— Завидуешь? — щурясь как кот, хихикнул Лиам. — Или ревнуешь?
Ярже усмехнулся, отводя глаза с передернувшегося от омерзения лица Ларса. У парня определенно было очень болезненное самолюбие. Он буквально ненавидел шутки над собой. И наверняка запоминал каждого из авторов, готовя для них места в подземельях своей буйной фантазии.
— Не понимаю.
— А чего понимать-то? — подошел к их прогоревшему костру Лиам. В центре пепельного пятна лежали два глиняных кувшина. Третий, стоял рядом, порождая надежду. Вальц подхватил посудину и перевернул над раскрытым ртом. Увы, его добычей стали только несколько рубиновых капель. — Придворные дамы хороши при дворе. Здесь ни одной не вижу, так что же мне теперь — терпеть? Поглядите, какая грация!
Не обращая внимания ни на рыцарей, ни на глазеющую издали солдатню «грация» пересекла начавшуюся за травой песчаную полоску и вошла в воду. Задрав тонкую камизу до груди, она принялась обмываться, поворачиваясь к зрителям то одним, то другим боком. Приводить себя в товарный вид — в течение одного дня здесь, можно было заработать как за неделю в городе. А уж, что начинали вытворять голодные до прелестей солдаты и рыцари по ночам!
— О чем болтали? — заводя за уши пряди соломенных волос, поинтересовался Лиам, усаживаясь на поднесенный слугой табурет.
— Да вот, этому все никак неймется, — неизменно корча физиономии, от которых его выгоревшие брови скакали вверх-вниз, поведал Ларс. — Тащит нас в Вельбрег.
— На кой? — удивился Лиам. — Здесь вроде тоже неплохо. Вы кстати, не узнавали еще, когда нам походные за прошлую неделю выдадут?
— У Хитнера можно будет спросить, — кивнул на приближающуюся к их троице со стороны основного лагеря фигуру Ярже. В отличие от одетых кто как собратьев по роте, Хитнер никогда не расставался с офицерским мундиром, стремясь тем самым подчеркнуть близость к руководству. Это неизменно становилось поводом для однообразных шуточек Ларса, находившегося в самом непосредственном родстве с одним из командующих армией.
— Капитан вызывает, — вместо приветствия кратко сообщил Хитнер, напоминающий сейчас спаниеля с королевской псарни, принесшего в зубах брошенную палку.
— Зачем? — демонстративно развалившись на своем месте, нагло спросил Ларс. — Мы тут как раз к завтраку выбрались, и не хотелось бы отвлекаться по пустякам. Уже слугам приказ дали.
У соседей как раз разводили костер, и суховатый запах дыма расстилался вдоль берега.
— Пустяков не будет, — у Хитнера было лицо человека мучимого похмельем. Но он был совершенно трезв. И серьезен. — За рекой, в направлении города утром был замечен неприятель. Нам поручили разведку боем.
Ярже почесал нос, скрывая от злобного племянника королевской тени, непроизвольную улыбку.
— И кому, спрашивается, это все было нужно? — недовольно оглядывался по сторонам Ларс. — Таскаться здесь, по сраным велонским дебрям, пока все остальные двадцать девять с большим хреном тысяч человек, продолжают пить и гулять?
Частота употребления им в одном предложении слов «сраный» и «велонский», заставляла не на шутку задуматься — а есть ли у молодого лейтенанта Мисгерда в запасе еще хотя бы одно слово, более подробно раскрывающее природу всего велонского.
Хотя, по большому счету, ничего постыдного они не делали. И ни по каким дебрям не таскались. Обычная дорога, мирно оплетающая гористую местность к востоку от Вельбрега. С вполне пристойной природой. С красными, как ласточкина кровь, кленами по левую руку. И убранными пашнями по правую. Даже села, временами мелькающие вдали, были вполне ничего.
— Сам-то лорд командующий сейчас, поди, ванну принимает! — продолжал завидовать Ларс, небрежно правя своим конем. Одетый поверх вамса панцирь блестел, как новенькое зеркало. — Видели вы, какую ванну ему привезли? Медная, из Талагроса, вся в узорах. Украшение — не ванна. А мы? Катим здесь только потому, что тем пропойцам из разведки, по пьяни привиделась грязная кучка сраных велон!
Ярже, Лиам, Колин и Шаб ехали молча. С каждым из них отправились по десять Верных и теперь немалая, хорошо вооруженная группа пылила по проселочным трактам в поисках возможного противника. Так же как еще пять отрядов их роты, прочесывающей ближайшие поселки и лесные окраины.
— Велоны, тоже мне проблема! — рычал и ругался, не успевший позавтракать Ларс. Развернувшись в седле к Ярже, он спросил: — Ты вот слышал, что его сиятельство лорд Дрейн отправит нам помощь? Так я очень надеюсь, что помощь ту возглавит знаменитейший его вассал, сам Артей Гексли! Его одного хватит, чтобы половина велон разбежалась сама.
Артей Гексли был одним из кумиров молодого дворянина. Ларс знал все о своем идоле и постоянно готов был рассказывать о похождениях грозы рабов.
— Слышали, как он подавил мятеж семь лет назад. Здесь неподалеку? Слышали?
— Ты об Мирийском дне Огня? — равнодушно спросил Колин. Ничего восхитительного в том, что случилось тогда в местечке под названием Мирия, он не видел. Так же как и другие рыцари. Две тысячи заживо сгоревших человек, не были чем-то таким, что могло вызвать восторг.
— Он герой! — убежденно проговорил Ларс. — Настоящий благородный беонт. До мозга костей. Таких бы побольше и Бестигвальд был бы надежно защищен от любого врага. И внешнего и внутреннего.
— Кстати о защитниках, — вспомнил вдруг Ярже. — А что там лорд Клеарх? Почему не он возглавил поход?
— Политика, — загадочно пояснил Ларс. Он вообще всегда становился очень загадочный, когда речь затрагивала вопросы, в которых он мог сказать хотя бы на одно слово больше собеседников. — Зато посмотрите, что это за поход! При старом Клеархе такого бы никогда в жизни не было!
Ярже мысленно согласился с Мисгердом. Да, представить себе подобный разгул, в армии Лорда Меча, было бы невозможно. И ряды веселых пьяниц, немедленно превратились бы в ряды весело дрыгающих ногами повешенных. Лисандр знал, как заставить людей подчинятся.
— Никогда его не видел, — как-то неожиданно вмешался в разговор Шаб. — Сказывают, что в бою он носит неразрушимый доспех и похож на саму смерть.
— Про латы и я слыхал, — поддакнул Колин. — Будто бы в них не каждый силач выходит, а у самого Лисандра силищи, что коню может шею переломить рукой…
— Ну, насчет коня, то отдельный разговор, — солидно подметил Ярже. Его отец был знатным конезаводчиком и передал сыну невероятно развитое ощущение владения конной темой. — Не знаю, чего такого он на себе в бою таскает, но коней ему подбирают только самых лучших. Феррисская порода. Чудовища, каких свет не видывал. Их у Клеарха в конюшне несколько и любит их он, больше чем сыновей. Рассказывали, что один благородный в его присутствии похвастал, мол, держит только особых коней. И ежели конь к его мерке по формам не подходит, то он ему голову тут же рубит. Клеарх на то, заметил, что он скорее свою свиту порубит на куски, чем одну лошадь.
Колин рассмеялся:
— Охотно верю. Проще сотню лизоблюдов сыскать, чем коня, который на себе полтора центнера как узелок домашний потянет.
Ярже заметил с какой завистью товарищи поглядели на его Гроция. Подарок отца — выносливый истримский жеребец, соловой масти, выглядел поистине роскошно. Сидя на спине песочного красавца в облегченном походном доспехе, с родовым желтым щитом он сам себе казался истинным образчиком рыцарства. Правда, у Мисгерда доспех был получше, а у Шаба оружие, но… что это такое в сравнении с величественным спутником любого благородного воина? За такого коня и тысячу золотых дадут не торгуясь. Только кто ж продаст.
— Говорят еще, будто бы Лорд Меч… — вознамерился обсудить очередную байку Шаб, но тут его перебил один из Верных Колина:
— Милорды! Милорды посмотрите!
Впереди, на перекрестке от небольшого ставка к лесу скакали пятеро всадников. Даже издали было заметно, что они не имеют отношения к королевской армии. Ярже никогда не видел Вольных, но эта пятерка, разодетая записными разбойниками, явно имела к ним какое-то отношение. На лице Ларса появилось хищное выражение.
— Вперед! — рявкнул он, взмахнув нагайкой. — За ними!
Клабс громко свистнул, чувствуя, как просыпается в груди охотничий азарт. «Разведка! Х-ха и мы во главе, впереди всех! Первые ударим супротивника в грудь! Будет о чем рассказать моей Золье!»
Кольнув коня в бока он, одержимый героизмом сразу же рванул вперед. Остальные следом. Молодые рыцари наперегонки гнали по трясущемуся тракту. Заметившие их Вольные прибавили ходу, отчаянно торопясь за лесную опушку. Как зайцы от стаи борзых.
— Вперед! — азартно вопил Ларс. — Бестигвальд!!!
Клены и растущие по бокам дороги рябиновые кусты слились в две алые полосы, ведущие вперед, к победе. У них было преимущество перед Вольными. Тем, перепуганным преследователями, было некуда деваться, кроме как скрыться в лесу.
Свернув с дороги, они помчали наперерез беглецам, топча убранное черное поле.
— Загоняй, загоняй!!!
Кони несли на пределе. Дьявол, какая жалость, что нет луков! Лошади Вольных, возможно не столь породистые, легче выдерживали гонку, неся на спинах бездоспешных всадников. В то время как страшные в бою рыцари, невольно отставали. Один за другим ездоки скрывались в зелено-желто-красной гуще. Ярже оставил всех остальных далеко позади и постепенно настигал велонов. Несущийся навстречу ветер заглушал крики Ларса, донося лишь отголоски отчаянной ругани. Гроций скакал легко и ходко, точно был создан не из плоти и жил, а соткан из воздушного эфира.
— Хееееей! — мелькают среди крючковатых стволов и листвы, галопирующие фигуры. — Хееееееей!!!
Ветви ломались о панцирь, бессмысленно царапали выпуклый щит на конском боку. Кровь шумела в ушах, прилив к голове вместе с волчьим желанием настигнуть добычу. Желтый всадник, слившись с конем, проносился по лесу, точно воплощенный призрак, оставляя позади испуганно качающиеся побеги кустов.
— Хеееееей! — один из преследователей начал замедляться. Его лошадь явно не была приспособлена для долгих бегов. Он оглянулся. Глаза, что блюдца, коротенькие усы и отчаянно трясущиеся губы. Такое выражение бывает у человека, который уже понял свою судьбу. И готов с ней смириться. Велон натянул поводья и робко поднял руки.
Его товарищи даже не подумали помочь или хотя бы оглянуться. «Спасают свои шкуры, — с чувством благородного превосходства подумал Ярже. — Трусы. Можно ли представить, чтобы что-нибудь такое случилось в нашем рыцарском братстве?»
— Бросили тебя, твои дружки, — длинная сабля выскользнула из ножен. Гроций приблизился к хрипло дышащему коню беглеца и встал. Ровно. Спокойно. Как монумент. — Слезай.
Вольный — перепуганный, невзрачный мужичок в серой свите, овчинной шапке и темно-зеленых штанах с торчащей наружу рубахой, — медленно подчинился. Его оружие — старый исколотый топор, уже валялся осторонь.
— Не убивай, — хрипло шепнул он, когда Ярже направил острие сабли ему в лицо. — Не убивай.
— Ты теперь мой пленник! — бросил рыцарь, понятия не имея, что говорить в таких ситуациях. Вольный торопливо кивнул, даже не помышляя сопротивляться. Нужно было что-то делать и о чем-то спрашивать, но он не слишком хорошо представлял себе что именно. Поэтому почувствовал растерянность.
На счастье совсем скоро в лесу послышался топот копыт и несколько голосов наперебой стали выкрикивать его имя.
— Здесь! — не сводя глаз с пленного, точно тот мог в любое мгновение растаять, откликнулся рыцарь. Вольный нервно покосился в ту, сторону, откуда к рыцарю шла подмога. Из-за деревьев уже показались первые всадники в блестящих шлемах и туниках сине-черной и ореховой расцветки. Мисгерд и Шаб. Позади них мелькали его собственные, желтые расцветки. Ларс, оценив ситуацию, кивнул Ярже и с мстительным удовольствием пихнул Вольного ногой в грудь.
— На колени! — конь под Мисгердом топтался по желтой листве, обходя упавшего на осенний ковер человека. Ларс пригнулся, замахиваясь. Нагайка стегнула велона по спине. Тот глухо охнул. — Что, поди, отвык, от господской руки?!
На поляну выезжали все новые и новые всадники. Совсем скоро она полностью заполнилась фыркающими, радующимися передышке лошадьми. Живущее в дупле старого дуба семейство белок настороженно поглядывало на вторженцев из желтой листвы.
— Не бейте, не бейте, господин! — плаксиво причитал мужик, которого Ларс охаживал нагайкой. Ярже смотрел на эту сцену с чувством недоумения.
«Это они с нами воевать собрались?»
— Не бейте! — пряча от ударов ноги и закрывая руками голову, просил пленник.
— Это еще цветочки, — усмехнулся своим капризным ртом Мисгерд младший. — Приветствие. Вот, если ты, грязь, молчать вздумаешь, тогда я тебе покажу, что такое бить.
— Не надоооо… все, все скажу!
— Сколько вас?
— Что? — не понял мужик и тут же был награжден несколькими ударами. Мисгерд бил, плотно сжав губы и выпятив вперед острый подбородок.
— Сколько вас у Сотара! Слышишь, ты, падло велонское? — переспросил он с настойчивостью истинно светского человека. Мужик всхлипнул и, поглядев перепугано на взирающие с высоты суровые лица, что-то невнятно ответил.
— Что? — скривился Мисгерд. Пленник ответил снова. На этот раз цифру разобрали все. Ларс свирепо размахнулся. — Брехать нам вздумал?!
— Не надо! Не надо! Не надо! — зачастил, отгораживаясь грязными ладонями, на одну из которых приклеился опавший лист, пленник. — То, правда! Правду говорюуууууу!
— Стой, Ларс, — одернул звереющего дворянина Колин. Офицер подъехал к товарищу и положил тому руку на локоть: — Нам нужно доставить захваченного в лагерь. Если… если он не врет, пусть повторит это командующим.
Верные, слышавшие признание пленника, помрачнели. Ярже, как ни старался он себя убедить, что рабы не способны воевать, неожиданно почувствовал странный холодок между лопатками. Если пленник не врет… Кстати, как его звать-то? Так вот, если пленник не врет, может статься, что у них появилась проблема.
ГЛАВА 4
Следующие две недели прошли для столицы в тревогах и метаниях. Уже первое письмо, присланное командованием армии ко двору, готовило к неприятностям. Согласно извещению от командующего Сеанора Клиггса, в ходе сложной военной операции удалось добыть ценного пленника. От него командование получило сведения о численности и планах армии предателя. Выяснилось, во-первых, что прежняя цифра в сорок тысяч преуменьшена. На самом деле Сотар располагал значительно большей мощью. Шестьдесят семь тысяч человек. Из которых только семнадцать тысяч беглые рабы. Остальные — Вольные. Свирепые, обученные убивать и готовые биться до последней капли крови. Командующий Мисгерд предположил, что предатель уже давно замышлял измену и тайком собирал силы. Откуда же еще за столь короткий срок могло взяться такое значительное воинство.
Однако в целом, письмо было пронизано оптимизмом и победным настроением. Пленник, который был поверенным одного из Вольных старшин, поведал о расположении одного из лагерей неприятеля в Медном Лесу. Туда и планировали нанести свой первый удар отборные части королевской армии.
— Вот, аккурат за теми сосенками, начнутся дозорные секреты, — услужливо объяснял пленный Вольный, безропотно идучи рядом с командирским конем. Руки его были связаны, но скорее для проформы — трусоватый малый и не помышлял о бегстве. Да и от кого? От двухтысячного отряда ходко пробирающегося вглубь лесной чащи? Впереди, длинной, теряющейся за деревьями цепью ехали всадники. Несколько сотен Верных, возглавленные по центру тремя десятками рыцарей. Чтобы подчеркнуть свое превосходство над голытьбой никто из них не пренебрег полным родовым доспехом, столь разительно отличающимся от предписанного офицерам обезличенного обмундирования.
Командир отряда — капитан королевской армии Дэмос Гиндерб, — приказал дать сигнал остановки для передней шеренги. По лесу коротко, подхватывая друг друга, загудели рожки. Конница остановилась. Медленно, постепенно, нарушая края и все каноны воинской тактики.