— Ну, если ты предлагаешь...
«Ффшш, фхшш, фхххшхх».
***
«Карета подана, шеф».
Дэн успел уничтожить четыре гамбергера, половину пиццы и упаковку картофеля-фри, когда неумолимое время подвело его к необходимости покинуть ванну. Таков удел всех без исключения ванн и всех без исключения людей, когда-либо лежавших в них, — постичь горькую истину о том, что ничто, кроме разве что мультика «Уан-пис», не длится вечно. Рано или поздно твоя наивная попытка укрыться от зла этого мира внутри эмалированной скорлупки потерпит неудачу.
Выйдешь ли ты из этой скорлупы обновленным человеком, готовым к очередным свершениям, или лишь бледной тенью себя прежнего, — это зависит лишь от тебя.
И мягкости воды.
Смеркалось.
— М-м-ф... — Дэн с сожалением посмотрел на ванну и остатки былого пиршества. — Ну, хотя бы еще половина пиццы осталась... — Подумав секунду над тем, взять ли ее с собой или оставить тут про запас, он все же отнес ее в холодильник.
«Успею еще по дороге что-нибудь отхватить...» — решил он.
— Ну что, думаю, пора! — И, одевшись, комплементант отправился к машине.
«Можно я сяду за руль, шеф?»
— Можно, конечно. Только не лихачить, идет?
«Слушаюсь, шеф!»
Ожидавший Дэниэла на гостиничной парковке «Мерседес» призывно распахнул дверь, подгоняя сиденье под габариты его тела.
«Устанавливаю соединение…»
И машина тронулась с места.
***
Немного архитектурного снобизма.
Безусловно, для того, чтобы по-настоящему прочувствовать разницу между Лондоном и Будапештом, следует перемещаться по городу пешком. Причем неспешным прогулочным шагом, сжимая в руке аутентичный образец венгерской выпечки и периодически вальяжно от него откусывая. И да будут у вас при этом сигара и трость!
Впрочем, вертеть головой по сторонам и так ничего, кроме автомобильного стекла, не мешало — в прошлый раз Дэн был слишком занят разговором с Леви. А сейчас можно было поглазеть на узкие улочки, брусчатые мостовые, на приютившиеся меж стеклобетонных коробок маленькие вычурные домики, насчитывающие несколько сотен лет от роду.
Лондон, который всегда был суетливым городом, оставил на своем ландшафте только очевидные туристические приманки вроде здания Парламента или Тауэра, настолько очевидно туристические, что они даже самим туристам в итоге казались подделками. Здесь же, за мостом через глубокий Дунай, жил себе тихо-мирно, не выпячиваясь и не навязываясь, дух старой Европы, где угорают по венгерской оперетте, дышат аристократическим монархизмом и предпочитают орально сношать любые разговоры о правах рабочего класса.
И вместе с тем периодически на глаза попадались ядовитые граффити вроде «2040 — Эра Мрака» или «Помни Азимова», авторы которых, скорее всего, и сами не знали, что хотели этим сказать, выступая лишь слепыми проводниками Духа Времени.
А впрочем, так ведь было и раньше, в том самом начале прошлого века, на который я так упорно ссылаюсь. Возможно, фантазии о грядущих катастрофах просто в человеческой природе, как своеобразное лекарство от скуки?
Так что выбрось эту ерунду из головы, откуси еще кусок ароматного калача и стучи себе дальше тростью о булыжники мостовой, путник!
Ну, или откинься на спинку автомобильного сиденья.
***
Дэну нравились картины за окном. И даже несмотря на желание сделать небольшой крюк и заехать в авто-закусочную... он так и сделал. Но взял всего два гамбургера, одну диетическую колу и маленькую коробочку картошечки. И еще немного куриных наггетсов. Но к еде не приступал, решив нагулять аппетит. Правда, картошку он засунул в карман. И чуть было не вытащил один наггетс, но сдержался. Хотя смотрел на упаковку еще несколько минут, пока ехал.
ФРЭН вела аккуратно.
Вообще, именно сейчас особенно бросалось в глаза, что она робот.
Ну, или Вэ И. Не важно.
Люди так машины не водят — человек-водитель обязательно разок ошибется, вздрогнет, прошипит «Ну, бля» или, по крайней мере, ругнет автопилот, если тот попытается отобрать у него управление, сочтя, что выполняется неоптимальный маневр.
Так что езда по городу напоминала на путешествие на колесной гондоле. Не хватало лишь, чтобы киберсекретарша принялась горланить «О соле мио».
А что? Она может.
***
Галерея «Баядера» не представляла собой ничего особенного с фасада, разместившись на двух первых этажах многоэтажного здания, и лишь неброская вывеска обозначала присутствие внутри артефактов искусства. Скорее она походила на небольшой мебельный магазинчик.
Наверное, так и следовало, чтобы не выглядеть слишком мейнстримно...
— Пижоны... — подумал вслух Дэниэл. То, что он сам был ярко выраженным пижоном всего-то несколько лет назад, его не смущало. Комплементация такая комплементация. — Ну что, пора навестить это пристанище искусства. Уверен, оно окажется настоящим ульем червей. Но черви в ульях не живут, так что все будет максимально противоестественно.
И он вышел из машины.
Заплатил за вход — игра не оставила ему выбора.
Дэниэл
Город застыл, город завис
И затаил дыханье
Словно распил, взгляд сверху вниз
Из-под смежённых век
оказался внутри. Если он ожидал, что ад кутежа немедля разверзнется под
Треск тишины, но через миг
Траурное молчанье
Будто клинком, насквозь пронзит
Красный безумный смех
его ногами, едва он окажется внутри, его постигло
Зла и добра город не знал
И ничего не жаждал
Город был слеп. Городу свет
Был что кромешная тьма
легкое разочарование. Внутри галерея оказалась совсем
Вспышки веков — взгляд дураков
Но в небе ночном однажды
Чёрное солнце оставило след
И город сошёл с ума
небольшим помещением с лесенкой на балкон второго
Хлынул вовне, грянул как гром
Мигом прорвав плотину
Вскрылся во мне ярким окном
Сутью для нас для всех
этажа и двумя проходами в соседние комнаты. Дэниэлу сразу бросилась в глаза упомянутая Леви колючая
Я наяву уже не живу
Но и во сне не сгину
Город устал. Городом стал
Красный безумный смех
проволока, и правда намотанная на обнаженную натурщицу. Девушка стояла на цыпочках в одном из углов галереи, проволока впивалась в ее ступни, бедра, лоно, была накручена под и над
Небо и сон. Зыбкость времён
Вечность в своём начале
Ты увидал алчный оскал
Что тебя ждёт в конце?
грудью, фиксировала руки за спиной, обхватывала шею, впивалась в рот и глаза. Только глаза у нее и двигались, и когда это происходило, белки при соприкосновении с
Вены пусты. Липкие рты —
Мы ведь всегда молчали
Падаем ниц в жерла глазниц
На мировом лице
шипами издавали скрежет.
И аккомпанементом звучал голос человека, читающего вслух вышеприведенные строки.
Дэниэл покачал головой и, пройдя внутрь, начал присматриваться к людям. Он не был сторонником подобного... теперь. Раньше он оказался бы тут как раз в своей тарелке, даже не разбираясь в искусстве. Довольно забавно: всю свою раннюю молодость он искал странного удовлетворения в безумии. В ход шло все, начиная от подобных мест и тусовок, заканчивая целым букетом различных психотропных средств, как разрешенных, так и кустарных. Забавным тут казалось именно то, что в результате он стал самым настоящим комплементантом высокого ранга с голосом в голове. Возможно, дело было именно в этом. Когда ты можешь проникать в бессознательное человека через его сны, ты не нуждаешься в дополнительной порции безумия.
— У меня ощущение, что я вернулся в прошлое... — сказал Кармайкл неизвестно кому.
Противоположная стена была расцвечена переливами разных оттенков, будто на ней резвился сошедший с ума калейдоскоп, решивший изобразить последние
Как ни проси, сколько не жди —
Ты ничего не скажешь
Больше нет сил, но просит идти
Въевшийся в кожу грех
сцены фильма «Космическая Одиссея-2001». Балкон второго этажа был пуст, за исключением некоего стоящего на постаменте шара, похожего на игрушку с молниями внутри. Сейчас такой же молнией рядом с ним тряслась
Бог не простит. Скорбно стоит
Город, умытый сажей
Стой и смотри. Тлеет внутри
Красный безумный смех
некая юная особа. Тут вообще находилось множество неких юных особ — точнее, десяток-полтора штук, и я говорю штук, потому что
Люди живут тленом минут
С верою в постоянство
Жизнь в никуда. Их города
Сном укрывает ночь
Жизнь утечёт. Призрачный лёд
Цепью скуёт пространство
Но в лучший из дней племя теней
Вдруг разлетится прочь
была в них какая-то неочевидная глазу одинаковость, — возможно, в том, как они, раскрыв ротики, слушали приведенные строки, изрекаемые
И вот вам рефрен: шпили антенн
Вспорют подбрюшье неба
Из рваных ран снежный буран
Рухнет на судьбы тех
Кто до сих пор просит на спор
Зрелищ, вина и хлеба
Тем, кого нет, слышен в ответ
Красный безумный смех!
аполлоническим юношей, активно жестикулирующим в такт.
Пока что не мешая никому наслаждаться поэзией, Дэн двинулся к дверям, изучая табличку на одной из них и заглядывая в другую.
— Да, прямо ностальгия.
Табличка гласила «Администрация».
А вторая комната была пуста. Пол, стены и потолок были обиты матовым железом. Или чем-то вроде того. В ней было темно, и, как всегда с произведениями современного искусства, сложно было понять, то ли это задумка автора, то ли комнатой просто не пользуются.
Дэн, недолго думая, двинулся к двери администрации и постучался. После чего все же достал из кармана коробочку с картошкой фри.
Поглядев на нее с полсекунды, он засунул один ломтик в рот.
— Чего бы стоила эта жизнь без вкусностей, — задумчиво сказал Кармайкл. — Никто ничего подобного не говорил?
— Я готов спорить, это было в рекламе «Скиттлз». — Юноша бледный со взором горящим сделал движение, будто спрыгивает с воображаемого постамента.
Устройство, прикрывавшее его глаза, представляло из себя прозрачную панель, именовалось «линк» и использовалось для того, чтобы обеспечить несчастным натуралам хоть каплю преимуществ, даруемых кибермозгом. Голубой шарф и вязаный свитер с оленями дополняли образ.
— Там открыто, входите смело, о Данте!
Все это он умудрился сказать между прочим, ведя одновременно разговор с полудюжиной поклонниц.
— Благодарю. Надо поискать что-то про эти «Скиттлз», или как их там, — заметил Дэн, открывая дверь и заходя внутрь.
«Это конфеты такие, шеф».
К счастью ли, к сожалению ли, но произведениям современного искусства вход за дверь с надписью «Администрация» был закрыт. Внутри после небольшого коридора обнаружился вполне мейнстримный офис, где, покоясь в эргономичном кресле и пребывая большей частью сознания в виртуале, находилось такое же вполне мейнстримное человеческое существо.
— Здравствуйте, не отвлекаю? — Кармайкл снова достал кусочек картошки и засунул его в рот.
— Я слушаю вас. — Впрочем, его собеседник не пошевелился. — Чем могу помочь?
— Некоторое время назад здесь проходило мероприятие... — Дэн назвал дату. — Скажите, я могу поговорить с кем-то из присутствовавших на нем? Возможно, из тех, кто бывает тут постоянно?
— Вы хотите что-нибудь купить?
— Возможно. Но в первую очередь я хотел бы найти одного человека, и я ищу того, кто мог быть с ним знаком.
— Поговорите с Джани. — Существо слабо кивнуло в сторону галереи. — Вечно тут ошивается. Или с Марицей — она владелица.
— Джани... А кто это — Джани?
— Вы его легко найдете, — пообещало существо.
— Да? — слегка опешил Дэн. — Ну что ж, спасибо.
— Кто такой Джани? — громогласно вопросил он, снова оказавшись в зале.
Несколько одинаковых девиц, увлеченно рассматривавших цветовую феерию на стене, прыснули.
— Кто бы это мог быть! — Юноша в шарфе резко обернулся от выхода и обезоруживающе улыбнулся. — Похоже, ни красоты Ада, ни уныние Чистилища вас не прельстили, о путник с фри?
— Пока не прельстили, — кивнул Дэн. — Джани — это вы, верно? — на всякий случай поинтересовался он, подходя ближе. — Мне сказали, что я легко найду его, но пока мне это не удалось. Что печально.
— У вас есть все шансы познать Джани, мистер... — Он выдержал драматическую паузу. — Дэниэл Кармайкл из Ордена Комплементации!
— Ух ты. Вот это уже интересно. — Дэниэл даже не пытался скрыть удивление. — Я смотрю, меня ожидали и тут. Наверное, вам также известно, о чем я хочу спросить?
«Красота, погруженная в печаль, впечатляет более всего. Берк».
— Конечно, я не откажусь с вами выпить! — Джани двумя пальцами коснулся плеча комплементанта. — Когда еще представится шанс познать одного из Двенадцати Апостолов! К вашему счастью, я знаю одно место, где можно достать изумительный напиток из винограда, убитого вручную на юге озера Балатон. Вообще-то я знаю даже не одно, но! В двух местах одновременно нам оказаться будет весьма затруднительно. Можно оказаться там последовательно, но это будет означать запой. Вы давно ходили в запой, Дэн?
— Это весьма кстати, что знаете. Знание — половина Победы, — сказал Дэниэл, который не притрагивался к алкоголю со времен комплементации. — Однако я оставил в машине порядка четырех гамбургеров, наггетсы и колу. Они будут сильно ревновать к этому вашему напитку из винограда. Чертовы моногамы, знаете ли.
— Ужасно-ужасно. — Джани выписывал круги вокруг Дэна, как акула на амфетаминах. — В наше-то просвещенное время. Может быть, нам удастся их обмануть, а вы наврете им что-нибудь по возвращении? Например, что задержались на работе?
— Боюсь, они знают мой график слишком хорошо. — Дэн отправил в рот картошину. — Однако, я думаю, они не будут возражать против вашей компании. Как и виноградного напитка. — Он внимательно посмотрел на Джани.
«Можешь найти цитату про вино?»
«Вместо сказок про райскую благодать прикажи нам вина поскорее подать. Звук пустой — эти гурии, розы, фонтаны... Лучше пить, чем о жизни загробной гадать! Хайям».
— Вы не пьете! — Обвиняющий палец ткнул Дэниэла в грудь. — Только не говорите мне, что это так! Как можно — потерять весь этот дивный мир целиком натуральных ощущений, и в обмен на что?!
— В обмен на другие ощущения, — ответил Дэн. — И что бы там ни говорил этот Хайям, весьма интересных. — Он сделал паузу. — Вы когда-нибудь бывали в Аркхэме, Джани?
— Аркхэм-Айленд или Аркхэм, штат Массачусетс?
— Аркхэм-Айленд. Хотя я слышал, последний тоже забавное место.
— Я все хочу выбраться туда, да никак не соберусь, — беззаботно махнул рукой Джани. — Все, знаешь, дела да запои, да случайные половые связи...
«А это место для него что-то значит, шеф...»
— А ты бывал? И как там? Уверен, оно должно вдохновлять! На что похоже?
— Там... — Дэн наморщил лоб, как будто вспоминая. — Занятно. И безусловно вдохновляет. Похоже на... Как будто все, что необходимо здесь, — это непрекращающаяся ломка. Весьма завораживает.
— Обязательно слетаю. Итак... — Джани достал из кармана пачку странных сигарет с надписью славянскими литерами, выудил одну и задымил невероятно вонючим табаком. — Что же мы будем делать, прежде чем доберемся до сути того, зачем тебе понадобился одинокий поэт?