И вот он стоит в ожидании девушки, которой, кстати, в его отсутствие стукнуло восемнадцать, у входа в МГИМО и не может поверить, что он — Ник Заревский — собирается сделать ей предложение. Да, именно так. Не ждать, когда Кривой лапищами своих телохранителей отволочет его к алтарю, а прийти туда самостоятельно, ведя под руку ту, перед которой виноват не меньше, чем перед Ябне.
Он даже купил кольцо и сейчас нервно сжимал коробочку с ним в кармане куртки. Пусть всё будет красиво как в сказке хотя бы для одного человека.
Вдруг входные двери института распахнулись и изнутри, как сквозь прорвавшую плотину, хлынул поток, только не воды, а студентов. Среди них внимательный взгляд Ника выхватил и ту, что мечтала стать его женой.
Девушка подошла к Нику, остановилась. Молчит и смотрит дерзко, с вызовом, будто надеется скрыть за этой наигранной бравадой стыд от того, что понимает — он вовсе не по своей воле явился сюда. Ему не по своей воле придётся…
— Привет, — первым нарушил молчание и даже улыбнулся молодой человек. Он протянул руки и сам застегнул куртку Полины до самого горла, ведь настоящая весна со своим теплом доберётся до этих мест ещё не скоро. — Я заказал столик недалеко — приглашаю.
Девушка настороженно кивнула, соглашаясь, и вложила свою маленькую ладошку в тёплую и большую никову, когда тот протянул её со словами:
— Тогда пошли.
Выбранный Ником ресторан не напоминал тихое романтичное место, оказавшись в котором любая девушка мечтала бы получить кольцо. Но и самому герою было отнюдь не до романтики — ему бы не спасовать в самый ответственный момент.
Разделись, уселись, Ник сделал заказ, Полина пыталась убедить его, правда, что вовсе не голодна, но… мужчине было тяжело молчать, нужно было говорить хоть что-то и почему бы не попробовать убедить девчонку в том, что ему не всё равно, голодна она там или нет.
Потом он что-то бормотал про день рождения, который пропустил. Мол, не знал, не приглашали, занят был. Девушка, конечно, не поверила, отводила стыдливо взгляд в сторону, вертела в пальцах бокал с минеральной водой. Но вежливо кивала и даже коротко отвечала, поджимая губки.
И вдруг Ника словно окатило волной: ну вот сидит она перед тобой — такая скромная, милая, нежная. Совсем не похожа на гламурных стервозных дочек и сестёр сильных мира сего. Худенькая, бледненькая, будто совершенно её кожа не знакома с загаром, но не ты ли не так давно ласкал языком каждую голубую прожилку и венку, просвечивающую под её полупрозрачной кожей?
Светло-каштановые волосы Полины сейчас собраны в идеальную гульку — ни волосинки не выбивается из строгой причёски и это так контрастирует с дикими чёрными косами, но… Разве не ты лишь месяц назад распускал своими руками такой же точно пучок и зарывался носом в густые каштановые волны, убеждая наивную девочку, что их аромат сводит тебя с ума?
Свои зелёные с мелкой крошкой горяче-жёлтой осенней листвы глаза она сегодня боится часто и надолго задерживать на твоём лице, всё время поспешно отводит их в сторону, безмолвно продолжая настаивать на принятом ею решении. А, ведь, в самый разгар зимы ты пленился ими, пусть был этот плен мимолётным и несерьёзным, и, пытаясь проникнуть через эти колодцы в глубины никогда не любившего юного сердца, ты хладнокровно и старательно подбирал самые трогательные и искушающие слова и шептал их, и убеждал…
Нику, наверное, должно было бы сердиться на Полину за то, что пришлось оставить лишь в своей памяти образ желанной северной ведьмы, и месяцем ранее он наверняка бы испытывал гамму агрессивных эмоций к девушке, сидящей теперь напротив, но сейчас она не казалась ему виновной ни в чём.
Это он был перед нею виноват, потому что, потакая своим низменным желаниям, забрал невинность тогда ещё несовершеннолетней девушки, не задумываясь о том, какие чувства она к нему испытывает, к чему вообще может его поступок привести. И если она беременна, как утверждает Влад, Ник просто обязан принять на себя ответственность и за неё, и за их будущего ребёнка.
— Я хочу сделать тебе предложение, — в тон своего голоса мужчина, всё же, не смог добавить ни капли теплоты и прозвучала первая фраза довольно сухо, по-деловому, словно он собирался торговаться с ней за свою свободу.
Наверное, именно так и подумала Полина, потому что в один момент подсобралась, напряглась и, взглянув прямо Нику в глаза, приготовилась копировать жёсткую и беспринципную хватку своего дяди, с которой он имел манеру общаться с людьми. Но тут Ник достал заблаговременно и украдкой перепрятанное из куртки кольцо и, открыв маленькую бархатную коробочку, протянул сбитой с толку девушке.
— Мне очень жаль — я узнал о твоей беременности от другого человека, но… Выходи за меня замуж, — наконец мужчине удалось смягчить свой голос так, чтобы его слова звучали искренне. — Я обещаю любить вас, заботиться и… Чёрт, что ещё нужно говорить девушке, чтоб она захотела ответить «Да»?
— Что? Ты сам? Ты…
Ник встал со стула и, приблизившись к Полине, присел перед нею на одно колено. Он взял её тонкую ручку и, не дожидаясь уже ответа, надел на безымянный пальчик кольцо — не вычурное, скромное, как раз такое, какое отразит собою всю нежность и невинность слова невеста.
— Конечно, сам. Поверь, я не хотел бы обидеть тебя своим поведением, своим… Чёрт, как же это сказать? Чтоб ты думала, будто я… Просто ответь мне согласием. Сможешь?
Полина растроганно кивнула, пытаясь удержать слёзы внутри. Но глаза всё равно заблестели, а личико её тронула такая счастливая улыбка, что мужчине показалось в тот момент — он всё правильно делает. Именно так и должно быть.
Скрепить их своеобразную помолвку поцелуем Ник не решился, да и как такового желания сделать это у него не было. Зато напряжение между ними спало, Полина оттаяла, начала улыбаться и смотрела на своего будущего мужа такими влюблёнными глазами, что у того ком подкатывал к горлу — тоски, сожаления… Не по Полине он тосковал.
После обеда Ник вернул Полину к институту, так как там осталось её авто. Когда он помог ей занять своё законное водительское место, на секунду замер, придерживая дверь, а потом с мыслью «была не была» нагнулся к девушке и поцеловал. Прикосновение это к губам невесты не носило отпечатка страсти, желания или предвкушения чего-то большего, что обязательно случится позже. Но оно должно было стать первым кирпичиком их новых взаимоотношений, и обоим хотелось, чтобы дом, основу которого они сейчас закладывали, был прочным, уютным, дарящим покой.
В последующие дни Ник старался выкраивать в своём сумасшедшем графике хотя бы иногда и хотя бы пару часов, чтобы провести их с Полиной, когда она звонила и просила его о встрече.
Девчонка скучала, мечтала и умудрилась уже найти себе свадебное платье. Ник удивился — он вообще всегда думал, что девушкам нужно не менее нескольких месяцев, чтобы сделать этот судьбоносный нелёгкий выбор. Но как только Ник об этом подумал, сразу же и забыл — настолько сильно его голова была занята другими мыслями и делами.
Они с Владом предприняли попытку найти мошенников, которые обещали Нику провести миллионы по скрытым схемам — и обещание честно выполнили, — только схемы были запутаны настолько, что пришлось подключить немало людей, чтоб найти хотя бы следы, хоть какие концы призрачных ниточек, распутав которые можно было бы найти зацепки, чтобы вернуть хоть что-то.
И за всеми этими «надо туда», «надо сюда», «потом то, затем это» Ник не успевал сделать толком и качественно ничего, за что брался. Если он должен был приехать на съёмки к пяти, то появлялся там не ранее половины седьмого, после того, как взбалмошный истеричный режиссёр готов был уйти с площадки, оставив заказчика без клипа.
Если нужно было развлекать требовательных гостей какого-нибудь заносчивого именинника, арендовавшего один из самых дорогих ресторанов, то Ник мог приехать в не менее дорогой, но находящийся на другом конце Москвы.
Другими словами, всё, что раньше, казалось, проходило легко и упорядоченно стараниями Светланы, теперь напоминало зомби-ком, летящий с откоса на огромной скорости и подталкивающий выпирающими конечностями Влада и Ника не туда, куда им было нужно. Мужчины неоднократно успели повздорить за те неполные три недели, что прошли с момента их возвращения, поскольку каждое такое попадание не туда стоило немалых денег. И после последнего такого выяснения кто прав, кто нет, Ник поймал себя на мысли, что скучает по своему церберу Свете. По крайней мере, присутствием своим в его жизни проблем она доставляла меньше, чем отсутствием.
И словно откликнувшись однажды на его молитвы, небо устроило Нику и Свете случайную встречу в одном из огромных моллов столицы. Ник забежал в него, чтобы в его холодильнике завелись хоть какие-нибудь продукты, а Светлана свой решила заполнить основательно.
Она стояла на кассе в огромных — на пол лица — солнцезащитных очках, но мужчина её всё равно узнал. По цвету волос, по шубке, по нижней части овала лица.
— Свет! — поспешил мужчина занять очередь за своей знакомой. — Как же я рад тебя видеть!
— Да? — удивилась женщина, не обрадовавшись, впрочем, нечаянной встрече и не снимая очков. — Не могу сказать того же.
— Да, конечно… — немного смутился Ник. — Но… послушай, мне нужно с тобой серьёзно поговорить. Не убегай, пожалуйста, после оплаты.
— И о чём?
— Почему ты ушла? Даже не представляешь, что у нас теперь происходит — всё катится к чертям!
— Поздравляю, Ник — ты понял, что жизнь и работа не игры в песочнице! — сквозь зубы прошипела Светлана, раскладывая свои покупки по пакетам по мере их продвижения кассиром.
— А вы — Ник Заревский? — вмешалась в их разговор молоденькая девушка-кассир. — А можно у вас попросить автограф? Это сделало бы меня такой счастливой!
— Да… конечно, — чуть раздражённо ответил певец, которому в этот момент было не до влюблённых фанаток — убедить бы Светку вернуться в команду. — Где?
Девушка протянула Нику ручку и непочатый рулон чистой кассовой ленты — ничего более подходящего не нашлось у неё под рукой. Ник черканул скоро пару приятных слов, уточнив имя той, кому они адресовались, Светлана же только хмыкнула насмешливо, наблюдая за его действиями.
— Сам не думал, что когда-нибудь скажу это, но, Свет, нам тебя катастрофически не хватает. Возвращайся, а?
— Нет уж, увольте, — ответила женщина и, подхватив свои пакеты, направилась к выходу.
— Свет! Эй, Свет, не убегай! — крикнул ей вдогонку Ник и, предоставив осчастливленной кассиру самой продвигать ленту с его покупками, сканировать их и упаковывать в бумажный пакет, что она делала с мечтательной улыбкой на губах, кинулся за Светланой.
— Да отстань ты! — рассердилась Света, стряхивая с предплечья руку схватившего её Ника. — Не вернусь я к вам — не хочу!
Тогда Ник, повинуясь какому-то инстинкту, осторожным движением снял с её лица очки. Его взгляду открылось разлитое чёрно-жёлтое пятно, окружавшее глаза женщины, отчего она стыдливо постаралась отвернуться, выхватила у него свой защитный аксессуар и вернула его на место.
— Чёрт! Свет, что это такое? Кто тебя так?
— Какая разница?! — раздражение нарастало, превращаясь в злость, и вылилось, наконец, в долгую обвинительную речь в адрес Ника, Влада и… особенно Влада.
— Ник! — окрикнула кассир своего кумира. — С вас две тысячи сто сорок восемь рублей и шестьдесят четыре копейки.
Попросив Светлану не убегать, он расплатился, подхватил свой пакет, затем забрал гораздо более тяжёлые из рук Светланы и, кивнув ей на выход, продолжил:
— Это Влад? Не могу в это поверить! Но за что?
— Нет, не он. Громилы твоего Велоева. Слушай, отдай мне мои пакеты, и я пошла. Совсем нет настроения.
— Знаешь, у меня его нет тоже. Предлагаю заехать ко мне или к тебе и напиться вдрызг. Как тебе идея?
Светлана усмехнулась — впервые с долей веселья.
— Если не станешь упоминать имя Влада и расскажешь мне, чем закончилось твоё приключение, согласна. Предлагаю ко мне, — и, кивнув на пакеты в руках Ника, добавила: — здесь тутова куча всего, что нужно как можно быстрее спрятать в холодильник.
И они напились, но не вдрызг, а ровно до того состояния, когда взаимные обиды забываются, уступая место непонятно откуда взявшимся любви, уважению и противоречащему внутреннему настрою желанию прийти на помощь нетрезвому собеседнику в его нелёгкой ситуации. Излив друг другу всю горечь, накопившуюся в чувствительных душах, они улеглись спать в квартире Светланы.
Единственным, что утаила Света, несмотря на затуманенное алкоголем сознание, были её чувства к Владу.
А уже утром, ближе к полудню, покидая её дом, Ник сказал:
— Значит, я могу обрадовать Влада твоим возвращением?
Света кивнула. Этой ночью она узнала, что тот пострадал очень сильно, намного сильнее, чем она, в столкновении с верзилами Велоева. Что Влад не может себе простить, что не смог уберечь её от того, что с ней сделал Антон, который, кстати, больше никого не обидит уже никогда, потому что просто не мог представить, что из-за вопроса замужества своей племяшки Велоев пойдёт на такие меры.
Сердце женщины немного оттаяло, появилось сочувствие Владу из-за того, что в схватке с телохранителями политика он был сильно побит, но зловредная женская ревность и обида не покинули Свету окончательно. Они всё ещё крепко держались за какие-то обрывки фраз, воспоминаний, несбыточных надежд, хоть и предоставили возможность править бал более тёплым чувствам.
— Только постарайся донести до него, что я не хочу часто с ним видеться. Можно и вообще — никогда. Все вопросы мы вполне можем решать и обговаривать в телефонном режиме.
— Свет, ну сколько можно? В конце концов, это из-за меня заварилась вся эта каша, и если уж кого ты и должна избегать и ненавидеть, так это меня, — и Ник так умилительно склонил повинно голову и печально-просительно на собеседницу посмотрел, что удержаться от ответной улыбки у неё не было сил.
Она обняла Ника со словами:
— Теперь понимаю твоих поклонниц и особенно Полину — на тебя дуться долго просто невозможно. Я рада, что после стольких лет мы нашли общий язык.
— К тому же, тебе придётся терпеть присутствие Влада в поездке. Отдельные номера тебя не спасут, — продолжил свою примирительную линию Ник, заставив Свету отстраниться.
Она нахмурила белоснежные бровки и недовольно ответила:
— С этим как-нибудь потом разберёмся.
Невероятно довольный тем, что уже сегодня-завтра его менеджер снова возьмёт на себя все организационные вопросы, Ник окунулся в намеченные на этот день встречи.
Ближе к вечеру он ответил на звонок своей невесты, которая сообщила, что своими руками приготовила им несколько блюд для ужина, и если Ник согласится отведать их в его квартире, то вечер пройдёт гораздо романтичнее, чем в доме её родителей. Встречаться с последними мужчине совершенно не хотелось, он как мог оттягивал это знакомство, понимая, что его всё равно не миновать. Это был как раз тот случай, про который можно сказать: лучше никогда, чем поздно.
Полина нарядилась в скромное цветом, но не покроем платье: глубокое декольте было призвано напомнить воздерживавшемуся от близости жениху, что в числе основ счастливого брака находятся взаимное влечение и хороший секс, а небольшая длина чёрного изделия вместе с максимально позволительным вырезом на спине должны были пробудить в мужчине самые горячие фантазии на тему плотских удовольствий.
Но к замешательству девушки Ник оставался, как и во все последние их встречи, предельно вежлив, тактичен и отстранённо холоден.
— Ник, — произнесла тихим голосом Полина, решившись на отчаянный шаг после того, как мужчина её мечты в очередной раз похвалил кулинарные способности своей невесты.
Она подошла к нему вплотную, несмело положила руки на плечи продолжавшему сидеть мужчине, прошлась нежно пальчиками по открытой коже шеи, чуть наклонилась к его лицу и прошептала:
— Ты ведёшь себя как-то странно. Совсем не похож на того Ника, который добивался моего внимания. Я теряюсь, не знаю, что думать… Ник, поцелуй меня.
Личико Полины в свете свечей, предусмотрительно захваченных ею сюда, было прекрасным и трогательным, но также и по-детски наивным. К тому же, оно совсем не напоминало ему лицо той единственно теперь желанной, которая иногда врывалась ещё в его беспокойные сны, и снова плясала босиком на глубоко промёрзшей земле, покрытой белым холодным ковром.
— Я просто чувствую себя виноватым из-за того напора, которым совратил тебя раньше и… я… хотел, чтобы теперь всё было иначе, — к своему смущению, он не чувствовал в этот момент к девушке, стоящей перед ним, никакого влечения, даже малейшего.