Несколько секунд я ловлю ртом воздух, пропитанный густым запахом секса, затем выпускаю из рук подлокотник, перемещаю ладони на грудь. Кейн молча прослеживает это движение, и уголок его рта дергается в едва заметной усмешке. Коротким движением он выходит из меня и, сняв со спинки софы смокинг, извлекает из нагрудного кармана платок и по очереди вытирает нас.
— Сейчас мы вернемся в зал, — объявляет негромко, выбрасывая платок в стоящую урну. — Ты будешь вести себя как подобает моей спутнице: не отходишь от меня ни на шаг и улыбаешься, словно я первый и последний мужчина в твоей жизни. Понятно?
Я сажусь на софу, распределяя по груди узкие полоски ткани, пока Кейн поправляет выбившуюся из-под пояса брюк рубашку и натягивает на плечи смокинг. Голова и конечности ватные, а в душе царит полный раздрай. Улыбаться ему как первому и последнему мужчине в своей жизни? Не так уж его просьба далека от существующего положения дел.
глава 13
Остаток вечера проходит в манере классического светского раута: к Кейну то и дело подходят представительные мужчины с обязательным атрибутом в лице изысканно одетых партнёрш и заводят разговор о делах. И хотя никто из них не упоминает о возникших у Кейна проблемах, слова Крофта плотно осели у меня в голове, и я не могу не думать о том, что, возможно, Артур послужил им причиной. Что могли не поделить два человека, вращающиеся на разных полюсах успеха? Несмотря на то, что за несколько лет, проведенных в Нью-Йорке, брат открыл свое дело, его достижения не годятся в подмётки тем вершинам, которых добился Кейн ровно за то же время. Наверное, причина в том, что не каждому суждено быть лидером, а Кейн именно тот, кто принадлежит у этому выдающемуся меньшинству. Его мощную энергетику просто невозможно игнорировать: в переполненном зале он будет тем, чье присутствие замечают первым, и ему не нужно повышать голос, чтобы заставить себя слушать - достаточно просто начать говорить, чтобы завладеть вниманием окружающих. Это чувствуется и в его общении с собеседниками на вечеринке: многие мужчины, заговаривающие с Кейном, намного старше, но это ничуть не умаляет уважения и порой ноток заискивания в их голосах.
После того, как мы покинули комнату, ладонь Кейна ни на секунду не отпускает мою поясницу, и это действует на меня удивительно успокаивающе, что я почти забываю о своем неподобающем наряде: никто из собеседников не позволяет скабрезного взгляда в мою сторону и все их внимание при знакомстве сосредоточено на моем лице. Чего, к сожалению, нельзя сказать об их спутницах, но этого мне вряд ли удалось избежать, будь я одета даже в монашескую робу - с женской ревностью и любопытством я знакома ещё со времен университета.
— В подробности тебя посвятит Седрик, Рой, - произносит Кейн, пожимая руку очередному собеседнику. - Мы оставим тебя: нам с Эрикой нужно ехать домой.
Мое глупое сердце, подпитываемое теплом его руки на позвоночнике, наивно екает от последней фразы. Нам. Словно мы с Кейном и впрямь обычная пара, которая после приема поедет домой, чтобы разделить общую постель.
Взываю к чувству собственного достоинства, напоминая, что этот человек шантажом перевез меня к себе, принуждает заниматься с ним сексом и даже привел меня полураздетой на публичный прием, но как не стараюсь, не могу наскрести ненависти к нему. Гораздо проще было подпитывать это чувство , находясь вдали все эти годы. А рядом с ним я становлюсь слабой. Кейн подавляет меня, подчиняет, заставляет верить, что он и правда имеет на меня какие-то права. Что это? Неизлечимая болезнь? Отсутствие гордости? Неосознанный инстинкт самосохранения, который не позволяет мне презирать мужчину, с которым я занимаюсь сексом, чтобы не перевести происходящее в плоскость изнасилования? Пока у меня нет на это точного ответа.
По-прежнему придерживая меня за талию, Кейн выводит нас из здания клуба к дороге, где нас ожидает машина с водителем. Прохладный ночной воздух обдувает лицо и грудь, от чего кожа покрывается мурашками, и я быстро провожу ладонями по предплечьям, чтобы их стереть. Кейн бросает на меня короткий взгляд, после чего снимает с себя пиджак и набрасывает его мне на плечи. Теплая ткань, пахнущая дорогим парфюмом и им самим, мгновенно согревает, а от неожиданной заботы перехватывает дыхание.
— Спасибо. - говорю тихо и покрепче задергиваю полы пиджака на своих плечах, не зная как ещё показать, что я ценю его жест.
Кейн ничего не отвечает и, вернув руку на талию, продолжает уверенно вести нас в сторону ожидающего автомобиля.
— Кто такой Крофт? - спрашиваю дорогой, улучив момент, когда Кейн откладывает мобильный в сторону и переключает взгляд за окно. - Мне показалось вы не слишком ладите.
— Последний, с кем тебе не стоило пытаться заигрывать. - не делает попытки оторвать взгляд от окна.
Я разглядываю его жёсткий профиль с правильными чертами лица и плотно сжатыми губами, и понимаю, что несмотря ни на что не чувствую страха по отношению к нему, позволяя себе поверить, что мужчина, который вежливо представлял меня своим знакомым и который позаботился о том, чтобы я не замёрзла не может быть настолько плохим.
- Ты ведь не был серьёзен, когда угрожал моему брату. Я имею в виду, вы ведь были друзьями, и ты…
- Кажется, ты переоцениваешь значение пиджака на своих плечах. — негромко обрывает Кейн и на короткую секунду встречается со мной глазами в подкрепление своих слов. В них нет ни тепла, ни заботы: лишь знакомый штиль, от которого под кожу вновь забирается холод, несмотря на комфортную температуру в салоне и то, что его пиджак все ещё на мне.
В молчании мы доходим до дома, и он, не сказав ни слова, скрывается в своей комнате, которая, как оказалось, располагается напротив моей. Я провожаю его взглядом, после чего снимаю с плеч пиджак и кладу ему под дверь. Пусть знает, что я не переоценила.
На следующий день я просыпаюсь около десяти, что совершенно мне не свойственно: обычно я встаю в семь без будильника. Порывшись в сумке, которую так и не распаковала, чтобы напомнить себе, что я не должна мириться с своим нынешним положением, влезаю в легинсы и толстовку, и почистив зубы, выхожу в коридор. С опаской смотрю на то место, где оставила пиджак Кейна, но его там нет.
Едва завидев меня, спускающуюся с лестницы, сидящий на диване Прайд откладывает газету и встаёт.
— Доброе утро, мисс Соулман. Завтрак ждёт вас на кухне.
Несмотря на то, что тон мужчины вежлив, я улавливаю едва ощутимые волны настороженности, словно он готовит себя к тому, что придется меня уговаривать. Догадываюсь, Кейн дал Прайду четкие инструкции по поводу того, где я должна есть, и он намерен их выполнить.
—Спасибо. - посылаю ему короткую улыбку, и замечаю как с черты лица разглаживаются. - Не составите мне компанию? Не люблю есть одна.
Я и правда ненавижу есть в одиночестве, частично из-за того, что мне приходилось часто делать это после того, как Артур уехал из дома. Это напоминало мне о храпящем на диване отце, источающем пары алкоголя и о том, как быстро не стало нашей некогда дружной семьи.
— Я посижу с вами, мисс Соулман. - согласно кивает Прайд, следуя за мной в кухню, где злополучном обеденном столе стоит круглый поднос, накрытый пузатой крышкой, графин с яблочным соком и тарелка с круассанами.
Заметив, как я оглядываю кухню, и в очередной раз правильно расценив мой молчаливый запрос, мужчина шагает к большой зеркальной коробке, громоздящейся на столешнице, в которой я через несколько секунд признаю кофемашину.
— Я приготовлю для вас кофе.
Поблагодарив, поднимаю металлическую крышку и обнаруживаю там тарелку с яйцами пашот на поджаренных тостах и горку свежего авокадо.
— Прайд, вы голодны? Я бы хотела поделиться с вами.
— Нет, я не голоден мисс Соулман. - мужчина ставит передо мной чашку с черным кофе и, бесшумно придвинув молочник, через пару минут возвращается с точно такой же чашкой кофе для себя.
— Кейн… То есть мистер Колфилд, он уже уехал на работу? - спрашиваю, аккуратно надрезая яйцо, от чего насыщенного цвета желток расплывается по тосту. Прайд мне симпатичен, и если уж я на неопределенное время застряла в этом доме, то хочу постараться наладить наш с ним контакт.
— Мистер Колфилд рано утром улетел в Канзас. Рабочая необходимость.
— Надолго?
— Не располагаю такой информацией, мисс Соулман. - вежливо отзывается Прайд, делая бесшумный глоток кофе.
Очевидно, что он не слишком настроен на общение, но в силу манер или возможных распоряжений Кейна, собирается отвечать, поэтому я решаю прощупать почву своего пребывания:
— Могу я увидеться со своей подругой?
— Разумеется, вы можете, мисс Соулман.
Это новость становится для настолько неожиданной, что вилка выпадает из рук.
— То есть, я сейчас могу позвонить Кристин и поехать увидеться с ней?
— У меня есть распоряжение не выпускать вас из виду, поэтому вы можете увидеться с вашей подругой в моем присутствии. Но сначала я должен отвезти вас в магазин, чтобы купить одежду.
— У меня достаточно одежды в квартире… - чувствую как руки начинают холодеть от мысли о том, что это очередное испытание гардеробом от Кейна.
— У меня распоряжение от мистера Колдфилда. - повторяет Прайд, очевидно, чтобы осечь все дальнейшие уговоры.
— Тогда я бы хотела, чтобы со мной поехала моя подруга.
Прайд несколько секунд оценивающе разглядывает мое лицо, застыв с кружкой с кофе в руке, после чего ставит ее на стол и, достав из кармана телефон, прикладывает его к уху. Обменявшись с собеседником несколькими короткими фразами возвращает мобильный в карман и сдержанно кивает:
— Можно.
Воодушевленная таким поворотом, я быстро расправляюсь с завтраком и набираю номер подруги:
— Голос бодрый, не дрожит. - удовлетворённо констатирует Кристин вместо приветствия. - Как твои дела, узница Азкабана?
—Кейн отправляет меня по магазинам. Составишь мне компанию?
— Ого! Сдается, тебе следует послать СМС Артуру с благодарностями в обустройстве твоей жизни. Умирала бы от жары в этом клоповнике так же как я сейчас, а вместо этого тебе предстоит шоппинг. А у вас не все так уж и плохо, а?
Вспоминаю холодный взгляд и хлесткие слова, и вздыхаю. Кейн отнюдь не преследует желание сделать мне приятно, отправляя за новой порцией одежды: скорее всего он хочет, чтобы я не портила безукоризненный интерьер его дома дешёвыми вещами.
— Я бы предпочла никуда не ходить, но это отличная возможность увидеться с тобой. Так ты присоединишься?
— Дай подумать… - задумчиво тянет подруга. - Умирать от жары в четырех стенах, либо пить шампанское в бутике Армани на Пятой? Конечно, я в теме!
глава 14
— Так какие у вас отношения? - Кристин деловито перебирает вешалки в бельевом отделе, в который затащила меня с молчаливого согласия Прайда. Выуживает самый провокационный белый комплект, состоящий из полупрозрачного бюстгальтера и пояса для чулок, и впихивает его мне в руки. - Держи это. Кейн слюной захлебнется.
— У нас нет отношений. - озвучиваю неприглядную правду, надеясь, что сказанная вслух, она сможет лишить меня пробивающихся ростков розовых иллюзий на этот счёт. - Уверена, когда вопрос с Артуром решится, он вышвырнет меня из своего дома и больше не вспомнит.
— Не верю. С чего бы тогда он стал покупать для тебя одежду и таскать на эту пафосную вечеринку.
— Ему нужна была партнёрша, которая бы привлекала внимание, - вспоминаю слова Кейна, - а одежда… Думаю, ему не по душе запах Индианы в его дорогих комнатах, и он стремится от него избавиться.
— Эй, я что тоже пахну Индианой? - обиженно бурчит Кристин, замерев с очередным кружевным комплектом в руках. - Что это вообще значит?
— Я всего лишь имею в виду, что то, что он оплачивает эту одежду не означает, что он делает это для меня. Он делает это для личного комфорта.
— Похоже на того Кейна, которого я помню. Словно он солнце, а весь мир вращается вокруг него.
Это сравнение и правда как нельзя ему подходит: планеты могут переживать голод, атаки астероидов и инопланетных существ, а Кейн Колдфилд так и останется неприступным самодостаточным светилом, которого не трогают мирские катаклизмы.
— Я не возьму его. - возвращаю развратное кружево в стиле Мулен Руж на вешалку. - не стану соблазнять дьявола за его же деньги.
— Конечно, ты возьмёшь его, и ещё спасибо мне скажешь. Кейн не обеднеет от лишней тысячи баксов.
— Тысяча долларов?! - взвизгиваю, с суеверным ужасом косясь на скудный кусок ткани. - Я точно его не возьму.
Однако, в последний момент на кассе Кристин все же удается просунуть это соблазнительное непотребство в небольшую горку моих покупок, состоящих из пары скромных по меркам здешнего бутика бюстгальтеров, трусиков и шелкового домашнего комплекта.
— Ну а как ты сама? - подруга пытливо заглядывает мне в глаза, пока мы семеним за Прайдом, несущим ворох бумажных пакетов к припаркованному автомобилю. - Что чувствуешь к нему?
Я делаю большие глаза, указывая на нашего спутника, но, очевидно, непосредственная Кристин списала Прайда в разряд бездушной мебели, неспособной осмысливать и анализировать услышанное, потому что она беззаботно взмахивает рукой и повторяет свой вопрос:
— Ну так что? Ты уже призналась себе, что все ещё сохнешь по нему?
— Я не сохну по нему. - шиплю, дёргая ее за руку. - Я нахожусь в его доме не по своей воле, ты это знаешь.
— Так, возможно, стоит воспользоваться моментом, который представила тебе судьба и твой шалопай брат? Половина женщин Нью-Йорка удавились бы за возможность трахать Кейна Колдфилда и жить в его доме.
— Не называй Артура шалопаем…
— А как мне его назвать? Я знаю, ты любишь брата и он твой единственный родственник, но где он сейчас, черт побери? Почему не катается с Кейном по полу и не разбивает его физиономию, за то что посмел принудить его сестру жить ним?