Торговцы дома Лотара удивленно переглянулись.
— Да какая разница, — пренебрежительно махнул широкой дланью норд. – Прикончили бы, и всего делов. Альтмером больше, альтмером меньше. Кто их сейчас считать-то будет? Ты о другом лучше подумай. Ты, простая душа, что собрался делать? Обратиться за помощью к господину Лотару, чтоб тот вывез твоего дружка куда подалее.
— Ну, — осторожно подтвердил Тони.
— А господин Лотар, как пить дать, прямиком метнулся бы за советом к Матушке Мавен, — подхватил Фендал. — Матушка – она ведь какая? Хлебом не корми, дай швырнуть горсть песочку в имперские жернова. Ей побоку, сколько золотых сулит император за эту Упавшую Звезду. Старушка Мавен навроде тебя, Тони – любит упираться рогами в свои принципы.
— Из-за которых вместо ста тысяч дрейков на брата два отличных парня получат шиш с маслом, а альтмерский убийца и преступник смоется от правосудия, — веско припечатал Гарт.
— Можно подумать, вас так заботит правосудие, — заметил Тони.
— Закон меня не гребёт, — не стал отпираться норд. – Но вот звонкая монета – дело другое. Да еще ты. Если отвезти тебя в Рифтен и бросить без присмотра, ты ж немедля начнешь трепать языком. Вдруг люди из Гильдии прислушаются к твоей болтовне и начнут задавать неудобные вопросы, на которые нам с Фендалом совершенно не хотелось бы отвечать? Мы просто хотим заполучить денежки и свалить по-тихому. Готов поспорить, ты прям-таки жаждешь вернуться в Горькие Воды, к своей берлоге и вонючим колбам. Сговоримся по-хорошему, в память нашей долгой дружбы. Мы захватим тебя в Рифтен и подыщем укромный уголок, где ты тихо-мирно просидишь денька три-четыре. Как только золотишко окажется в наших руках, мы доставим тебя обратно на хутор и распрощаемся навсегда. Согласен?
— У меня есть выбор? – уныло поинтересовался Тони.
— Конечно, — ухмыльнулся Гарт. – Вот Фендал вообще предлагал незамысловато тебя шлепнуть. Он у нас тварюка кровожадная, как и все босмеры. Да, остроухий?
— Да, мой большой глупый друг, — согласился Фендал. Рука босмера совершила молниеносное, едва уловимое глазом движение сверху вниз. Зажатый в ладони тонкий кинжал по самую витую рукоять вонзился под ключицу норда, перерезав шейную жилу. Гарт разинул рот, захлебываясь криком и кровью, пошатнулся, грузно рухнув на колени и пытаясь зажать рану. Черная кровь упруго хлестала во все стороны, с каждой ее каплей из огромного тела норда стремительно утекала жизнь. Фендал отпрыгнул назад, опасаясь испачкаться, и с интересом созерцал агонию бьющегося напарника. Тони застыл, ни жив, ни мертв, гадая, кого внезапно сдуревший босмер решит прикончить следующим.
— Я не спятил, — рассеянно уверил его Фендал. – Не вижу смысла делить пополам то, что может достаться одному, — подобрав сук покрепче, он осторожно подобрался к неподвижному норду и потыкал в него палкой. Гарт отозвался глухим стоном, и босмер удовлетворенно кивнул. – Тони. Я сейчас буду слегка занят, а ты не делай глупостей, хорошо? Знаешь босмерскую поговорку: стрела летит… и всегда догоняет?
Под остекленевшим взглядом человека Фендал, кряхтя, за ноги оттащил тело бывшего напарника ближе к речному берегу. Сбегал к фургону, вернувшись с небольшой пилой, молотком и запасным крюком от упряжи, и присел рядом с Гартом. Усердно трудясь, он где распилил, где выломал мертвому норду ребра, вскрыв его, точно панцирь грязекраба. Просунул руку внутрь и аккуратно извлек капающий сгустками крови комок сердца. Облизнулся и подмигнул Тони, судорожно дёргавшемуся при каждом тошнотворном хрустящем звуке ломающихся костей:
— Понимаешь, сегодня такой важный день. Моя судьба наконец повернется к лучшему. Конец попрошайничеству. Конец вечным побегушкам на посылках у людей. Надо сделать все, как положено. Согласно традициям. К тому же он мне никогда не нравился. Шутки у него были дурацкие.
Бережно держа вырванное сердце в ладонях, Фендал пинками скатил изуродованное тело норда по пологому берегу и столкнул в воду. Трева с негромким «плюх» приняла подношение, повлекла так нелепо и внезапно расставшегося с миром Гарта за собой, прочь от Рифтена. Босмер уселся поудобнее – Тони горячо поблагодарил Девять божеств за то, что Фендал оборотился к нему спиной – и впился в сердце зубами.
Обитатели Империи частенько посмеивались над босмерами, уроженцами бескрайних Валенвудских лесов, именуя лесных эльфов туповатыми дикарями, умеющими только скакать с ветки на ветку да ловко стрелять из луков. Болтали, якобы на заре времен босмеры поклялись своим богам не причинять вреда и не употреблять в пищу ничего, растущего из земли. Мало кто задумывался над тем, что Зеленая Клятва отнюдь не запрещала босмерам поедать мясо любых живых существ. В том числе охотничью добычу, погибших соплеменников или убитых в бою противников.
— Мне всегда хотелось узнать, кто ты такой, Тони, — заметил Фендал, ритмично работая челюстью и пережевывая твердые волоконца мяса. – Что ты скрываешь. Гарт твердил, мол, не наше это дело, а меня грызло любопытство. Ты непохож на обычного алхимика или мага. Но ты же не захочешь поделиться со мной своими тайнами? Ну и ладно. Знаешь, что я придумал относительно тебя? Гарт намеревался тебя отпустить… но я лучше тебя продам. В Рифтене всегда околачивается кто-нибудь из Тирской братвы. Такие шустрые деловые парни, которые никогда не смотрят покупателю в лицо и не выспрашивают, кого это ты приволок на продажу. Они охотно купят искусного алхимика и увезут тебя из Скайрима на юг, — он сдавленно хихикнул. – Ты никогда-никогда не проболтаешься. Я получу свои двести тысяч и тоже уеду. Куда-нибудь подальше отсюда, где тепло и много зелени. Куплю особняк, заведу свое дело и позабуду Рифтен, как страшный сон. Так что, Тони, давай ты не станешь портить мою мечту и пытаться сбежать. Иначе мне придется влить тебе в глотку скуумы. Будешь спокойный, сонный и совсем дурной. Вряд ли это тебе придется по душе. Веди себя смирно, и мы отлично поладим.
Он дернул головой, с усилием сглатывая очередной шматок сердца, и задумчиво поделился:
— Надо было сперва его обжарить. Сырое совсем невкусно.
Тони стиснул зубы, заклиная себя не блевать. Это просто кусок мяса. Ага, выдранный из груди человека, с которыми он недавно разговаривал.
Оставшуюся часть пути до Рифтена они преодолели всего за полдня. Босмер непрерывно нахлестывал коня. Соловый шел крупной рысью, фургон подбрасывало и качало из стороны в сторону.
Имея дело с альтмерским магом, Фендал проявил изрядную предусмотрительность. Тщательно связав Рингилла по рукам и ногам, он счел, что этого будет недостаточно. Обматывая пленника тонкой железной цепью, босмер заметил, что тот начинает возвращаться к жизни. Фендал немедля зажал пленному нос и влил в приоткрывшийся рот щедрую порцию сонного отвара, пробормотав: «До заката не сдохнет, а потом дело не мое». Удостоверившись, что зелье подействовало и альтмер пребывает без сознания, Фендал заботливо укрыл драгоценный трофей шкурами и довольно хихикнул:
— Бдящие столько гонялись за ним, вывалив языки, а поймал его я.
Босмер отвязал Тони от колеса и пинками загнал в фургон, усадив поближе к месту возницы и старательно связав. Поить сонным зельем, правда, не стал, лишний раз предупредив, что удирать не стоит.
— Вы же оба – меры, — попытался воззвать к голосу крови Тони, елозя по дощатому полу раскачивающегося фургона. Острый край какого-то ящика то и дело врезался ему в спину. – Собратья и сородичи, старшие из рас Тамриэля. Как ты можешь продавать людям одного из своих?
— Очень даже могу, — огрызнулся Фендал. – Талморские болтуны втянули Валенвуд в войну с людьми. Сулили нам легкую победу. И что мы получили? Наши древние леса и святыни обратились в пепелище. Люди подозрительно косятся на нас и не желают иметь с нами дел, потому что мы, босмеры – младшие сородичи саммерсетских выскочек. Альтмеры затеяли войну, проиграли и бросили нас на произвол судьбы, предоставив выкручиваться самим. Вот я и выкручиваюсь. Пусть его везут в столицу и там режут на тысячу кусочков, мне-то что. Я этой войны не хотел и в ней не участвовал. Я просто хочу получить обещанную награду и свалить отсюда.
Эту краткую и ёмкую речь почти теми же словами босмер повторил перед ярлом города Рифтена, стоя в полутемном внутреннем дворе крепости Миствейл.
Ярл Лайла по прозвищу Рука Закона — невысокая, коренастая женщина-нордка средних лет с чуть подернутыми сединой рыжими волосами, затянутая в кожаный плетеный доспех – молча слушала, хмуро взирая на двух пленников в фургоне. За спиной ярла каменной глыбой громоздился телохранитель-хускарл, здоровенный и мускулистый, с украшенной татуировками мрачной физиономией, гребнем торчащих поперек лысого черепа жестких бурых волос и облаченный в редкостную диковину – золотистого оттенка броню эльфийской работы. Дополняли картину четверо солдат, двое из которых держали фонари, сгущающийся вечер и робко высунувшая серебряный краешек из-за зубчатой стены Секунда.
Рингилл лежал без сознания — босмер откинул с его головы холстину, дабы госпожа Лайла собственными глазами сравнила изображение на розыскном листе и лицо альтмера. Тони сидел, привалившись спиной к мешкам. Ему очень хотелось заорать, взвывая к справедливости и закону, или проклясть Фендала в три загиба. Босмер предусмотрел все: перед въездом в город повернулся к человеку, вздохнул, вытащил из-за пазухи свернутый трубочкой пергамент и резким движением разодрал его пополам. Тони хотел спросить, с какой целью он это сделал, открыл рот – и не сумел издать ни звука. Беспомощно зашлепал губами, ощущая себя рыбой на берегу. Голос не возвращался. Фендал и заклятие временной немоты позаботились, чтобы ничьи истошные вопли не прерывали деловую беседу.
— С альтмером ясно. Кто второй? – наконец спросила Лайла. Голос у ярла был хрипловатый и низкий, больше подходивший мужчине, чем женщине.
— Должник господина Лотара, — откликнулся босмер. – Хозяин хотел потолковать с ним.
— А чего он молчит, словно язык проглотил?
— Сказать нечего, вот и помалкивает, — пожал плечами Фендал. – Знает, что нашкодил.
— А-а, — Лайла размашисто кивнула. Босмер переступил с ноги на ногу, искательно глядя на рыжеволосую женщину в доспехах и с топором на поясе:
— Так на чем сойдемся, госпожа ярл?
— Розыскной лист подлинный. Этот альтмер и впрямь как две капли воды смахивает на Последнего Мстителя, — согласилась Лайла Рука Закона. – Только в городской казне Рифтена даже в лучшие дни города было не наскрести двухсот тысяч дрейков…
— Знаю, знаю, — отмахнулся Фендал. – Меня вполне устроят и десять тысяч для начала. С вашим своеручным письмом о том, что именно я схватил Павшую Звезду и мне причитается вознаграждение. Доберусь до Имперского города, а в тамошнем казначействе получу остальное. Идет? – улыбка на его простоватом лице выглядела косо прорезанным шрамом, длинные уши под встрепанными волосами тесно прижались к черепу. – Госпожа ярл?
Лайла потянула себя за мочку уха. Тони отчаянно пытался поймать ее взгляд, чтобы хоть гримасами привлечь внимание к своей персоне. Альтмеру крышка, но он-то, он не имеет к этому никакого отношения! Он просто случайный свидетель и жертва босмерских интриг!
— Видишь ли… как тебя, Фендал? Наверное, как представитель закона, я должна поблагодарить тебя, — в задумчивости протянула ярл. — Ты совершил достойный поступок, Империя тебя не забудет и все такое. Но есть некоторые обстоятельства…
— Десятая часть на нужды города и лично вам за участие, — быстро и горячо прошептал босмер.
— Имперский наместник в последнее время открыто намекает, что я не слишком-то хорошо справляюсь со своими обязанностями, — продолжала рассуждать Лайла, словно не услышав щедрого предложения Фендала. – Обидно признавать, что в кои веки он прав. Моя семья несколько поколений правила этим городом, а теперь старая Мавен и ее злобные детки полагают Рифтен своей личной кормушкой. Серая гильдия утратила последние крохи уважения к закону, торговля идет из рук вон плохо… Да еще Игрища приближаются, будь они неладны. Наш холд обязан выставить своих представителей. Добровольцев в этом году не сыскалось, с заключенными тоже дела плохи – либо старики, либо юнцы, от которых никакого проку. А хорошие бойцы нужны позарез.
— Бросьте им альтмера. Пусть сожрут его во славу императора, — Фендал нервничал, от него остро тянуло мускусным запахом, и его голос стал умоляющим: – Госпожа ярл, восьмая доля! Я всего лишь хочу получить мои деньги и больше ничего!
— Я понимаю, — кивнула ярл. – Но пойми и ты меня… Унмид!
Верзила хускарл сорвался с места, облапив не успевшего пискнуть босмера железной хваткой медвежьих объятий. Перехватил и ловко вывернул руку с кинжалом. Нож выпал, жалобно зазвенев на брусчатке. Яростно шипя, Фендал рвался на свободу, пока Умнид не прогудел ему прямо в ухо:
— Не дрыгайся, остроухий, а то руку сломаю. В трех местах.
— Вы!.. Вы сволочи! – в голос истошно заорал босмер, поняв, что его планы только что рухнули. – Я же предлагал честно договориться!.. Вы не можете так поступать со мной!..
— Можем-можем, — самым дружелюбным тоном заверила его Лайла. – Двести тысяч дрейков на дороге не валяются. Они очень поддержат Рифтен в эти сложные времена, — она отвернулась от выкрикивающего бессильные угрозы Фендала, отдавая быстрые и четкие распоряжения: — Так, парни. Тащите босмера и второго парня в камеру. Альтмера – в нижний подвал. Унмид, проследи, чтобы с него глаз не спускали. Отыщи Вайландрию и дай ей хорошего пинка под тощий зад, скажи – я разрешила. Пусть спешно пороется в своих магических книжках и сплетет для эльфа заклятие покрепче, чтоб не смылся. Содержимое фургона и саму повозку мы конфискуем, — она по привычке дернула себя за ухо. – Ничего не забыла?
— Нет, — заверил ее телохранитель, с силой встряхивая босмера, чтобы тот перестал орать. – Вы молодцом, госпожа. Так с ними и надо. А то ишь чего удумал, засранец остроухий – двести тысяч ему вынь да положь.
Глава 4. Наместник.
В былые времена Скайримом правили короли и ярлы, кичливо величавшие себя Верховными королями провинции и требовавшие от ярлов присяги верности. Все сознавали, что на самом деле громкий титул давным-давно ничего не значит, а короли Скайрима – не более, чем вассалы императора, но конец затянувшейся дурной традиции пришел всего лишь с десяток лет назад.
В день, когда верные долгу и преданные Империи подданных восстали против власти Ховарда Старка, последнего из Верховных королей Севера.
Ховард, как гласил зачитанный позже во всех городах провинции имперский манифест, преступно умышлял порвать древние узы братства, пренебречь данными клятвами, учинить беззаконие и сделать Скайрим личной вотчиной, отделив его от Империи. Проведенное дознание представило неоспоримые и веские доказательства готовящегося при дворе Старка заговора, посему император Тит Мид в милости своей выражал благодарение и щедрым жестом даровал прощение всем участникам Снежной Битвы у древних стен Солитьюда.
Предводитель восставших был отмечен особой наградой, став новым правителем Скайрима.
В мудрости и предусмотрительности своей он отказался от титулов Верховного короля и Первого ярла, предпочитая именоваться просто наместником провинции. О Старках, правивших Севером на протяжении нескольких веков, старались лишний раз не вспоминать, да и не уцелело никого из их рода. Младший брат Ховарда, полководец Джонна Старк, был коварно убит альтмерами на Саммерсете задолго до заварушки в родном Скайриме. Джонна не оставил после себя потомства и до сих пор считался героем Империи, хотя и несколько сомнительным. Жена Ховарда, благородная дама имперской крови по имени Милия Валентия, погибла во время сражения за Синий замок. Его сын-подросток оказался настолько труслив, что бежал, бросив отца на произвол судьбы. Рыбаки и рабочие порта уверяли, якобы видели, как младший принц садился на пристанях в парусный баркас, хотя день был сильно ветреным и с моря шла крутая волна. Молва сходилась на том, что боги презирают трусов, и младший Старк утонул, пытаясь выйти из гавани в открытое море. Обычно рассказчики в этом месте всегда прибавляли: «Туда ему и дорога!», а слушатели согласно кивали головами и заказывали еще по одной кружке меда.