Незваная беременность
Молодая брюнетка сидела в кабинете у врача, который пояснял ей ее результаты анализов. Она в третий раз спросила и в третий раз услышала ответ:
— Вы станете мамой.
Шум в ушах не хотел прекращаться, поэтому она задала другой вопрос.
— А можно пересдать анализы?
Врач глянула на пациентку поверх очков в золотой оправе как на сумасшедшую. Она не нашлась сразу с ответом, но голубые напуганные огромные глаза этой пациентки молили о помощи, что-то подсказывало женщине в белом халате, что девушка должна убедиться в той новости и переварить ее.
— Хорошо, — выдавила она, — я выпишу вам направление, и вы сейчас пойдете в кабинет УЗИ и своими глазами все увидите. Я отведу вас, там очередь.
Успокоившаяся мигом девушка вздернула подбородок с надеждой в глазах и кивнула. Она сейчас была готова на все, что угодно, лишь бы поставить все на свои места.
Итак, они вышли из кабинета и направились на третий этаж, где в отделении гинекологии находился УЗИ кабинет, а у дверей этого кабинета уже столпились женщины, некоторые из них на последних месяцах беременности, ожидающие своей очереди. Врач прошла танком сквозь эту преграду и протащила в дверь странную пациентку с хмурым и решительным выражением лица. Таким именно выражением входит в птичник фермер поутру.
Проводив неприязненными глазами прошедших без очереди, женщины, которые ожидали приема, уставились на закрывшуюся дверь. А затем друг на друга, послышался ропот, вскоре, однако, быстро прекратившийся, поскольку вошедшая с брюнеткой врач вышла из кабинета, но уже без брюнетки.
Самира, так звали эту загадочную брюнетку, стояла и ждала, пока ее пригласят прилечь. А когда дождалась этой своей очереди, то спокойно легла и отдалась на милость очередной женщины в белом халате, которая всматривалась в монитор компьютера. Ожидание не было вечным.
Вы ждете ребенка, — сказала она, — уже и сердечко бьется. Четвертая — пятая неделя. Хотите посмотреть?
Губы пересохли и склеились, и она просто кивнула в ответ. А когда взглянула в этот экран, то естественно не поняла ничего абсолютно. Нужно быть волшебником, чтобы разобрать в этих плавающих линиях хоть что-то!
— Вы видите? — спросила врач, вытирая со лба пот платком из-за жары в кабинете. Воздух был спертым, душным и ни о каком кондиционере здесь, наверное, не слышали.
— Нет, — честно призналась Самира.
— Ну, вот же, стучит сердечко.
Видно было, что врач хотела что-то добавить еще, но тут осеклась и посмотрела на Самиру.
— Сколько вам лет?
— Двадцать… почти.
— Понятно, вы не хотите этого ребенка. Ну, так это же просто — пойдите и запишитесь на прием к гинекологу, срок не большой, все поправимо. Я таких как вы десятками каждую неделю принимаю. А вы… мусульманка?
— Нет, просто имя такое, но, извините, — вернулась к теме Самира, — здесь не вопрос хочу или не хочу, Я НЕ МОГУ БЫТЬ БЕРЕМЕННОЙ! Этого просто не может быть!
— Почему? Вам ставили диагноз бесплодие? — пряча платок в карман халата, задала вопрос женщина.
— Нет, просто нет сейчас мужчины, от которого мог бы появиться этот ребенок.
— Ну, может быть срок и намного больше, советую обратиться в частный кабинет УЗИ. Там аппараты получше. — сказала врач таким тоном, чтобы было понятно — пора уходить.
— Да при чем здесь срок? — Самира схватила салфетку и яростно начала вытирать живот от липкого геля. — Вы не понимаете? Я никогда не была с мужчиной!
Врач с изумлением смотрела, как хрупкая пациентка обувает свои босоножки. Поджав губы, она прошипела.
— Вы издеваетесь надо мной? Что за игру вы затеяли! Это вы кому угодно говорите! Анализ крови, может быть, и врет, а УЗИ врать не может, я двадцать лет здесь работаю, а такую как вы вижу впервые. Скажите, вы сумасшедшая?
Самира поднялась, отбросив пышную черную шевелюру на спину и замерла, смотря в глаза ошалелой врачихи. Может, эта тетка права, и она действительно сошла с ума? Пауза несколько затянулась и женщина в кресле нетерпеливо поерзала, с опасением смотря на нее, а девушка словно очнулась. Ее еще никогда не принимали за сумасшедшую!
— Я пойду в частный кабинет. — спокойно произнесла она и, улыбнувшись, добавила, — Всего хорошего.
Пока она шла коридорами этого ненавистного здания, в мыслях ее звучала одна фраза, которую она повторяла как мантру: «Этого не может быть, этого не может быть». И только когда в скверике неподалеку она села под тополем и ее черные блестящие волосы стали покрываться тополиным пухом, она осознала, что ей нужно дойти до правды и ни в коем случае не терять логики мыслей, иначе она действительно сойдет с ума.
Внезапно над головой заворковал голубь, и когда девушка подняла на этот звук голову, сверху сквозь ветви проглядывало солнце, а белая голубка, воркуя, смотрела на Самиру вниз. Голова этой птицы оказалась в ореоле солнечного света, а со стороны площади прилетел отдаленный звук церковного колокола…
Загнанная в угол
В тот же день она была у других врачей. Ей сделали еще одно УЗИ, а затем, когда подтвердили то, что она уже слышала ранее, ей пришлось смириться, прийти домой и тщательно порыться в своей голове. Когда она могла забеременеть и об этом не помнить? Примерный срок — пять недель. Может больше, может меньше. Итак, чем она занималась пять недель назад?
Взяв свою записную, она прошлась по ней глазами. В общем, события, которые происходили более месяца назад, были такими — работа, работа, работа. Три недели назад, после Пасхи, ездила на поминальные дни в деревню к маме на могилу, погостила у тетки день. Да, ездила в Университет, отвозила контрольные. Как раз в тот период, в начале марта ее парень Кирилл уехал в командировку на два месяца и вернулся к началу мая. То есть, в это время она была невинна как дитя…
Один раз перед Пасхой она была у отца в больнице, он болел, прихватило почки. Все глупо! Что-то должно было быть еще, она точно что-то упустила…
Ага, после корпоратива, на котором она долго не засиделась, пошла с подругой поесть суши и там ей стало плохо, она хорошо помнит это отравление, даже не поняла, как домой добралась…
— Вот! — сказала сама себе Самира. — Да! Это точно оно, только тогда я могла… да нет, глупости Рита довезла меня домой и я утром, когда проснулась, была с ней!
Тем не менее, девушка решила набрать подругу и назначить с ней встречу. Тем же вечером.
Рита была девушкой веселой, даже на первый взгляд легкомысленной, поэтому с ней было всегда легко и весело. И, тем не менее, ее характер был из стали, она всегда добивалась своего и не терпела несправедливости. Как только Самира год назад пришла в этот офис, они стали лучшими подругами, не смотря на то, что Рита была на четыре года старше Самиры. Она попала в эту фирму только потому, что ее рекомендовал ее отец, лучший друг начальника этого строительного агентства. Неприятелей было хоть отбавляй и связи здесь не любили, однако же, когда Самира доказала, что она хороший работник, то Рита стразу же стала на сторону студентки.
В кафе было многолюдно и неуютно, в такой атмосфере девушка не могла спросить подругу о том, что ее так беспокоило, тем не менее, она должна была это сделать.
— Мне нужно, чтобы ты подробно рассказала, что было в том суши-баре напротив нашего офиса
— А почему ты спрашиваешь? — искренне удивилась Рита, — Я ведь говорила тебе раньше. Что-то случилось?
— Рита, когда я потеряла нить сознания, мы сидели за столом и ели суши, а когда очнулась, была в своей квартире в кровати и ты сидела рядом. Расскажи все сначала, но прошу, ничего не упускай.
Рита искоса посмотрела на подругу и подозрение так и читалось в ее живых зеленых глазах.
— Хорошо, — согласилась она со вздохом, — Ты начала жаловаться на головную боль и попросила отвести тебя домой. Я расплатилась, и мы вышли на улицу, затем взяли такси и отправились к тебе. Когда ты пришла домой, то разделась и легла в постель… да, еще я дала тебе воды, хотела вызвать скорую, но ты сказала, что если тебе не станет лучше, то можно, а пока просила ехать меня домой.
— Ты не поехала? Вообще не отлучалась?
— Конечно же, нет! Я спала на диване в прихожей, пока ты не позвала меня. Тебя тошнило ночью, помнишь? Я водила тебя в туалет…
— Но ты точно уверена, что ничего не упустила, и никого с нами в тот день не было?
Взгляд Риты стал еще более подозрительным. Своим прищуром она напомнила любопытную кошку, обнаружившую мышь в ее укрытии. Самира даже пожалела об этом вопросе, не хватало чтобы об этой беременности узнал кто-то в офисе. Папе такие потрясения ни к чему. И тогда она быстро добавила:
— Извини, я, наверное, немного не в себе, все никак не могу забыть тот день.
— Мне кажется, или у тебя проблемы? — протянула Рита. — А ну-ка, признавайся!
Сказать, что она ждет ребенка, Самира не могла. Что о ней подумает подруга? Она ведь знает, что ее парень в этот период был в Праге. Внезапно до нее дошло, что скоро об этом узнают все, в том числе и ее парень! И, словно услышав ее мысли, раздался телефонный звонок в сумочке у растерянной брюнетки. Это мог быть только Кирилл! Вот о ком она забыла с этими новостями!
Что же теперь ее жених, весьма серьезный и традиционный молодой человек, скажет на эти новости? Он, такой радетель целомудрия, редкий консерватор, насколько за те пол года что Самира его знает, она успела изучить. И в восторг Кирилл явно не придет…
То, что подруга стала белее полотна, от Риты не укрылось, она убрала свои рыжие кудряшки с плеч и спокойно уставилась на то, как Самира смотрит на телефон, как что-то чужеродное, а потом и вовсе его отключила и спрятала. То, что с подругой что-то не то для Риты уже было вне сомнения.
— Кто это был? — спросила она, подняв одну бровь.
— Да так… Слушай. — Самира уставилась на остывающую чашку чая с лимоном. — я тут вспомнила, что мне нужно кое что сделать, завтра начальница бухгалтерии просила отчет.
— Слушай, она же тебя к врачу записала! Ты была? — вспомнила Рита
— Да, все нормально. Просто переутомление.
— Еще бы! Отчеты и сессия! Как ты все успеваешь, я не понимаю. Себя нужно беречь. На выходные идем с тобой в парк на прогулку, хочешь?
— Хочу.
Самира не могла не ответить улыбкой на радостное веснушчатое лицо Риты. Однако же, когда она после встречи уже одна подходила к своему дому, каша в ее голове приводила мир в сумятицу. Не успев войти в дом, телефон снова дал о себе знать. Кирилл очень волновался, наверное, и совершенно очевидно, что нужно бы ему уже ответить.
— Где ты была? — услышала она требовательный и нетерпеливый голос своего парня
— Дела. — просто ответила она, тут же отгородившись от его напора безразличием.
— Послушай, я третий раз тебе звоню, ты не забыла, что завтра пятница и ужин в ресторане заказан?
— Как же мне забыть, если ты каждый день напоминаешь. — прозвучал ответ без тени сарказма, однако он очень обидел Кирилла, и тот не сразу нашелся с ответом.
— Понятно, — вздохнул он, понимая, что девушка больше ничего не скажет и оправдываться не собирается. — у тебя все хорошо?
— Я устала, только и всего, поговорим завтра, ладно? Спокойной ночи.
Разговор был окончен. Никогда она не говорила с Кириллом так холодно. Он был солидный, серьезный и очень перспективный молодой человек, старше ее на семь лет и его карьера журналиста росла вверх весьма неплохими темпами. Его интеллигентная семья была сперва против их отношений, из-за молодости избранницы сына, но отец Самиры был известным адвокатом, поэтому в принципе, это могла быть неплохая партия.
В прихожей стояло зеркало, в котором молодая девушка, увидела уставшую и затравленную жалкую особу. Ей решительно нужно выспаться, завтра она должна понять что с этим всем делать. Может быть, это только лишь сон и он закончится с пробуждением утром, как и всякий кошмар?
Белым по белому
Ночью ей снилась мама, именно такой, какой была в свои тридцать восемь, перед тем, как попала под этот проклятый грузовик у поликлиники. Во сне мама сидела у окна на бархатном бежевом диванчике и склонилась над вышивкой — ее любимое занятие. Солнце проникало лучами в окно и играло в темных красивых волосах женщины. Картинка была очень теплой и уютной. Самира чувствовала, что ей снова 15. Мама знала разные техники вышивки: лентами, крестиком, гладью, бисером, и часто вышивала такие красивые картины, которыми раньше обвешан был их дом.
Медленно, словно боясь спугнуть видение, Самира из любопытства подошла посмотреть на работу своей мамы и увидела, что она вышивает белой гладью на белом фоне. Странно, раньше все картины были у нее такими красочными!
— Мама, что ты делаешь?
— Вышиваю распашонку моему внуку. — тихо, не отрываясь от своего занятия, проговорила она
— Но у тебя нет внука!
— Еще как есть! Ребенок спит, не буди…
Внезапно, в комнате раздался громкий плач младенца. Самира начала оглядываться и искать источник этого звука, но ребенка так и не смогла обнаружить. Мама неожиданно встала, отдала вшивку в руки Самиры, и вышла из комнаты, погладив дочь по голове мимоходом. Когда удивленная девушка посмотрела на вышивку, то увидела белую вышитую лилию.
Очнувшись ото сна, ей пришлось еще долго сидеть в кровати, не понимая, что произошло и где она находится. Часы показывали шесть, но в комнате давно было светло и солнце освещало кровать. До работы еще три часа, поэтому Самира легла, попытавшись поспать еще хотя бы час, но через десять минут поняла тщетность этой попытки. Тогда она встала, подошла к шкафу и выдвинула большой ящик, который старалась не часто открывать, слишком болезненные воспоминания. Здесь хранились все мамины картины и вышивки, которые Самира забрала из родительского дома, когда два года назад перебралась жить отдельно. Отец женился повторно, его нельзя было винить, но Самира была уже слишком большой, чтобы искать в новой мачехе мать.
Извлекая коробку с неоконченными вышивками, осторожно, словно живое существо, Самира не знала, что она хочет там найти, но ей это было необходимо. Между большими и меньшими тканями с самой разнообразной вышивкой, она нашла белый платочек, в углу которого была вышита белым лилия. Работа была не окончена и это была не мамина работа, Самира помнила, как в тринадцать лет она вышивала этот цветок, сидя рядом с мамой на том самом бежевом диванчике и солнечный свет лился из окна.
С восьми лет девочка часто сидела с мамой рядом и что-то вышивала не потому, что любила вышивку, а чтобы побыть с этой тихой, нежной женщиной и вывести на разговор. Самира была очень разговорчивым ребенком, вся в отца, а мама молчунья. Поэтому хотя бы за вышивкой маму удавалось хоть как то разговорить. Но за год до смерти мамы девочка, которой было уже 14, перестала стремиться к разговорам с мамой, она нашла собеседниц в лице подруг. Начались вечеринки, посиделки по вечерам у подъезда, поездки в город на дискотеки.
Когда же, вдруг, не стало мамы, то всегда такая активная, болтливая и смешливая Самира превратилась в молчунью-маму. Словно старалась этим своим поведением вернуть часть мамы, словно желала доказать отцу — вот она я, как умершая мама, я никогда не буду такой, как ты. Хотя, на самом деле, отца винить было не в чем, разве он должен был в неполные 50 положить на своей жизни крест? Годы шли, горе забывалось, а дочь так и не стала вновь такой, какой была до трагедии, она играла роль мамы превосходно, кроме того, что не вышивала — ей стало противно даже смотреть на вышивку. До этого утра…
В коробке оказались так же и белые нити. Самира достала платочек, нити и сложила на кровать, рассматривая их. Потом она так же достала иглы и ножницы, затем спрятала коробку в шкаф, и словно ничего не произошло, прошла в кухню делать кофе.
Смотря в окно, Самира чувствовала, что неоконченная вышивка — белое по белому, звала ее, требовала закончить и взамен подарить решение, которое ее, Самиру, должно успокоить и подсказать верный путь. Это она прекрасно помнила — именно в процессе вышивки ей удавалось кое-что для себя понять, решить и пересмотреть патовые ситуации, вызывающие только негатив.