Да и кому дело будет до наследника вымершего рода или того, кто им назовется? Разве что в шпионаже заподозрят, как те самые матросы, что стали вынужденными попутчиками по дороге сюда. Но и они ни разу не сунулись, лишь скалили белые зубы и отпускали злые шутки.
В любом случае, место, куда он направлялся, было открыто для всех. А испытание, что ждет его перед началом обучения, избавит от лишних вопросов… или отнимет жизнь, спалив его тело в огне. Третьего не дано.
— Кхм, уважаемый, — обратился Виррок к одному полному, бородатому торговцу… бородатому, как все вокруг. Рыжеватые волосы на его лице были заплетены в несколько косичек и оттого выглядели несколько аккуратнее. Но все так же непривычно. Мужчина неспешно, с ленцой повернулся к Вирроку, и тот задал свой вопрос: — Не подскажете, как пройти к школе наездниц?
— Как-то не по-нашему ты говоришь, — с сомнением оглядывая парня, ответил торговец. — Чересчур… заковыристо.
— Я прибыл из-за моря.
— А на кой тебе школа? — с откровенным подозрением и даже угрозой в голосе поинтересовался торговец, еще пристальнее изучая собеседника. Виррок едва поборол желание резко ответить ему и поставить на место грубияна. Он вовремя вспомнил, что находится теперь в другой стране, с другими порядками, и подобный разговор — не повод вызывать на дуэль. Выдохнув и успокоившись, он ответил предельно честно:
— Хочу пройти испытание.
— Ты?! — удивился торговец. — Так это же только для Скаридов испытание. Любые чужестранцы горят, что хворост, спиртом облитый. Или ты не знаешь?
— Знаю, — сквозь зубы ответил Виррок. — Представь себе, я уроженец этих земель!
— Да что ты говоришь? — уже не скрываясь, стал насмехаться над ним торговец. Он видел перед собой лишь странного парня, скорее всего, блаженного. Аккуратно пошитая, прочная походная одежда. Рапира у пояса. Гладко выбритый подбородок, словно у неоперившегося юнца. Все это говорило о том, что перед ним чужеземец, который зачем-то хочет обмануть. И торговец задал вопрос, который должен был вывести чужака на "чистую воду": — Тогда из чьего же ты рода, сынок?
— Я наследник рода Бараморов, — зло бросил Виррок, ожидая что тут, на соседствующих с его имениями землях, имя одного из сильнейших кланов прошлого должно произвести должное впечатление. И оно произвело. Но вовсе не то, на которое рассчитывал высокородный наследник. Как не странно, никакого подобострастия или уважения в глазах торговца он не увидел, зато заметил удивление, которое переросло в сочувствие во взгляде.
— Так ты первенец вождя Гара, тот самый, которого забрали в заложники богами проклятые Ляферы? — последнее слово невольно покоробило.
Ведь именно «проклятые Ляферы» вырастили его, дали образование и воспитали, как истинного дворянина. И вместе с тем услышанное удивило. Торговец что, знал его? Поэтому, собравшись с последними силами, Виррок сдержал свое негодование под маской спокойствия. Он только буркнул в ответ:
— Да.
— Вот уж жизнь — кривая дорога, — посетовал торговец. И прекратив внезапно любые расспросы, начал объяснять Вирроку, как добраться к интересующему его учебному заведению… наверно, единственному во владениях Скаридов: — Выйдешь на главную улицу и шагай по ней до самого конца, не сворачивая. Путь не близкой, за город. Но эта улица приведет тебя к воротам из города, а уж там, прямиком по дороге доберешься и до школы.
— Благодарю, — сдержанно кивнув головой, бросил Виррок и отправился в указанном направлении. А торговец, проводив его взглядом, лишь сокрушенно покачал головой.
— Жизнь — кривая дорога… — вновь пробормотал он задумчиво. — Удачи тебе, сынок, не опозорь честь отца. Он был славным воином и отличным собутыльником!
***
Идти пришлось действительно долго. Столица Скаридов оказалась растянутой вдоль всего побережья, словно выброшенная на камни медуза. И чувства у Виррока вызывала сходные. Узкие улочки, забитые толпами народа, да еще со зловонными каналами канализации по бокам дороги. Двухэтажные каменные домики, ракушками прилепившиеся к скале, обтесанные ветрами и дождем. Хорошо хоть карет и ездовых животных, как в городах Фэнранского королевства, тут не было — иначе и вовсе невозможно стало бы пройти. Максимум, что увидел Виррок, так это пара мулов да несколько ручных тачанок, которые бородатые Скариды волокли за собой.
На земле жители морской державы выглядели нелепо и жалко, будто ходить могли лишь по раскачивающейся палубе корабля. Им только бы сесть на свои узкие галеры и устраивать набеги на ни в чем не повинные деревни побережья! Так уж действительно, к чему тогда верховая езда?
И все же были у них наездники, каких не сыскать больше ни в одном другом краю. Наездницы, женщины — и их огненные Драконы. Откуда у дикого народа взялась такая сильная магия? Они и сами не знали ответа на этот вопрос. Остались лишь смутные предания, больше походившие на сказки, чем на быль. Да только разве былью объяснишь, как научились мужи этого народа обращаться в бронированных летающих исполинов, извергать потоки пламени, внушая ужас жителям других стран?
Сами эти мужчины вряд ли могли что-то поведать: превращаясь в дракона они теряли в себе все человеческое, даже способность мыслить. Становились диким зверем — и только наездница могла управлять этим посланником самой смерти.
Много слухов вилось вокруг школы, но Виррок не склонен был верить им до того, как увидит все собственными глазами. И первое, что он хотел выяснить — может ли сам стать одним из драконов. Ведь по крови он оставался Скаридом, а значит, имел все шансы получить этот дар. Только инициация, проводимая в самой школе, могла разрешить его сомнения и определить будущее.
Город давно остался позади. И пришлось прошагать по дороге еще целую милю, прежде чем Виррок увидел высокий замок, примостившийся на отвесном утесе, нависавшем над морем. Кольцо опоясывающей его стены будто вырастало из острых черных скал, десяток узких башен клыками тянулись в низкое небо… а в небе парили драконы! Кружили над замком, поднимаясь выше и ныряя вниз, но не улетая далеко.
Он добрался туда, куда надо.
Уже подходя к высоким воротам — единственным в крепостной стене, Виррок с удивлением заметил, что сегодня он не единственный посетитель этого странного места. Прямо перед ним замерла тонкая женская фигурка, незнакомка крутила головой в поисках того, чем можно было бы постучать в ворота.
Выглядела девчонка весьма жалко: растрепанные, покрытые сажей косы характерного для местных рыжего цвета сейчас казались медно-бурыми. Меховой воротник куртки в подпалинах походил на дохлого ежа, расплющенного телегой. Под курткой угадывалась истрепанная ткань, украшенная уже неразличимыми узорами, видимо, когда-то бывшая праздничным платьем — но сейчас изорванная, подгоревшая местами и перепачканная чем-то черным. Босые исцарапанные ноги, непривычно белые для бродяжки…
Виррок недовольно поморщился, скорее от жалости, чем от неприязни. Да, он слышал о таком правиле: любой, не взирая на достаток и происхождение, мог прийти в эту школу и потребовать обучение. И перед ним, скорее всего, стояла отчаявшаяся нищенка, которая предпочла драконов голодной смерти.
И словно в подтверждение его мыслей девушка задрала голову и загорланила во весь — на удивление звонкий и мелодичный — голос:
— Открывайте! Я пришла учиться на наездницу, и я не уйду, пока вы меня не впустите!
Ну что ж, по крайней мере, она избавила его от необходимости привлекать к себе внимание стражи.
Глава третья
Долгий путь подходил к концу, и Астрид уже видела впереди неприступный замок, обнесенный высокой крепостной стеной, с десятками высоких башен, где на флагштоках развевались алые, тонкие язычки флагов. Она невольно вскинула голову выше, заметив два драконьих силуэта, паривших в безоблачной синеве неба. Колючий ком подступил к горлу. На мгновение Астрид показалось, что кто-то из этих двоих и есть убийца ее отца! Но присмотревшись, она поняла, что оба дракона уступают размером, к тому же чешуя их переливается под солнечным лучами совсем другими оттенками: темно-зеленым и голубовато-сизым… Золотого и огромного монстра, навсегда врезавшегося в память, среди них нет.
По спине невольно пробежал озноб, и Астрид раздраженно передернула плечами — не время отступать! Ее поселение уничтожено, и теперь эта школа станет ее новым домом. Любой страшится неизвестности, но воин умеет сделать шаг вопреки своему страху.
Астрид медленно подошла к высоким воротам, собранным из цельных бревен, каждое из которых казалось вчетверо шире ее руки. Глубоко вздохнула, занесла кулак… но поняла, что лишь разобьет костяшки, а тихий стук никто не услышит. Если б на ногах были сапоги, она бы колотила в ворота пятками… А так поблизости даже коряги не нашлось, и оставалось лишь вновь задрать голову и закричать, что есть мочи:
— Открывайте! Я пришла учиться на наездницу, и я не уйду, пока вы меня не впустите!
Звонкий голос улетел к небу серебряными монетками — но ничего не произошло. Стало даже немного обидно… Неужели ее посчитали хуже последней нищенки?
А затем, резко и пронзительно скрипнув несмазанными петлями, в воротах прямо перед ней открылась малоприметная дверь, заставив Астрид невольно схватиться за оружие отступить на шаг.
Она ожидала увидеть перед собой крепкого, широкоплечего стражника или воина в положенном всем мужчинам вооружении: доспехах из толстой сыромятной кожи, возможно, расшитых металлическими пластинами с выдавленными на них защитными символами, и обязательно дополненных металлическими же наплечниками с меховой опушкой для сохранения тепла. Но в воротах стоял сгорбленный старик: высохшее тело в потертой и выцветшей рубахе прикрывала изрубленная кольчуга да бурый плащ, нещадно изодранный ветром. Когда-то он был багряным, расшитым узорами, подбитым мехом… а сейчас походил на ветошь, которой моют полы. Но оставался так же дорог его владельцу. Астрид скользнула взглядом по бородатому лицу мужчины и отыскала на нем следы ратного прошлого: белесые шрамы, оставленные вражескими клинками, глубокие морщины вокруг глаз — от ярких бликов солнца на морской глади, огрубевшую кожу — от беспощадного соленого ветра. Старик не мог распрямиться, поджимал к себе левую руку, на которой вместо потерянной кисти поблескивал крюк, но Астрид уже начинала понимать, что причиной тому не болезнь и не дряхлость, а полученные в бою раны. Всколыхнувшаяся в сердце жалость сменилась огромным уважением к этому человеку. Он был славным, крепким и умелым воином! Ведь, пройдя столько битв, остался жив, отстоял каждый свой день в поединке с врагом.
Астрид замялась на мгновение, подбирая вежливые слова для приветствия, и тут заметила, как из-за ее спины к воротам шагнул юноша. Иноземец — как она сразу поняла и для себя назвала его. Незнакомец, скорее всего, был не старше нее, но держался очень прямо и напряженно, а его необычный наряд просто кричал о том, что сшили его не в этих краях. Астрид бросила лишь короткий взгляд на гладко выбритое лицо, кучерявые темные волосы, зеленые глаза, в которых явно читалось презрение и брезгливость — и потеряла к Иноземцу любой интерес. Ее дела здесь безусловно важнее.
— Долгих лет тебе, уважаемый, — начала она. — Я Астрид, наследница рода Хоргаров и единственная из нашей деревни, оставшаяся в живых. Пришла учиться искусству наездницы.
Она не стала рассказывать все на пороге, предпочла представиться кратко и по сути. Стоявший рядом Иноземец промолчал — будто и вовсе не желал разговаривать.
Старый воин, служащий привратником, кивнул в ответ на ее слова. А после перевел взгляд на Иноземца. Астрид скосила взгляд в его сторону, раздосадованная подобной нерасторопностью. "Что такое? Вас там… в Иноземии, здороваться не учат?" — подумала она раздраженно.
— Виррок, — наконец-то раздался голос юноши, довольно звучный. Но за бравадой парня чувствовалось напряжение. — Наследник рода Бараморов.
— Идемте… наследнички, — низким, хриплым голосом произнес старик, смерив их обоих внимательным взглядом. Он мотнул головой, призывая следовать за ним, и медленно, с трудом переставляя ноги, направился внутрь двора. Астрид послушно шагала за стариком, краем глаза замечая, как нервничает Иноземец — его явно раздражало, что приходилось идти так медленно, ему не терпелось обогнать или поторопить их провожатого — и это, в свою очередь, уже злило саму девушку. Хотелось схватить Иноземца за шкирку, встряхнуть, осадить его пыл. Напомнить об уважении к старшим, мужской сдержанности и самообладании — если он вообще знал, что это такое.
Незаметно глубоко вздохнув, Астрид принялась осматривать внутренний двор. Он мало чем отличался от того, что был в ее замке, разве что оказался больше. А так: та же квадратная площадка, только вместо вытоптанной травы — взрытая и выжженная земля, от вида которой кольнуло в груди тяжелое воспоминание. Те же хозяйственные постройки: кузница, колодец, поленница, навес для сушки и вяления рыбы и мяса. Несколько исколотых мишеней для отработки стрельбы из лука и метания копья. Но самое любопытное — две группки молодых людей, разделенных по полу и занявших разные углы двора, каждая из которых внимательно слушала своего наставника. К сожалению, они находились в отдалении, и Астрид не смогла разобрать ни слова.
Тем временем они приблизились к отдельному домику, сложенному из тех же темных камней, что и замок, но небольшому, с одним лишь узким окном и чуть покосившейся дверью. Астрид узнала его без труда — в подобных ее клан зимой содержал овец, когда сильные морозы грозили уничтожить все поголовье. Окно тогда крепко-накрепко закрывали ставнями, а прямо посреди комнатушки, в специально отведенном, огороженном месте жгли костер — дым уходил в круглую дыру в крыше, а пламя постепенно нагревало хлев. Летом отверстие закрывали, помещение чистили, использовали для других целей.
Пора холодов еще не настала, и со стороны постройки раздавались голоса. Когда старик открыл дверь, Астрид увидела перед собой пустое помещение, разбросанную на полу солому — и четверых людей, мгновенно повернувшихся в их сторону. Двух девушек и двух юношей. Местных.
— Ждите здесь, — наказал старик. — Испытание проводится во время полной луны.
И больше ничего не объясняя, он отправился восвояси.
— Полной луны? — раздался над ухом голос Иноземца. — Это когда?
— Через три дня, — равнодушно ответила Астрид и опустила взгляд на пол, раздумывая, из чего бы устроить ночлег. Спать на голой земле ей не хотелось, а соломы оказалось не так-то и много. Конечно, это мелочь по сравнению с ее главными проблемами…
Астрид вскинула голову и обвела взглядом других юношей и девушек, с которыми предстояло провести в одном доме ближайшие дни. В глаза тут же бросилась испуганная парочка, жавшаяся друг к другу и не отпускающая сцепленных рук. Судя по неудобной и легкой одежде, пришли они из портового города неподалеку, если быть точнее — поспешно сбежали, не прихватив с собой даже жизненно необходимых вещей. У Астрид подобный нелепый поступок вызывал лишь недоумение: ведь сбежать, отречься от своей семьи — это позор! Как можно добровольно пойти на такое?!
И все же наследница рода Хоргаров сдержалась от замечания, посчитав, что не стоит лезть в чужие дела и ссориться в первую же минуту. Ведь и самой пока не хотелось открываться перед чужими людьми… А уже в следующее мгновение внимание привлек выступивший из тени навстречу ей парень: высокий, статный, крепкий — настоящий Скарид! Аккуратная, короткая, но густая борода, пшеничные волосы до плеч, а глаза… пронзительные, холодные, но обжигающие, словно морская синь под тонким осенним льдом. Одет он был очень просто: сапоги, штаны да кожаный жилет, подбитый тканью, с коротким мехом на плечах. Но именно это позволяло разглядеть сильные, сложенные на широкой груди руки, перевитые синеватыми канатами жил. На поясе с обоих боков поблескивало по короткому боевому топорику.
— Здоровья, красавица, — рокотом раздался низкий голос, и в унисон ему дрогнуло сердце Астрид. Она сама удивилась такому, но даже не отругала себя по привычке за подобную слабость. — Я Гермунд. Скажи свое имя.
— Астрид, — она хотела ответить бойко, но во рту пересохло и получилось лишь пролепетать.