пугаете? — показалось ли, но в голосе Видящего появилось раздражение. — Королевские Видящие неприкосновенны. И вы не такой идиот каким хотите казаться…
— Осторожно! — закричал Виз, пытаясь предупредить. Но было уже поздно.
Артей атаковал молниеносно, опережая слова и эмоции. Видящий, надо отдать ему должное, успел предугадать намечающийся среди добродушной усмешки рывок и попытался отступить. Однако его рефлексы были не столь совершенны. Сабля Гексли рассекла его грудь надвое. Отяжелевшее тело повело вправо и оно рухнуло в зеленоватую воду пруда, вздымая брызги и зеленые пятна кувшинок.
Одного из охранников сбил с коня прилетевший с моста метательный топор, а второй заорал, переваливаясь через седло, споткнувшегося коня — палица ударила с такой силой, что раскрошила его ногу и сломала коню ребра. Животное страшно закричало, совершило попытку сбросить с себя всадника и рухнуло под ударом второго молотобойца, чья палица натурально проломила конский череп. На козлах дергался, извергая изо рта на грудь и живот кровь возница — безучастный и вроде как запуганный Грэм всадил свой нож ему в горло и теперь, спрыгнув на землю, приближался к Визерию.
Артей подцепив шляпу Видящего кончиком сабли спровадил ее в пруд.
— У тебя свои приказы. У меня свои, — высказал он краткую эпитафию и обернулся к Визерию. — Добром пойдешь?
Последний оставшийся в живых охранник корчился под конским трупом и отчаянно кричал, действующим всем на нервы криком обезумевшего от боли существа.
— Кальд! — укоризненно окликнул одного из усачей Артей и палица обрушилась на голову раненого, заглушив голос. Кальд вытянув шею, с интересом смотрел на медленно погружающееся в воду тело и пробормотал:
— Видящие-Видящие. Все одинаково дохнут. Я думал хоть огни какие-то, искры там…
Стоявшие на мосту люди к тому моменту уже присоединились к Грэму, прижимая Виза к корпусу экипажа.
— Добром парень? А то, что-то нету у меня с утра настроения драться.
— Попробуй, возьми, — откликнулся Виз, саблей удерживая дистанцию между собой и остальными. — Один на один! Или трусишь?
«Янтарь, — подумал он, — Гексли тщеславный ублюдок. Как только он нападет на меня, использую янтарь. Они не поймут, не успеют…»
Второй конь, лишившийся ездока прохаживался у моста, не обращая внимания на человеческие дрязги. Шанс. Это был шанс. Только бы Гексли не отказался. Визу смерть как нужно было пространство.
— Ну, хорошо. Не хочешь по-доброму. Амбиции, да? Заставляешь меня? Расступитесь, парни. Дайте-ка нам место.
Образины разошлись в разные стороны, составляя довольно свободный круг, в центре которого стоял, опустив к долу окровавленную саблю Гексли. Виз медленно вошел в круг, следя за движениями противника. Сейчас, сейчас наблюдающие расслабятся, рассчитывая на бесплатное зрелище. Они ничего не успеют сделать. Время на его стороне. Все еще на его. Гексли поднял меч и сказал:
— Нога, Оклис, нога.
И прежде чем Виз понял, что имеется в виду, стоявший справа Оклис метнул топор, вонзившийся Сотару в ногу чуть повыше колена.
— Ааааа!
Гексли опустил меч:
— Мне приказано доставить тебя, а не развлекаться боями. Давайте, парни.
Кровь текла с такой силой, что, пожалуй, нечего было и думать, чтобы использовать янтарь — он бы потерял сознание, не сходя с места. Со всех сторон на Виза навалились крепкие, дюжие мужчины, выкручивающие руки, валящие на землю. Визерий ругался и пытался драться. Не слишком успешно. Его запястье попало в захват и один из нападавших, присмотревшись к янтарному браслету, довольно хрюкнув, сорвал его с руки.
— Цацки тебе больше не понадобятся, — сообщил вор, пряча браслет за пазуху.
— Отдай! Отдай, тварь! — ругался, мешая слова из разных наречий Виз, ощущая, как отдаляется тепло его последней надежды на спасение. Гексли, все это время стоявший где-то рядом, но недосягаемый и невидимый как злой рок, приказал:
— Кончайте балаган. Нам пора ехать. Успокойте офицера.
— Н-нет! — он рванулся изо всех сил, зарядив кому-то подошвой в подбородок, высвободился на долю мгновение, потеснив всех.
На затылок Виза обрушилось пахнущее кровью и деревом забвение.
До позднего вечера его, связанного, лежащего в неудобной позе на полу кареты, везли куда-то. Ровные тракты менялись дребезжащей брусчаткой или ухабистыми перевалами. Невозможно было даже определить направление. Зато каждая выбоинка, каждая неровность под колесами чувствовалась всем телом. Нога болела и щипала, обработанная, похоже, самогоном и перевязанная едва чистой тряпкой. Не меньше ныла голова, время от времени начиная просто раскалываться. Шею и подбородок покрывала подсохшая кровь. У него было время, придя в себя, подумать о причинах происходящего. Желания не было. Только время. И Виз думал. Пытался найти ту причину, которая лежала в основе его плачевного нынешнего состояния. Первоначальный мотив — желание Видящих «поговорить» (кто знает, что на самом деле кроется за этой формулировкой), рассыпался с появлением Гексли. Тот ничего не знал о магической силе Визерия. А тут еще какие-то оговорки про последние события. И… не с этим ли связаны утренние офицерские сборы?
Экипаж дернулся, ударив молодого Сотара сиденьем в бок. Открылась дверца.
— Приехали! — сильные руки схватили Виза за плечи и потащили на воздух. Снаружи было темно, но не слишком. Они находились в обнесенном ветхой изгородью дворе какого-то двухэтажного дома. Мягко горели насажанные на шесты факелы, освещая подчиненных Гексли, возящихся с лошадьми. За изгородью начиналась дорога и дикое поле, поросшее деревьями и высокой травой. Далеко-далеко к югу виднелись огни города. Из-за дома доносился шум близкой реки.
— Жратва готова? — строго спросил стоящий на погнутом крыльце Гексли робко топчущегося в дверях человечка. Местного хозяин, вынесший Артею чарку водки, кивал, постоянно держа спину в полусогнутом состоянии. По всей видимости, это странное место, похожее на дом рыбацкой общины, служило для дружины Гексли перевалочным пунктом. Верно что-то из необъятных владений семьи Дрейнов.
— Эге, а вот и наш груз, — с необъяснимой жестокостью в голосе обрадовался Гексли, завидев висящего на чужих плечах Виза. Вылакав водку он, кажется, прибавил в словоохотливости. — Как спалось? Наше снотворное может не самое лакомое, зато действенное сверх всякой меры. В столичных аптеках такого не сыщешь.
Его слова поддержали смехом. Сотар криво улыбнулся и отыскал глазами Грэма, не разлучающегося со своим топором. Чёртов предатель держался среди здешней своры как родной. Очевидно, служил Дрейнам с самого начала.
— Убить Видящего и выкрасть капитана королевской армии, — медленно проговорил Визерий. — Ладно, ты больной психопат, но, что заставляет столь активно искать петли остальных? Вроде бы с виду вполне здравомыслящие ублюдки.
Он говорил, говорил вовсе не потому, что думал так на самом деле. Сохранять подобную веру после того как на твоих глазах убивают Видящего это по меньшей мере глупо. Просто Визерию не нравилось чувствовать себя вещью. Мешком. Бессловесным узником из тех, кого нельзя назвать свободными даже когда на них нет пут. Все свое детство Виз рос, слушая истории своего рода. И видя, какова участь других велонов. Это впечатление, в том, что разница между рабами и господами кроется не во внешнем облике, но в содержании, оно подстегивало его всегда. Драться, а не отступать. Стремится, двигаться, а не стоять на одном месте. Он и в армию-то пошел поэтому. Потому что знал, что одной только родовой фамилии может оказаться мало, чтобы отличить его от прочих. Потому и сейчас не мог молчать, хотя все тело вопило о том, что не стоит усиливать уже существующую боль.
Артей враскачку спустился по мерзко скрипящим ступенькам и, протянув руку, ухватил Виза за волосы, заглядывая в зеленые глаза.
— Ты забыл добавить, что ты еще и сынишка лорда Сотара. И поэтому, нам с тобой предстоит путешествие. Увидишь лучшие места Бестигвальда, красавчик. Мне вот только одно непонятно, — он засопел, склоняя голову набок. — Чего ты дожидался все это время? Почему не сбежал раньше, когда все только началось? Откуда, откуда такое щенячье нахальство и вера в собственную неприкосновенность? Или, — он внимательнее пригляделся к обозленному Визу и вдруг заулыбался: — Ты, что, ничего не знаешь? Старый Сокол, не предупредил своего птенца?
Не сдерживаясь, он злорадно рассмеялся.
— Случилось «что»? О чем ты клокочешь, наглый стервятник?
Гексли ударил его в живот.
— Ну и зачем бы мне рассказывать тебе? Я не стану портить удовольствие, ибо многие знания, многие печали, — пообещал носатый. — Отдыхай пока — завтра утром нас ждет милая речная прогулка. Это я так даю тебе понять, что кричать про то, как тебя будут искать — глупое занятие. Если и станут, так на дорогах. Но не в воде. Впрочем, когда это еще будет? Заносите его!
Перед носом Виза замелькали половицы. Рубашка из вареной кожи одного из похитителей, неприятно терлась о щеку и воняла соленой рыбой. На первом этаже в комнатах горел огонь, а в воздухе разносился запах каши, вызывающий у капитана тошноту. Повсюду здесь были люди Артея — воины, слуги. Визерия быстро подняли на второй этаж, бросив в грязную пустую комнатушку, небольшую, с одиноким окошком, прикрытым утлой ставней.
— Не трепыхайся, — посоветовали ему напоследок, обдав горячим дыханием ухо. — А то, мы мастера отправлять подопечного в глубокие сны, парень. Настолько глубокие, что от них не просыпаются.
— Да пошли вы, сволочь кабацкая, — огрызнулся Виз. — Браслет отдайте, это реликвия семейная!
Его, лежащего со связанными за спиной руками, пнули. Вроде не слишком сильно, но так, что твердый носок чуть не вошел под ребра.
— Поговори нам тут.
Стукнула, отсекая длинные тени, дверь импровизированной тюрьмы. Зашумел вдвигаемый в пазы засов. Скрип отдаляющихся половиц. Виз остался один.
— Лорд Лисандр ван Клеарх! — голос распорядителя протокола пронесся под храмовыми сводами тронного зала, самую малость, отставая от чистого звука золотых труб. Лорд Клеарх шагнул на малиновую дорожку, ступая по кажущемуся бесконечным залу. Карминного цвета плащ, подобно сложенным крыльям колебался в такт шагам окованных металлом сапог. Бронированная фигура отражалась в зеркальных частях стен. Даже пред очи венценосного владыки Лорд Меч явился, не расставаясь с доспехом. На черных латах красовалась золотая роспись, а в нагруднике поблескивали крупные граненые алмазы.
Он шагал вдоль умножаемых зеркалами рядов колонн, приближаясь к собравшимся у трона придворным. Большой Военный Совет был в самом разгаре. Лорд Клеарх не представлял, зачем король пригласил такое большое количество знати из законодательного Собрания. Чувствуя на себе его безучастный взор, благородные спешили изобразить на лице радушную улыбку. Лорд Клеарх себя не утруждал. Его знали как жестокого и строгого человека, правящего своей землей по военным законам. То есть полностью соответствующего своему родовому девизу, красующемуся на щитах всех Клеархов: «Худшие в мире. Лучшие в войне».
— Мой король, — преклоняя перед троном одно колено, сказал Лисандр. На его темно-русые волосы венцом падал солнечный свет.
Его Величество Элберт благосклонно кивнул вассалу. Король Марвиэль, восседающий на троне белого и красного золота, разукрашенном невообразимым количеством камней, был одет в платье для парадных приемов. То есть выглядел словно удивительно дорогая драгоценная кукла. Бело-золотые сапожки украшенные кружевными отворотами и многочисленными пряжками нетерпеливо постукивали, пока Его Величество выслушивал какой-то рассказ Сеанора Клиггса, нынешнего главы законодательного Собрания. Последний явно стремился как можно сильнее нравиться королю, чтобы на грядущих выборах снова занять непыльную и высокую должность.
— Война? — с ноткой пренебрежительности закончил свою речь Клиггс, выпячивая прикрытую атласной тканью пухлую грудь. — Пусть будет война, мой король, она уничтожит бедняков!
Король улыбнулся, думая, что слышит шутку.
— А вы, что думаете, лорд Лисандр? — ободренный восторгами придворных спросил молодой владыка. Над троном возвышалась величественная, расписанная яркими красками арка. Солнечная корона на голове льва, присматривающего за землей со всеми ее городами, реками, зверями и чудесами, которую в виде мозаики изобразили на полу тронного замка. Величие, подлинное величие, у которого было свежее юное лицо, не обремененного заботами великовозрастного мальчишки.
— Затем я здесь, — темно-русая курчавая борода сдвинулась, обнажая большие крепкие зубы. Синие глаза Клеарха требовательно глядели на владыку, прикрытые напряженными щелками век. — Можно ли уже созывать войско?
После того как до него дошли вести обо всем, что произошло на восточных границах Бестигвальда Лисандр покинул свой домен, даже не дожидаясь королевского приглашения. Вторжение Вольных, возглавляемых предателем короны, Барлейтом Сотаром было ужасной вестью. Наполнившей железное сердце Лисандра чем-то похожим на радость. Война, одна только она, могла разогнать смертную скуку владеющую умом Клеарха.
И сейчас он прибыл к королю, чтобы получить свое.
— Созвать войско? — с величайшим удивлением переспросил Филлес Мисгерд. Королевская тень спрятал руки в широкие синие рукава своего балахона, скорбно покачивая головой. На холеных лицах (монарх не слишком жаловал физические уродства и предпочитал окружать себя людьми красивыми), присутствовавших в зале Клиггсов и Мисгердов, проступило почти одинаковое возмущение.
— Успокойтесь, лорд, — напыщенно пояснил Сеанор, — армия уже собрана. Королевская армия. Но у нас нет оснований считать, что ситуация настолько серьезна, чтобы требовалось ваше непосредственное участие. Войско поведем мы, — тут он оглянулся на короля и добавил, явно желая произвести впечатление: — И покажем бродягам, где их место!
Монарху реплика понравилась. Дворяне так же поспешили выразить одобрение, чтобы не остаться в стороне. Большой Военный Совет… Клеарх видел всех их. Совет утвердили деды присутствующих здесь дворян. И сейчас, глядя на их внуков, в глаза бросалось, что большая их часть никогда не участвовала в настоящих сражениях. Клеарх смотрел на них и не находил среди них никого достойного хотя бы одного слова.
— От меня ускользнуло, когда именно вы набрались опыта, чтобы командовать армией? — усмиряя гнев, поинтересовался Лисандр. Клиггс усмехнулся, любовно поглаживая рукоять своей декоративной сабельки. Сейчас, стоя на ступеньках у королевского трона, он удачно скрывал дефект роста и смотрел на полководца как на равного: