Асия куталась в одеяло, не справляясь с ознобом. Она поминутно трогала пистолеты и саблю, руки были потные, оружие скользило в них. Это раздражало ее. Она понимала, что трусит, старалась приободриться, но это ей плохо удавалось. «Господи, помоги и защити! — думала она про себя, шепча молитвы. — Не дай опозориться в бою!»
Флотилия подошла к отставшему французу уже на четверть мили. Восток побледнел. Афур дал последний сигнал кораблям и сам устремился вперед.
Хадар едва успел заметить этот сигнал. Он почти обошел флагман, и теперь осторожность и боязнь за свою ханум не позволили ему выйти вперед.
Он сам стал у румпеля и отвернул нос судна в сторону. Паруса заполоскали.
— Ты что делаешь, Хадар! — негромким голосом спросила Асия.
— Не можем мы раньше адмирала вступить в бой, ханум, — отговаривался тот.
— Это почему же?
— Не мешайте, ханум. Лучше не лезть в драку первыми. Рука судьбы не разбирает, кого прибрать.
— Да ты трусишь, Хадар!
— Это не трусость, а осторожность, ханум. Надо отрезать кораблю путь к своим, а это легче всего сделать нам. Мы ближе к нему и ход у нас лучше.
В это время с французского корабля заметили флотилию. Там забил колокол, поднялся шум голосов, громкие команды.
«Аль-Кахира» в это время шел вровень с французом. Его громадный борт возвышался черной, неясной пока еще массой.
— Пушки! — раздался голос Тайсила, едва различимый в начавшейся мушкетной пальбе. — Фитиль! Пали!
Две пушки почти разом изрыгнули огонь. Картечь с визгом врезалась в густую толпу матросов на палубе неприятеля. С других судов флотилии тоже нестройно загрохотали орудия, трескотня мушкетов нарастала.
Асия видела в разгоравшемся утре, как арабские суда быстро окружали и теснили француза, как вспышки залпов озаряли на мгновение людей, метавшихся по палубам. Она стояла на корме, не зная, что делать. Кругом визжали пули, впивались в дерево. Летели щепки, стонал матрос, корчась на палубе.
В это время борт купца полыхнул залпом пушек. Что-то горячее и тугое с воем пронеслось рядом с Асией. Грохот, дым, удар — все это опрокинуло ее, и она покатилась по лесенке на нижнюю палубу и тут же вскочила, оглушенная, озираясь по сторонам. В животе противно сосало, тошнило, но тут кто-то подскочил к ней.
— Ханум не ранена? — донесся до нее невероятно спокойный голос, который она не узнала.
Пушечных выстрелов уже не слышалось, но мушкеты палили остервенело. В этот треск вливались пистолетные щелчки. Было светло, солнце готовилось осветить отчаянный бой.
Асия оттолкнула матроса. Их судно медленно притягивалось к баку француза, и матросы готовились карабкаться на борт. Неприятель был облеплен небольшими судами флотилии, матросы уже лезли на его палубу с воплями и возгласами «Алла!», размахивая саблями и паля из пистолетов.
Превозмогая слабость в ногах, Асия бросилась к борту. Ее оттеснили, никак не удавалось уцепиться за канат, стягивающий суда. Перед нею с хриплым вскриком свалился матрос, кровь из его разрубленной шеи обдала ей ноги. Она отскочила с брезгливостью и ужасом. Кто-то толкнул ее грубо и сильно. Она упала, в этот момент над головой прогрохотал залп, и пули с визгом ударили в дерево.
Жуткий крик потрясал судно. Тела убитых и раненых падали на палубу и в воду между судами. Ужас охватил Асию. Подняв голову, она увидела, что часть ее людей уже дерется с французскими матросами.
Поднявшись на ноги, она выхватила пистолет и полезла наверх. Путь был уже свободен. Почти все арабы уже спрыгнули на палубу французского корабля и сражались саблями и кинжалами.
Кто-то схватил ее за руку и втянул на палубу. Там была каша из человеческих тел. Палуба краснела кровавыми лужами, по ней ползали люди, вонь порохового дыма забивала глотку. В глазах мельтешило, и Асия никак не могла сообразить, что же ей делать. Она крутила головой, пока не освоилась.
Толпа арабов успешно теснила французов, отбивавшихся в разных углах палубы.
— С нами аллах! — раздалось рядом с Асией, и новая волна пиратов ворвалась на палубу.
Асия превозмогла себя и выстрелила в французского моряка, отбивавшегося от трех пиратов. Тот удивленно повернул голову в ее сторону, и в глазах его она успела увидать холод смерти. Он рухнул на палубу, арабы перескочили через труп и бросились в драку. Асия почувствовала слабость и тошноту, подступившую к горлу. Она опустилась на что-то мягкое и тут же с ужасом вскочила на ноги. Под ней лежал труп француза с полуоткрытыми глазами и с кровавой дырой на месте горла.
Бой заканчивался, со всех сторон неслись ликующие клики, заглушая стоны и мольбы о помощи и пощаде. Выстрелы почти смолкли, лязг сабель и шпаг затихал. Было светло до боли в глазах, солнце равнодушно взирало на резню. Люди ликовали, что досталась богатая добыча, что остались живы и что так ярко светит солнце.
Далеко впереди дрейфовал второй французский корабль, который так и не пришел на помощь.
Глава 9
ПИР
Бой закончился. Асия чувствовала страшную усталость. Она едва передвигала ноги, обходя палубу захваченного корабля. Семь пленных французов сидели связанными у грот-мачты и равнодушно смотрели на разгром и оргию пиратов.
— Асия-ханум! — воскликнул неожиданно Афур. Асия вздрогнула и подняла тяжелую голову. — Ты жива? Это очень хорошо! — продолжал он, впервые называя ее на «ты».
— Жива, адмирал. Даже сама удивляюсь.
— Аллах милосерден, ханум! Победа! Сколько добычи!
— Да уж, приз богатый достался.
— Другой-то корабль побольше был. Жаль, что теперь его не достать.
— Не надо жадничать, адмирал. Хватит всем. Тем более что и соискателей поубавилось. Много наших людей отошли в мир иной.
— Это не беда! Такого дерьма везде хватает! Нам больше останется!
Эти слова заставили Асию насторожиться. Ей сразу вдруг расхотелось разговаривать с адмиралом. Горький осадок остался на душе вместо радости одержанной победы.
Как потом выяснилось, флотилия потеряла одними убитыми шестьдесят три человека. А сколько покалеченных? От такой победы Асии стало не по себе. Ее судно недосчиталось девяти человек, и еще четырнадцать мучились от ран.
Одно судно было потоплено, несколько сильно повреждено. «Аль-Кахира» тоже получил по корме ядром, и счастье, что он успел уйти к носу противника, и почти весь залп прошел мимо.
Афур деятельно распределял добычу. Асия уже другими глазами смотрела на этого авантюриста. Она видела, как он дурил амиров и владельцев судов, которые принимали участие в бою. Шел неумолчный шум и ругань. Руки хватались за ножи, но личная охрана адмирала была всегда рядом с ним и устрашала особо ретивых.
— Адмирал, я же не виноват, что не смог пробиться к борту и принять участие в захвате! — кричал амир одного судна. — У меня даже один убитый есть и двое раненых!
— Отходи, не за что тебе давать полные доли! — орал Афур, отстраняя озадаченного амира.
— Адмирал, а моему судну почему так мало? — вопил другой.
— Ты не успел и подошел, когда все уже было кончено! Получишь то, что заслужил! Писец, отмечай, что и сколько кому выдано.
— Господин, ты не по правилам распределяешь добычу! — вопил еще один обиженный, но тот сделал знак телохранителям, и те оттеснили недовольных от стола, где проводилось распределение и учет добычи. Шум рос и грозил перерасти в бунт.
— Амиры! — кричал Афур, вставая и поднимая руки в знак примирения. — Все вы получите то, что заслужили!
Он тут же стал раздавать дополнительные призы амирам и тем несколько успокоил толпу.
— А теперь торопитесь с перегрузкой! — кричал Афур, отчаянно жестикулируя. — Задерживаться нам тут не положено. Торопитесь, пора и домой! Нас ждет великолепная ночь! Сегодня пир на всех судах! С вином и мясом! Слава аллаху! Он не оставил нас в своих помыслах!
До самого вечера шла лихорадочная работа. Лодки стаями сновали туда и сюда. Одна перевернулась, и людей едва вытащили. Много добра попадало за борт. Вспыхивали мгновенные ссоры, но до драк дело не доходило. Все слишком торопились.
Потом пираты принялись за корабль, тащили и ломали все, что могло пригодиться. Вскоре остался один корпус, а суда разбойников осели глубоко в воду и грузно покачивались на волне. Ветер стихал, но волнение продолжалось. Видимо, недалеко прошел шторм.
— Асия-ханум, — тихо сказал Хадар, наклоняясь к ее уху.
— Чего тебе, Хадар?
— Адмирал-то не обделил нас. Даже наоборот, ханум.
— Не заметила. С чего бы это? Хотя мы поработали не хуже других.
— Ханум не догадывается?
— А что?
— Тут вся причина в нашей славной ханум, — хитро ухмыльнувшись, закончил Хадар.
— Ты, Хадар, шутишь, или у тебя голова болит. Повязка вся красная от запекшейся крови. Сменить надо. Пойдем, я помогу.
— Это, ханум, пустое. Легко отделался. Другим хуже. Вон Хилал лежит и едва дышит. Хаддад не отходит от него.
— Хилала жаль. Хороший юноша. Надо надеяться на лучшее. А как Тайсил? Я видела его в крови уже после боя.
— Тоже плох, ханум. Но он мужчина крепкий. Сколько он уже ран перенес. И эту, аллах даст, тоже перенесет. Хорошо, что вас почти не задело, ханум. Я так опасался за вас!
— Ты вот что, Хадар. Всем раненым выдели дополнительную долю в зависимости от раны. Пусть хоть это будет утешением в их муках.
— Спасибо, Асия-ханум. Это очень их подбодрит. Я очень рад такому решению!
В последних проблесках зари ободранный корабль запылал огромным факелом, осветив море и дрейфующие суда разбойников, на которых вовсю разгорался пир.
Франкское вино черпали прямо из бочек, орали песни, плясали и объедались солониной из запасов франков, инжиром, финиками с рисом. Мотали вокруг своих тел цветные куски тканей, менялись добычей, проигрывали ее, дрались без всякого на то повода и тут же мирились, запивая это событие кубком вина. Все заветы шариата были забыты, кругом царил разгул, ликование, веселье и праздник.
В это же время многие страдали от ран, метались в жару, обливались потом и проклинали всю эту затею, прося у аллаха избавления от мук и успокоения.
Иным это удавалось, когда друзья вспоминали о них и заливали им в рот «мерзость сатаны». Они дурели, впадали в беспамятство и тем спасали себя на время от мук телесных.
Экипаж «Аль-Кахира» не отставал от остальных. Асия сама обходила раненых и давала им изрядные порции вина. В тусклых отсветах фонарей лица несчастных казались особенно страшными и жалкими. Из четырнадцати раненых пятеро были задеты сильно, остальные держались на ногах и ковыляли по палубе, стараясь урвать от даров праздника.
Асия не чувствовала радости и не разделяла ее с остальной командой. Ей был неприятен весь этот разгул. В глазах стояли картины боя, ужас временами опять терзал ее грудь и сердце.
Она слонялась по палубе без определенной цели. Ее каюта была завалена обломками после попадания вражеского ядра, и теперь места у нее не было. Фата пропала куда-то, и Асия догадывалась, что та милуется с кем-то из команды. Это ее не волновало. «Пусть веселится, — думала она меланхолично, — если душа просит этого».
В этот вечер ей казалось, что она уже давно не молода и может с высоты своих лет снисходительно оглядеться по сторонам. И когда она вспомнила о своих годах, ей стало смешно и обидно одновременно, тоже захотелось веселья, успеха, танцев и смеха.
И как бы вняв ее мыслям, аллах послал ей гостя. О борт стукнулась лодка, и голос Афура, выдающий опьянение, проговорил:
— Асия-ханум! Принимай гостя! Будем вместе веселиться! Такой день!
Он тяжело перевалился через борт судна, отбрыкиваясь от помощников ногой.
— Асия, я так тебя люблю! — гнусавил он, но вдруг сообразил, что ляпнул не то, и продолжил более трезво: — Всех сегодня люблю! — и обнял проходившего мимо матроса.
— Адмирал, вы сильно пьяны, шли бы спать.
— В такую ночь спать? Асия-ханум, вы шутите. А я действительно в восторге от вас. Мне прочили несчастье из-за вас, но я не посчитался с мнением друзей. И теперь не жалею. Вы принесли нам всем счастье. Какая победа!
Он попытался обнять Асию. Она отстранилась, с неприязнью глядя на его вспотевшее лицо и отворачиваясь от пьянящего дыхания.
— Асия, ну что ты дичишься? В такой день аллах велит всем веселиться. Будь поласковей со мной, Асия! Поедем ко мне на судно. Нам будет хорошо.
— Адмирал, я никуда не поеду. Вы не в себе. Мне неприятно вас видеть в таком состоянии. Отоспитесь вначале!
— Асия, ты обижаешь своего адмирала, — не унимался Афур, наваливаясь на начинающую терять терпение Асию.
Вокруг начинала уже собираться толпа матросов. Подошел Хадар. Асия шепнула ему:
— Хадар, давай вина адмиралу. Побольше да покрепче.
Она с деланным задором и весельем крикнула:
— Вина адмиралу! Слава аллаху и адмиралу!
Афуру протянули огромный кубок. Он взял его, сияя от нахлынувшего удовольствия, и сказал заплетающимся языком, несколько неуверенно стоя на ногах:
— И вашей хозяйке подать вина!
Асия взяла кубок, и все с возгласами и воплями осушили свои посудины. Асия, пользуясь темнотой и качкой, вылила почти все вино, остальное с отвращением выпила. Адмирал пялил на нее глаза и высосал кубок до дна. Потом сказал, неприятно отрыгивая:
— Асия-ханум, а ты гяурка! Так правоверные женщины не пьют! Ай-ай!
— Да и правоверные мусульмане тоже так не пьют, адмирал, — ответила она и повернулась к Хадару. — Еще вина адмиралу! За успех и удачу. Прославим адмирала! — не унималась Асия, стараясь отвлечь того от себя и натравливая матросов.
К нему протянулись жадные руки, его толкали, мяли, потом понесли по качающейся палубе, уронили. Адмирал ругался, бормотал, призывал аллаха на помощь и постепенно затихал, одурев от выпитого вина и усталости.
Его осторожно снесли в лодку и отправили на флагман.
Ночь кончалась. Наступал день, и надо было спешить убраться от этого страшного места. Французский корабль еще чадил, рассыпая искры и накренившись носом. Он медленно погружался, волны пара клубились, поднимались из воды, подсвеченные кострами, догорающими в разных местах палубы. Наконец со страшным шипением и гулом он погрузился в воду, волны заливали огонь, он мерк, метался еще кое-где, но вскоре погас. Море стало черным, а на месте потонувшего остова судна бурлила вода, вырывался пар. Затем все смолкло, потонуло во мраке, и даже на пирующих судах смолкли голоса.
Близился рассвет.
Глава 10
ДОМА
Маскат встретил победителей ликованием. Не часто удавалось захватить румийский корабль, да еще с богатой добычей. Имам вышел встречать флотилию, во всех мечетях возносились благодарственные молитвы и пелись дифирамбы адмиралу. На некоторое время он стал героем для всего города.
Базар ломился от товара, скупщики выбивались из сил, стремясь подешевле выторговать у разбойников их добычу. Пленных французов купили богатые люди города для обучения своих детей.
Асия тоже получила свою долю восторга жителей. Но ей казалось, что было бы лучше, если бы о ней меньше говорили. Это могло в будущем возбудить против нее многих завистников и просто злобных людей. Им не очень приятно было сознавать, что какая-то гяурка, а об этом поговаривали в городе, смогла превзойти в бою многих мужчин и самостоятельно заработать такие деньги.
— Теперь начнут считать мой доход! — возмущалась Асия, и это долго не давало ей покоя.
— Люди посудачат и забудут, — утешал ее Хадар.
— О ком другом забудут, а обо мне, думаю, что нет.
— Не тужите, Асия-ханум. Духовенству надо будет подбросить кусок, и этого будет достаточно. А от них зависит многое.
— Так и придется сделать, Хадар.
Асия не забывала тех страшных мгновений, которые ей пришлось пережить. Они непрестанно омрачали ее покой. Она часто раскаивалась в том, что увязалась за флотилией, и обещала себе, что такого больше не случится.
— Все, Хадар! — говорила она, делясь со стариком своими мыслями и чувствами. — Теперь только торговля меня интересует. Хватит приключений. Сыта по горло!