Глава первая
Это был самый радостный день в ее жизни!
В последний раз, послушавшись веления матери, Астрид подобрала наверх рыжие косы и надела праздничное платье — неудобное, длинное, расшитое родовыми узорами. Уже сегодня вечером, после обряда совершеннолетия, она станет полноправной хозяйкой своей жизни и сразу же сменит его на боевые доспехи.
Как долго Астрид ждала этого момента! Наконец-то она встанет рядом с отцом, ринется в атаку под его знаменами, докажет, что не уступает в доблести другим воинам! Ни минуты более не пожалеет вождь о том, что боги подарили ему дочь вместо долгожданного наследника.
Сердце начинало чаще выстукивать в груди от этих мыслей, кровь быстрее бежала по венам, и спокойно дожидаться вечера Астрид уже не могла. Накинув поверх платья плотную и теплую куртку с пушистым лисьим воротником, она устремилась прочь из своей комнаты.
Сегодня ей особенно не сиделось на месте. Дочь и наследница главы клана Хоргаров решила побывать в каждом мало-мальски интересном уголке её родового замка.
Она крутилась среди стряпух, готовивших угощение к сегодняшнему пиру, таскала самые аппетитные кусочки с медных блюд и ловко уворачивалась от ложек, которыми замахивались на нее разгневанные женщины. Заглядывала к кузнецу, присматриваясь, чем тот занят. В душе надеясь, что отец попросил в подарок выковать меч специально для нее. Вождь всегда и во всем поддерживал дочь, хотя и спрашивал с особой строгостью… Но кузнец оказался занят скучными подковами для лошадей. А в ответ на расспросы о возможном подарке в шутку пообещал накрутить бедовой девушке уши, если она не перестанет его отвлекать. И тогда быстрые ноги понесли Астрид к любимому месту…
Почти отвесная черная скала воронёным клинком взрезала набегавшие на неё тёмные и стылые морские воды. Словно молчаливый страж застыла она на краю деревни, прильнувшей к крепостным стенам мрачного замка, и каждый дом, каждый двор с вершины ее проглядывался, как на ладони.
В длинном платье взбираться на самый верх Астрид оказалось непросто… И хоть она могла воспользоваться деревянным переходом, перекинутым с другой стороны мыса, но делать большой крюк и бежать по скрипучим доскам ей показалось скучным. Не зря же каждый камушек и уступ были знакомы с детства. Быстро и ловко, словно горная козочка, Астрид поднялась на самую вершину "сигнального мыса", где в тёмную ночь или сильную бурю разжигали огромный костер, указывая морским волкам путь домой.
Распрямившись в полный рост на небольшой площадке, Астрид подставила лицо свежему соленому ветру, который так любил играть с ее волосами — а теперь мог лишь теребить отдельные выбившиеся из строгой прически пряди. Довольно прищурившись от щекотавших нос бликов катившегося по небосводу солнца, Астрид всмотрелась в бескрайнюю морскую даль. Безграничный простор и мощь водной стихии всегда завораживали ее, манили в далекие путешествия — теперь и это возможно! Захотелось расставить руки, вдохнуть полной грудью, закричать от счастья. Это все ее мир! Ее семья, ее клан, ее путь. Теперь все решать исключительно ей!… И мама даже намекнуть не посмеет о каком-то замужестве и священном очаге. Только захватывающие приключения и яростный бой!
Что-то блеснуло в предзакатных солнечных лучах. Каплей расплавленного золота нырнуло к воде и вновь взмыло вверх, едва не коснувшись пенистых верхушек холодных волн. Птица? Они не сверкают подобно стрелам… Астрид на мгновение опустила взгляд, боясь потерять искру из вида — никто в поселении не заметил ничего странного. Люди в предвкушении праздника продолжали медленно и спокойно стекаться к воротам замка, в главном зале которого с первой вечерней звездой начнется пир в её честь.
Нужно ли их предупредить? Плохое предчувствие твердило, что стоит спешить, но любопытная Астрид не привыкла паниковать. Всего лишь что-то странное… большое… стремительно приближающееся…
Сердце ёкнуло, когда она наконец четко ощутила опасность. Всем своим существом, от вставших дыбом волос на затылке до заколовших в ногах холодных мурашек. Нет! Нельзя терять ни секунды!
Астрид скинула туфли — красивые, но жутко неудобные — ринулась вниз по крутому склону, не замечая, как острые камни впиваются в кожу. Все ее мысли теперь были лишь об одном — успеть, рассказать об опасности. Не важно, что это… Из-за моря приходят только враги!
Путаясь в длинном подоле, едва не свалившись в самом конце, Астрид выскочила на главную площадь и закричала, указывая на опасность в небе: солнце играло на теле чудища, слепило, позволяло разглядеть лишь огромный силуэт и широкие, мощные крылья. Пара взмахов — и с низким гулом гигантский монстр пронесся над поселением. Мощный порыв ветра сбил Астрид с ног, закидал соломой, засыпал пылью глаза, но уже в следующую минуту она подскочила и кинулась во двор замка, к кузнице. Ее меч остался в комнате, но прятаться она не собиралась — наоборот, хотела дать отпор незваному гостю. Другие воины уже достали свое оружие, женщины поспешно уводили в дома детей, сам вождь появился на одной из башен, сжимая в руке тяжелую секиру. Уже немолодой, седобородый, но по-прежнему крепкий, он не успел облачиться в привычный доспех — праздничные одежды и меха трепал налетевший ветер. Но такая мелочь не могла заставить отступить гордого сына рода Хоргаров!
«Отец! Осторожно!» Слова застряли в горле Астрид, так и не сорвавшись с губ — ревущая волна расплавленного пламени обрушилась с небес, смертельным языком лизнула прямо по центру площади, обращая всех, кто там был, в оседающий на землю прах. Воздух мгновенно наполнился жаром, обжег гортань, застрял в легких, словно колючий песок. Гигантской огненной плетью стегали удары один за другим: по домам с кричащими детьми, по каменным статуям богов, по стенам замка, по щитам уцелевших воинов. Все чернело и разрушалось, плавилось и распадалось на куски.
Отец дал налетчику бой! Безнадежный, отчаянный! Прекрасно понимая, что он станет для него последним…
— Баллисты! — рычал вождь, отдавая приказы, и воины сбегались к трем хитрым механизмам, стоявшим на башнях замка. Предназначенные для обстрела вражеских кораблей, они могли поразить и воздушные цели… если бы успевали. Удивительно, но казавшее почти неразумным чудовище будто осознало опасность — и языки огня в мгновение ока охватили деревянные каркасы орудий, уничтожив вместе с ними и самых расторопных сынов рода Хоргаров.
Последняя надежда развеялась пеплом по ветру, и вождь решился на безумный рывок. Разбежавшись, он с громким криком прыгнул на пролетавшего мимо его башни дракона, замахиваясь секирой, не думая о падении — и видя перед собой лишь смертельного врага. Словно отважный герой баллад, что Астрид пели в детстве.
И она с замиранием сердце смотрела на сереющее небо, невольно запоминая это мгновение на всю оставшуюся жизнь. Силуэт её храброго отца, маленький по сравнению с тушей дракона, застывший в длинном полете, стремясь совершить подвиг, во имя жизни всего рода.
Но судьба обычных людей не так героична. Черной стрелой промелькнуло копье, вылетев откуда-то из-за крыльев дракона — и вонзилось в неприкрытую металлом грудь вождя. Человеческий силуэт вздрогнул, застыл на мгновение — и раскинув руки рухнул вниз, так и не достигнув своего врага.
— Оте-ец! — срывающимся от боли голосом закричала Астрид, будто ее зов мог выдернуть его из лап смерти.
Бушевавшее вокруг пламя в мгновение ока превратило поселок в огромный погребальный костер, уничтожило все и всех. Астрид завалило камнями из разрушившейся кузнечной печи, придавило так, что она едва могла двинуться. Огонь подбирался все ближе, полыхала крыша, дышать стало нечем. Посыпались сверху раскаленные наконечники стрел — и левое плечо отозвалось ужасной болью. Все вспыхнуло перед глазами, Астрид в последней, отчаянной попытке освободиться вскинула голову — и четко различила на фоне еще светлого неба силуэт большого дракона.
А затем мир для нее померк и сознание нырнуло в глухую спасительную тьму.
Этот день изменил всю ее жизнь…
Астрид возвращалась в этот мир медленно и мучительно, словно, раз за разом срываясь, пыталась выбраться из моря на мокрую скалу. Первой пришла боль. В плече, в ногах, в спине и гулкая, раскалывающая череп — в висках. Затем в нос ударил запах горелого, а все тело ощутило неровности камней и резь в затекших мышцах при малейшей попытке двинуться. Но раз боги сохранили ей жизнь — надо было выбираться.
Астрид открыла глаза, приподняла голову и закашлялась. Во рту все равно остался гадкий привкус золы и крови, но дышать стало легче. Хотя, едва взгляд скользнул по тому, что звалось родным домом, грудь сжало отчаяние. От поселения и замка не осталось и камня на камне: в утренних сумерках лишь обугленные основания статуй торчали сгоревшими лучинами посреди огромного пожарища. Потемнело оружие, исчезли все люди… все те, кто был ей дорог и знаком. Ее семья.
Закусив губу от боли, Астрид все же поднялась на ноги и, покачиваясь, побрела вперед, еще не совсем осознавая, что произошло. Никогда прежде она не слышала, чтобы у врагов были в подчинении драконы, только ее народу доступна тайна этого смертельного оружия. Так кто же, зачем уничтожил ее клан? Кто таким подлым способом посмел напасть? Ведь это было именно нападение. Дракон сам по себе лишь бездумный зверь, охваченный яростью, стремящийся выжечь все на своем пути. Но копье, пронзившее грудь отца, говорило о том, что у дракона был наездник. Дикое чудовище подчинялось человеческой воле!
«Я единственная, кто выжил, — мысли, словно не ее, чужие, с трудом проплывали в голове. — Я единственная… наследница. И мой долг…»
Сознание внезапно прояснилось, и все встало на свои места. Теперь путь лишь один: выяснить, кто это устроил — и отомстить. За отца, за мать, за каждого, кто погиб. За ее Род!
Что-то тихо звякнуло под ногой, и Астрид различила среди золы секиру отца… А рядом с ней обгоревшее, почти рассыпавшееся тело.
К глазам подступили слезы, из горла вырвались рыдания, как не пыталась она поначалу сдержаться. Наследница рода Хоргаров упала на колени на черную землю, обхватила себя руками и громко завыла, вскинув голову к небу, словно раненный зверь. Горе и отчаяние душили ее, прогрызали в сердце кровоточащую рану, но вместе с ней в груди разгоралась обжигающая жажда мести.
Секира была тяжелой для нее. Но Астрид взяла ее в руки и принялась округлым лезвием копать могилу для своего отца, желая отдать ему последние почести, полагающиеся вождю клана. Не взирая на саднящие раны, рвущиеся наружу рыдания, грязь и золу, она упрямо скребла спекшуюся землю и не остановилась, пока не выполнила задуманного.
Зло отерев скатившуюся по щеке последнюю слезу и все еще чуть прихрамывая, Астрид мысленно попрощалась с родным краями и уверенно отправилась по дороге, ведущей на запад. Она прекрасно знала, куда идти и кого искать, вот только путь ей предстоял нелегкий.
За спиной осталась превратившаяся в пепел деревня и разрушенный родовой замок, во дворе которого теперь возвышалась небольшая насыпь с секирой вождя вместо надгробия.
— Я отомщу, отец. Клянусь твоей памятью! — горячо пообещала Астрид, оглянувшись в последний раз.
Глава вторая
Виррок внимательно разглядывал приближающийся скалистый берег, изрезанный множеством бухт, островков и острых рифов, пенящихся барашками на фоне темной воды. Холодные волны, гонимые сильным ветром, разбивались о них миллиардами колючих брызг, оседали на одежде, лице и губах, принося с собою соленый привкус.
Парень пытался почувствовать отклик от этой картины в своем сердце. Хоть какой-нибудь. Хоть слабое подобие радости или ностальгии. Ведь он возвращался на Родину спустя столько времени!.. Но сердце почему-то упорно молчало.
Десять лет, проведенные вдалеке от отчего дома, смыли из его души стремление вновь ступить на родную землю, как набежавшая волна стирает одинокий след на прибрежном песке.
Да, он еще хранил в памяти обрывки воспоминаний. Неприступные, серые стены родного замка. Друзей-мальчишек, их игры во внутреннем дворе, поросшем жухлой травой и изумрудно-зеленым мхом — солнце было редким гостем в этом колодце. Он помнил свой ужас, обиду и отчаяние, когда его забирали воины Фэрнарского королевства… Но вот лиц родителей вспомнить уже не мог. Казалось, что это случилось не с ним, в какой-то другой жизни или во сне, или в рассказе случайного попутчика… И хотя при дворе, где Виррок десять лет вынуждено «гостил», его открыто называли принцем Скаридов, сам он давно не ощущал себя хоть как-то связанным с ними.
Да и что общего могло быть у него с этими варварами, суетившимися сейчас на палубе низкобортной шхуны? Широкоплечие, бородатые, закутанные в шкуры, вонявшие рыбой и перегаром… Ну уж нет. Он уже не Скарид… Что бы не думали другие, кем бы не называли, он — уже совершенно другой человек.
И кто теперь вспомнит прежде великий клан? Замок их разрушен, имения разорены и отошли недостойным. Линия рода угасла, срубленная, словно ветви дерева, межклановой враждой и вечными семейными склоками. Вся родня перебита, ни матери, ни отца давно нет в живых, а он… давно не чувствует связи с тем местом, где появился на свет. Давным-давно, в шумном замке, наследником великого рода…
Виррок приехал сюда принимать положенный ему титул — настало время, мальчик стал мужчиной. Но что значит титул без земель и народа? Обычная условность, ради которой не стоило отправляться в такую даль. Но и тюремщикам своим он больше не был нужен. Вирроку пришлось покинуть страну, где он вырос и получил образование, где наравне со своими сверстниками строил планы на будущее, мечтал прославиться как великий герой. Хотел стать рыцарем, совершать подвиги во имя дамы сердца, прекрасной принцессы Фэнрара. Но вновь вмешалась грязная политика, обязательства, вновь его судьбу вершили другие люди.
— Ля Виррок, — ерничая, обратился к нему один из бородатых матросов шхуны. Это шутовское "ля" было переделкой Фэнранского языка, где многие предлоги начинались на букву "л". И эти грязные Скариды считали верхом остроумия ставить перед каждым словом ненавистное "ля". — Мы прибываем в ля порт. Не соизволите ли собрать свои ля вещички? И не задерживаться на нашем судне лишней минуты… Ля!
Виррок, смерив усмехающегося верзилу презрительным взглядом, отправился в маленькую каморку шхуны, что считалась его "каютой"… Неотесанные варвары!
***
Спустившись по узкому и пружинистому трапу на причал, молодой восемнадцатилетний парень сразу же попал в обитель злых духов. Ну а как еще назвать порт города дикарей?
Десятки людей живым потоком заполняли узкие улочки, толкали Виррока локтями, наступали на ноги, дергали за сумку — будто и не замечая, что одет он совсем иначе, как зажиточный и благородный господин. Да он таковым и являлся, даже по их меркам — глава клана, пусть и молодой, должен вызывать уважение и требовать к себе соответствующего отношения… И не важно, что клан давно распался, и что он сам не особо ценил этот титул — другие обязаны!
Хотя, сколько ужасных слухов доходило до него даже о вождях… Как часто они вели себя, будто самые обычные простолюдины, не соблюдая ни обычаев, ни традиций, забывая само понятие воинской чести и доблести. Чего уж тогда ждать от их народа? Придется привыкать к тому, что отныне он не в цивилизованной стране, а потому о манерах и этикете следует забыть. Иначе его просто неверно поймут…
Поправив на плече вещмешок гвардейца (правда, без каких-либо отличительных знаков), Виррок постарался побыстрее убраться из шумного и суетного порта.
По сути, у него даже не было никаких дел в этом городе. Не нужно было подтверждать свою личность, заполнять какие-либо документы, отмечаться о прибытии. Скариды, до глупости суеверные, считали, что принять чужое имя — значит навлечь на себя страшную кару, а потому никогда бы не стали врать и не нуждались в документах. Виррок мог запросто сказать, что он наследник рода Бараморов, и никто бы не заподозрил его во лжи. А если такой человек все же найдется, то все решит «суд богов» — поединок на смерть. Но в умении пользоваться своей рапирой Виррок не сомневался. Какой бы неуклюжий битюг не вышел против него с излюбленным оружием всех местных — топором, постоять за себя он сможет…