Внезапно принц сделал шаг вперёд и выхватил из рук Джафара его посох. Визирь возмущённо вскрикнул, а Жасмин заметила, что глаза змеи на набалдашнике будто бы горели красным огнём. Как только хозяин выпустил посох из рук, глаза потухли. А отец, похоже, вернулся к жизни.
– Что... что здесь происходит? – спросил он растерянно.
Принцессе и самой хотелось бы это знать. Она бы не поверила, если бы своими глазами этого не видела, но Джафару каким-то образом удалось поработить её отца.
– Он вас околдовал, – объяснил принц Али и поднял жезл. Осторожно, будто в любой момент змея могла ожить и броситься на них, он передал посох султану. – Это ему нужен ваш трон.
Султан прищурился и посмотрел на скипетр. Потом снова на Джафара. Тот стал медленно отступать к выходу.
– Мой самый доверенный советник, – сказал правитель голосом, полным негодования. Он швырнул жезл на пол и дал знак Хакиму. – Заприте его в темнице!
Охрана двинулась на Джафара. Визирь переводил взгляд с вооружённых мужчин на дверь и обратно. Потом покачал головой.
– О, я так не думаю, – заявил он и, прежде чем кто-либо успел его остановить, достал что-то из кармана. Зал заволокло дымом. Когда он рассеялся, визиря уже не было.
– Найти его, – приказал стражникам султан. Когда те вышли из залы, он обратился к Али.
– Я должен извиниться за то, как с вами обошлись, – искренне проговорил правитель. – Ваша честность больше никогда не будет поставлена под сомнение в Аграбе.
Жасмин взглянула на Али. Щёки его зарделись от смущения. Этот человек не боялся летать на ковре или бродить по улицам неизвестного города, но был так; тронут добротой и уважением, которые теперь выказывал ему её отец. От этого он становился ещё очаровательнее, подумала девушка и сама покраснела.
Султан продолжал:
– Более благородного и искреннего юноши я ещё не встречал. Я счёл бы за честь назвать тебя своим сыном, если кое-кто этого пожелает.
Жасмин покраснела ещё сильнее и поймала взгляд принца. Она не могла не заметить, что, хотя ему только что дали разрешение жениться на ней, он не выглядел счастливым. Напротив, казалось, это причинило ему... боль?
* * *
Аладдину и вправду было больно. Не физически, хоть ушибы от кулаков стражников, падения с высоты в воду и отчаянной борьбы с верёвками давали о себе знать. Но он и не чувствовал их в сравнении с муками, которые испытал, когда до него дошёл смысл слов султана. Теперь он полностью, навсегда, беспросветно запутался в паутине лжи.
Он пожал руку султану и дежурно стиснул ладонь Жасмин, будто его телом управлял кто-то другой. Когда и отец, и дочь обращались к нему, до него доносились лишь пустые звуки, в ушах стучала кровь, заглушая всё остальное. Наконец попрощавшись с ними и отправившись в свои покои, он почувствовал себя совершенно измученным.
Джинн, казалось, тоже был расстроен.
– Не могу поверить, что ты ей во всём не признался! – проговорил он.
Аладдин изумлённо уставился на него. Джинн, это серьёзно? Разве его не было в зале?
– Султан только что сказал, какой я честный и благородный... – Закончить он не смог, осознав всю горькую иронию ситуации.
Джинн пожал плечами.
– Ты не станешь ни честнее, ни благороднее, если будешь с этим тянуть.
Аладдин сделал глубокий вдох. Волшебник был прав. В дальнейшем расхлёбывать кашу легче не станет. Ложь будет расти, словно снежный ком. Чем скорее он распутает этот клубок, тем лучше. Но он не был готов признаться ей. По крайней мере пока.
– А когда? – спросил Джинн, услышав, что Аладдин намерен подождать.
– Когда придёт время, – ответил тот.
Джинн прищурился. Под его взглядом Аладдин нервно переступил с ноги на ногу. Маг был не дурак. Он прожил сотни лет, знал, когда человек обманывает. Аладдин врал не только Жасмин и её отцу, но и себе самому. Врал во всём.
– Просто они все считают меня... – начал было он.
– Тем, кем ты не являешься на самом деле, – закончил за него Джинн. Он покачал головой, в глазах читалось разочарование. – Некоторые люди называют это ложью. Я начинаю думать, что ты вообще не собираешься открывать им правду.
Аладдин хотел было возразить, но слов не нашлось.
Джинн качал головой.
– Судя по всему, и то, что ты говорил тогда в пустыне, – сказал он, – что «своим третьим желанием я освобожу тебя» – это тоже ложь. – Он не обратил внимания на слабые протесты Аладдина Подняв руку, волшебник заставил юношу замолчать. – Помнишь, я говорил, что меня вызывают люди определённого типа? Помешанные на деньгах и власти.
Аладдин кивнул.
– Вот в чём проблема этих людей. Им всегда мало, потому что они неспособны почувствовать удовлетворение. Им вечно чего-то недостаёт, в основном порядочности. Когда я увидел тебя, то решил, что тебя отправил в пещеру добывать лампу кто-то другой – настолько ты был не похож на моих обычных хозяев. А сейчас я вижу, что и ты сам становишься таким же.
Эти слова ударили Аладдина, как пощёчина. Неужели Джинн прав? Он действительно становится таким? Он не хотел никому причинять вреда, и меньше всего Жасмин или Джинну. Но они не знали, каково это – быть им, Аладдином. Не знали, какой была его жизнь. В нём потихонечку начал закипать гнев, вытесняя чувство вины. Со стороны Джинна нечестно было судить его. Тот едва его знал! Какое право он имел вот так вот сидеть и оценивать поведение Аладдина, когда сам был волшебным существом с неограниченными возможностями? Он вообще, наверное, никогда не знал, каково это – любить человека, с которым никогда не сможешь быть вместе, или голодать, если не украдёшь. Гнев прорвался наружу, и Аладдин вспылил:
– Ты не понимаешь! Люди вроде меня никогда ничего не получают, если не притворяются.
– Может, это ты не понимаешь, – отрезал Джинн, – чем больше ты получишь, притворяясь, тем меньше у тебя на самом деле останется. – Он сделал паузу, надеясь заметить искру осознания в глазах Аладдина, но тот даже не смотрел на него. – Знаешь, за все десять тысяч лет я ни разу не назвал хозяина другом. Ради тебя я нарушил правила. Спас тебе жизнь. И ради чего? – Разочарованно покачав головой, Джинн, превратившись в струйку дыма, исчез в лампе.
– Эй! – Аладдин поднял лампу и прокричал в неё. – Я ещё не закончил говорить с тобой! – Но Джинн оставался внутри и молчал как убитый. Молодой человек со злостью убрал лампу в сумку. Надо было срочно куда-то выйти. Ему казалось, что комнаты давят на него. Он посмотрел на Абу и на Ковёр и махнул им. – Пошли, – скомандовал он.
К его удивлению, Ковёр не сдвинулся с места. Вместо этого он отвернулся в другую сторону. Абу просто стоял, глядя на него большими грустными глазами. Было ясно, что ни тому, ни другому его поведение удовольствия не доставило. Аладдин прожёг взглядом Абу. «Предатель», – подумал юноша и, повернувшись спиной, вышел из комнаты. Он и без них обойдётся. Никто ему не нужен. Надо просто выбраться отсюда. И как можно скорее.
Он сделал всего несколько шагов, когда услышал за спиной бормотание обезьянки. Подождав, не оборачиваясь, он почувствовал, как друг вспрыгнул ему на плечо. Ну что ж, по крайней мере он не совсем один. Они вместе покинули дворец и направились в город.
Прошло всего несколько дней, но улицы показались Аладдину совершенно чужими. Идя по переулку, он обратил внимание, какой город грязный по сравнению с дворцом. Воздух здесь был наполнен запахом отбросов, а в дворцовом саду – ароматом цветов. Он не мог вернуться ко всему этому. Просто не мог. Не после того, как познал вкус другой жизни.
– За кого он себя принимает? – на ходу обратился Аладдин к Абу. Уход из дворцовых покоев как-то не очень помог забыть ссору с Джинном. – Он должен мне служить, правда же? – Размашисто шагая вперёд, он не обратил внимания на старика с протянутой рукой, который вышел из тени в надежде получить подаяние. Аладдин заметил нищего, только когда столкнулся с ним и грубо отпихнул. – Смотри, куда идёшь! – бросил он и пошёл дальше, даже не оглянувшись. – Я такой же, каким был всегда. В душе. Правильно? – обратился он за подтверждением к Абу. Обезьянка не пищала и не бормотала. Просто отвела глаза и смотрела в землю.
Аладдин ахнул. Может быть, Джинн всё же прав? Может быть, он на самом деле изменился? И судя по всему, не в лучшую сторону. Юноша глубоко вздохнул. Похоже, он должен извиниться перед другом. И всё-таки открыть правду Жасмин.
ГЛАВА 18
Джинн злился. Так сильно он не злился уже девять тысяч лет. Тогда хозяин заставил его оторвать щенка от матери, чем очень рассердил волшебника. Но то давнее происшествие не шло ни в какое сравнение с поведением Аладдина. Только подумать, он ведь искренне поверил, что парень чем-то отличается от сотни других владельцев лампы. Что он добрый. Джинн ведь действительно хотел помочь хитрому воришке.
Ну что же, вот и остался в дураках.
Лампу с силой потёрли, и Джинн приготовился высказать Аладдину всё, что о нём думает. Однако, выбравшись из лампы, он с удивлением обнаружил, что вызвал его совсем другой человек. Им оказался Джафар.
– О нет... – пробормотал Джинн, которому вовсе не по душе был такой поворот событий.
* * *
Визирь, одетый как нищий, которого грубо оттолкнул Аладдин, с недоброй улыбкой отбросил капюшон. Украсть у Аладдина лампу оказалось на удивление просто. Теперь посмотрим, кто тут главный.
– Думаю, ты знаешь, как следует ко мне обращаться, – сказал он Джинну.
Тот вздохнул. Вот это было ему прекрасно знакомо.
– О великий, тот, кто вызвал меня, – произнёс он, неохотно возвращаясь к своей обычной роли. – О ужасный, кто повелевает мной...
Джафар жадно потирал руки, а Джинн бросил взгляд в сторону дворца. Аладдин разозлил его, но сейчас он сделал бы что угодно, лишь бы вновь увидеть лицо паренька вместо физиономии этого типа. Тогда бы он, по крайней мере, знал, чего ждать. Джафар был непредсказуем. Хотя в целом было несложно предположить, что ничего хорошего он не пожелает.
* * *
Свет утреннего солнца струился сквозь занавески, отчего золотые нити, которыми они были прошиты, поблёскивали. Ткань колыхал тёплый ветерок, приносивший с собой ароматы сада и мирное пение птиц. Но, несмотря на столь идиллический момент, вид у Жасмин был угрюмый, а мысли невесёлые.
Глядя на принцессу, нахмурилась и Далиа. Жасмин должна была быть на седьмом небе. Султан дал разрешение выйти замуж за принца Али. Он практически попросил об этом принца. После их чудесной прогулки на ковре Жасмин разве что не летала от счастья. Почему же теперь она так печальна?
– Что с тобой? – спросила Далиа и скептически улыбнулась. – Неужели дело в том, что ты нашла человека своей мечты и теперь жизнь слишком идеальна?
Без пяти минут невеста посмотрела на Далию и изобразила жалкое подобие улыбки.
– Знаю, я должна радоваться, – призналась принцесса, – он чудесный человек, и мне надо просто признать, что папа никогда не будет воспринимать меня всерьёз и не позволит править. Но я не могу с этим смириться. Понимаешь? – Её голос замер.
Далиа покачала головой.
– Нет, но я всё равно тебя люблю.
Жасмин вздохнула. Она знала, что ведёт себя упрямо. Несправедливо и даже немного жестоко жаловаться Далии, у которой в жизни несравнимо меньше возможностей и свободы. В целом ситуация могла сложиться намного хуже. Если бы не объявился принц Али, она вполне могла бы оказаться женой принца Андерса и жить в Сконланде. Теперь же у неё был шанс выйти замуж по любви, по крайней мере она чувствовала, что начинает любить Али. Вдруг ей в голову пришла мысль, дававшая ей пусть призрачную, но надежду. Девушка знала, что Али тоже любит её. И он сказал, что, по его мнению, в ней есть всё, что нужно хорошему правителю... А что, если принц позволит ей быть не просто его женой? Может быть, ну вдруг, он разрешит ей помогать ему править?
Взбодрившись, Жасмин повернулась к шкафу. Пора было наряжаться и приветствовать новый день. Ей предстоит встреча с будущим мужем, нужно составить множество планов. И она не до-, пустит, чтобы что-то ей помешало...
Вдруг издалека раздался грохот. Бросив взгляд на Далию, смотревшую на неё большими испуганными глазами, Жасмин кинулась прочь из комнаты.
* * *
Пока принцесса размышляла о жизни, Джафар строил совсем другие планы. Этот день должен будет стать днём его долгожданного триумфа. Подчинить себе Аграбу и вместе с ней весь мир, если получится. Развалившись на троне султана в большом зале, он рассеянно перекидывал лампу из руки в руку. Сиденье было жёстким и неудобным. Первое, что стоит сделать, – это обзавестись новым троном. Пошикарнее и помягче. Самозванец ленивым жестом вытянул ногу и свалил большую металлическую вазу. Она с грохотом упала на пол.
Звук разлетелся по дворцу, будто сигнал тревоги. Сразу же Джафар услышал шаги за дверью. Он довольно улыбнулся, откинулся назад и стал ждать. Через несколько секунд двери распахнулись, и в зал вбежали султан и Хаким. За ними по пятам следовали Жасмин, Далиа и Раджа.
– Джафар! – Султан побагровел от гнева, увидев, что бывший визирь сидит на его троне. – Тебе надо было покинуть Аграбу, пока у тебя была такая возможность. – За спиной правителя показались стражники, которые вскоре заполнили зал и перекрыли все выходы. Но, к удивлению султана, Джафар не выказывал признаков беспокойства. Напротив, он выглядел прямо-таки нахально довольным.
– С чего бы мне покидать город, который теперь принадлежит мне? – спросил он и поднял перед собой предмет, похожий на старую медную лампу.
Жасмин прищурилась. Раджа зарычал и подошёл поближе к ней.
– Для тебя всё кончено, Джафар, – сказал султан, не обращая внимания на слова бывшего советника.
Визирь покачал головой.
– Нет, приятель, это для тебя всё кончено, – возразил он. С этими словами советник встал на ноги и посмотрел на султана сверху вниз. – Я достаточно долго терпел твоё бесхребетное ничтожество. – Подняв лампу, он потёр её.
Из горлышка повалил синеватый дым. Шерсть Раджи, стоявшего рядом с Жасмин, встала дыбом. Принцесса почувствовала, как сердце у неё ушло в пятки, и бессознательно отступила на шаг. Когда дым наконец рассеялся, в воздухе рядом с Джа- фаром возникло громадное существо, словно сотканное из клубов синего дыма. Почему-то великан показался знакомым. Принцесса, разумеется, слышала легенды про могущественных волшебников, но до сего дня не верила в них.
– Джинн, – ухмыльнулся Джафар, – моим первым желанием будет стать правителем Аграбы.
– Что?! – воскликнул султан.
Но было слишком поздно. Пленник лампы с удручённым видом поднял огромные синие ручищи, воздух наполнился громами и молниями, и Джафар волшебным образом преобразился в султана. В тот же миг стал меняться и дворец. Богатые украшения исчезли. Змеи и скорпионы покрыли стены и колонны, которые из золотых сделались чёрными. То, что было красивым, стало уродливым. Горло у Жасмин перехватило, глаза защипало от слёз при виде того, что стало с её родным домом.
– Хаким! – крикнул султан главе стражников.
Но султан больше не был султаном. А стражники – его стражниками. Они подчинялись Джафару. Поэтому, когда бывший визирь приказал начать собирать армию и готовиться к вторжению в Ширабад, они беспрекословно подчинились, развернулись и направились к выходу.
Жасмин поражённо смотрела на них, и страх в её душе сменился яростью.
– Так нельзя! – крикнула она, выступая вперёд. Джафар посмотрел на неё, будто только что заметил. Он приподнял бровь, а девушка продолжала: – Моя мать... Они наши союзники!
– Я уже достаточно наслушался тебя, принцесса, – произнёс новый правитель, когда она задохнулась, не в силах продолжить. – Пора бы тебе заняться тем, чем давно следовало, – помолчать. – Он повернулся к оставшимся стражникам и приказал: – Уведите её.
Сильные пальцы сомкнулись на плече Жасмин, но она стала яростно сопротивляться. Ей вспомнилось, как её схватили тогда на рынке. Но в этот раз никто не явился ей на помощь. Пока принцессу тащили из зала, она бросила взгляд через плечо на отца. За его спиной стоял Джафар в ниспадающем одеянии султана. На лице злодея застыло ликование.