Вот до чего я докатился — дрочу в ванной, потому что смертельно-опасная убийца, которую я сам же и привел в дом, пыталась меня убить. Красивые женщины с маньячными наклонностями всегда были моей слабостью.
Я просыпаюсь от душераздирающего крика и инстинктивно хватаюсь за пистолет, пока до меня не доходит — это просто Уна. Прикрыв лицо ладонью, я верчусь с боку на бок: снова крик, потом еще один. Твою мать, ее там режут что ли? Встаю с кровати, выхожу из комнаты и на мгновение замираю в нерешительности перед ее дверью. Уна просила не входить к ней, но, черт возьми, это моя квартира, и я хочу выспаться. Уже несколько ночей подряд одно и то же.
Я открываю дверь и подхожу к ее кровати. Уна мечется во сне, словно с кем-то борется.
— Уна.
Она не просыпается, но, судя по виду, мышцы ее тела сводит болезненной судорогой. Я задерживаю дыхание и осторожно толкаю ее в плечо. В мгновение ока она вскакивает, и вот в лицо мне уже смотрит дуло пистолета 40-го калибра. Все как обычно.
— Ты когда-нибудь перестанешь угрожать мне пистолетами и ножами? — вздыхаю.
Ее рука сдвигается сначала на дюйм, после чего она окончательно опускает оружие.
Жалюзи не опущены, и никогда не гаснущие городские огни освещают комнату. Под глазами Уны залегли темные тени, но на этот раз в мой адрес не звучит никаких язвительных комментариев. Она проводит рукой по волосам и откидывается на спинку кровати.
— Что ты здесь делаешь?
— Мне нравится слышать крики женщины не меньше, чем крики мужика под пытками, но при условии, что ее я трахаю в этот момент, а ему причиняю боль. Все остальные виды криков меня раздражают.
Она бросает на меня гневный взгляд.
— Инициатива моего проживания здесь изначально принадлежала тебе, а не мне.
Господи, она никак не успокоится.
— Да, но я не ожидал, что нашего великого и ужасного киллера будут преследовать ночные кошмары.
Уна сжимает челюсти и зло сверкает на меня глазами. Кажется, я наступил на больную мозоль.
Я сажусь на ее кровать, и она отодвигается от меня, перемещаясь на противоположный край.
— А теперь что ты делаешь? — огрызается она.
— Сплю, — я ложусь в кровать, не обращая никакого внимания на присутствие Уны. Меня тут же обволакивает ее запах: смесь оружейного масла и ванили.
— Здесь? Ты собираешься спать здесь? — спрашивает она, повышая голос.
— Ну, под твое нытье хотя бы можно уснуть. По крайней мере, пока ноешь, ты не сможешь кричать как резаная. Так что нытье я как-нибудь вытерплю.
— Мудак, — ворчит она себе под нос.
Игнорируя ее, я закрываю глаза.
— Неро, я серьезно … — она толкает меня. — Ты не будешь спать в моей постели.
— Вообще-то в моей постели, — на секунду меня поражает тот факт, что мы просто разговариваем. У нас получилось бы стать друзьями, если бы я был не я, а она — не она. Но даже тогда я все равно захотел бы ее трахнуть. А, может, и нет. Это все ее кровожадность — она делает мой член твердым.
— Я начинаю беспокоиться, что ты совсем лишился чувства самосохранения.
Я улыбаюсь:
— Это угроза, Morte?
— Никаких угроз.
Я улыбаюсь шире: — Ты только обещаешь.
Она рычит себе под нос:
— Ты псих.
Естественно, через минуту я встану и уйду, но что-то в ее манере поведения вызывает у меня улыбку. Она права: я псих. У меня есть деньги, уважение, власть, женщины и работа, отвечающая всем моим темным жестоким страстям. У меня есть все, что только можно пожелать, но, в сравнении с Уной, это смертная тоска. Эта женщина опасна и непредсказуема. В ней есть все, что я жажду получить от жизни, все в одном смертельно-опасном флаконе. От такого вполне можно сойти с ума, но жизнь научила меня одному: принимай вещи такими, какие они есть.
Легкое скольжение кончиков пальцев по моей груди выдергивает меня из сна. Я открываю глаза и, пытаясь сфокусировать зрение, осматриваю комнату, после чего опускаю взгляд вниз: Уна спит, прижавшись щекой к моей обнаженной груди.
Черт, я и в самом деле здесь уснул.
Она закинула на меня руку, и ее пальчики скользят по моей груди, спускаются на живот и затем, кубик за кубиком, вниз по мышцам пресса. Я тяжело сглатываю, когда ее ладошка касается резинки боксеров. Ее глубокое, ровное дыхание — единственное, что сдерживает мое желание перевернуть ее на спину и трахнуть. Вместо этого я стискиваю зубы и продолжаю лежать неподвижно: член пульсирует в напряжении, а я таращусь в темный потолок.
Глава 13
Уна
Я чувствую теплую, твердую грудь под своей щекой и слышу сильное, ритмичное, словно удары в барабан, сердцебиение. Безопасность, близость родного человека, тепло… То, чего мне хочется больше всего на свете. То, чего у меня никогда не будет в реальной жизни — только здесь, во сне.
Опора под моей щекой начинает смещаться, разрушая это состояние полусна. Так не хочется… Я всегда отчаянно пытаюсь продлить эти ощущения, но утро всегда наступает в положенный срок.
— Алекс? — зеваю я, крепче обнимая его.
— Попробуй еще раз.
Я резко просыпаюсь и, осознав, что в моей кровати человек, мгновенно готовлюсь обороняться. Сунув руку под подушку, я хватаю нож и набрасываюсь на лежащее рядом крепкое тело. Неро даже не открывает глаза, но стоит мне провести лезвием вдоль его подбородка, как его губы растягиваются в широкой улыбке.
Он спал в моей гребаной кровати.
Гнев никогда не был для меня проблемой. Эмоции — это всего лишь вынужденная реакция, порожденная попыткой казаться нормальной для внешнего мира. Но с тех пор, как он затронул тему Анны, я слетела с катушек. Я стала чувствовать слишком многое. Можно было сказать, что все это только из-за нее, но я не уверена. У Неро есть удивительная способность выводить меня из себя так, как не удавалось никому другому. Он открывает во мне то, о чем я и сама не подозревала. Я чувствую себя мотком пряжи — Неро тянет и тянет за нитку, пытаясь распутать меня. Но, в конце концов, останется только спутанный узел, который невозможно будет развязать. В каком-то смысле он пугает меня, и я хочу вернуться обратно в состояние своего холодного равнодушия, в свою мрачную нору, куда ничто и никто не имеет возможности проникнуть.
Его глаза резко открываются, и я оказываюсь в ловушке.
— Полегче, Morte.
— Или что? — огрызаюсь я.
Он сжимает руками мои бедра и резко перекатывает на себя, и я оказываюсь лежащей на нем и чувствую прижатый к моему лобку твердый член. Я хмурюсь, ощущая разливающееся в животе тепло. Одной рукой обхватив затылок, он вынуждает меня опустить голову, пока мы не оказываемся лицом к лицу. Нас разделяет только лезвие ножа.
Его хватка тверда и безжалостна, а от того, как он смотрит на меня, сердце начинает биться быстрее. На мгновение прикрыв глаза, я вслушиваюсь в его ритмичные удары, эхом отдающиеся у меня в ушах. Жизнь. Энергия.
— Посмотри на меня, — требовательно говорит Неро.
Открыв глаза, я встречаюсь с его напряженным взглядом, обычно всегда контролируемым. Его глаза цвета виски стали золотисто-медовыми. Стиснув пальцами запястье, он с силой отводит мою руку в сторону, отстраняя лезвие ножа от своего горла. Его взгляд опускается на мой рот, и я, тяжело сглотнув, приоткрываю губы, пытаясь сделать столь необходимый вдох. Одним своим взглядом он словно выкачал весь воздух из комнаты. В голове всплывает вчерашняя сцена с поцелуем. Я всего лишь хотела усыпить его бдительность, но властные движения его языка и решительные, без лишних предисловий, действия … Я никогда настолько не теряла самообладания и, в то же время, никогда так сильно не хотела этой потери. Я чувствую прикосновение большого пальца Неро к своей шее и в ту же секунду ощущаю холод лезвия, прижатого к моей ключице. Он прищуривается, и, наверное, я должна почувствовать угрозу, но не чувствую ее. Все происходит, как в замедленной съемке, и я улыбаюсь, позволяя себе не думать, а просто чувствовать. Сделав глубокий вдох, я прислушиваюсь к ритмичному стуку своего сердца и чувствую, как бешеный поток адреналина, смешиваясь с желанием, превращается во что-то невероятно мощное, способное лишить рассудка. Все мое существо фокусируется на точке соприкосновения его горячей кожи с внутренней поверхностью моих бедер и на той области, к которой угрожающе прижимается зловещий клинок.
Свободная рука Неро скользит по моему бедру, и я стискиваю зубы, пытаясь сдерживать участившееся дыхание. На секунду мы замираем в этом положении. Я убеждаю себя отстраниться, но не могу и ловлю себя на мысли, что хочу переступить с ним эту грань. Его рука поднимается выше, и я дрожу, а затем у меня перехватывает дыхание, когда он кончиками пальцев цепляется за край моих шортов. Горящим взглядом Неро наблюдает за каждым моим движением, каждым прерывистым вдохом. Его пальцы скользят под тонкую ткань, и моя рука непроизвольно дергается в попытке заставить его остановиться. Приподняв бровь, он перехватывает мою кисть, отчего нож, который я по-прежнему сжимаю, оставляет на моей груди обжигающую дорожку. У меня захватывает дух, и я чувствую кровь даже раньше, чем она начинает струиться по коже. Моя хватка на его руке ослабевает, и Неро касается моей влажной киски, доводя мое тело до физической дрожи, а предостерегающий внутренний голос до истерики. В слабом лунном свете я вижу, как изгибаются его губы, и он резко входит в меня двумя пальцами. Ахнув, я закрываю глаза.
— Глаза на меня, блять! — грохочет в темноте его голос, и мои веки тут же открываются. Я чувствую себя его заложницей — Неро не сводит с меня глаз, работая пальцами. Мой рот раскрывается в безмолвном стоне: крик застревает в горле, голову заволокло туманом. Логика и разум перестают существовать. Значение имеет только то, что я хочу Неро. Он рождает во мне это всепоглощающее желание.
Неро — это воплощение угрозы и похоти, ярости и желания. Мне не должно это нравиться, однако…нравится. Наши глаза встречаются, и он движениями пальцев подводит меня все ближе к краю пропасти. Острие ножа упирается в центр моей груди, толчки Неро становятся более агрессивными, и меня охватывает жар. Невероятное напряжение нарастает, и с моих губ срывается стон.
— Кончи для меня, Mоrte, — со стоном произносит он и усиливает нажим пальцев во мне. Под его пристальным взглядом удовольствие ощущается гораздо интенсивнее, и я кончаю, издавая отрывистые стоны и царапая его кожу.
Стоя на коленях и упираясь руками в его твердую грудь, я пытаюсь отдышаться. Никогда не испытывала ничего подобного, никогда не ощущала себя полностью в чьей-то власти. Нож исчезает, а следом и его пальцы выскальзывают из меня. Он подносит их к лицу, проводит по своим губам и начинает медленно обсасывать. Мое сердце пропускает удар, и я оказываюсь загнанной в ловушку между смущением и лишающим сил желанием. Неро быстро проводит языком по губам, и я не в силах отвести взгляд от его рта. С усмешкой он опирается на матрас и приподнимается, пока наши лица не оказываются на расстоянии вдоха, после чего дразнящим движением касается губами моего рта. Слегка склонив голову, проводит языком по моей нижней губе, и я уже ничего не чувствую, кроме своего собственного вкуса. Неро прижимается ко мне своим твердым членом, и я, вздрогнув, выхожу из транса. Толкаю его в грудь, и он падает обратно на спину, но не отрывает от меня взгляда горящих глаз.
— Я … — пытаюсь что-то сказать, но не нахожу слов. Слезаю с него и мчусь в ванную, чтобы побыть одной и собраться с мыслями. Но при попытке захлопнуть дверь Неро — он уже тут как тут — блокирует ее.
— Не занимайся херней, — спокойно говорит он. Желание, горящее в его глазах всего несколько секунд назад, сменилось кипящим гневом.
— Иди на хер, Неро, — рычу я.
— Кто такой Алекс?
Какого черта? При звуке этого имени в голове один за другим вспыхивают образы из прошлого. Карие глаза, беззаботная улыбка, безопасность, тепло, любовь, а потом ужас, трагедия, смерть и полный крах.
— Тот, кого я убила.
Прищурившись, он смотрит на меня и стискивает зубы. Я не хочу говорить с ним об Алексе, потому что Неро странным образом напоминает мне его. Все дело в глазах: цвет одинаковый. Но на этом сходство заканчивается. Алекс был добрым и хорошим. Неро — жестокий и вселяющий ужас. Алекс был лучом света, освещающим мою тьму. Неро — угольно-черная тень, которая не исчезает даже во тьме, заманивая и соблазняя меня. Несколько секунд мы просто смотрим друг на друга, после чего я, приподняв бровь, говорю:
— Мне нужно принять душ, — табло на прикроватных часах светится, показывая, что сейчас только половина шестого утра…а мне плевать. Я готова скрыться от него под любым предлогом.
— Томми сегодня занят, так что ты пойдешь со мной на встречу, — неожиданно заявляет он.
Мне хочется бросить ему в лицо, чтобы он засунул свои приказы куда подальше, потому что я — не одна из его бойцов, но возможность выбраться из этой квартиры была слишком заманчивой, чтобы отказываться.
— Чудесно. А теперь убирайся.
Окинув мое тело абсолютно бесстыдным взглядом, он разворачивается и уходит. Вздохнув, я опираюсь руками о туалетный столик и смотрю на свое отражение в зеркале. Неровный порез тянется от ключицы к центру груди, чуть выше выреза майки. Всего лишь царапина — уже и кровь идти перестала. Но сейчас я не хочу думать ни о Неро, ни о том, что произошло. Меня больше волнует то, что во сне я приняла его за Алекса. В этом было много поводов для беспокойства, но главный заключается в том, что Алекс — единственный человек из всех, с кем я чувствовала себя в безопасности — подсознательно, интуитивно, основываясь на глубочайшем доверии. Неро заставил меня почувствовать такую же безопасность — пусть всего на несколько секунд, но мне это не нравится. Такое ощущение, что он забирает у Алекса то, на что не имеет права. И пусть Алекса давно уже нет в живых, он навсегда останется для меня тем самым парнем. Он всегда был и будет для меня единственным.
У всех людей есть прошлое и свои демоны … мои стоят прямо за спиной в постоянном ожидании, когда выдастся возможность поживиться мной. Я совершала ужасные поступки — это правда, — но всегда убеждала себя, что поступала так потому, что хотела выжить…потому что так было необходимо. Но необходимости как таковой не существует. Выбор есть всегда. Я просто решила выжить любой ценой — даже если это стоило жизни Алексу. Какова цена человеческой души? Потому что, уверена, ее у меня больше нет. Я давно отреклась от всех моральных принципов. И если от моей души хоть что-то и оставалось, то я добровольно продала это Неро. Уверена, если бы дьяволу потребовалось человеческое обличие, он бы выбрал Неро.
Пару часов я отсиживаюсь в своей комнате, избегая нежелательной встречи. Когда же спускаюсь вниз, Неро ждет меня в кухне с чашечкой кофе в руке. На нем, как обычно, идеально сшитый костюм, подчеркивающий прекрасную фигуру. Интересно, действительно ли кто-то ведется на его лощеную внешность? Не поймите меня неправильно: он умный, проницательный, знает свое дело, не говоря уже о его способностях манипулировать, но…под всей этой искусно разыгрываемой любезностью скрывается кровожадное животное с полным набором звериных качеств. Сильнее всего я это прочувствовала, когда он смотрел на меня, орудуя во мне своими пальцами, и с моих губ почти срывалось его имя. Мне бы хотелось, чтобы он вселял в меня ужас, но чем отвратительнее его поступки, тем сильнее он притягивает меня к себе.
Быстро окинув меня изучающим взглядом, он делает очередной глоток кофе. Между его бровями залегает небольшая складка.
— Если ты хотя бы помыслишь о том, чтобы попросить меня одеться вот так… — жестом указываю на него, — …я тебя прирежу.
Его губы дергаются, но он разумно помалкивает.
Вытащив из пистолета обойму, кладу на барную стойку, заряжаю недостающие три патрона, а потом снова защелкиваю ее в пистолет. И все это время чувствую на себе его взгляд.
— Что? — рычу я, не глядя на него.
— Честно говоря, эта встреча не такого плана.
Убрав пистолет в кобуру, я поднимаю на него взгляд, склоняю голову набок и медленно произношу:
— Из-за этого тебя когда-нибудь убьют.
Мы входим в гараж, а там, прислонившись к черному «Range Rover», стоит Томми. Он улыбается мне: