— Славно, — проворчал Харальд. — Эй, там. И заведите на драккар Торвальда со Снугги. Только руки им не развязывайте.
Он развернулся, поймал за плечо викинга, пробегавшего мимо.
— Бъерн, за мной. Нужно вывести лошадей за ворота. И хорошенько их напугать, чтобы не вернулись обратно.
Что-то случилось, но что именно, Забава не понимала.
А спросить, поскольку не знала языка, не могла. Пришлось идти за Харальдом молча.
И так же молча стоять в десятке шагов от него, когда воины начали собираться к костру. Подходившие глядели в ее сторону удивленно…
Она под их взглядами отступала все дальше от костра, чтобы не торчать у всех на виду единственной бабой в толпе мужиков.
Покрывало, накинутое на плечи, цеплялось за траву. Забава в конце концов скрутила его в толстый жгут и перебросила через плечо.
Потом Харальд, переговорив со своими воинами, оставил оружие у костра. Убежал куда-то в темноту и вернулся, таща за недоуздки двух невысоких лошадей. За ним следом шел один из воинов, тоже с парой коней.
Они вывели лошадей за ворота, затем оттуда донеслось дикое, страшное ржанье.
Забава кинулась к воротам. На нее из темноты тут же выскочил Харальд. Подхватил за руку, поволок к костру…
И, подобрав уложенное на траву оружие, потащил к спуску в скалах. Туда уже бежали его воины, несшие кто сундук, кто — мешок из холстины или кожи…
ГЛАВА 4
Йорингард
Удача была на стороне Харальда. Ветер, едва они вышли в море, дунул с северо-запада — не совсем попутный, конечно, но если развернуть парус под углом, то под ним вполне можно было идти вдоль берега. На юг, к Йорингарду.
И дуло хорошо, так что драккар рванулся по волнам, оставляя за собой пенный след, видимый даже в темноте. Лодки, привязанные сзади, темными пятнами запрыгали по бурунам.
— Всем спать, — сказал Харальд, пройдясь по драккару. — Если ветер переменится, я всех разбужу — и пойдем на веслах.
Он подошел к кормилу, у которого замер Кейлев. Сам положил руку на деревянную рукоять.
— Поспи и ты, Кейлев.
— А когда отдохнешь ты, ярл? — поинтересовался тот, отступая. — Смотри, свалишься…
— Когда рассветет, — хмуро ответил Харальд. — Высплюсь утром. Иди.
Он потянул кормило, укладывая драккар на новый курс, еще дальше от земли, и без того едва различимой во мраке. Луна укатывалась, скоро на небе останутся лишь звезды…
Ему хватит и их.
Каменный мыс, темной грядой вдававшийся в море перед фьордом Йорингарда, Харальд узнал сразу. Тот появился на горизонте, начал расти…
Сюда они добрались даже раньше, чем он рассчитывал — солнце сейчас висело над горизонтом в двух ладонях. До заката еще оставалось время. Помог почти попутный ветер, дувший всю ночь и первую половину дня. Только после обеда воинам пришлось сесть на лавки и грести…
— Суши весла, — скомандовал Харальд.
И побежал от носа драккара к корме, по пути раздавая команды:
— Кетиль, Бъерн, Ларс… и вы, двое. Берите оружие, пойдете со мной на лодке.
Он задержался возле чулана, где за занавесками сидела Добава. Пригнувшись, сунул туда голову.
И, ударив ладонью по доскам палубы, сказал на славянском:
— Дом.
Та, хлопнув ресницами, неуверенно кивнула. Харальд двинулся к корме, подхватил оставленные там копье и секиру. Сказал громко, встретившись взглядом с Кейлевом, опять стоявшим у кормила:
— Кейлев. Если что… я с собой на тот свет баб брать не хочу. Сам дойду, не заблужусь. Пусть девчонка живет. Присмотри за ней.
Старик глянул удивленно. Но кивнул с готовностью.
— Хорошо, ярл. Я запомню твои слова — и выполню твою волю.
Харальд уже разворачивался к одному из воинов, стоявших на корме.
— Ларс. Тяни лодку, на которой к нам прибыла Рангхильд. Она из здешних мест, глядишь, издалека сойдем за своих.
На весельные лодки, которые сторожат устье фьорда, подумал он, Гудрем мог набрать местных. И лодку, когда поплывут за мыс, могут узнать. А узнав — не всполошатся сразу…
Первому перебравшемуся в лодку скинули сверху копья, шлемы и щиты. Потом викинги один за другим скользнули вниз. Харальд тоже бросил вниз свое копье.
— Шлем, ярл, — Кейлев тронул его за плечо, другой рукой протянул простой железный шлем с пластиной для лица.
Харальд принял его молча — и тут же бросил вниз, в лодку, в руки одного из викингов. Глянул на Кейлева. Теперь, в отсутствие его помощника Свейна, ушедшего к своей семье на зимовье, старый викинг делал то, что обычно выполнял тот.
— Делай то, что я велел, — негромко напомнил Харальд старику. — Время от времени работайте веслами, чтобы вас не снесло к мысу. Будьте здесь и ждите.
Он перекинул ногу через планширь драккара, ухватился за веревку одной рукой — и спрыгнул, держа в другом кулаке рукоять секиры.
Забава, опять сидевшая за занавесками, осторожно выглянула в щель. Натолкнулась на любопытный взгляд какого-то мужика и отпрянула назад.
Харальд-чужанин, бросив все, решил куда-то уплыть. Наверно, спасаясь от войны.
Она этому была рада. Все лучше, чем воевать. Одно огорчало — что Харальд не взял с собой никого из рабынь.
Получается, всех остальных он бросил на потеху врагу. И бабку Маленю, и Красаву. Хоть и вредная она, а все же — сестра. Не по-людски это.
Одну ее зачем-то взял с собой. Пришел на рассвете, улегся рядом, облапив — и уснул. Но спал всего ничего. Вскинулся, не зевая, не потягиваясь, словно и не спал перед этим. Снова ушел, глянув на нее молча…
А Забава, хоть и подмывало поднять крик, в лицо ему бросить, в глаза его бесстыжие, серебряные, имя и бабки Малени, и Красавы — небось понял бы, — промолчала.
Жалко стало Харальда-чужанина, когда увидела, какие тени залегли под серебряными глазами.
И пока он спал, лежала тише тихого, уткнувшись лицом в его рубаху из темной, колючей шкуры — то ли волчьей, то ли медвежьей. Шевельнуться боялась, чтобы невзначай не разбудить, не потревожить…
— Кольчуги снимайте, — скомандовал Харальд, спустившись в лодку. — Если нас увидят с берега, пусть думают, что мы отправились набрать воды.
Когда гребцы сидят на веслах, воду они пьют в несколько раз больше обычной нормы, подумал он. Если кто-то и в самом деле смотрит со стороны скал, насторожится не сразу…
— Копья, щиты, мечи и шлемы — все на дно, чтобы из-за бортов не выглядывало. Меня называйте Сигвардом. Если что — мы люди Рюльви Длинноногого. Были во Фрогсгарде, идем в Хисальвинг, поместье Рюльви. Сам ярл на драккаре. Если к вам подойдут люди Гудрема, тяните время. Твердите, что ждете Сигварда, которого послали найти родник, а без него с места не сдвинетесь. Иначе ярл голову с вас снимет — поскольку на драккаре у гребцов пересохли глотки. А сейчас на весла…
Он расстегнул пояс с кинжалом, содрал с себя рубаху из медвежьей шкуры. Вывернул мехом внутрь, кожей наружу. Потом бережно завернул в нее секиру, пристроил рядом — и сел, кинув руку на кормило.
Воины, уже скинувшие кольчуги, налегли на весла. Лодка полетела по морской зыби, разрезая ее наискосок — от драккара к тому месту, где от скал отходил мыс.
Харальд прищурился, вглядываясь в берег.
Все фьорды, на которых стояли крепости, охранялись одинаково. Весельные лодки ходили по устью, курсируя взад-вперед.
А на берегу, там, где море начинало вдаваться в сушу, ставили небольшие дозоры. С дровами для костра — чтобы запалить, если возле входа в гавань вдруг появятся чужие драккары. На закате стражу обычно меняли.
И Харальд, прежде чем взяться за Йорингард, хотел оставить небольшое приветствие тем, кого Гудрем оставил в крепости. А еще оставить эту сторону фьорда без присмотра…
Вряд ли дозор выставлен еще и на мысу, думал он, разглядывая быстро приближавшуюся каменную гряду. Скорее всего, стражники сидят только у входа во фьорд. Там, откуда дым или огонь из Йрингарда заметят сразу.
Однако в сторону мыса тоже следовало посматривать.
Когда лодка скребнула носом по валунам, о которые бились волны, Харальд поднялся. Взял завернутую в кожу секиру небрежным жестом — как подхватывают пустой мех для воды или эля.
И громко объявил:
— Пойду поищу родник.
— Топай, Сигвард, — покровительственно сказал один из воинов.
Он спрыгнул на берег, глядя под ноги — серебряные глаза ни с чем не спутаешь, поэтому ими лучше не сверкать, пялясь по сторонам. Зашагал к едва заметной тропке, которую заметил еще с воды.
Если на мысу есть стража, наверху, на скалах, его могут встретить.
Дыхание учащалось в такт шагам…
Сейчас Харальд и сам желал, чтобы его встретили. Берсерк просыпался в нем, тихо, без слов и мыслей. Море сбоку уже посвечивало нехорошим светом, словно над ним разгорался закат.
Но он, даже не оборачиваясь в ту сторону, знал, что для заката еще рано.
Его никто не встретил. Харальд, оглянувшись по сторонам, побежал вдоль края скал, поросших невысоким кустарником. Обрыв торчал далеко впереди сглаженным клином, отделяя гладь фьорда от моря. Стража должна сидеть именно там, присматривая и за лодками, и за устьем залива.
Он бежал и прислушивался. Даже собственное разгоряченное дыхание не мешало — Харальд различал, четко и громко, как волны внизу накатываются на каменистый берег, кричат чайки…
Серебряных глаз Харальд уже не скрывал — не до этого было. Да и при виде голого до пояса мужика, без кольчуги и оружия, встревожатся не сразу.
— Стой, — окликнули его наконец.
Он, прищурившись, сделал еще несколько шагов, остановился. Развернулся спиной к солнцу, висевшему низко над морем, сказал приветливо, разводя и приподнимая руки, чтобы видели, что безоружный:
— Дружище. Где здесь родник?
Над невысокими кустами мелькнул шлем, бросил в лицо Харальду солнечный блик. Он наклонил голову, пряча серебро глаз под веками.
— Ты откуда? — напряжено спросил дозорный, по-прежнему не высовываясь из кустов.
— Мы идем из Фрогсгарда, — пробормотал Харальд, оглядываясь. — Весь день гребем, вода уже кончилась — а ярл, собака, не хочет останавливаться на ночевку. Говорит, у вас тут неспокойно.
Среди кустов по правую руку виднелась прогалина, над которой поднималась кучка дров…
Разжечь костер они уже не успеют. А укрепления Йорингарда далеко, крики не долетят.
Харальд вдохнул полной грудью — и взялся за рукоять секиры там, где ее не прикрывали складки кожи. Тряхнул, скидывая рубаху.
И рванулся вперед, второй рукой перехватывая секиру уже ближе к лезвию.
Голову со шлемом, пустившим ему в глаза солнечный зайчик, он срубил, даже не примериваясь. Его окропило красным — щедро, ото лба до пояса. Харальд ощутил на губах пряный вкус чужой крови.
И берсерк в нем вырвался на свободу. Только где-то в уме колотилась мысль — костер, не дать разжечь костер…
Он увернулся от пары дротиков, вылетевших справа и слева, из зарослей. Метнулся к дровам, над которыми уже склонился один из дозорных.
Вторая голова скатилась с плеч, почти не обрызгав его кровью. Харальд обухом топора подправил упавшее тело — так, чтобы красные струи текли по куче поленьев, смачивая их.
Шагах в пятидесяти по кустам неслись двое, убегая в сторону Йорингарда. Молча, тихо…
Он понесся следом.
Когда ярл, до пояса залитый кровью, скатился с тропинки, ведущей от края скал к берегу, воины облегченно вздохнули. Харальд, не заходя в лодку, швырнул туда рубаху и секиру. Махнул рукой — отчаливай.
А сам, пробежав несколько шагов, тут же нырнул в набежавшую волну. Сделал несколько мощных гребков, поднырнул, смывая кровь с косиц.
Потом ухватился за планширь лодки на корме. Сидевший с той стороны Кетиль протянул руку, помогая ярлу забраться внутрь.
— Теперь надо встретится с одной из лодок, — объявил Харальд, отфыркиваясь — и взмахом руки отгоняя Кетиля от кормила. — Говорим уже другое. Вы из соседней деревушки, с Хрисмюра. Прослышали, что Гудрему нужны люди на новые драккары, идете узнать, сколько он обещает за службу… летом ходили на драккарах все того же Рюльви. Ну, к устью фьорда, быстро.
Весла слажено взлетели и вошли в воду. Лодка птицей рванулась к окончанию мыса, перепрыгивая с одной волны на другую.
Солнце висело уже над горизонтом, и нехороший свет Харальду больше не чудился — море и в самом деле полыхало красным.
Он глянул на свой драккар, всем телом налегая на рукоять кормила. Там сейчас тоже работали веслами, не давая снести корабль к мысу…
На патрульной лодке их заметили издалека. Шестивесельное суденышко развернулось, неторопливо поплыло к ним.
— И ведь не торопятся, — сквозь зубы сказал Харальд. — Добрый конунг Гудрем…
Кто-то из воинов хохотнул, но тут же смолк.
— Значит, так, — объявил Харальд, когда уже можно было различить, как поблескивают шлемы сидящих в лодке — люди Гудрема, пока гребли, успели натянуть кольчуги и прочее. — Заговаривайте им зубы. Начинайте, когда упадет первый. Постарайтесь, чтобы было поменьше воплей. И еще — двое из них мне нужны живыми.
Он протянул руку, нащупывая сброшенный пояс, выдернул из ножен кинжал. Качнулся назад, перегибаясь через борт лодки — и без всплеска ушел в воду.
На его место, к кормилу, тут же сел Кетиль.
Лодки сблизились, закачавшись на волнах в тридцати шагах друг от друга.
— Кто такие? — зычно крикнул кто-то из людей Гудрема.
— Идем с Хрисмюра, — тут же отозвался Бъерн. — Думали наняться к вашему конунгу… он как, берет людей?
Харальд, державшийся за борт, дальше слушать не стал. Набрал в грудь побольше воздуха и ушел в темную глубину, которой не касались красные отблески заката, уже разгоравшегося над морем.
Вынырнул он не слишком удачно — не у кормы чужой лодки, а в нескольких шагах от нее. Ему повезло, потому что люди Гудрема оказались слишком заняты разговором, чтобы смотреть на воду. Харальд торопливо вдохнул воздух, снова нырнул.
На этот раз он всплыл из глубины именно там, где хотел — у кормы, над которой виднелась спина одного из викингов Гудрема. Ухватился одной рукой о планширь, рванулся вверх…
Лезвие кинжала перерезало шею над кольчугой, сидевших впереди обрызгало кровью.
Сивард, один из людей Харальда, стоявший на носу, первым увидел, что все началось. И, выхватив из-под ног копье, швырнул в говорившего с Бъерном.
Тот закричал, заваливаясь вперед. Ушел в воду, унося с собой копье Сиварда.
Ларс и Кетиль спрыгнули с лодки парой тюленей. Харальд уже был среди людей Гудрема…
Когда все кончилось, оказалось, что ему удалось сохранить даже трех человек. Правда, двое из них стонали, прижимая руки к животам. Из-под пальцев текла кровь, сейчас, на закате — почти черная. Третий валялся оглушенный.
Соль моря и пряный запах крови. Перед глазами у Харальда все плыло.
— Я тут слышал… — заявил он громко, перешагивая через лавку для гребцов и наклоняясь к раненому, лежавшему ближе всех.
Потом глубоко вздохнул, отгоняя красноватый туман, застилавший глаза — и продолжил:
— Что ваш конунг, Гудрем, приносит теперь жертвы Емунгарду. Не хочешь мне об этом рассказать?
Раненый, привалясь к борту лодки, выдавил еще один стон. Прохрипел, скаля зубы и коротко втягивая воздух:
— Я ничего не скажу… мне все равно не жить. Убивай, чего ждешь?
— Хочешь легко уйти? — бросил Харальд, усаживаясь перед ним на лавку. — Знаешь, кто я?
— Зверь, — вытолкнули губы раненого. — Берсерк, который не совсем берсерк…
Харальд кивнул.
— Значит, узнал. Я тут подумал — вот уже и Гудрем приносит жертвы моему отцу. А я, его сын, так ни разу и не почтил своего родителя. Нехорошо.
Викинг молчал, глядя на него с ужасом.
Пытать бы его, подумал Харальд. Но времени нет, вот-вот могла появиться вторая лодка.
Он кивнул Бъерну и Ларсу, стоявшим у мачты, указал тычком руки на оглушенного. Те сразу же ухватились за воина, валявшегося со спутанными руками. С азартом перевесили его через борт, макнули головой в воду, придерживая за пояс. Вытащили, похлестали по щекам…