Редгардка, глянув на Тони и Рингилла, вскинула бровь:
— Свихнуться можно. Альтмер заодно с человеком и орсимером!
— Это временно, — холодно бросил Рингилл. Тони не сказал ничего – его вниманием с первого взгляда всецело завладела сияющая двемерская машина.
— Кто бы сомневался, — темнокожая женщина ткнула руки в крутые бока. – Я Николетта. Помешанный механикус, надо полагать, Тони. А ты – Павшая Звезда, последняя надежда Талмора?
— Он самый, — буркнул альтмер.
— Наслышана, — ухмыльнулась Николетта.
Позволив Тони всласть налюбоваться на Всевидящее око, редгардка вернулась в маленькую комнату и уселась за вырезанным из камня столом, взмахом руки предложив человеку и альтмеру устраиваться напротив. Ящер взобрался на высокий колченогий табурет, свесив когтистые нижние лапы и обвив хвостом деревянную ножку. Дремавший Халаг приоткрыл один глаз, недовольно проурчав:
— Снова вы. Какого дремора вы шляетесь туда-сюда, не давая уставшим воителям спокойно вздремуть?
— Помолчи, большой и зеленый, — прошипел Незаметный.
— Хозяйка, а выпить нальют? – не унимался орсимер.
— Эй, кто-нибудь! – рявкнула Николетта. – Принесите эля! Зимнего, с ледника! Да пошустрее, не то уши на ходу обрежу!
Когда вытребованный бочонок и кружки заняли свое место на столешнице, редгардка сложила руки домиком перед собой и шумно вздохнула:
— Вы вроде ребята сметливые. Наверняка догадываетесь – мы не таскаем в Зал Созерцания случайных бродяг…
— Тогда зачем вы позволили нам заглянуть туда? – озадачился Тони.
Николетта в задумчивости потерла пальцами тяжелую челюсть и скосилась на Незаметного. Ящер ловко обмахнул морду длинным лиловым языком и сделал волнообразное движение всем телом – словно человек пожал плечами.
— Потому что мы рассчитываем на вашу помощь, — было заметно, с какой тщательностью редгардка подбирает слова, стремясь одновременно завоевать чужое доверие и не сболтнуть более необходимого. – Но сперва мне придется рассказать вам историю. Длинную, запутанную и местами смахивающую на страшную сказку. Верить или не верить – ваш выбор, но здесь и сейчас мне совершенно незачем вам лгать. Да, мы долго следили за вашими похождениями. Вы показались нам подходящими людьми. Заслуживающими того, чтобы узнать хотя бы часть известного нам.
— Безмерно польщены, — булькнул в кружку Тони. Альтмер ограничился тем, что скептически поднял бровь – мол, говорите-говорите. Так и быть, послушаю.
— Начало этой истории было положено где-то за месяц до начала Великой войны, — Николетта тоже приложилась к элю, промочив горло и громогласно откашлявшись: – В последний день месяца Морозов, когда посланец Альтмерского Доминиона прибыл к императорскому двору, размахивая ультиматумом. В те дни, если кто подзабыл за давностью лет и суетностью бытия, альтмеры и их союзники завладели бОльшей частью земель Империи. Они имели все основания полагать, что сей факт дает им право диктовать людям свои условия. Эльфы требовали дани, официальной передачи захваченных провинций Доминиону, сбора налогов в пользу Талмора, роспуска Имперского Легиона, запрета поклонения Девяти Богам и разрушения храмов, и опять-таки денег.
Тони покосился на альтмера. Рингилл мрачно созерцал прихотливые извивы резьбы на каменной столешнице.
— Доминион получил отказ. Тогда посол велел охране открыть повозку, что альтмеры привезли с собой. Дверцы распахнули, и оттуда выкатились головы. Как капустные кочаны. Ровным счетом сто шестьдесят четыре отрубленные головы агентов Имперских Клинков, работавших на Саммерсете и в Валенвуде. Я так уверенно говорю об этом, потому как стояла в тот день в Посольском дворе Золотой башни и видела их своими глазами, — она сглотнула, но голос ее не дрогнул. – Позже я помогала с опознанием убитых. Среди голов отыскалась та, что принадлежала моему мужу, Рассимону – он руководил лазутчиками на Саммерсете. Должна была быть и моя, но за несколько седмиц до того я уехала с докладами в столицу.
— Ты – Клинок? – опешил Тони. Орден Клинков, легендарная личная гвардия, преданно служившая императорам из рода Септимов и по наследству доставшаяся Мидам, образец преданности и верности трону. По слухам, почти все Клинки погибли в Великую войну, прикрывая отход императора из осажденной альтмерами столицы. После войны Тит Мид не стал возрождать Орден, напротив, во всеуслышание объявил о его роспуске. Клинков сменили созданные по личному указу императора Бдящие – мастера тайных дел, слежки, вынюхивания подозрительных личностей и умельцы ведения допросов.
— Один из немногих уцелевших, — с достоинством кивнула Николетта. – Я, Незаметный, да еще дюжины две людей и меров. Те, кто помнит о принесенной клятве и хранит ей верность. Нынешнему императору мы без надобности. Слишком много знаем, о слишком многом догадываемся и подозреваем. Да, мы укрылись под землей, но это не означает, что мы дружно подали в отставку и позабыли, кто мы есть. Клинок всегда остается на службе. Даже когда те, кому мы служим, оказываются недостойны нашей верности.
— Значит, вы точите зуб против Тита Мида – за то, что вместо благодарности он харкнул вам в душу?
— Дело не в этом, — редгардка все-таки запнулась, вертя между ладонями опустевшую кружку. – Первые Клинки отковали по слову великого Тайбера Септима. Его преемник был волен прекратить наше существование. Мы бы смирились с решением императора, будь на троне действительно Тит Мид…
«А кто же там?» — хотел задать вопрос донельзя удивлённый Тони, но альтмер опередил его, негромко проронив:
— Значит, вам стало все известно. Из-за этого знания вас стерли с лица земли, так?
— Все ведомо только богам, а мы – просто люди, — возразила Николетта. – Но мы умеем смотреть, подмечать и делать выводы.
— Перестаньте говорить загадками! – взвыл охотник за сокровищами. – Я ничего не понимаю! Кто правит Империей, как не Тит Мид? Несколько дней тому я видел его сам — живого и здорового, в Солитьюде на открытии Игр, провались они совсем!
— Не перебивай, — грозно зыркнула на Тони редгардка. – Имей терпение дослушать до конца. Я не знаю, как именовать то, что сейчас носит корону, сидит на троне, разъезжает по стране и издает эдикты. Но я точно знаю – это не Тит Мид, принимавший мой обет служения. Это кукла в мантии, которую дергают за ниточки, чтобы она вовремя открывала рот и произносила нужные слова. А кукловода зовут леди Катария.
— Кто такая леди Катария? – обреченно спросил Тони. – Знаете, в последнее время я малость отстал от придворных сплетен…
— Императорская советница данмерской крови. С послевоенных лет неразлучна с Мидом, — прошелестел Незаметный. – Куда он – там и она. Тихая, замкнутая, всезнающая, исполненная терпения и понимания. Всегда носит кожаную маску – в сражении на Красном Кольце ее ранили магической вспышкой. Угодили прямо в лицо, какая трагедия.
— Нельзя ли чуток подробнее? – Тони торопливо заглотнул остатки эля в кружке и плеснул еще. – С какой стати эта леди вдруг заполучила такую власть над императором?
— Когда после битвы Красного Кольца столица была освобождена, альтмеры отброшены прочь, но еще не разбиты окончательно, силы наших легионов иссякли, — тяжелые, набрякшие веки Николетты опустились, наполовину прикрыв глаза. Она говорила медленно, стараясь как можно точнее описать события, свидетельницей которых ей довелось стать больше десятка лет назад. – Все в окружении императора и сам Мид понимали, что победа – лишь краткая передышка. Альтмеры отступят, соберутся с силами и вернутся. Либо же втянут императора в бесконечные переговоры, где им нет равных. Империя разорена и обессилена войной, половина солдат в легионах выкошена, а у эльфов на Саммерсете наверняка сохранились нетронутые резервы. В ставке царила сдержанная паника: нельзя останавливаться, но нет возможности продолжать бои дальше. Пока у альтмеров остается призрачный шанс, они никогда не смирятся с поражением. Даже если они изволят подписать мир, не уставал твердить скайримский генерал Джонна Старк, то лишь на своих условиях. На тех самых, с которыми они явились к императору в самом начале войны. Требовалась решительная, безоговорочная, полная победа, которая вынудит Доминион смириться, — редгардка остановилась перевести дух и продолжила: — И вот тогда в ставке объявился этот парень с севера. Назвался Лойдуром. Молодой совсем, еще молоко на губах не обсохло, а уже чародей второй ступени из коллегии Винтерхолла. У него имелись потребные бумаги, заверенные личной печатью Верховного мага, а вдобавок – отлично подвешенный язык. Он клялся, якобы придумал надежный план, как спасти Тамриэль. С ним изрядно потолковали агенты из младших Клинков, сочли неопасным и привели ко мне… Я поговорила с Лойдуром и сочла нужным представить его императору. Да, это моя вина, моя ошибка, мне с ней жить и мне её исправлять. Император внял горячим речам магика, сделав его одним из своих советников. Для начала Лойдур потребовал немедленной, публичной и жестокой казни Наарфина, одного из пленных полководцев альтмеров. Это предложение целиком и полностью совпадало с яростным желанием большинства уцелевших жителей столицы, командующих легионов и самого императора.
— Его живьем приколотили к стене Золотой Башни, — подал голос орк. – Все парни из Восьмого, что остались в живых, притопали на церемонию и стояли в первых рядах. Как он визжал, заслушаться. И живучий оказался, гад. Почти месяц извивался, ровно червяк на крючке, прежде чем издох. Когда зашла речь о том, кто полезет снимать дохлятину, в городе не сыскалось ни одного желающего. Даже деньги хорошие сулили, да никто не захотел марать об него руки. Я из столицы ушел тогда с армией на Саммерсет, вернулся спустя полтора года и первым делом пошел глянуть, как он там? Болтается, родимый. Волосья с черепа облезли, глаза вытекли…
— Халаг, дрых бы ты дальше, — торопливо попросил Тони, глядя, как на лице альтмера медленно, но верно проступает ледяное бешенство. – Уймись, очень тебя прошу. Во избежание.
— А я что, я чистую правду говорю… — пробурчал Халаг. – Так ему и надо. И Наарфину, и всему их поганому эльфячьему племени. Вы б видели, что альтмеры творили в столице – сами со мной согласились. Драные Уши, хорош исходить пеной из пасти. Про тебя я покамест ни единого дурного слова не говорил. Ты ж не виноват, что уродился альтмером.
— С Наарфином более-менее понятно, но про таинственную Катарию мы ничего и не услышали, — напомнил Тони.
— Дойдет очередь и до нее, — заверила Николетта. – Почтенный гро-Харр очень верно описал казнь Наарфина. С ним покончили, однако в руках людей императора оставалась еще одна высокородная эльфийская пленница, леди Араннелия. Та самая, что командовала войсками альтмеров в битве Красного Кольца. Ее тоже намеревались казнить, но чародей потребовал сохранить леди жизнь. Араннелию разместили в камере с видом на Золотую Башню, чтобы днем и ночью она могла видеть агонию своего соотечественника и соратника. Лойдур убедил императора в том, что единственный выход из положения, в котором оказалась страна – рискнуть напрямую обратиться к богам. Не к Кругу Девяти, раз они не вняли мольбам страдающих и пальцем не шевельнули ради помощи людям. К тем, кто древнее, старше и неизмеримо могущественней – к Принцам Даэдра. Мучения Наарфина, как я понимаю, соткали некий путь из Тамриэля в Обливион, план бытия высших существ. Чародей провел ритуал, и одно из божеств, как по ступенькам, спустилось оттуда сюда, воплотившись в предложенном сосуде из плоти и крови. В леди Араннелии. Ставшей с тех пор бесконечно умудренной, искушенной в понимании душ и донельзя преданной трону советницей Катарией.
Тони изумленно цокнул языком. Рингилл, казалось, обратился в статую, внимающую каждому слову бывшей предводительницы Ордена Клинков. Халаг скептически хмыкнул.
— Знаю-знаю. Звучит в точности как байки пьяного нордского сказителя, — размашисто кивнула Николетта. – И все же это – правда от первого до последнего слова.
– Наш мир пережил нашествие демонов-дремора и захват власти троицей данмеров, умудрившихся стать живыми богокоролями Морровинда, — присовокупил Незаметный. – Что в сравнении с этим Принц Даэдра, занявший тело альтмерской воительницы? Досадная мелочь.
— А кто из Принцев это проделал, вы знаете? – отверз уста альтмер. – Боэтия, верно? Принц интриг, король обманщиков и предателей. Тот, чьи жрецы до сих пор не сошлись во мнении, считать свое божество принцем или принцессой, женщиной или мужчиной. Тот, в чью честь проводятся Игры.
— И он же — покровитель воинов и мстящих за нанесенные обиды. Катария оказалась гениальным стратегом, — неохотно признала редгардка. – Следуя ее подсказкам, Мид, располагая только изрядно оскудевшими легионами, вынудил армию альтмеров отступить к Золотому берегу. Его поход был триумфом тактики и военной мысли. Но вот методы, которые он применял к провинциям, отобранным у Доминиона и возвращенным Империи… Тит Мид, которого я знала, испытал множество трудностей и тягот. Он был суровым человеком, но разумным и мудрым правителем. Сознавал, что для сохранения добрых отношений порой лучше закрыть глаза на проступки и простить, чем карать оступившихся подданных налево и направо. Но Тит Мид, за спиной которого пряталась Катария, не моргнув глазом, отдал приказ сжечь дотла босмерские святилища и вырубить под корень валленвудские леса. Босмеры не простят нам этого. Никогда не простят. Вместо союзников мы заполучили заклятых врагов. Да, босмеры притихли и делают вид, что смирились, но я уверена – они ждут подходящего мгновения, чтобы воткнуть людям нож в спину и развязать новую Великую войну. Этого можно было избежать, но Тит Мид не желал ничего слышать. А потом был Лонгхэвен. Явившиеся драконы и полыхающие корабли альтмеров. Драконы! – Николетта в раздражении треснула кулаком по столу. – Драконов умели призывать Септимы, они сами были от драконьей крови. Да только последний Септим помер в год Кризиса, двести лет тому!
— Еще существуют Довакины, — прошелестел Незаметный. – Обычно они рождаются среди нордов. Довакины – причудливый каприз судьбы. Внезапно она наделяет обычного человека голосом столь могущественным и властным, что даже драконы не в силах противостоять его приказам. Сие диковинное свойство обычно проявляется в юных годах, но может оставаться скрытым до самых преклонных лет, если какие-нибудь внезапные испытания и потрясения не пробудят в Довакине его удивительную способность.
— Тит Мид не был Довакином, — отрезала Николетта. – Иначе Клинки знали бы об этом. И нордский колдун Лойдур не умел призывать драконов, я в этом уверена. Да только трудно спорить с очевидным! В Лонгхэвене были драконы, и отозвались они именно на клич императора. Спалили корабли, покружили над гаванью, перепугали всех до мокрых портков и улетели. Армия без помех переправилась на Саммерсет. Изрядно струхнувший Доминион поджал хвост и раздвинул ноги, соглашаясь с любыми требованиями. Империя победила. Настало время убрать мечи в ножны и сесть за стол переговоров, вспомнив, что все мы живем в одном мире, под единым небом. В лагере царило ликование, и мы – я, генералы Джонна Старк, Децимус, Цезоний и несколько старших легатов, а также имперский канцлер и верховный жрец Талоса – решили, что настал подходящий момент обратиться к императору. Империя спасена, говорили мы. Со всем, что случится дальше, мы в силах справиться сами, без божественной подсказки свыше. Мы благодарны советнице Катарии за ее помощь, но не смеем более навязывать ей свое общество, намекали мы. Джонна был честнее всех, откровенно заявив: леди Катарии все едино, сколько и чьей крови прольется на полях сражений. Она сделает свое дело и уйдет, а нам тут еще жить.
Нет, отвечала нам Катария. Вы призвали меня на службу. Вы заключили соглашение. Я уйду, когда сочту нужным. Впереди уйма дел и множество допущенных ошибок, которые необходимо исправить. Спасибо за беспокойство, ступайте.
— Но мы не согласились и не подчинились. Мы спорили с императором и Катарией. Хотели знать, на каких условиях чародей заключил сделку и как долго божество намерено оставаться среди нас. Никаких ответов мы не услышали. Нас просто вышвырнули за порог, — редгардка скрипнула зубами. — Той же ночью в шатер Джонны проникли альтмерские лазутчики и прикончили его. Легионеры как с цепи сорвались, ринувшись крушить Алинор и резать всех, кто под руку подвернется. Под предлогом мести за Имперский город и убитого Старка заодно избавились от Талмора в полном составе. Когда пыль улеглась, кровь смыли, а трупы эльфов покидали в ямы с известью, Цезонию было высказано высочайшее неудовольствие. Его вышвырнули в отставку. Якобы за то, что не удержал солдатню в узде. Цезония и зачинщиков Инцидента приказали отправить на материк. Они взошли на корабль, но неподалеку от побережья Гленвью врезались в не нанесенные на карту подводные скалы и булькнули на дно. Децимус, герой Красного Кольца, неожиданно оказался замешан в грязной истории с пропавшей казной и злоупотреблением властью по отношению к молодым солдатам. Это Децимус-то, у которого за годы службы ни монетки лишней к пальцам не прилипло! Который был помешан на верности трону и своей незапятнанной чести! – Николетта в ярости сверкнула глазами. – Децимус не дожил до суда. Кто-то протащил в камеру кинжал и помог ему избежать позорного судилища. К тому времени я уже отлично понимала, что следующей в списке Катарии буду я. Она планомерно истребляла всех, кто имел отношение к тайне ее появления. Что ж, не впервые. Я приказала Клинкам из моего окружения исчезнуть и искать способы побыстрее выбраться с Саммерсета. Инсценировала собственную кончину и ударилась в бега. Спустя несколько дней глашатаи объявили о роспуске Клинков. Нашего Ордена больше не было. Империя и альтмеры подписали Конкордат Белого Золота. Мир не видывал прежде столь унизительного для нации договора. Талмор был повержен по всем статьям и публично расписался в поражении.