Когда он умирал, последние его слова были — «Я все еще верю в тебя, моя Аориэлия. Я верю, что ты со всем справишься. Не сердись на меня, малышка. Я постараюсь помочь тебе из-за грани». И я продолжила жить, надеясь и веря в то, что папа не врал. Он действительно присматривает за мной.
А впереди очень тяжелые дни.
Глава 3
Все оставшееся до обмена время, Эвелин не попадалась мне на глаза. Было ощущение, что это она решила переехать на постоялый двор, до тех пор, пока мое присутствие не прекратит ей докучать. Может и к лучшему. Видеть ее не было никакого желания.
Я неторопливо собирала вещи, которых было не так что бы много. Все свои дорогие платья я продала еще в первые полгода после смерти отца, оставив себе самые простые и повседневные. Про украшения и речи не шло! Мачеха конфисковала их чуть ли не сразу после похорон и, заложив или продав, продолжала тратить деньги, оправдываясь смертью горячо любимого супруга. Несколько книг, одна игрушка, которую мне подарил отец, когда вернулся из первого и последнего своего похода, коробка с безделушками вроде детских феничек и браслетов из дешёвых бусинок, тряпичная куколка и мамин платок, который она носила до самой смерти. Вот и все мои вещи. Еще расческа и несколько пар обуви, что остались от роскошной жизни.
Господин Клеменс явился на исходе последнего дня и встретил меня робкой, но теплой улыбкой.
— Вы готовы, госпожа Бланкар?
— Да, господин Клеменс. Мы можем уходить прямо сейчас.
— Ваша мачеха не хочет вас проводить?
Я оглядела пустой холл, моего теперь уже бывшего дома, и пожала плечами. Мне было глубоко плевать на то, чего хочет Эвелин. Я хотела только поскорее уйти и перестать грызть себя плохими предчувствиями.
— Как вам будет угодно. — Он помог мне поднять все сумки и унести их в ожидающую нас карету. — Госпожа Бланкар, нам предстоит долгий путь.
— А куда мы едем?
— Для начала в порт. Там нас ждет корабль, который отвезет нас на остров Шелтор, который принадлежит господину Торунну.
— Целый остров? — Переспросила я.
— Именно. Я не могу рассказать вам все, госпожа Бланкар, могу сообщить только что ваш будущий супруг очень и очень влиятельный человек.
— Я уже поняла. Спасибо хотя бы за это.
Гест не тревожил меня разговорами, позволяя хотя бы взглядом проститься с городом, в котором я провела всю жизнь. Я знала, что не вернусь сюда, а если и вернусь, то это буду уже не я. Что-то очень важное должно было бы произойти в моей жизни, что бы мне хватила мужества вновь посетить родной город.
Мимо шли люди и даже не представляли, что я вижу их в последний раз. Так можно было бы сказать о любом случайном прохожем, но это были прохожие из МОЕГО города, которых мне никогда больше увидеть не суждено. Я не любила Боклер. Я всю свою жизнь мечтала отсюда уехать, и вот моя мечта сбылась, да так как будто я загадала желание хитрому джину, и он исполнил его, но не так как мной задумывалось.
Серый, маленький, он пугал своей отреченностью, пустотой взглядов на улицах и абсолютному равнодушию. Здесь было мало хороших людей, сплошь завистники и лентяи, и даже богатые, а особенно они, сочетали себе все эти качества, украшая их как подарочной лентой — прожиганием жизни, гордыней и похотью.
Прощаться было не сложно. Сложно было представить свою новую жизнь. Мысль о том, что я теперь, по сути, принадлежу другому, совершенно незнакомому человеку, откровенно пугала и будоражила. Так, словно вытаскивала меня силой из крепкого бесцветного сна, в котором я оказалась после смерти родителя. Я впервые за то долгое время что-то почувствовала. До приезда Клеменса в наш дом, мне устойчиво казалось, что я так и проживу всю жизнь, прячась от разъярённой Эвелин в коморке для слуг. И это не казалось мне таким страшным, в сравнении с тем, что я испытывала сейчас.
Испуг, необратимый страх крепко держал меня за грудки, но привыкшая к боли душа с издевкой смотрела на то, как жуткий зверь пытается проникнуть под корку, в самую суть меня. Страх только на поверхности. Он еще не успел отравой проесть мой прочный панцирь, и лишь слегка придушивал сидя на груди.
— Вам нужно сделать еще что-нибудь перед отъездом?
— А есть возможность? — Удивилась я.
— Бесспорно. Мы никуда не торопимся, госпожа Бланкар. Корабль точно уплывет сегодня и точно с нами. Так что?
— Я хотела бы съездить на кладбище. Это возможно.
— Да, госпожа Бланкар. — Гест улыбнулся и напомнил мне отца. Он так же заглядывал мне в лицо, видя в нем что-то, что согревало его душу.
— Можете звать меня просто Бланш.
— Если вы позволяете обращаться к вам по имени, то я предпочел бы Аорелия.
— Как вам будет угодно.
— Можете звать меня просто Гест. Я и в дальнейшем буду часто с вами встречаться, поэтому мы можем прямо сейчас пройти формальности и официоз.
— Буду только рада. — Искренне ответила я.
Две аккуратные могилки, как и всегда, ждали меня в одном и том же месте. Гест сам предложил купить цветов и сейчас передал их мне, отходя на несколько шагов, позволяя побыть наедине с родными в последний раз.
— Мама, папа. Я пришла попрощаться. Да, знаю, я уже приходила. Не думала, что у меня будет возможность заехать к вам еще раз, но мне разрешили, и я не смогла отказаться. Я буду скучать, мои родные. Надеюсь, дядя Эдвин не забудет хотя бы иногда приходить к вам, и не позволит траве поглотить надгробия. Ох, что же я несу…. — Я присела на корточки и положила часть букета на гранитный камень у могилы матери. — Прощай мамочка. Я хотела бы сказать, что вернусь, но думаю, тогда я совру. Прощай папочка. — Вторая часть букета так же опустилась на могилу отца. — Мне будет вас не хватать.
Ветер подул мне в лицо, развивая волосы, и дал отличную отговорку, позволяя обвинить его в выступивших слезах. Я как будто оставляла здесь что-то важное, что-то, что я еще не успела понять, и теряю последний шанс на разгадку.
Поцеловав ладонь, я приложила ее сперва к надгробию мамы, а затем повторила это с могилой отца.
Поднявшись, я сделала реверанс, поклонившись родителям и не оборачиваясь, направилась к карете.
Гест вновь не говорил ни слова, лишь помог мне вернуться на свое сидение, и запрыгнул следом.
— Простите меня, если эти слова сейчас будут лишними, но вы очень сильно похожи на свою мать.
— Простите?
— Мне дано видеть души. — Он опустил глаза, давая понять, что это вряд ли можно назвать даром, скорее наказанием. — Души тех, кто хотел бы что-то передать, или что-то увидеть.
— Она… Была там? — Шепотом спросила я, и мужчина в ответ кивнул.
— Она сказала, что очень любит вас и не хочет видеть, как ее цветочек плачет. Передаю дословно, потому, как считаю, что это важно.
— Цветочек… — Молвила я, прекращая сомневаться в словах Клеменса.
Мама звала меня так и никак иначе. Даже когда злилась, она громко кричала «Цветочек!» и злость уходила, оставляя за собой только тепло. — Она сказала, что очень любит вас и не хочет видеть, как ее цветочек плачет. Передаю дословно, потому, как считаю, что это важно.
— Цветочек… — Молвила я, прекращая сомневаться в словах Клеменса.
Мама звала меня так и никак иначе. Даже когда злилась, она громко кричала «Цветочек!» и злость уходила, оставляя за собой только тепло.
— Она сказала еще что-нибудь? Просила передать?
Мужчина качнул головой в так кареты:
— Нет, Бланш. Мне жаль, но больше ничего. Только то, что я сказал и ничего больше. — Не нужно было быть гурией, чтобы понять, что мужчина соврал, но я послушно кивнула в ответ и отвернулась к окну.
Глава 4
В порту нас действительно ждал корабль. Команда на удивление состояла из моряков Боклера, и встретила нас спокойными, совершенно равнодушными лицами.
— На этом корабле мы доплывем до острова Хакуин, там же перенесемся порталом на берег Дарлинга, а оттуда нас заберет корабль господина Торунна и отвезет на остров Шелтор.
— Почему бы нам сразу не перенестись на этот остров? — Спросила я, заходя в каюту.
— Вы, вероятнее всего, не представляете месторасположение острова. Он очень и очень далеко отсюда. Такой скачок подвластен лишь фениксу. К моему огромному сожалению, я только частично гурия и на этом мои таланты кончаться.
— Не преуменьшайте свое значение, Гест. — Улыбнулась я. — Сколько нам плыть до первой остановки?
— Четыре дня. С учетом короткого портала, мы сокращаем путь на семь дней. Дорога между Хакуином и Дарлингом сплошь и рядом усыпана водоворотами и грозовыми ветрами, которые с радостью помогут короблю врезаться в скалы. Поэтому будет благоразумнее добраться до Дарлинга порталом.
— Я доверяю вам, Гест.
— Благодарю Бланш. Мне приятно это слышать. Я оставлю вас.
Время уже давно приблизилось к закату, и как только корабль отправился в путь, меня сморил сон. Тяжелый, как груда одеял, которыми придавило мое тело. Мне снилась чепуха из обрывков фраз, громкого шума и непонятных, и незнакомых лиц. Все происходило так быстро, что я не сразу заметила, как в мою сторону шагает огромный зверь. Его тело было покрыто плотным мехом, а глаза горели ярко алыми огоньками, словно на их дне тлели угли. Он смотрел на меня открыто, вызывая на бой, ни капли ни сомневаясь в своей победе. Открыв огромную пасть, чудовище показало мне все свои огромные и твердые зубы, щелкнув челюстью так, что я захотела вскрикнуть, но не смогла, скованная сном.
Как только раздался утробный рык, я почувствовала как тело, что боролось со сном, покрылось холодными каплями, остужая покрытую мурашками кожу.
— Проснись! — Крикнула сама себе, открывая глаза, вытягивая себя из этой плотной пучины кошмара.
Я села в постели, судорожно вдыхая воздух и ощупывая дрожащими пальцами свое вспотевшее лицо. Как только дыхание более-менее пришло в норму, я сделала глубокий вдох и прислушалась к стучащему в груди сердцу.
Что это было? Откуда этот кошмар?
Последний раз мне снились кошмары в детстве, но тогда меня успокаивала мама, а папа прогонял расшалившихся домовых. Но этот кошмар был слишком реальным! Или я просто забыла, каково это…
Волосы разметались по подушке, стоило мне откинуться и лечь. Буквально рухнуть в постель. Спать хотелось ужасно, но ощущение опасности еще не прошло до конца, не позволяя мне не обращать на него внимания и спокойно вернуться ко сну.
Решение пройтись по палубе, пришло так же внезапно, как внезапно я поняла, что уже набросила на плечи вязаную накидку и запрыгнула в сапоги.
Стоит только выйти, постоять несколько минут и вернуться в каюту, как сон снова примет меня в свои объятия.
Луна была высоко в небе, освещая морскую гладь ровным тусклым светом, позволяя видеть, как подрагивает вода под легким дуновением ветерка. Спокойная ночь. Только мне приснился кошмар.
— Госпожа? — Я вздрогнула от испуга и, отскочив, прижала руку к груди. — О, простите, не хотел вас пугать.
Молодой парень из команды стоял в паре метров от меня, сжимая в руках удочку.
— Это вы меня простите. Не думала, что встречу кого-нибудь. — Ответила я, посильнее запахивая накидку на груди, пряча сорочку.
— Я решил порыбачить. Не спалось. — Он пожал плечами оправдываясь.
— Простите еще раз. Не буду вам мешать.
— Я Лит. Можно Лют. — Представился он.
— Почему? — Удивилась я.
— Вообще я Лютик, но это как то смешно. Поэтому представляюсь Лютом, или Литом. — Он потер высокий лоб и взъерошил темную отросшую челку. — Если вам не спиться я могу составить компанию. Просто посидим, поболтаем.
— Думаешь, это хорошая идея?
— А почему нет? Мой дед говорил, что если не можешь заснуть, нужно обязательно с кем-нибудь поговорить.
— И как это помогает?
— Устаешь от людей и мечтаешь скорее заснуть. — Улыбнулся он. — Ну, так что? Составите мне компанию? У меня и для вас удочка найдется.
— Пожалуй, рыбачить я все же откажусь. — Улыбнулась я, а парень немного сник. — Но с радостью понаблюдаю за тобой.
— Тогда пойдемте. Сейчас рыба мечется по правую сторону борта.
Он пошел прямо по палубе и, подойдя к краю, сел и опустил ноги к воде, просунув их между перилами.
— Могу отдать вам свою куртку. Ночью прохладно, не дай боги простынете.
— У меня достаточно теплая накидка, спасибо.
Поддавшись порыву, я села рядом, повторив позу юноши.
— Как ваше имя?
— Бланш. Можешь звать меня по имени и на «ты».
— Не думаю, что это возможно. — Ухмыльнулся он, забрасывая крючок в воду.
— Почему?
— Вы благородная, а я простак. Это как гусеница будет к ястребу на «ты» обращаться.
— С чего ты взял? — Спросила я.
— По вам видно, госпожа Бланш. Нарядами не пестрите, макияжем лицо не портите, а в каждом движении заметно. В каждом шаге и взгляде. Я такие вещи сразу замечаю.
— Был такой опыт?
— В детстве я был служкой в доме одной очень состоятельной дамы. Вот она была очень на вас похожа. Такая же грациозная, ровная, плавная. Но я могу задать вопрос?
— Попробуй. — Я пожала плечами, покрепче кутаясь в накидку.
— Вы же не богатая, хоть и благородная. Зачем вам на Хакуин? Это земли дикарей, и такой как вы там не место.
— Там мой новый дом. — Расплывчато ответила я, не желая посвящать первого встречного во все нюансы моего вынужденного путешествия.
— Продали?
— Продали. — Подтвердила я.
— Понятно. Меня тоже когда-то продали. На этот корабль. Но знаете, я не жалею. Мне тут не плохо. Почти свобода. Может и вам повезет.
— Слабое утешение, Лютик.
Парень улыбнулся и дурашливо толкнул меня плечом.
— Не печальтесь, госпожа. Таким женщинам как вы не нужно прилагать много усилий, что бы все было так, как они хотят.
— О чем ты?
— Вы красивая, умная. Просто будьте хитрее, не верьте всем кого там встретите. Оставайтесь собой, не склоняйте головы перед незаслуживающими. Покажите им, что вы такая одна единственная, покоряйте лишь взглядом.
— Ты так хорошо в этом разбираешься? — Удивленно спросила я.
— На самом деле нет. Я просто вспомнил, что это говорила моя бывшая хозяйка своей дочери, когда ту сосватал один мерзкий тип, а отец девушки дал свое разрешение на брак.
— И что было дальше?
— Она уехала, и несколько лет о ней не было вестей. — Он задумчиво поднял глаза в небо, словно считая звезды. — А потом пришло письмо. Она сообщала матери, что ее муж отважно сражался и умер в родных стенах, не пережив ранения.
— Хороший исход.
— Хороший. Может и вам повезет.
Как не странно, но даже этот парень не верил в то, что мой брак будет счастливым. Словно это само собой разумеющееся. Все, вплоть до едва знакомого юнца, были уверены в провальности моей хрупкой надежды, что с каждым часом и словом о моем муже, рассыпалась в мелкую крошку, болезненно царапая вены изнутри.
— Пожалуй, теперь я смогу уснуть. — Сказал я, поднимаясь на ноги.
— Добрых снов, госпожа Бланш.
— Хорошего улова, Лютик.
Глава 5
Дни шли один за другим, не сменяя серости моего мира. Все как будто потеряло краски, с головой окуная меня в пропасть смирения. Убедив себя в том, что пока ничего плохого не происходит, я все дни проводила на палубе, смотря на то, как свободно летают птицы, раскрыв свои крылья навстречу ветру. Гест не старался разговорить меня, и вывести из этого состояния задумчивости, лишь изредка спрашивая, нужно ли мне что-нибудь.
С каждым днем становилось все холоднее, и когда на горизонте показалась земля, я стояла уже в теплом плаще, кутаясь в вязаную шаль.
— Мы почти прибыли, Бланш. Переход совершим сегодня и через пару дней будем на месте.
— Спасибо, Гест. Жду с нетерпением.
Мужчина посмотрел на меня сочувствующим взглядом и ушел, оставляя меня в одиночестве наблюдать, как приближается земля.
Остров был хмур. В небе висели тяжелые тучи, но казалось, этого никто не замечал. Слишком обыденно. Люди, привыкшие к холодным морским ветрам, были суровы, и лишь слегла удивленно, встречали нас на берегу.