— О, красотка, это ты? — раздался голос откуда-то сбоку.
Диаре не надо было поворачиваться, чтобы узнать, кому он принадлежал.
Лайош.
В этот момент возникал лишь один вопрос: если на этой части побережья устроилась ее собственная группа некромантов первого курса аспирантуры, то как тут оказался проклятый демонолог? Он что, издали заприметил ее в такой темноте?
— Здравствуй, Лайош, — все же ответила она, решив не садиться на покрывало, а пройтись немного возле болота.
Над темной зеленовато-синей водой поднимался легкий туман, а ближе к середине водоема в воздухе мелькали желтоватые блуждающие огни. Простые люди поговаривали, что этот свет означал близкое присутствие живых мертвецов. От таких мест было принято держаться подальше, но им, повелителям нежити, было не страшно. Янтарные всполохи напоминали колдовские глаза в темноте, горящие радужки, которые то и дело исчезали под веками и появлялись вновь.
Романтика.
К сожалению, Лайош увязался за Диарой, решив, что их диалог только начался.
— На тебе классно сидит эта форма, детка! Я даже не верю, что ты не носила ее все эти годы.
— Форма, кстати, красивая, — с улыбкой ответила девушка, уже и не рассчитывая избавиться от демонолога.
Лайош фыркнул.
— Конечно, у вас она красивая, — раздался его ответ через мгновение. — Говорят, форму в академии ввел один из ректоров, высший некромант, который был влюблен в одну из магиан. Тоже некромантку, кстати. Она была из низкородных, и чтобы графья, маркизы и герцоги не глумились над бедной сироткой, он всех обязал носить одно и то же. И естественно, для собственного факультета подобрал самое лучшее. А нам, демонологам, досталось что досталось! До нас никогда никому нет дела, я тебе скажу. Будто бы только некроманты, закончив ЦИАНИД, способны упокоить мертвеца, спасти деревню или зачаровать дом против нежити. А мы в этой академии все пять лет так… для фона.
Диара невольно усмехнулась:
— А разве не так?
Лицо Лайоша вытянулось, и девушка тут же громко рассмеялась.
— Да ладно-ладно, я шучу! — проговорила она, успокаиваясь. — Наверно, все дело в том, что мертвецы — не основная ваша специальность. И там, где некромант упокоит кладбище за десять минут, вы будете возиться полсуток.
Парень фыркнул, сунув руки в карманы мантии и посмотрев вдаль.
— Зато мы демонов можем вызвать таких, что василиска в клочья разорвут и не заметят.
— Да, но нашествий демонов не бывает, — пожала плечами Диара. — Они не могут преодолеть границу Сумерек самостоятельно. А значит, как таковой жизненной необходимости в демонологах нет. В отличие от некромантов.
Лайош посмотрел на нее и вдруг ухмыльнулся.
— Ты разбиваешь мне сердце, детка. Никто еще не заставлял меня чувствовать себя настолько ненужным.
— Прости, — улыбнулась Диара, решив, что, может, и зря думала про него гадости. Не такой уж он был и плохой парень, судя по всему. Да и образ «бедного» и «несчастного» демонолога, обделенного судьбой, ему весьма шел. Это не то что Лютер, любящий прикидываться самым властным индюком академии.
В этот момент девушка повернула голову, услышав за спиной какой-то шум. И внезапно увидела его.
Лютер Рейвел, словно по волшебству, оказался в десятке метров от нее. Он стоял в толпе однокурсников, отстраненно слушая, что ему говорят Антел и две девчонки, одной из которых была Черепушка. Кто-то протягивал ему бокал, полный вина. Но некромант будто не видел. Он смотрел только на нее.
И на Лайоша, которому в этот момент вздумалось обнять ее за талию.
Диаре вдруг показалось, что вокруг стало еще темнее прежнего. Она подняла голову и увидела, что это правда. Так не вовремя луна зашла за тучи, придав встрече налет драматизма.
— О, Лютер! — помахал свободной рукой Лайош, еще сильнее прижимая к себе девушку. — Темной тебе ночки!
Диара сжала зубы, больше всего на свете желая как можно быстрее отцепить от себя загребущую лапищу демонолога. Однако, взглянув вновь в ярко-голубые, будто горящие изнутри глаза своего соседа, неожиданно передумала.
— Не хочешь вина, детка? — спросил в этот момент Лайош, протягивая ей бокал. — Выпьем за наше дивное знакомство!
Диара широко улыбнулась, но сжимать челюсти так и не перестала. От этого улыбка стала чересчур похожа на оскал, но девушка понадеялась, что в окружающем мраке это будет не так заметно. С этим выражением лица она приняла бокал и сделала большой глоток, демонстративно отвернувшись от Лютера.
Однако краем глаза она все же заметила, что некромант тронулся с места и теперь направлялся к ним.
Сердце неожиданно сжалось и отчего-то забилось быстрее.
Черный плащ позади Лютера взметнулся, развеваясь на легком ветру, короткие волосы упали на глаза, на некоторое время скрывая от девушки жгучий взгляд.
Форма академии смотрелась на Лютере великолепно. И она на самом деле выглядела значительно лучше, чем у демонолога. Один кровавый пояс с серебряной вышивкой чего стоил. Да перчатки, сверкающие в темноте неожиданной белизной.
— Замечательное вино, спасибо, — тут же пропела Диара, делая вид, что ни капельки не замечает приближения гостя.
На самом деле вино было довольно отвратным. Даром что покупалось кем-то из наследников самых богатых дворян Ихордаррина. Ведь простолюдины в ЦИАНИДе не учились, а значит, каждый, кто сейчас окружал Диару, мог позволить себе, не напрягаясь, приобрести целый винный погреб.
И все же вино было омерзительным.
С этой мыслью Диара сделала еще один глоток, улыбаясь и старательно имитируя веселую беседу с демонологом.
Откуда он вообще взял эту бормотуху?
— Какой… интересный вкусовой букет, — пробубнила она, сдерживаясь, чтобы не скривиться от кислятины на языке.
— Даже не знаю, что это, — бросил в ответ Лайош, подняв с земли бутылку и разглядывая этикетку, — вчера вечером я схватил сразу три ящика этого вина у мясника на Оленьей улице. Он давал большую скидку, сказал, что сам его делает. Штучный продукт, так сказать!
Демонолог ухмыльнулся и выпил несколько глотков прямо из горлышка.
В этот момент аспиранты по всему берегу начали разжигать костры. То здесь, то там разгоралось яркое пламя, и окружающая темнота потихоньку стала рассеиваться.
— Лайош, опять ты свое пойло принес, — вдруг раздался знакомый голос, вызвавший дрожь по спине.
Диара повернула голову и снова встретилась с горящими, как магические кристаллы, глазами Лютера Рейвела.
На его смуглом лице теперь играли блики от костра, придавая парню какую-то мрачную привлекательность.
— Но-но! — возмутился демонолог. — Это не пойло, а…
Он посмотрел снова на этикетку, криво прилепленную на пузатую бутылку, и договорил:
— Это «Слеза коровы»!
— Да, я так и подумал, — кивнул Лютер, нисколько не улыбаясь и глядя отчего-то только на Диару.
От этого с каждой секундой девушка чувствовала себя все более неловко.
Какого драугра он так пялится на нее? Как будто она в чем-то провинилась! Как будто… Да не важно! Как будто она что-то ему должна!
— Даме нравится, так что изволь не трындеть, — махнул рукой Лайош. — И вообще, было приятно с тобой поболтать, но не мог бы ты оставить нас? Я тут рассказывал Диаре нечто очень интересное…
— Правда? И что же? — с нажимом спросил Лютер.
Опустив голову, девушка вдруг отметила, что кулаки некроманта внезапно сжались, хотя внешне он оставался совершенно спокоен.
— Ну… — замялся демонолог, явно не в силах придумать ничего стоящего.
— Дай-ка я попробую твою «Коровью слезу», — не дожидаясь ответа, сказал Лютер и вдруг вырвал у Диары бокал из рук.
Поднес к лицу, втянул запах, а затем осторожно, так, словно пробовал нечто несъедобное, пригубил темно-бордовый напиток. В ту же секунду, как вино попало ему в рот, он скривился, выплюнул его в траву и вылил туда же все содержимое бокала.
В этот момент от ближайшего костра впервые зазвучали переливы кифары. Сначала будто кто-то лишь осторожно перебирал струны, но уже через пару секунд отрывистая трель превратилась в красивую романтичную мелодию. А затем на нее наложился чистый женский голос.
— Эй, не переводи продукт! — возмутился Лайош.
— Тебе нравится вот это? — не обращая внимания на демонолога, вдруг спросил некромант.
И вопрос звучал так, что становилось непонятно, имеет он в виду вино или самого Лайоша.
Острый взгляд вонзился в Диару, будто лезвие.
Девушка вздрогнула от внезапно нахлынувшего желания ответить нет.
«Нет, не нравится… Пожалуйста, забери меня…»
Но она встряхнула головой, хмурясь, не понимая, какого упыря подобная чушь лезет ей в голову. И гадая, что там о себе в очередной раз возомнил вздорный некромант.
— Нравится, — ответила она, удивляясь, что слово все-таки вырвалось через силу. — А ты имеешь что-то против?
Лютер прищурился, стиснув зубы и бросив на Лайоша такой уничтожающий взгляд, что было удивительно видеть несчастного демонолога не сгоревшим заживо.
В этот момент музыка на фоне их странной беседы зазвучала громче, а к одной кифаре присоединились еще две. Женскому голосу теперь подпевал мужской.
— Имею, — почти прорычал некромант и резко всунул, почти бросил в руки демонолога пустой бокал. Затем схватил за руку Диару и повел прочь.
— Эй, куда ты меня тащишь? — возмутилась девушка, безуспешно пытаясь вырваться. — А ну-ка, остановись! Кто давал тебе право решать, что я буду делать… и с кем?
Люгер на миг обернулся, и лицо его выглядело еще более гневным, чем прежде.
Всего какой-нибудь десяток шагов, и они очутились на свободной площадке неподалеку от костра. Несколько аспирантов расступились, с удивлением наблюдая за происходящим.
А Лютер вдруг развернулся, замирая на месте, схватил одной рукой ладонь Диары, а второй — притянул ее к себе за талию.
— Что ты делаешь?.. — выдохнула девушка, мгновенно краснея, теряя все слова, которые вот-вот должны были сорваться с языка. А все потому, что чувствовала, как вжимается в нее его горячее мускулистое тело. Звенящее от напряжения, как взведенная стрела в арбалете.
— Танцую с тобой, — низко, с легким рыком ответил парень, прожигая ее насквозь тяжелым пристальным взглядом.
И Диара вдруг поняла, что это конец. Потому что горло уже сдавило, и она не могла проговорить ни слова, глупо открывая рот, как рыба, выброшенная на берег. Как утопленница, что задохнулась во тьме широко распахнутых голубых глаз.
А в следующий миг мужская ладонь в гладкой белой перчатке скользнула в ее, переплетая пальцы. Обволакивая мягкостью и скрытой силой. Властью, которой она вдруг не захотела противиться.
И Лютер начал двигаться, а она просто шагнула за ним следом, не в силах отвести взгляда от напряженного лица, которое освещали блики костров.
Мужчина и женщина, одна-единственная танцующая пара среди всех аспирантов. Это казалось невероятно глупым. Но почему-то Диара не смогла ему отказать.
И не хотела.
Это было похоже на сумасшествие. В груди девушки клокотало, бурлило, не находя выхода, что-то жгучее и мрачное, как эта ночь, что накрыла их тяжелыми крыльями, изменяя сознание. Путая мысли и желания.
То, что она делала сейчас, казалось безумием, на которое никогда бы не решилась при свете дня. Лютер раздражал ее, бесил своей самоуверенностью, граничащей с наглостью. Но словно стоило огромной серебряной луне коснуться ее своими сумрачными лучами, как внутри проснулся кто-то другой. Темная половина, обычно спрятанная глубоко-глубоко в недрах сознания, и о Лютере Рейвеле эта темная половина была совсем иного мнения.
Это пугало и будоражило Диару. Ее разрывали противоречивые эмоции от гнева и ярости до невероятного, болезненного жара в груди. Жара, который заставлял ее отрывисто дышать, дрожать от прикосновений чужого напряженного тела, как вор, подмечать каждое движение своего партнера по танцу, не отрываясь глядя в его светящиеся во мраке глаза.
Вот его пальцы в гладких шелковых перчатках чуть скользнули по ее ладони, переплелись с ее собственными. И вдруг крепко сжались, пустив ей под кожу сотню маленьких молний, которые мгновенно поднялись по руке и ударили куда-то в грудь.
Как лезвием.
Сладко.
Вот он медленно закружил ее по поляне, легко попадая в размеренный такт мелодии и одновременно словно бы игнорируя его.
Шаг, еще один и снова. И взгляд, который Лютер не отводил от нее, горящий, хмурый из-под чуть сдвинутых бровей. Казалось, он сам был не вполне в себе в этот момент.
Напряженная рука скользнула по ее талии, чуть сдвинулась, легко касаясь пальцами позвоночника. Будто случайно.
Чувствительно — даже сквозь два слоя ткани.
Очередной словно плачущий крик кифары, и рука на талии вдруг ослабевает, точно вот-вот готовая отпустить. Вернуть сознание на место, оттолкнуть.
Но вместо этого неожиданно лишь еще ближе прижимающая…
Оглушительное падение, как по спирали в бездну.
Голова закружилась. Диара глубоко вздохнула сквозь приоткрытые губы, чувствуя, что сильные руки некроманта удерживают ее крепче цепей. Сердце забилось в груди так, словно вот-вот разорвется. Надрывно, натужно.
Взгляд цеплялся только за его губы, которые вдруг стали ошеломительно близко.
Какого драугра они так близко?..
Все вокруг смешалось в одно сплошное пятно, оставляя центром вселенной только голубые глаза и эти проклятые губы.
И дыхание, готовое вырваться вместе с легкими.
А Лютер вдруг перестал кружиться. Медленно остановился, не выпуская ее из безумных объятий, полных острого голода. Или из жесткого захвата, своевольного и собственнического.
Диара не понимала.
Только чувствовала, как воздух колышется от его дыхания, обжигая ее и так пылающие щеки. Да будто бы слышала, как стучит у него в груди. Словно и не сердце, а что-то другое. Громкое, на грани остановки.
— Чтобы я больше не видел тебя с этим придурком, — прозвучал вдруг в окружающей пустоте негромкий голос некроманта.
Диаре показалось, что она слышит где-то звон разбитого стекла. Где-то у себя в голове. Глупое, ненужное и больное наваждение схлынуло резко, как вода при отливе. Быстро и безжалостно, оставляя на песке ее разума не успевших скрыться рыбешек стыда, вновь вспыхнувшего раздражения и возмущения.
— Знаешь что? — выдохнула Диара, с силой отталкивая некроманта. — Как насчет того, чтобы пойти в задницу со своими советами?!
Его руки тут же ослабли, выпуская ее. Даря неожиданно душную, но желанную свободу.
Лютер сжал челюсти и почему-то промолчал. Только смотрел на нее так, будто она змея и только что вонзила ему свои клыки в горло.
А Диара развернулась и стремительно пошла прочь. Почти побежала, не обращая особенного внимания на то, что на берегу уже оказалось множество пар, которые так же, как и они только что, танцевали под переливчатую музыку кифары.
Они с Лютером подали пример, и остальные подхватили. Удивительная солидарность всех присутствующих с новенькой и некромантом, который вроде как совершенно не был местным любимчиком.
Или все же был?..
Диара с раздражением отбросила мысли об одногруппнике. Она злилась на него, но еще больше злилась на себя. А все потому, что понимала: по сути, Лютер Рейвел не сделал ничего, что могло бы настолько вывести ее из равновесия. И все же он остался на берегу, а она умчалась драугр знает куда. И в груди до сих пор колотилось и ныло.
Как только вечеринка осталась довольно далеко позади, Диара начала немного успокаиваться. Обхватила себя руками за плечи, выходя на одну из темных дорожек, с обеих сторон обсаженных высокими кустами, и, обнаружив скамейку, стремительно села на нее, будто подкошенная.
Силы куда-то резко испарились. Будто только что она испытала такой всплеск эмоций, что теперь в организме обнаружилась их нехватка.
Вокруг было тихо и довольно прохладно. Самое то, чтобы привести мысли в порядок. Хорошенько подумав обо всем произошедшем, Диара пришла к выводу, что Лютера Рейвела в ее жизни стало слишком много. Настолько, что рядом с ним она перестала себя контролировать, делая и говоря совсем уж невразумительные вещи. А значит, пора было принять какие-то меры. Перестать с ним общаться, ограничить встречи только лекциями и случайными столкновениями в доме.