К счастью, сразу стало понятно, что моя дочь не обладает достаточной силой. А затем она полюбила человека — твоего отца — и Рофиби изгнала нас, не подозревая, что плод их любви уже живет и вскоре появится на свет. Она думала, что убрала проблему, изгнав на.
Бабушка взглянула на меня, всхлипнула, и приподняла руку, протягивая ее ко мне. Я, словно во сне, схватила сухонькую ладонь.
— Но ты, Фиби! Я сразу поняла, о ком говорилось в пророчестве! Твои умения и навыки проявились сразу, хотя шансов на то, что ты родишься ведьмой практически не было! А способности с годами раскрывались все сильнее — и это на Земле, где большинство из нас вообще пользоваться колдовством не умеют! Я видела, кто растет под моими глазами — и благодарила судьбу за то, что мы далеко от Рофиби. К тому времени я поумнела, и уже ни за что на свете не позволила бы причинить Верховной вред своей внучке или дочери.
Она снова всхлипнула, а я вспомнила маму, что лежит в больничной палате. Бабушка лжет? Но зачем ей это сейчас?!
— Когда тебе исполнилось десять, ко мне пришли, — на этот раз голос Гортензии почти не выражал эмоций, — люди, что явились мне во сне, рассказали, что тебе со многим предстоит столкнуться. И что для защиты тебе будет дан мужчина — тот, кто сможет сохранить твое тело, душу и сердце. Но в последней битве сама ты не справишься — слишком много сил накопила в себе Верховная, и слишком мало ты подготовлена, чтоб дать достойный отпор.
Я чуть не сошла с ума в ту ночь — ведь я знала, что означают эти сны. Воплощения Источников, те, кто не согласен с будущей судьбой, и вмешивается, чтоб изменить все это. Я молила их дать ответ — как помочь тебе победить. А они ответили… Что только пожертвовав своей любовью, ты сможешь пробудить силы, и Рофиби потерпит поражение.
Я задохнулась, не в силах поверить. Получается, я должна была пожертвовать… Джаспером?!
Со страхом взглянула на мужчину, а потом на бабушку. Что-то не складывается. Ведь мы победили! Или…
— Фиби, у меня осталось так мало времени, а столько хочется тебе рассказать. Прости меня, что так вышло. Прости, что пришлось обмануть, и заставить сомневаться в моей любви к тебе. Но мне нужно было, чтоб ты поверила… Чтоб не сомневалась, что Джасперу грозш смерть… И чтоб ты направила своей гнев на меня.
Я стиснула руку бабушки, а она все говорила, будто боялась, что и вправду не успеет выложить правду.
— Твоя мама в порядке, Фиби, и знает правду. Мы специально это все устроили, для Рофиби и тебя, чтоб ты поверила в мою подлость, а Верховная снова взяла меня к себе. Таким образом я могла вовремя осуществить свой план… И спасти свою главную в жизни ценность. Фиби, вспомни, сколько я тренировала тебя, как заботилась, учила, оберегала, и всегда была рядом — если бы мне действительно нужна была власть, ты думаешь, я бы делала это все?! Что мешало мне сообщить Верховной, кто подрастает в моем доме, и тем самым вновь вернуть себе расположение Рофиби?! И почему, ты думаешь, я оставила тебя в том тоннеле, дав шанс выбраться? Не шанс — я была уверена, что моя внучка справится!
Она смотрела на меня, а я плакала, не в силах поверить. Как же я могла так легко отречься от своей бабушки?! Как могла не понимать всех несостыковок?! Ведь она действительно была самой близкой мне на протяжении всей жизни…
— Девочка моя, моя Фиби, к моему счастью, любовь бывает разной. Твоя любовь ко мне оказалась достаточной жертвой, чтобы пробудились силы. Я умираю спокойно, зная, что ты счастлива и в надежных руках.
Она кивнула на Джаспера, а я, осознав, что происходит, повернулась к нему.
— Мы можем ее спасти?! — спросила, стараясь не поддаваться панике.
Ведьмак отрицательно покачал головой.
— Нет, Фиби. И с самого начала не могли. Она сознательно хочет уйти.
Он поморщился, говоря это, а я зло уставилась на бабушку.
— Не смей! Слышишь, даже не вздумай! Мы поможем, Арагун Джаспера можеп залечить твои раны…
— Достаточно, — спокойно произнесла бабушка, и прикрыла глаза, — я не хочу спорить с тобой в последние минуты жизни. Такой закономерный исход — я прожила жизни, и умираю, послужив своей смертью на благо. И это — счастье для меня. Хватит метаться, а лучше прижмись ко мне — и дай напоследок подышать моей маленькой смелой девочкой.
Я знала, что спорить бесполезно. И тем не менее, нащупала в своем Источнике магию, интуитивно потянув ее к бабушке.
Голубоватый поток заискрился, переливаясь в ладонях, потянулся к ослабшей старушке… И погас. Я попыталась еще раз — результат тот же. Да что ж такое!
— Фиби, — Джаспер осторожно тронул меня за плечо, — не получится. Она не хочет. Она уже в душе переступила черту.
Разревевшись, и не зная, что еще делать, я упала на грудь бабушке, слыша медленный, едва уловимый стук ее сердца. Та один раз провела рукой по моим волосам, а затем расслабленно обмякла, позволяя мне сжимать ее в объятиях.
Стук сердца начал затихать, а я замокла, чтобы слышать его последние удары.
Тук-тук. Тук-тук.
Тук-тук.
Тук…
Услышав тишину, звенящую и такую страшную, я прикрыла глаза, и провалилась в темноту.
Следующие несколько недель прошли как в тумане.
После случившегося Рофиби заперли в камере до суда. Моего суда, как я поняла, потому что это можно было провернуть только при участии нынешней Верховной. А я пока совершенно не была к этому готова, поэтому Рофиби обитала взаперти, что меня вполне устраивало.
Бабушку похоронили через три дня на месте старого поместья Стужень. Для этого прибыла полностью здоровая мама, которая сразу стала обнимать меня, и решать все связанные с похоронами вопросы. У нее отлично получалось организовать всех вокруг себя, и на время я передала все дела ей, а сама…
Сама я ела, спала, общалась с кучей народа, узнавала постепенно устройство своего магического мира, и даже продолжала тренировать свою магию. Но что-то в моей душе умерло — казалось, безвозвратно. В груди была дыра, и пока я не находила в себе сил заполнить ее чем-то хорошим.
Через неделю после похорон я получила письмо от эльфов, что предлагали заключить мир между нашими народами, и для этого назначил встречу. Понимая, как нам пригодится поддержка эльфов в дальнейшем, я скрепя сердцем ответила положительно, и стала ждать делегацию в гости.
Осман, Неви, и Сири прибыли еще через неделю, в компании незнакомых мне эльфов. Они, как выяснилось позже, были своего рода охраной важных персон.
— Фиби! — Осман шагнул ко мне, распахнув объятия, — я знал, чувствовал, что наша следующая встреча состоится, когда ты уже станешь Верховной ведьмой.
Он обнял меня, наклонившись, и я сдержанно ответила, чувствуя за спиной спокойствие Джаспера. Мы встречали эльфов перед замком втроем, и с другой стороны от меня стояла мама.
— Еще не Верховной, — улыбнулась я, — нужно посвящение, и какие-то ритуалы… Так что мы пока тут просто исполняющие обязанности. Пройдемте внутрь?
Мы вошли в обеденную комнату, где уже был накрыт стол. Конечно, тех яств, коими нас угощали эльфы, мы повторить не смогли, но кое-чем удивить смогли. Так Осман восторженно ахнул, когда увидел торт, на котором был изображен эльф во всем великолепном обмундировании, в величественной позе и со знаком мира и процветание в ладонях.
— Мы хотели поблагодарить вас за помощь, оказанную при нашем последнем появлении, — пояснила я такой жест, — и хотели бы сказать, что для нас будет честью заключить мир между нашими народами. Также выражаю общее желание стать вашими союзниками и помогать всем, чем сможем.
Осман в восхищении поднял ладони вверх.
— Уважаемая Фиби, я рассчитывал, как инициатор сделки, сам предлагать варианты сотрудничества. Но, вижу, зря времени ты не теряла. Приятно знать, что во главе ведьм встанет умная и ответственная женщина!
Он подошел к столу, где уже разлили вино, и мы присели, подняв бокалы. Я смутилась от таких слов, но старалась не показать это. Я действительно хорошо обдумывала союз с эльфами, и собрала все силы, чтобы заключить его.
Мы еще немного поговорили о делах насущных, подписали договора, а затем, когда на столе остался лишь торт и фрукты, Осман прищурился:
— Мы можем поговорить наедине?
Взмах руки Джаспера — и все, кроме трех эльфов, меня и Джаспера покинули столовую. Даже мама вышла — о чем я бы ни за что не попросила, но она сама так решила.
— Итак, Фиби, — эльф нахмурился, наклоняясь ко мне, — я слышал о произошедшем с твоей бабушкой. Сочувствую.
— Вы разве не считаете, что она этого заслужила? — против воли выпалила я.
Джаспер удивленно посмотрел на меня. За все время я наотрез отказывалась общаться с ним по поводу смерти ба, и сейчас так легко откликнулась… Но Осман знал бабушку очень давно, и с ним об этом почему-то говорилось легко…
— Я знал Гортензию Стужень еще очень молодой, и имел о ней весьма неблагосклонное суждение. Но, после ее поступка… Смерть ради счастья родной внучки… Удивительная женщина. И, да, Фиби — отвечая на твоей вопрос — я не думаю, что ее смерть заслужена.
— Но она мертва, — я всхлипнула, и отпихнула чашку чая, что попалась под локоть, — мертва, понимаете?! А я ничего не сделала… Не смогла… Не спасла…
Я почти беззвучно плакала, вспоминая последние минуты жизни бабушки. Смелая и добрая, строгая, но справедливая — такая ба была всегда, и будет в моем сердце. Лишь только там…
— Ты напрасно коришь себя, Фиби, — тихо произнес эльф, — все так, как и должно было быть. Ты поймешь это, и очень скоро.
— О чем вы?
Я подняла глаза, а Осман неожиданно улыбнулся.
— Всему свое время, ведьма. А теперь — позволь нам откланяться. Мы не привыкли находиться вдали от дома. Спасибо за теплый прием, за заключенный союз — уверяю тебя, это верный шаг для нас всех.
Он поднялся, а два других эльфа следом за ним. Мы с Джаспером тоже встали, но на меня внезапно навалилась дикая усталость…
— Не нужно нас провожать, — замахал руками Осман, — тебе нужно отдохнуть, Фиби, ты слишком измучана за последние недели… Всего хорошего, Джаспер.
Мужчины обменялись рукопожатиями, но одной рукой ведьмак уверенно прижимал меня к себе. Когда гости вышли, я ослабленно привалилась к нему.
— Что с тобой, Фиби? Может, к врачу?
Он обеспокоенно заглядывал мне в глаза, а я лишь сонно щурилась.
— Нет, Джае… Я хочу спать. Просто очень хочу спать…
Он подхватил меня на руки, и в следующую секунду я уже отключилась.
Утром следующего дня я открыла глаза и впервые почувствовала себя… Лучше.
Последние недели я даже не помнила, как проходило мое утро. Я просто просыпалась, плелась в ванную, делала ежедневные процедуры, одевала то, что давала помощница — и спускалась снова заниматься делами.
Сейчас же, открыв глаза, первое, что я увидела — Джаспер на другой стороне кровати. Полностью одетый, он спал, будто бы в любую минуту был готов проснуться и куда-то идти — напряженный, и хмурый. Я пошевелилась, и он тут же распахнул глаза.
— Фиби? Как ты?
— Хорошо…
Я с изумлением разглядывала своего ведьмака, не понимая, что произошло. Он был будто другим — похудел, осунулся, и вообще выглядел донельзя уставшим. Я приподнялась на локтях, и придвинулась ближе, проводя костяшками пальцев по его лбу. Джаспер вздрогнул.
— Точно в порядке? Ты вчера так резко отключилась…
Я вспомнила прощание с эльфом и нахмурилась. Почему-то была уверена, что тут не обошлось без магии, но говорить об этом Джасперу не стала. Он итак выглядел каким-то дерганым, незачем тревожить его просто так. Тем более, я отлично выспалась.
— Все отлично, просто усталость накопилась.
Мужчина сел на кровати, потерев глаза, и улыбнулся. От этой простой, уставшей и доброй улыбки у меня что-то дрогнуло внутри — я так соскучилась. Мне хотелось, чтобы ведьмак привычно обхватил меня руками, прижимая к себе, но он не спешил этого делать.
— Иди, умывайся, а я пока распоряжусь на счет завтрака. Предпочтения будут?
Я прислушалась к себе, и неожиданно выпалила:
— Сырники!
Джаспер замер, внимательно оглядев мое лицо. Затем придвинулся.
— Что ты сейчас сказала?
— Я хочу сырников, — немного смущенно отозвалась я.
Он нахмурился, но лишь кивнул, и слез с кровати, покинув комнату. Я изумленно смотрела вслед. Что я такого сказала? В этом мире сырники готовят, как и на Земле, так что проблемы в этом не было абсолютно…
Пожав плечами, слезла с кровати, и направилась в ванную. Сегодня я с удовольствием понежилась в теплой воде, задержавшись, и дольше обычного уделяя времени чистоте и кремам для тела. Хотелось сегодня быть ухоженной — и я не помнила, когда это чувство посещало меня в последний раз.
В дверь ванной постучали, когда я натягивала леггинсы с длинной, свободной туникой, что оставили для меня на стуле.
— Да?
— Фиби, ты в порядке? Тебя долго нет…
Я закатила глаза, услышав голос Джаспера. Закончила одеваться, и распахнула дверь…
— Да что в конце концов происходит?
От моего чуть громкого возгласа Джаспер тут же замер. Я подошла ближе, почти вплотную к мужчине.
— Джаспер, почему ты так переживаешь? Я была в ванной всего на десять минут дольше…
Ведьмак вновь нахмурился, а затем наклонился, обхватывая мое лицо ладонями. А затем целую минуту вглядывался в мои глаза, осматривая нос, губы, будто желая в чем-то убедиться…
— И почему ты спишь рядом в одежде?
Этот вопрос сорвался с губ неожиданно, но Джаспер снова вздрогнул, услышав его. А затем мягко подхватил меня на руки, и сел на кровать, устраивая меня на своих коленях.
— Ты не помнишь? Ты кричишь по ночам, Фиби…
— Что?!
— Сегодня первая ночь, что мы проспали спокойно. Точнее, ты проспала четырнадцать часов подряд. Я чуть с ума не сошел, но доктор сказал, тебе надо отдохнуть…
— Доктор?
— Ну да, я каждую ночь бегаю за ним, чтобы он контролировал твое состояние, — Джаспер пожал плечами, — поэтому и в одежде, чтоб не терять время. Доктор следил за тем, что и сколько ты кричишь, и советовал нам побольше занимать тебя днем. Так ты просыпаешься реже, но все равно довольно часто…
Я моргнула, слушая как почти безэмоционально говорит Джаспер. Только его взгляд выражал, насколько тяжело мужчине все это.
— А ты? Днем ты со мной, ночью тоже. Когда ты спишь, Джаспер?!
Ведьмак недовольно дернул плечом.
— При чем тут я, Фиби? Ты сегодня впервые со дня смерти Гортензии посмотрела на меня осмысленно. Так, как раньше… И даже проявила желание съесть что-то существенное. Знаешь, как тяжело нам с Авророй впихивать в тебя хоть какую-то еду?
Мне стало стыдно за то, что так мало уделяла времени своим близким… Но погрузиться в чувство вины мне не дали. Я была прижата к телу ведьмака еще крепче, так, что дышалось с трудом.
— Судя по всему, ты идешь на поправку, Фиби! Ты бы знала, как я рад! Мы уже не знали, что делать.
— Если честно, я с трудом помню события тех недель. Все так… Расплывчато. Кроме вчерашней встречи с эльфами. А сегодня мне и вправду стало легче! Ой, а ты что, не почувствовал это?
Я удивленно уставилась на ведьмака, а тот покачал головой.
— Зов снят, Фиби. Еще в тот момент, когда твоя бабушка погибла. Я больше не ощущаю твои эмоции.
Вот так вот. А я и не заметила… Хотя, наверно, мне и не дано было это почувствовать… Что вообще я ощущала, кроме боли от смерти бабушки?
— И ты все еще со мной? — я смутилась своего вопроса, но не задать его не могла.
— А где мне, по-твоему, быть?
Если до этого мужчина или избегал моего взгляда, или смотрел с болью, то теперь я видела в его зрачках злость и неверие. Он с шумом выпустил из легких воздух.
— Фиби, прошу тебя, только не начинай свою песню!
— Какую?
— Про то, что все что я делаю, это из-за Зова! О, черт!
— А разве не…
— Стоп!
Он осторожно ссадил меня со своих коленей, а затем резко поднялся, схватившись за голову. Потер виски, с раздражением шарахнул магическим зарядом в окно и вышел, громко хлопнув дверью.