Поэтому не прошло и часу, как девушка уже сидела на краю своей кровати с вышивкой в руках и белым по белому оканчивала цветок, который должен быть лилией. Навык не был забыт, словно она вчера держала иголку в руках.
Мир замер, стало тихо, появился вакуум, девушка была словно вне пространства и времени, создавая на ткани то, что оживет и поможет ей превратить кошмар в понятную ситуацию, из которой есть выход. Цветок становился живым, распускался, и когда на часах было без четверти девять, он был готов полностью. Его создательница ждала, смотря своими большими голубыми глазами на оконченный узор, но он все еще не отвечал ей.
Тогда она спрятала его в сумку, а так же белые нитки с иглой, и пошла собираться на работу. На которую, кстати, уже опаздывала.
Мир был все тот же, ничего не менялось. Тот же офис, та же работа, те же люди, но что-то, возможно даже этот цветок в сумке, делал Самиру не причастной к этому миру и он тушил в ней воспаленные мысли о том, что она носит под сердцем дитя. Девушка была немного замедленной, что не ускользнуло от начальницы, которая заглянула за отчетом пред обедом.
— Тебе все не лучше? Что сказала врач?
— Нет, я хорошо себя чувствую, — сказала Самира, словно впервые смотря на начальницу. Женщине этой было за пятьдесят, и всегда выглядела она в свои года молодо и ухожено. Но сегодня краешек сомкнутых губ ее был опущен, что выдавало ее напряжение и беспокойство.
— А с вами что? Какие-то проблемы у нас в отделе? — решила спросить девушка, даже не задумываясь, что раньше бы не позволила себе бы эту вольность.
Этот вопрос настолько был внезапным, что Галина Сергеевна, так звали начальницу, тут же с интересом уставилась на Самиру.
— С чего это ты взяла? — удивилась она, пожала плечами и обнаружила рядом с компьютером на столе платок с вышивкой. — Что это?
Самира хотела спрятать платок и сделала резкое движение рукой на перехват, словно это драгоценность, но в последний момент замешкалась, и начальница осторожно взяла белый платок и рассмотрела.
— Красиво! Кто это вышил? — потеплел взгляд начальницы
— Я.- ответила девушка, не собираясь скрывать
— Правда? Когда-то моя бабушка очень хорошо вышивала, мне платья, я помню… — начальница со вздохом вернула платок его обладательнице. — Бабушкой быть нелегко, еще сложнее, чем матерью, я это знаю теперь.
— У вас есть внуки? Вы такая молодая. — удивилась Самира, совершенно естественно удивившись.
— Да, малыш, Максик. — с теплой улыбкой пробормотала Галина Сергеевна, — Три годика, наша радость! Да вот, в последнее время беда, ночью плохо спит. Кричит от кошмаров. Видимо, сглазил кто. Мы и по врачам и по бабкам… Сегодня у сына ночевала, так всю ночь с внуком промучились. Наверное, придется уколы колоть, невролог выписала. Лекарство, конечно, сильное, но это не жизнь — родители совсем издергались, да и ему самому беда…
Самира с удивлением слушала исповедь такой обычно строгой и требовательной начальницы. Что это с ней, почему она так откровенничает? Девушка знала, что эта женщина — знакомая ее босса и ее папы в том числе, они втроем дружили со студенческих лет, но отчего-то дружба их стала далекой, истончилось в знакомство и папа не хотел говорить на эту тему. Девушке даже казалось, когда она появилась в их офисе, что эта суровая женщина недолюбливает ее и внутренним чутьем подозревала застарелые обиды между ней и папой. Как бы там ни было, их дружбы не существовало более двадцати лет. Самира вообще не помнила Галину Сергеевну и узнала о ней лишь когда начала здесь работать.
Раньше бы Самиру смутила откровенность начальницы, но сегодня день был совершенно не похожий на все другие, поэтому Самира терпеливо слушала исповедь женщины. Сегодня начальница впервые была для девушки женщиной, которую тревожат проблемы ее родных.
— Ты знаешь, ты красиво вышиваешь, я люблю белую гладь. Ладно, мне пора, отчет можешь на следующей неделе принести. Счастливо.
Самира смотрела на то место, где миг назад стояла Галина Сергеевна и пыталась понять, что это только что было. Взяв в руки свой платок, который похвалила начальница, Самира задумалась ненадолго, а затем, заметив, что уже час дня и наступил перерыв на обед, она быстро собралась и направилась к выходу. Девушка, конечно, слышала, как ее окликнула подруга Рита, с которой по традиции они обедали вместе, но она жестом, на бегу показала что спешит и скрылась из виду до того, как на ее голову обрушились вопросы Риты. Конечно, на нее это было совершенно не похоже, но сейчас ей меньше всего хотелось чтобы ее кто-то выдернул из этого странного умиротворенного состояния, в котором Самира как в теплом водоеме плавала с самого утра.
В этом покое было хорошо и ни о чем не хотелось думать. Впервые в жизни ей хотелось чувствовать и проживать эти чувства, которые были похожи на облегчение.
Конечно же, это было лишь затишье перед бурей и, скорее всего, так ее тело реагировало на будущие потрясения и важные решения, которые придется принимать в самое ближайшее будущее. Передышка? Да, возможно, но и за нее спасибо.
Через час Самира сидела на рабочем месте с новым, купленным двадцать минут назад платком и белым по белому вышивала новый узор, еще не понимая, что это будет, но не вышивать в тот момент она не могла. Впервые она так самоотверженно отдалась потоку. Девушка не замечала, как к ее рабочему месту несколько раз подходили сотрудники, что-то спрашивали, ворчали, что она занимается на рабочем месте какой-то ерундой, одна девушка даже грозилась позвать начальницу, но ничего не могло вывести Самиру из этого странного потока. Она словно срослась с этим платком и этой нитью.
В пять часов вечера вышивка была готова. Не осознавая до конца, что делает, Самира направилась в кабинет начальницы с оконченным изделием, провела у нее не больше минуты, и вернулась к себе, уже без него.
Самира быстро собралась и поспешила домой — через два часа встреча в ресторане с Кириллом, к которой нужно морально подготовиться. Все, началось! Умиротворение спало с нее как бусины от лопнувшей нити, удерживающей ожерелье цельным украшением. И оно покатилось по полу, а девушка переступила через остатки этой драгоценности и вернулась в свой привычный ритм жизни.
Галина Сергеевна сидела за столом и смотрела на белую вышивку у себя на коленях — нежные колокольчики и маленькая стрекоза. Рисунок был миниатюрный, прямо в центре платочка, но такой нежный, что нельзя было остаться равнодушным. Улыбка на лице женщины делало ее черты мягкими и женственными, словно никогда не было этой строгой начальницы, держащей в своей стальной руке весь отдел.
Предложение руки и сердца
В ресторан Самира пришла как полагается — голубое шелковое платье, оттенявшее цвет ее глаз и бежевые кожаные босоножки на шпильке. Неброский макияж делал ее нежной королевой, которая не вполне осознавала свою роль — еще слишком молода. Кирилл — молодой представительный мужчина, облаченный в темно-синий костюм, с уложенными густыми волнами каштановых волос на голове. Уверенность в себе читалась в каждом его жесте и в каждом взгляде. Победитель, так бы можно было его назвать.
Он встретил ее с радостной и восхищенной улыбкой, в который раз отметив про себя, как ему повезло с красотой его избранницы. Хотя у его родителей именно к ее красоте были основные вопросы — они сомневались, что такая заметная девушка может стать верной спутницей их сыну. Но этот союз сулил выгоду всем, поэтому и его родители и отец Самиры только и ждали когда наступит благоприятный момент для узаконения этих отношений. Даже не смотря на то, что девушка еще слишком молода чтобы думать о браке.
Разговор с самого начала не клеился — говорили о погоде, о делах на работе, о поездке в Прагу, а когда затянулось неловкое молчание, официант вовремя разрядил обстановку, явившись за заказом. Кирилл попросил принести среди прочего шампанское, что насторожило Самиру еще больше — это на него не похоже. Ее худшие подозрения начали подтверждаться — скорее всего, сегодня их ждет серьезный разговор.
— Знаешь, ты сегодня необычайно красива. — беря ее за руку, пробормотал он, — Не могу найти слов. Ну, я не многословен, ты же знаешь, однако сегодня ты особенная, как и день этот.
— Спасибо. — попыталась улыбнуться Самира, но это у нее слабо получилось и обычно такой внимательный Кирилл это заметил — его серые цепкие глаза просканировали ее как рентген.
— Что случилось? — задал он вопрос, выпуская ее руку из своей и выпрямляясь в своем кресле, — Снова устала на работе? Я бы хотел, чтобы ты меньше тратила сил на эту свою работу.
«Эту свою» прозвучало обвинительно, холодный тон резал слух, и Самира поежилась, однако мягко ответила, что ей нравится ее работа. Кирилл пожал плечами и быстро поправил свои темно-русые волосы знакомым ей жестом — когда он был раздражен, он всегда так делал.
— Послушай, нам пора подумать о будущем и моя невеста не должна себя так изнурять.
Самира пристально посмотрела на него, но промолчала и взяла стакан с соком, который ей подал только что молодой официант.
— Лучше уладить все до нашей свадьбы. — сказал он, понизив тон, и девушка тут же закашлялась от неожиданности.
Взяв салфетку, она начала вытирать лицо и платье от капель сока и осторожно бросила в сторону Кирилла.
— Похоже на предложение руки и сердца.
— Да, может быть и несколько неуклюже, ну ты же знаешь, я не слишком-то сентиментален, а о моих чувствах тебе давно известно. — отмахнулся он, усмехнувшись улыбкой уверенного в себе красавца. Взяв свой стакан с водой, Кирилл отхлебнул глоток и поглядывал многозначительно на девушку, сияя от новости, которой огорошил ее только что.
— Ну да. — усмехнулась Самира, пожав плечами, — я помню: «заставляю сердце биться чаще и непозволительно регулярно думать обо мне».
Он не увидел сарказма в ее словах и довольно кивнул. Следующее, что он сказал, повергло ее действительно в шок, хорошо, что она оставила в покое этот стакан с соком.
— Я на днях обсуждал этот вопрос с твоим отцом, он одобряет наш брак. Так что к августу мы можем с тобой стать мужем и женой. Конечно, ожидание будет длинным, но я готов подождать…
— Кирилл! — не выдержала возмущенная Самира и перебила его. — Прежде чем говорить со мной ты говорил с моим папой?!
— А что, я выказал уважение ему! — чуть нахмурился парень и откинулся на спинку стула, чуть соединив кончики пальцев рук, словно сидел в зале заседаний, — Ты же не станешь меня обвинять в том, что я оказываю уважение твоему отцу?
— Уму не постижимо! — выдохнула Самира, не веря что это происходит наяву, — Если у меня мусульманское имя, это не значит, что я мусульманка. Мы в 21 веке живем! Кирилл, ты вообще в себе? Как ты можешь решать эти вопросы у меня за спиной?
Ее обвинения бросили его сперва в жар, а затем он побледнел и неловко оглянулся, опасаясь как бы ее никто не слышал. Он поправил воротник на рубашке, откашлявшись. Его недоумение нельзя было не заметить и ей хотелось и смеяться, и плакать одновременно.
— Чем ты недовольна? Ты станешь моей женой, у тебя будет все, что только захочешь. Разве я плохо отношусь к тебе? — скосив бровь задал он вопрос.
Боль вдруг начала пульсировать в висках как барабаны. О да, он очень хорошо к ней относится, порой даже как к статуэтке на полке. Пылинки сдувает, но вещь она и в Африке вещь. Девушка вдохнула глубоко, чтобы успокоится, мысленно сосчитать до десяти, но досчитала лишь до трех и уколола:
— Ты даже не спросил мое мнение. Я не собиралась замуж в ближайшее время! Понимаешь?
Она впилась своими голубыми глазами в эти серые сузившиеся от удивления после ее слов глаза Кирилла и надеялась, что она предельно точно дала понять как далеко он зашел в своих планах на их совместную жизнь без ее мнения. Проходила медленно минута, прежде чем до него начали доходить ее слова целиком, и лицо мужчины начало вытягиваться от изумления, а затем в глазах начала читаться обида и неприязнь.
— Ты хочешь сказать, что ты мне отказываешь? — полушепотом спросил он, впившись в нее гневным взглядом, уже не оборачиваясь в поисках случайных свидетелях его позора. Дело было серьезно. В его вариантах мира отказа девушки быть не должно было. В его жизни вообще такое не должно было случиться никогда!
— Ты слишком рано начал говорить о свадьбе, да и само предложение было более чем неуклюже, как ты справедливо заметил ранее. — она сделала попытку встать, швырнув салфетку на пустую тарелку, но он внезапно крепко ухватил ее за руку.
— Ты не можешь уйти, Самира, и оставить меня вот так. Твои детские обвинения и иллюзии, которых ты нахваталась в красивых фильмах и романах нелепы. Хочешь сбежать как капризное дитя? Пожалуйста, только я не уверен, что мы вообще с тобой еще когда-то свидимся. — назидательным тоном, словно учитель закончил он свою речь.
Хорошая же была бы у нее жизнь, свяжи она ее с Кириллом! И это только начало!
— Это твое право. — сказала Самира, отгораживаясь равнодушием, что она умела лучше всего.
Официант с шампанским был у их столика как раз в тот момент, когда девушка встала из-за стола и направилась к выходу очень спокойным, даже неспешным шагом. Словно в ней не бушевала эта буря негодования от того, что сейчас произошло.
Подумать только! Их такие романтические отношения, его отношение к традициям, целомудрию до свадьбы казались ей верхом желаемого. Учеба, работа, серьезный парень и вот свадьба была бы просто вишенкой на торте ее жизни. Но до того, как в ее жизнь ворвалась эта подозрительная беременность.
Самира шла, не жалея шпилек, домой по теплым майским улочкам города, было еще не темно и люди наслаждались пятничным вечером. Какая-то отстраненность завладела девушкой, словно это не она сейчас дала от ворот поворот такому серьезному и перспективному молодому человеку. Какая-то часть ее понимала, что это было глупо, а другая половина наслаждалась прогулкой. Через час только она была дома, но этот час был самым свободным по ощущениям, ей казалось, что она птица, выпущенная из клетки, и парит в небе. Все, что было так важно стало совершенно не важно.
Дома, однако, это ощущение полностью покинуло Самиру, она упала в кровать и плакала в подушку, ругая себя за то, что так поступила. Кирилл ни в чем не виноват, он мог бы быть ей хорошим мужем. Если бы не этот внезапный ребенок, так бы и случилось. У нее никогда не хватило бы духу отказать ему, она бы вышла за него в свои 20 и стала бы молчуньей мамой. Из-за этого дитя она совсем с ума сходит! Впереди два выходных, как жаль, а то бы завтра пошла и избавилась от ребенка, пока ее жизнь не разрушилась полностью.
Нужно смотреть правде в глаза, в ее жизнь никак не вписывается материнство. У нее учеба, работа, подруги, отец! Что они скажут, когда узнают? Да и что она скажет по поводу отца ребенка?
Пока Самира горевала, вытирая слезы от того, что лишилась партнера, боясь теперь быть одной и жалея, возможно, незаслуженно обиженного ею Кирилла, в ней умирала пугливая девочка. Девочка, которая боялась совершить ошибку, боялась обидеть людей и боялась не оправдать ожиданий, уходила навсегда. И начала проявляться та, которая готова взвалить на себя ношу последствий своих действий, которая поняла, что теперь она должна думать только о своей выгоде, о своей жизни. А это было не легко. Поскольку Самира прекрасно знала чего от нее хотят другие, но совершенно не знала чего на самом деле хочет она…
Смысла нет
Утром следующего дня в Самире очнулся логик. Не успела она проснуться, как нырнула в интернет, чтобы найти случаи такой беременности. Конечно, она знала о Деве Марии, но к счастью не была религиозным человеком, чтобы засорять себе мозги подобными мыслями. Иначе бы сошла с ума. Во всем должно быть свое объяснение. Утром она твердо решила, что послезавтра, прямо с утра, идет в гинекологию и решает вопрос окончательно, пока ее жизнь не полетела в пропасть. А сейчас же у нее есть время, чтобы все понять и во всем разобраться.