Уверено ходить и выполнять более-менее сложную работу руками, наша группа научилась лишь на четвёртый день постоянных упражнений. Однако, прогресс шел быстро – в условиях тотальной войны высокотехнологичная техника альдеян создавалась как автомат Калашникова. То есть она должна быть надежной, безотказной, удобной и доступной для освоения и мелкого ремонта любому новобранцу без особой подготовки. Серьезную поломку исправить мы, конечно, не могли, но быстро наложить временный пластырь на порванный участок скафандра или по сигналу управляющей системы вставить нужный ремонтный картридж из ЗИПа – вполне. Космонавты Павел и Борис от такого скафандра были просто в восторге. Они же, кстати, быстрее всего его и освоили – все же опыт и подготовка сказывались. Медленнее всего дело шло у Мигеля, из-за излишней самоуверенности, присущей ему подвижности, и желания сделать все и сразу. Едва научившись ходить в скафандре, он уже пытался в нем бегать, прыгать и отрабатывать какие-то приемы, что поначалу кончалось печально. Нейка с подобной техникой была знакома раньше, на курсах пилотов, поэтому у нее проблем не возникло. А альдеянин Веррн вообще был нашим инструктором. Поэтому, когда мы, набив положенное количество синяков и шишек, освоили свои скафандры, он перешел к следующему этапу – штатному вооружению и боевой подготовке.
– Итак, товарищи «марсиане», перед вами армейский тейтонг. – Начал он свою новую лекцию в тире посреди леса, достав из набедренной кобуры скафандра знакомый мне квадратный пистолет с коробчатым стволом. Собственно, сам ствол еле выделялся, почти сливаясь с корпусом оружия, а рукоять утопала в нем же, оставив лишь выемки под ладонь и пальцы. – Штатный боевой деструктор Альдеянского Союза. На технических деталях и принципе действия подробно останавливаться не буду. Скажу кратко, что он использует эффект Деккона, возникающий при облучении материалов высокоэнергетическим узконаправленным пучком Блайна-Тегга. Или, проще говоря, использует эффект квазиэфирных струн. Практически он означает, что атомы и молекулы облучаемого материала даже в весьма прочных структурах приобретают значительную энергию и теряют стабильность, стремясь перейти в плазменное состояние. Мощность воздействия зависит он многих параметров, прежде всего от мощности самого оружия и типа излучателя.
Закон сохранения энергии никто не отменял, – продолжил альдеянин, нажав пару сенсоров сбоку на своем оружии, после чего на его корпусе вспыхнули неяркие синий и зеленый огоньки. – Сколько энергии вложишь в выстрел, столько работы и получишь на выходе. Данная модель не самая мощная, скажем, у десантников и тяжелой пехоты вооружение лучше, – продолжил он. – Но и мороки с ним больше. Для работы с ручными аннигиляторами и тяжелыми тейтонгами нужна специальная подготовка. То оружие, что у нас, предназначено для пилотов боевых роботов и летающих машин, вспомогательных частей, охраны тыловых объектов и так далее. Но в нашем случае тяжелое ручное вооружение понадобиться не должно. У вас есть вопрос, товарищ командир? – заметив мой взгляд, прервался он. Армейское обращение «товарищ» общим решение было принято и в нашей группе «марсиан». По-другому было бы звать друг друга странно – господ среди нас нет, лордов и сэров тоже, альдеянское армейское обращение «кайне», в принципе тоже означает «товарищ», только не в смысле «друг», а как участник одного общего дела или коллега.
– Есть, товарищ Веррн, – я вслед за ним вытащил свой тейтонг из кобуры. Пока что инопланетное оружие было в скафандрах только у двоих человек – у меня и у альдеянина. Тяжелый, под килограмм весом, но в руке сидит как влитой. – Мы собираемся в короткую экспедицию на необитаемую планету. Зачем нам вооружение? Это простая предосторожность, или есть информация о том, что оно нам может понадобиться?
– Такой информации нет, – кивнул мне инженер. – Но нет и информации о том, что на Марсе безопасно. И кроме того, – недоуменно пожав плечами, продолжил он. – Разве можно лететь на чужую планету без оружия, командир? Это же неестественно, все равно, что лететь туда голым, – всерьез удивился вопросу альдеянин.
– Вас понял, вопрос снимаю, – кивнул я. «Все же мы и альдеяне разные», – пробежало у меня в голове. «Перебрали мы в последнее время с лицемерным пацифизмом. Проще надо быть. Попробуй кто-нибудь спроси банду Кортеса, почему они плывут в Америку вооруженные до зубов? Зачем им пушки, мушкеты, шпаги? Те бы тоже не поняли вопроса. А как иначе-то»?
– Итак, демонстрирую работу тейтонга, – прицелился альдеянин в вертикально вкопанное одним концом в землю метрах в пятидесяти от нас толстое обрубленное бревно. – Мощность заряда варьируется, полного заряда батареи хватит примерно на два десятка выстрелов слабой мощности, или на два-три при максимальной энергоподаче. Сейчас выставлена мощность чуть более половины от максимума. Огонь!
От короткого ствола к бревну протянулся тонкий ярко-золотистый луч, который тут же потух. А вот бревно – нет, оно не вспыхнуло. По крайней мере, сразу. Его центр вдруг стал ослепительно-малиновым, а потом ярко-белым, словно жар в сильно разогретой муфельной печи, а затем раздался треск, и бревно разом переломилось, разбросав вокруг себя ворох оранжевых искр. И лишь затем его остатки разом занялись ярким высоким пламенем, словно облитый бензином сухой трухлявый пень. В воздухе вдруг резко запахло озоном и еще чем-то едким, слабо пощипывая ноздри.
– Теперь – работа с металлом, – Веррн перевел ствол на следующую цель – вкопанные в землю три сваренные двутавровые железные балки толщиной с рельс, изображавшие противотанкового ежа. Внимание!
В этот раз ему пришлось стрелять трижды. От первого выстрела металл лишь разогрелся до красного свечения, от второго стал малиновым и поплыл вниз потеками, и лишь после третьего попадания раскаленные балки сломались на части, упав в шипящий снег и скрывшись в поднявшемся вверх облаке пара.
Третьей целью был бетонный куб, размерами метр на метр. На него пришлось два выстрела, после первого из которых зеленый огонек на корпусе тейтонга альдеянина стал желтым, а после второго красным. А затем Веррн сдвинул какой-то сенсор и вынул из рукоятки плоский прямоугольник разрядившейся батареи. Разогретый бетон посыпался с одного из углов куба раскаленным песком, но больших повреждений цель не получила.
– Примерно так, – прокомментировал результаты стрельбы инженер, вставляя новую батарею, вынутую из кармашка на кобуре. – Кто хочет попробовать?
– Я! – тут же выкрикнул Мигель. – Капитан Гонсалез желает попробовать, товарищ Веррн! Хочу себе такой ТТ! Это не калашников, тут разом целого крокодила зажарить можно! Мне бы такой ствол пару лет назад в Колумбии…
– Я думаю, сначала должен стрелять командир, – скучным голосом перебил его из строя майор Иванов. – А потом те, кого он назначит своим приказом.
– Именно так, – тут же согласился с ним я. – Отставить жарить крокодилов! Сначала выполняю упражнение я, затем товарищ майор, потом Павел и Борис, после них девушки и последним – капитан Гонсалез. Каждый отстреливает по одной батарее под контролем товарища Веррна. Приказ ясен?
– Так точно, товарищ командир, – чуть расстроено отозвался Мигель, глядя влюбленными глазами на тейтонг в руке альдеянина.
– А почему ты его назвал ТТ? – не удержавшись, спросил я кубинца. Он же инопланетный? Откуда такие ассоциации?
– Так тейтонг же, – помотал головой Мигель. – ТТ и есть.
– А…, - задумчиво протянул я. – Тогда ладно. Продолжайте, – кивнул я Веррну.
– Хорошо, – альдеянин с щелчком загнал новую батарею в рукоятку своего оружия. – Но перед этим еще пара слов. Обычный тейтонг не слишком эффективен на землеподобных планетах, поскольку излучение вступает во взаимодействие с атмосферным воздухом и быстро теряет в мощности в зависимости от расстояния до цели. Пятьдесят – сто метров его предел. Далее – пустая трата энергии на разогрев атмосферы. Но как оружие самозащиты катапультировавшегося пилота или исследователя на чужой планете он вполне себя оправдывает. Любой известный вид альдеянской или инопланетной агрессивной фауны от огня тейтонга погибнет или обратится в бегство. В скоротечном бою на ближних дистанциях тейтонг тоже вне конкуренции. Выстрел из тейтонга не дает отдачи, его луч распространяется по прямой линии без существенных отклонений, поэтому специальных прицельных устройств на ближних дистанциях не требуется. И еще – на Марсе атмосфера составляет лишь один процент от земной. Эффективность тейтонга там значительно возрастет. Именно поэтому я рекомендую для экспедиции этот образец оружия.
За одиннадцать отпущенных нам на подготовку целых дней мы успели немногое. Освоили скафандры, с которыми отработали упрощенную учебную программу не только на полосе препятствий, но и в глубоководном бассейне, имитирующим пониженную марсианскую гравитацию. Отстреляли по паре десятков батарей из тейтонгов на каждого, научились работать с переносным экспериментальным буром, с помощью которого ученые из Роскосмоса предполагали искать воду и несколькими научными приборами, выслушали с десяток лекций об особенностях марсианской атмосферы и грунта. Вот и все. Чем-то мне наша экспедиция напоминала наспех подготовленную авантюру. Но с другой стороны – если ты первопроходец, то этого не избежать. Как ни готовься, все будет не так, как ты представлял.
А на двенадцатые сутки мы сели в орбитальный челнок, опустившийся на площадку за автостоянкой, чтобы уже через несколько часов пристыковаться к марсианскому кораблю. Лань или тем более Вепрь, Иттор ради экспедиции гонять не стал. Нашим межпланетным кораблем суждено было стать только что отремонтированному малому рейдеру – военной переделке из старой внутрисистемной яхты. Той самой «стрекозе», которой посчастливилось уцелеть в схватке с креонами.
Однако, даже такой корабль качественно превосходил возможные земные аналоги. Ему не требовалось лететь по вытянутой траектории баллистического захвата полгода или больше, отчаянно сберегая химическое топливо. Использующий антиматерию альдеянский внутрисистемный двигатель позволял покрывать межпланетное пространство быстро – по прямой Гомановской траектории, не экономя на энергии для разгона и торможения. К тому же яхта, пусть и бывшая, переоборудованная в малый рейдер – звездолет быстрый. Восемь запланированных на полет к Марсу суток для нее не рекорд, а крейсерская скорость, но излишний перерасход антиматерии Иттор не одобрял.
Вдобавок к штатному вооружению рейдера, альдеяне как отчаянные милитаристы пристыковали к нему «кистень» Нейки, соединив его с рейдером временным шлюзом – переходом. На всякий случай, ага… Вообще-то для спуска вниз была предназначена гравитационная посадочная платформа для планет с разряженной атмосферой или без таковой. Но мало, ли, вдруг штурмовик пригодится для быстрой эвакуации или разведки? Я подобные меры лишь одобрял – запас карман не тянет. Конечно, похожий на стрекозу изящный силуэт рейдера, под «насекомым» названием «Шершень» пристыкованные к корпусу штурмовик и посадочная платформа испортили, но это ладно…
Внутри было тесновато, даже моя каюта на Лани показалась по сравнению с удобствами рейдера тесноватой. Дефицит пространства ощущался как в подводной лодке. В доставшейся мне, как командиру экспедиции комнатушке, еле-еле позволявшей стоять во весь рост, с трудом умещалась противоперегрузочная койка с ремнями, маленький стол, тесное кресло, экран терминала бортового интеллекта и что-то вроде шкафчика для вещей, спасательного скафандра, одежды и приборов. По обшарпанным панелям и частично стершимся надписям на сенсорах было понятно – корабль старый, салон, выражаясь языком пишущих отзывы об отелях туристов, «убитый». Бывшей яхте было хорошо за полсотни лет, ее построили еще до войны с креонами. Однако, все системы функционировали нормально и по уверениям Веррна, это был все еще надежный и крепкий корабль, несмотря на возраст и ремонт после последнего боя с ящерами.
Еще одноместные «офицерские» каюты достались главному пилоту рейдера – немолодому альдеянину Алькку, и второму пилоту, которым на Шершне значился наш инженер Веррн, рекрутированный в совместную экспедицию прямо с рейдера. Нейка согласилась жить в одной каюте вместе с Катей Таловой, а Борис с Павлом и майор Иванов с Мигелем заняли оставшиеся две. Двухместные каюты выглядели немногим больше моей, размерами чуть больше стандартного купе в поезде. Еще жилой отсек включал в себя тесную кают-компанию, крохотный медотсек на две койки, камбуз, санитарный блок и тесный коридорчик между ними. Зато, располагавшийся в голове «стрекозы» мостик или отсек управления рейдером оказался неожиданно просторен – в нем, среди приборов и виртуальных экранов свободно могли уместиться все члены нашей экспедиции. И если мне наш кораблик казался тесноватым, то живший на борту МКС Борис Вербин, был просто в восторге. Лететь всего восемь суток? С нормальной гравитацией, с собственной койкой и даже каютой на двоих? Это вам не спать при невесомости стоя, пристегнувшись в шкафу, рядом с приборами. Отличные условия!
Приготовления к полету долгого времени не заняли, и уже через несколько часов наш рейдер выдал первый разгонный импульс, сходя с земной орбиты и нацеленный в ту точку пространства, где через несколько суток окажется Марс.
Глава 9. Приехали
Вопреки моим опасениям, первый межпланетный перелет к Марсу прошел без проблем. Не подвела ни техника, ни люди. Хотя, вспоминая свой невеликий армейский опыт, поначалу я ломал голову, чем занять своих подчиненных во время полета, раз уж нас везут пассажирами. Солдат не должен сидеть без дела – первый принцип хорошего командира. Если не нагрузишь его как следует ты, он сам придумает себе занятие, в девяноста девяти случаях из ста связанное с нарушением устава и дисциплины и чреватое печальными последствиями. Правда, мои «марсиане» не безалаберные срочники, а народ взрослый и сознательный, лететь недолго, но все же…
Но проблема разрешилась сама собой. Как раз потому, что никто не захотел сидеть сложа руки или ждать, когда я придумаю им какое-нибудь занятие.
Наши альдеяне, Алькк и Веррн, пилотированием рейдера сильно не утруждались. Перелет им казался нетрудным, точный маршрут с маневрами разгона и торможения заранее рассчитал бортовой интеллект Шершня, который контролировал полет в режиме автопилота. Тем не менее, подчиняясь Уставу ВКС, они разбили стандартные земные сутки на шестичасовые вахты, во время которых кто-нибудь из них обязательно находился на мостике. Чем и воспользовалась наша парочка космонавтов. Борис сразу сказал, что он ученый и пилот, а не пассажир поезда «Новосибирск-Адлер», поэтому валяться в купе на полке кверху брюхом и пить пиво восемь суток, пока альдеяне управляют кораблем, не собирается. После чего напросился поработать помощником пилота и уговорил альдеян дать им с Павлом допуск на мостик. Там они быстро нашли с инопланетянами общий язык и составили альдеянам компанию во время вахт. Те большого секрета из технических данных, оборудования и управления космическим рейдером не делали, да и сами скучали в одиночестве на мостике, поэтому были не против учеников. К концу третьего дня полета Павел и Борис уже вовсю отрабатывали на виртуальных тренажерах задачи по пилотированию.
Жизнерадостный кубинец Мигель меня тоже удивил. На Земле он сделал пару безуспешных подкатов сначала к Нейке, а затем и к Кате и я опасался, что в тесных отсеках рейдера энергичный мулат заскучает от безделья и развернется вовсю. Но нет – он тоже быстро нашел себе занятие по душе. Парень, как ни странно, заинтересовался камбузом…
Многократно воспетого в фантастике универсального пищевого синтезатора, способного из всякой органической дряни и отходов создавать блюда высокой кухни у альдеян так и не нашлось. Не работало их кухонное оборудование по принципу скатерти самобранки – так, чтобы сунуть в приемный лоток брикет с органикой, выбрать рецепт из списка и вскоре забрать готовое фуа-гра, стейк средней прожарки и овощной салат с креветками. Продукты следовало использовать самые обычные – картошку, мясо, овощи, рыбу. Если нужен хлеб, то приходилось использовать муку и остальные ингредиенты, а затем печь его согласно программе. В общем, никакой магии превращений – из того что ты в аппарат загрузил из того он тебе и приготовит. Однако и прыгать с кастрюлями и сковородками вокруг плиты тоже не требовалось.
Универсальный пищевой агрегат в своих недрах большую часть работы сделает за тебя – почистит, порежет, добавит один ингредиент к другому и перемешает, сварит, пожарит или запечет. Только вот стандартных программ-рецептов у него совсем немного и еда, приготовленная по ним, получается простая, однообразная и не слишком вкусная. Стандартная альдеянская майсовая каша, однородный суп-пюре, нарезанная кубиками тушенка, «резиновый» кислый хлеб, жидкое пюре из картошки с порошковым молоком. Но, если выбрать ручной режим и залезть во все тонкости настроек готовки, создавая под загруженные в аппарат продукты свой собственный рецепт, то могло получиться очень даже ничего. Что нам всем Мигель и продемонстрировал, благо неплохой запас продуктов из «дома отдыха» мы по просьбе Веррна погрузили с собой на челнок и разместили в продуктовых стазис-холодильниках Шершня. Кубинец, добровольно взвалив на себя обязанности повара и переведя в первое время небольшое количество продуктов впустую, настраивая прибор, вскоре освоил все тонкости профессии космического кока и уже на третьи сутки полета кормил нас на удивление вкусно и сытно. Предпочитал Мигель блюда со своей родины – кубинские сэндвичи со свининой и ветчиной, «вака фритта» из маринованной в петрушке, кинзе, чесноке, корице и красном уксусе говядины, зажаренной до хрустящей корочки с рисом и перцем, пирожные «пастелитос» и «трес лечес». Впрочем, борщ он тоже мог сварить вполне съедобный. Так что питаться инопланетной кашей и аварийными рационами из тюбиков не пришлось. Особенно его стряпня нравилась альдеянам – за время войны они отвыкли от хорошей кухни.