Тропа все вилась, вырастала иногда в дорогу, а потом опять сужалась, сворачивала. Нам иногда встречались пешие, сэр Эвин спрашивал, что слышно, далеко ли войска. Один раз нас догнал всадник в доспехах, а за ним ехал веснушчатый, как я, подросток — тоже при оружии, но без лат. Сэр Эвин уступил дорогу и разговора заводить не стал. На перекрестках торчали указатели, сэр Эвин читал, а я поглядывала по сторонам и пользовалась моментом, чтобы шмыгнуть в кусты для ясных надобностей. Один раз он развернул карту, убедился в чем-то и спрятал.
— Мы не должны были даже близко подходить к Тихому лесу, — сказал он. — Мы шли в другую сторону.
— Тогда как мы там оказались?
— Неизвестно, — сказал сэр Эвин. Почесал лоб. — Духи водят.
В сказках они заводят в болото или в пещеру дракона, подумала я, а нас — к разбойникам. Но победителям драконов полагаются сокровища и принцесса, а нам достались только карты и секстант. Чернильница еще, но ее оставили. И плащ. За плащ, конечно, спасибо.
— И что, куда нам идти?
Сэр Эвин показал вдоль тропы.
— Там — просека. Рилирвен — на востоке, так что Ее Величество должны направляться на восток. Там город… был. Если они пожелали нас подождать, то наверняка — именно там. Нам нужно забрать восточнее.
Какое облегчение, он ориентируется на этой сумасшедшей местности, где духи могут завести совсем не туда, куда держишь путь.
Мы решили сначала дойти до источника воды, а потом уже устраиваться на ночлег. Воды все не попадалось и не попадалось, и мы шли уже под звездами. Над тропой висело высокое небо, манило и сверкало незнакомыми созвездиями. Слева, над верхушками деревьев, плыла розоватая туманность. Я засмотрелась и сошла на обочину, росяная трава холодно забила по ногам, когда сэр Эвин взял меня за локоть, вывел на тропу обратно.
— Вы ведь получили образование, леди? Вы говорите учено. Иногда.
Я моргнула, оторвалась от неба, попыталась разглядеть в сумерках выражение его лица. Опять допросы.
— Получила. Но занимаюсь не тем, чему меня учили.
— Все равно, — сказал сэр Эвин. — Помните астрологию?
— Астрологию? Нет.
— Как же, — сказал сэр Эвин недовольно, — чему же вы тогда обучались?
— Ну… — я замялась. Как ему объяснить экономику фирмы и финансы и кредит? — Письму и счету… э… ведению дел, в общем.
— Образованным считается человек, который умеет танцевать, играть на инструментах, слагать стихи и песни, а также владеет мечом, риторикой и знает астрологию.
— Вы умеете слагать стихи и песни? — спросила я.
— Нет, — буркнул сэр Эвин. — Я получил шпоры не по наследству, а по заслугам, и рос не в замке.
Про танцы спрашивать, наверное, не стоит.
— У нас изучают звезды в университетах, — сказала я. Слово "астрономия" язык произносить не захотел, и я сказала: — Специальные люди занимаются этим. Меряют расстояние до звезд и пытаются понять, из чего они состоят.
— Известно, из чего, — сказал рыцарь. — Это слезы, пот и кровь Отца Четверых. Красные — из крови, белые — из слез, желтые — из пота.
— А голубые?
— Голубые?
Про такие звезды рыцарь не знал. Из чего они состоят и чем отличаются от остальных, кроме цвета, я сказать наверняка не могла, и поэтому смолчала. "Голубые гиганты" — вот и все, что всплыло в голове.
— Я б спросил, что сулят нам звезды.
— Даже если бы я занималась астрологией, вряд ли смогла бы помочь. У нас совсем другие звезды.
— Другие, леди?
Я спохватилась.
— Светят по-другому над нашей землей. И знаки у нас не такие, как у вас. И созвездия по-другому называются. — Я ткнула пальцев вверх наугад. — Вот это, например, что такое?
— Это Чаша смирения. — Он показал на другую сторону неба. — А вон там — Чаша гнева.
На чаши было не похоже, не похоже было даже на ковши, как Медведицы. Одно — какая-то мешанина, другое — пузатый таз, как тот, в каком бабушка засыпала сахаром ягоды на варенье.
Я поделилась наблюдениями с рыцарем. Он засмеялся, блеснули при луне хищные зубы.
— Я хотел быть звездочетом, — сказал он. — Когда был совсем юнец. А вот… не сложилось.
Одна из самых грустных на свете фраз — "Не сложилось". Вот так не дают человеку писать гороскопы — и он начинает резать людей. Пусть даже по приказу доброго короля.
Наконец, подошвы наши застучали не по утоптанной земле, а по доскам: мы вышли на мостик. Сэр Эвин сказал, что нужно сойти с дороги, чтобы не торчать на виду, и мы пошли вверх по течению ручейка. Я наконец-то вымыла голову, но без мыла получилось не то, и пахло теперь водой — и все равно гарью.
Сэр Эвин развалился под деревом, устроив меч поперек колен. Я устроила мешок, повернула его мягкой стороной вверх, легла, как на подушку, завернулась плотнее в плащ. Ручей тихонько журчал, листва колыхалась, а земля была теплая. Я прикрыла глаза и, сама не заметив, принялась слушать дыхание сэра Эвина. Оно было сильное, ровное.
— Вы не спите? — шепнула я.
— Отдыхайте, леди, я охраняю ваш покой.
Ах ты боже ж ты мой. Я усмехнулась. Охранитель и защитник. Ну что же, пусть посторожит.
Я поворочалась. Спать хотелось безумно, уставшие ноги гудели — а уснуть не получалось. Дурацкое состояние, когда ум не может успокоиться, и тело вместе с ним.
Я села, путаясь в плаще. Сэр Эвин уронил голову на грудь. Я прислушалась. Дыхание его стало неслышным. Я подобралась ближе, села рядом, прижавшись бедром к бедру. Сэр Эвин коротко поднял голову и тут же уронил снова. Я положила руку ему на бедро, около меча. Провела вверх и вниз. Чтобы коснуться щеки, пришлось приподняться. Я, осторожно опираясь на его плечо, извернулась, нашла губами сначала нос, а потом губы. От него пахло водой из ручья, железом и мужчиной. Тот особенный запах, который бывает на них от мужских дел. Кровью тоже чуть пахло. Я поцеловала снова.
Сэр Эвин трудно, словно боролся за каждое слово, проговорил что-то на незнакомом рычащем языке. Лицо его искривилось, голос дрогнул, слова перешли в неразборчивый стон. Я взяла его щеку в ладонь, укололась о щетину.
Рыцарь дернулся едва заметно, поднял голову. Я убрала руку.
— Леди? — спросил он сипло. Потер лицо. — Я…
— Вам что-то снилось, — сказала я. Запахнула плащ, взяла кинжал так, чтобы он торчал между полами. — Спите, я пригляжу за окрестностями. Потом толкану вас.
Сэр Эвин хотел возразить, но потом на полуслове передумал, сложил руки на груди для тепла, снова повесил голову, словно разглядывал меч на коленях. Плечо его и бедро грели сквозь плащ, я прижималась, как могла. Еще б такого же, чтобы подпирал с другой стороны. Я почему-то вспомнила Мастера, и стало неловко и жарко, хотя мысли мои подслушать никто не мог.
Утром сэр Эвин, сменивший меня перед рассветом, разбудил меня, хотя я только делала вид, что спала, а прислушивалась, как он плещется в ручье, с хрустом сбривает щетину ножом.
…Мы не успели сойти с тропы, как послышались голоса и плеск. Мы с сэром Эвином ускорили шаг, и скоро деревья прыгнули в стороны, разошлись, как театральный занавес, и нам предстала обмелевшая заводь и Мастер, который, стоя по колено в воде, рвал мокрую рубаху с покрикивающей Поллы.
Глава 7
Я, не раздумывая, сбросила плащ, соскочила в воду, схватила Мастера за руку, перехватила поперек плеч и отпихнула, как могла. Он с плеском шлепнулся в воду, унеся с собою клок рубахи. Полла стиснула ворот, натянула подол ниже колен, вся сжалась. Через прореху на плече была видна кожа — и блеклые знаки на ней. Полла увидела, что я смотрю, прикрыла плечо ладонью, засеменила на берег. Мастер, не успев еще подняться, рванулся было за нею, я загородила ему путь.
— Вы что творите?!
Мастер резко обернулся ко мне, капли сорвались с волос. Он тут же обо мне забыл, шагнул мимо. Я схватила его за рукав, но он будто не заметил.
— Он сказал тебе, что это? — Голос его звенел. Полла, прикрываясь юбкой, глядела на него, как грызун, завороженный змеей.
— Ты знаешь, что носишь на себе? Он тебе сказал?! — разорялся Мастер. Я схватила его за запястье и под локоть. Он слабо дергался, словно не понимал, почему его держат. — И ты молчала все это время?!
— Успокойтесь, — сказала я. Мастер дернул головой в мою сторону, рыкнул с раздражением и снова забыл. Дернул руку. Я ухватила его сзади за пояс.
Полла стояла на берегу и старательно прятала лицо.
— Почему он оставил это тебе?! — крикнул Мастер. — Чем ты заслужила? Почему — тебе?!
— Потому что секреты следует доверять тем, кто их не предаст, — сказала королева Рихенза. Мастер выдернул у меня руку, встал, прямо, провожал ее взглядом, пока она шла вдоль берега. Она легко кивнула сэру Эвину и мне, не удивилась, откуда мы тут взялись.
— Вы планируете дойти до старого дворца? — спросил Мастер сквозь зубы. — Вы с самого начала туда и шли, да? Не к дядюшке.
Королева заслонила свою камеристку, и та принялась одеваться, натягивая юбки сразу на мокрое. Королева молчала. Мастер под ее взглядом словно стал еще меньше ростом. Проговорил дрожащим голосом:
— Что бы вы там сделали без мага?
— Лес привел вас ко мне, — сказала королева спокойно, а все равно было чувство, что поблизости зазвенели, скрестясь, мечи. — Так должно было быть.
— Я… я не пойду туда, — сказал Мастер и попятился. — Это… нельзя.
— Вы будете делать так, как я скажу, — отрезала королева, отвернулась от него, поприветствовала сэра Эвина и спросила, где нас с ним так долго носило. Тот сдал ей карты и секстант и начал рассказывать. Королева подняла ладонь, обернулась через плечо.
— Вам все ясно?
Мастер наклонил голову, словно шел против ветра. Сказал сквозь зубы:
— Предельно, Ваше Величество.
Королева взяла Поллу под руку и пошла прочь от берега. Сэр Эвин с мешком — за ними. Бросил на нас с Мастером долгий взгляд. Я пожала плечами.
Когда они скрылись, Мастер выпалил что-то длинно и зло, и опять я понимала слово через два. Он выбрался на берег, расставил руки и шумно обтекал. Я тоже вышла на траву, сняла ботинки, вылила из них воду.
— Что на вас нашло, в самом деле?
Он принялся, не стесняясь, сбрасывать одежду и, дрожа и синея, снова потащился в воду.
— Я думала, вы не по этому делу, — сказала я, отжимая подол платья.
— По какому такому делу? — спросил он сипло.
— Не любитель лапать девиц, — хмыкнула я. — Тем более, так грубо.
— Ничего вы не понимаете, леди, — огрызнулся Мастер. Прополоскал камзол так, что полетели брызги, сказал спокойнее: — И в этом ваше благо. Мой вам совет — бегите отсюда, и подальше. Лучше прямо сейчас.
На плече его розовела отметина от выдранного оковкой ножен куска кожи.
— Непременно, — сказала я. — Ботинки только просохнут.
Мастер вздохнул, разложил камзол на траве. Рубаха на нем была мокрая неравномерно, пятнами, и где она липла к телу, было видно, что Мастер бледный, как самое ее полотно.
— Даже если я ничего не понимаю, — сказала я. — Делать вам больше нечего, кроме как пугать девушек.
Мастер разложил верхние портки, вышел на берег, отряхивая через каждый шаг ноги, как наступивший в мокрое кот. Сел тут же на траву, прижал ладонь ко лбу и так сидел, а я снова исчезла из поля его внимания. Я подобрала свой плащ, набросила на плечо.
Сэр Эвин, уже без мешка, появился из перелеска, встал серьезный и строгий, упер руки в бока. Кивнул мне. Я кивнула в ответ. Киватели, черт бы их побрал. Все поголовно ненормальные, и я боюсь, что скоро стану такой же.
Сэр Эвин ждал. Меч у него был при себе. Ой, как бы опять не пошли в ход ножны. Я подобрала ботинки и пошла туда, откуда он появился, и откуда приятно тянуло дымком. Так бы и идти, не останавливаясь, но я встала за дерево и прислушалась. Вдруг и правда будет, как в прошлый раз, надо проконтролировать.
Пока было тихо. Я выглянула из-за дерева. Сэр Эвин опустился на бережок рядом с Мастером. Тот как сидел, уткнувшись лбом в руку, так и не пошевелился.
Спросил:
— А ты знал?
— Ну допустим, — буркнул сэр Эвин.
— Ну и дурак, — сказал Мастер по-детски. — И Рихенза…
— Придержи язык, — сказал рыцарь предупреждающе.
Мастер вздохнул. Сэр Эвин нашел в траве камешек, бросил в заводь, где начала оседать взбаламученная нами глина.
— Я туда не пойду, — сказал Мастер. — Не надо этого трогать… мало вам Леса?
— Ты будешь делать, что прикажут, — сказал сэр Эвин. — Давно ли тебе дозволили решать за себя?
Мастер закрыл лицо руками и проговорил что-то, я не разобрала. Сэр Эвин положил ему ладонь между лопаток, прямо туда, где ткань по мокрому прилипла к хребту.
— Надо же, использовать девчонку, — сказал Мастер, отняв ладони от лица. — Собственную дочь.
— Я всегда говорил, что чародеи — порченый цех.
Мастер засмеялся, словно заскрипели шестерни капризного механизма.
— Это говорил не ты. Говорите, говорите, а сами пользуетесь. — Он посерьезнел. — Рихенза помешалась.
— Придержи язык, — повторил сэр Эвин. Руку со спины не убирал. — Ее Величество ведет судьба. Четверо благоволят ей в ее походе.
— Ты понятия не имеешь, чего желает судьба.
— Мы нашли карту, — сказал сэр Эвин. — Старых дорог. Которыми можно дойти до дворца.
Мастер выпрямился, повернулся к нему всем телом. Выговорил раздельно:
— То есть как?
Сэр Эвин кратко пересказал наши с ним приключения. Я поочередно поджимала замерзшие ноги и думала, что буду говорить, если меня застукают за подслушиванием.
— Ты прав, — сказал Мастер, выслушав. Оперся на плечо сэра Эвина, встал. Раскатал завернутые до колен нижние портки. — Судьба ведет королей, мостит им дороги. Только вот вихрь, который вокруг них собирается, сметет и тебя, и меня, и девчонку. И приблудную леди.
Сэр Эвин поднялся тоже.
— В этом — величие, и нам останется принять его с честью. И не роптать.
Мастер покачал головой, встряхнул с влажным шлепком камзол.
— Величие, — пробормотал он и что-то забубнил, что я не разбирала совсем. Сэр Эвин пошел прямо на меня, и я не придумала ничего лучше, как шмыгнуть в сторонку, и оттуда уже выйти на поляну, где горел костер и сушилась Полла, зашивая рубашку. Я поставила ботинки там, где тепло, и спросила, есть ли у них чего поесть.
Мастер вернулся скоро, встал у костра, от него потянулись нитки пара.
Королева кормила овощем коня, который был привязан тут же. Он брал куски "морковки" мягкими губами, дергал ушами и шумно дышал. Я согревалась, было тепло и почти уютно. Почти.
Я все-таки не хочу, чтобы меня сдувало ветрами судьбы.
Я присматривалась к Полле, что в ней такого, что так вывело из себя Мастера и о чем все говорят, но не находила ничего необычного. Знаки эти, что ли, на коже? Ну мало ли, кто что написал.
Интересно, кстати, кто. И что там такое во дворце.
Чем дальше, тем больше у меня накапливалось вопросов, а ответов не поступало. А ведь должно быть наоборот! Мы собрались после привала и вышли на тропу, а я размышляла, как бы выудить все, что меня интересует. И у кого.
Я заметила, что мы свернули с тропы, только когда запуталась ногою во мху и чуть не полетела лицом в гостеприимную зелень. В голове прыгало непрошеное и надоедливое "смерть не ходит за тобой, но ты ходишь за смертью". Просто отлично. Но что же мне делать? Я верю специалистам, а Мастер явно специалист во всяких таинственных делах, и я бы послушала его совета и бежала, если бы знала — куда. Кто отправит меня домой, если мы идем не к цивилизации, а как будто бы прочь.
Вместо зарослей, пронзенные деревьями, стали попадаться дома. Даже домики: небольшие, заваленные землею до подоконников или полные растительности. Лес немного поредел, но легче идти не стало, ведь нужно было обходить останки строений и продираться сквозь кусты, которые росли здесь охотно.
— Мы найдем убежище в ратуше, — сказала королева. Конь под нею явно знал, куда ступать, а я то и дело натыкалась на кирпичи, трухлявые доски и спрятанный в высокой траве хлам.