— Мама, зачем мне эта награда? — неожиданно почти оглушил присутствующих неприятный голос брюнетки, которая яростно топала ножкой, со злостью уставившись на женщину в платье явно из бутика. — Объясни мне, почему я должна каждый день заниматься этой отвратительной музыкой. Играть на вонючем пианино. Лучше бы вы меня на вокал отправили. Классическая музыка сейчас — это полный отстойник. А сегодня я могла бы с подружками пойти на дискотеку, а вместо этого торчу здесь, в этом вонючем и нищем зале. Мне не нужно это первое место.
Девочка даже раскраснелась, нервно поправляя кудряшки.
Мама, вместо того, чтобы рассердиться, неожиданно засюсюкала: протянув наманикюренную лапку с акриловыми ногтями, разрисованными какими-то ужасными узорами, дотронулась до щеки дочки.
Та выглядела надутой, обиженной и капризной.
— Ну, почему мой милый медвежонок сердится? Папочка дал денежку, чтобы наша красавица выиграла. Ты же хочешь порадовать бабушку, которая в своем загородном клубе будет хвастаться твоей победой. Надо же потешить старушку. Ну, дорогая, не сердись — мы купим тебе машинку, тот самый серебристый "Порше", который так понравился тебе в магазинчике.
— Ага, знаю я тебя. Купишь мне авто, только когда мне шестнадцать стукнет. И мне придется два года ждать, — еще больше надулась девчонка, отвернувшись от матери и скрестив руки на груди. — И вообще, возьму — и уйду.
— Котик, рыбка ты моя. Мы купим тебе машинку сейчас, пусть постоит в гараже — она же все равно будет твоей, — продолжила уговоры женщина, умоляюще глядя на разбалованное чадо. — Потерпи еще немножко, мой медвежоночек, конкурс сейчас начнется и быстро закончится. К тому же ты все равно первой выступаешь. Да и все равно будет выступать только десять человек.
— Ладно, но если мне станет скучно — я сразу уйду, так и знай, — с видом величайшей милости отозвалась девочка.
— Спасибо, персик мой. Я сейчас позвоню папочке и скажу, чтобы он купил милой Вике машинку, — и женщина отошла, схватившись за беленький айфончик в стразах.
Лиза сидела оглушенная, пытаясь не верить услышанному.
"Они врут, они все врут. Так не бывает. Выиграю я", — твердила она про себя, словно мантру, сжимая пальчики в кулаки.
Когда Вика замолчала, принявшись за какую-то игру на собственном розовеньком айфончике в розовеньких же стразиках, Лиза услышала диалог блондинки с матерью.
— Как ты могла. Как ты посмела купить мне второе место. Оно мне не нужно, — почти орала хорошенькая блондинка, сразу же перестав быть таковой. Мать с громадной силиконовой грудью и накаченными силиконом губищами, жалобно хлопала глазками.
— Дорогуша, мне не хватило баблишка на первое место. Мы такую сумму не можем потянуть, — оправдывалась женщина. — Но ведь второе место — это тоже хорошо, правда ведь? — она искательно заглядывала в глаза распоясавшейся дочери.
Та раздраженно фыркнула и зашипела, как дикая кошка.
— Конечно, может для какой-нибудь убогой деревенщины даже второе место — это подарок, но мне нужно первое. Иначе вообще не надо было участвовать в этом конкурсе. И вообще, зачем ты меня засунула в эту галимую музыкальную школу, где меня еле терпят, да и то, из-за твоих денег. У меня же совершенно нет музыкального таланта, да и музыку я написала для этого конкурса из серии: "что попало шоу".
— Да кто ее будет слушать, твою музыку, — взметнулась в воздух ухоженная ручка с брильянтовым браслетом.
Лиза постаралась погрузиться в собственную мантру, но ей становилось все хуже и хуже.
Да и выступать она должна была последней, судя по программке, которую им вручили при входе в зал.
Ни разу Лиза не испытывала такого унижения, когда выходила на сцену под яростным светом софитов и под аккомпанемент грубых смешков из зала. Да, она знала, что выглядит просто отвратительно — особенно по сравнению с красиво одетыми финалистками.
Но постаравшись сохранить на лице ледяное выражение Снежной королевы, она с гордым видом уселась за пианино, разложила ноты и дождалась сигнала.
И полилась музыка, полная тайной агрессии страсти и жажды уничтожения всего живого. Мелодия словно поглощала зал, пожирая его. Будто в запертом помещении начался пожар.
Лиза полностью погрузилась в созданный ею же мир — и отключилась от реальности, испытав почти такое же ощущение, как во время приступов, но теперь уже буря бушевала не за окном, а внутри нее.
После окончания конкурса, чувствуя, как дрожат руки, она снова оказалась в том самом зале. Зрители почти все уже разошлись — шоу окончилось. Вездесущие камеры тоже исчезли, вместе с операторами и репортерами "культурных" каналов.
Победители разбирались с призами.
Первые два призовых места заняли брюнетка и блондинка. Им выдали довольно уродливые кубки — золотистый и серебристый. Мажорный мальчик, занявший третье место, заполучил кубок из стекла. Все же остальные получили одинаковые, штампованные грамоты, которые совершенно ничего не означали, только подтверждали факт участия в конкурсе.
Оказавшись настолько близко к победительнице, Лиза готова была вцепиться ей в горло и убить, такая ярость переполняла ее.
"Все равно меня ждет мерзкая участь. Уж лучше в тюрьму", — мелькнуло в голове. Лиза уже сделала первый шаг к девчонке, которая с раздражением кричала в мобильный: "Где же ты, мама? Конкурс уже закончился, куда ты ушла? Я хочу домой", когда ее почти оттолкнула блондинка, со злостью шагнувшая к победительнице.
— Ах ты, дрянь, — заорала она, набрасываясь на соперницу. — Ты просто бездарное убоище.
С этими воплями она накинулась на нее и начала царапаться и дергать за волосы.
Подскочившие матери разняли девочек и, поливая друг друга трехэтажным матом, кинулись к выходу. По пути блондинка швырнула в брюнетку свой кубок. Мать блондинистой стервочки кинулась поднимать приз, а затем рванулась за убежавшей от нее дочерью.
Лиза ощутила слабость и куда-то пошла, заблудившись в коридорах. Отстранено понимая, что оказалась где-то за сценой. Она видела изнутри черный бархат занавеса и какие-то приспособления, висевшие над головой, а по полу вились черные провода.
Неожиданно она оказалась перед приоткрытой дверью — и машинально заглянула внутрь. И с удивлением обнаружила членов жури, которые курили длинные, богемные сигаретки, сидя за маленьким столиком, где была кое-какая закуска и выпивка.
— Да, жаль, что не выиграла эта Лиза из детского дома, — задумчиво произнес какой-то бородатый, явно спивающийся мужчина.
— Да уж, это действительно трагедия, — уныло произнесла полная женщина со слишком яркими губами. — За все существование конкурса Лиза оказалась наиболее талантливой исполнительницей собственной музыки. Помните, как после каждого конкурса мы плевались, жаловались, что талантливых деток совсем не осталось?
— Вы ошибаетесь, — тихо произнес еще один мужчина, худой, словно вобла. — Она не просто талантлива — она гениальна. Может, кто-нибудь ее и заметит после конкурса? Все-таки наше мероприятие снимали различные телеканалы, — с робкой надеждой добавил он.
— Ага, как же, — цинично отозвался толстяк нахального вида. — В нашей стране без денег ты никому не интересен. Тем более, приютская нищенка.
Лиза постаралась как можно тише отойти от двери и кинулась наружу, задыхаясь.
Хотя она была бы даже рада, если бы у нее прямо сейчас разорвалось сердце.
Все ее надежды оказались погребены. Ей безумно хотелось вернуться туда, где спивались эти "великие знатоки современной музыки" — и поубивать их. Зверски порезать ножиком на куски.
Лиза ощутила, как тело начинает трясти, а из глаз текут слезы. Она прислонилась спиной к стене и тяжело задышала.
ГЛАВА 3.
Через какое-то время девочка уже могла осознавать реальность. Она заметила стоявшую невдалеке Зою Вадимовну. Лиза с раздражением отметила, вытирая слезы дрожащими пальцами, что женщина что-то взахлеб говорит мужчине и женщине. Девочка лишь равнодушно прошлась по ним взглядами, даже не осознав, как они выглядят.
Перед глазами словно зависла туманная пелена, а звуки казались отдаленными, замедленными.
Будто она снова медленно выбиралась из темных вод очередного приступа. Только гроза на этот раз прошла не снаружи, а отгремела внутри, чуть не разорвав хрупкое тельце.
Лиза бессмысленно хлопала глазами, как только что проснувшийся ребенок. Слезы перестали течь, высохли на щеках. Всхлипнув напоследок, Лиза медленно направилась в сторону учительницы.
На нее накатило безразличие, сердце сдавила усталость. Хотелось найти спокойное, безлюдное место, чтобы остаться там… И умереть.
Хотя кто ей даст спокойно сдохнуть?
Обязательно слетится стая мерзких коршунов, которые будут измываться над ней до ее последнего вздоха.
Тряхнув головой, пригладив ладонями немного растрепавшиеся пышные волосы, Лиза уже открыла рот, чтобы обратиться к учительнице, попросить увезти ее отсюда. Немедленно.
— О, Лизочка, вот и ты, — фальшиво-бодрым голоском просюсюкала женщина, сахарно улыбаясь мужчине и женщине, продолжавшим маячить рядом. — Познакомься, дорогая, это Дженифер и Стив Армстронги. Они из Великобритании, очень любят современную музыку и ради этого приехали на этот конкурс. Я только что им сказала, что ты не только отлично умеешь играть на пианино, но и прекрасно владеешь двумя иностранными языками.
— О, да, нам с женой очень сильно понравилось твое выступление, — чопорным, но приветливым голосом произнес мужчина с небольшим брюшком на чистейшем английском языке.
Он показался Лизе настолько огромным, что она вынуждена была задрать голову, чтобы смотреть ему в лицо. Выглядел он настоящим здоровяком, явно фанатом здорового образа жизни. Безукоризненный серый костюм с темно-серым галстуком и белоснежной рубашкой отлично сидел на нем, как и должна выглядеть каждая дорогая вещь, сделанная на заказ.
Женщина, стоявшая рядом, бледно улыбалась, доброжелательно-равнодушно поглядывая на девочку. Это была настоящая гламурная блондинка: довольно неплохо сохранившаяся, в прошлом красотка, но сейчас уже сильно сдавшая свои позиции, в дорогом, кокетливого вида платьице, которое больше бы подошло молоденькой девушке. Красное, с открытой спиной и очень скромной длиной. Шикарные туфли на высоких каблуках, массивные золотые украшения с рубинами и брильянтами завершали образ.
Она протянула руку с длинными ногтями и неловко погладила Лизу по щеке со словами: — Какая хорошая девочка.
— Ты — настоящий талант. Ты просто гениальная, — продолжал сыпать восторженными комплиментами мужчина, ласково улыбаясь ей и блестя темными глазами.
Лиза почему-то обратила внимание, что его макушка уже начала сверкать лысиной, отчего сытые щечки явно очень богатого мужчины показались ей похожими на полушария задницы.
Девочка нервно усмехнулась, с трудом вспомнив вежливые слова, сильно удивив английскую пару безукоризненным знанием английского языка.
Зоя стояла рядом с удовлетворенным видом гордого собой преподавателя.
— Лиза моя лучшая ученица, — с восторженным видом заметила она, улыбнувшись и поглядывая на подопечную. — Она сама сочиняет музыку — вы сегодня слышали несколько ее композиций. К тому же Лиза знает не только английский, но и французский. У нее великолепное произношение. Да к тому же она красавица, каких мало. Да еще и здоровенькая на диво. К тому же, милый ребенок, воспитанная, тактичная, умная, — продолжала восхвалять Зоя свою ученицу.
Лиза заставляла себя улыбаться — словно кто-то изнутри насильно раздвигал губы. В голове по-прежнему слышался отдаленный шум океана. Словно она приложила к уху большую раковину и вслушивалась в звук умирающих на берегу волн.
Ей нравилось это состояние прострации, она понимала, что потом, когда понимание ужасной реальности навалится на нее — ей останется только сойти с ума.
— Что ж, нам пора — адрес нашего приюта и контакты директора я вам сообщила. Если надумаете, то приходите к нам. Лиза будет вас ждать, — щебетала Зоя Вадимовна, беря девочку за руку. — До свидания, мы были очень рады знакомству с настоящими ценителями музыки. Остальные, боюсь, не смогли оценить нас по достоинству.
Задрав нос, женщина повлекла Лизу к выходу.
Та вяло шагала, уже забыв про странную семейную пару.
Ей было, мягко говоря, совершенно не до них.
— Хочешь, я куплю тебе мороженое? — Зоя Вадимовна горела желанием хоть чем-то ее утешить, поглядывая на словно оледеневшие личико девочки. Та казалась безжизненным лунатиком, роботом, куклой, марионеткой, которую она дергала за ниточки, заставляя менять положение тела.
Они оказались в парке Дворца, где находилось несколько киосков с различными закусками.
Лиза равнодушно кивнула.
Тотчас же женщина подошла к окошку и купила две порции мороженого в шоколаде.
Они сели на удобную скамейку.
В парке было спокойно и красиво: высокие, хоть и редкие деревья, скамейки, на которых в основном отдыхали детки из кружков, либо вездесущие матери с младенцами в колясочках.
Даже невиданное в стенах детдома лакомство не смогло подарить розовым губам даже легкой улыбки. Девочка молча и методично облизывала его, глядя вдаль.
— Меня ведь никогда не удочерят, правда? — неожиданно обратилась она к женщине.
Та вздрогнула.
— Почему ты так решила? — нерешительно поинтересовалась она, ежась от пронзительного взгляда Лизы.
— Я слишком старая, — криво усмехнулась девочка. — Я потеряла свой шанс. Он был один. Если б меня взяли, когда я была совсем крошкой… Никому не нужны взрослые дети, — уверенно заявила она.
Ее плечи поникли:
— А скоро меня выгонят на улицу — и я умру ужасной смертью. От голода, от жажды, от какой-то болезни. Или меня кто-нибудь прикончит.
Девочка помолчала, опустив черные ресницы, подчеркивающие почти прозрачную кожу:
— Если меня выгонят — я убью себя сама.
— Перестань, все будет хорошо, я тебе обещаю, — бессвязно забормотала женщина. Она так расчувствовалась, что готова была и сама заплакать.
— Вам-то какое дело? — неожиданно огрызнулась Лиза, отворачиваясь и выбрасывая бумажку в урну. — У вас есть своя квартира. И еда в холодильнике. А у меня нет ничего. Даже мой гроб будет отвратительным… — она резко встала.
— Что ж, нам пора, — глянув на часы, заметила учительница, не зная, как ее утешить. В этом она была не сильна. — Директор, поди, нас заждался.
На лице Лизы появилась непередаваемая усмешка — горькая, злобная, ироническая: — О, да. Вы даже не представляете, КАК.
* * *
Возвращение было тоскливым.
Она не любила врать по пустякам, к тому же знала, что про ее проигрыш скоро все и так узнают. Поэтому честно сказала, что не выиграла, постаравшись не вдаваться в подробности.
Слухи моментально разлетелись по всему детскому дому.
Почти все — от нянь до других детдомовцев — узнали про ее проигрыш и спешили поиздеваться.
И камень на душе становился все больше и больше, тяжелее и тяжелее, пригибая ее гордость к земле, что оказалось ужаснее любой физической боли.
"Вообразила тут из себя великую пианистку" — открыто радовались ее проигрышу пожилые няньки. "Надо знать свое место. А твое место — на улице".
Для Лизы было делом чести "держать лицо", делать вид, что ей абсолютно все равно, что над ней глумятся. И это оказалось намного тяжелее, чем даже тот грязный минет в кустах. Тогда их было только двое, сейчас же над ней издавалось, как минимум, человек сто.
— О, наша победительница пришла, — фыркнула Леся, когда девочка переступила порог женской спальни. Огромная комната с многочисленными кроватями, затерянными в полумраке, словно в атмосфере фильма ужасов, стала словно бы темнее и опаснее.
Саша и Инга дружно заржали. Вокруг них столпились все остальные девчонки, дружно смеясь по малейшему знаку этих стерв.
— А вы знаете, как именно эта дрянь попала на конкурс? — продолжала она, активно гримасничая. — Она с грязным мужиком, почти бомжом, трахалась. Стояла на четвереньках, он парил ее в задницу, а она визжала, как свинья, на всю улицу. А потом она сосала его грязный член.