— Ну, наконец-то!
— Дари… — виновато начинает Лен и сразу же замолкает, не в силах подобрать слов.
— Да не злюсь я: сама же первая начала. Но, честно говоря, очень рада, что ты вернулся.
— Извини, что я…
— Только попробуй! — перебиваю его покаянную речь.
— Что?
— Только попробуй извиниться за то, что было!
— В отличие от тебя, я знал, какими будут последствия. Я не должен был соглашаться.
— Ещё как должен был!
— Это опасно, — снова упирается он. — А я поддался: слишком сильно хотел ощутить тепло твоего тела.
— Ну так в чём…
— …пока нельзя. Мы не должны так рисковать, — произносит строго.
— Жалеешь? — приподнимаю я брови.
Как и ожидала, он просто не может сказать: «Да». Наградив меня укоризненным взглядом, Лен тянется за своей футболкой, находит штаны и, одевшись, предлагает:
— Чаю?
— Пожалуй. А потом в душ и спать.
Привычно устроившись у окна, вглядываюсь в знакомый пейзаж, пытаясь запомнить как можно больше. Завтра мы уезжаем, и я не думаю, что вернусь сюда раньше очередной сессии. Этот город, сейчас постепенно расцветающий неоновыми вывесками и огнями фонарей, совсем не похож на своего двойника из отражения Аллеона; не такой оживлённый, в нём нет чудес и не протолкнуться от машин, но всё же я тут выросла. До этого внезапно накатившего приступа ностальгии, я никогда не обращала внимания на подобные вещи, однако теперь точно знаю, что остывающий ветерок, проникающий на кухню сквозь распахнутое окно, пахнет домом. Сколько бы времени ни прошло, сколько бы удивительных отражений мы ни посетили, именно это, обычное и простое, навсегда останется для меня родным.
Сидящий рядом Аллеон тихо пьёт полюбившийся зелёный чай, не нарушая воцарившегося в комнате безмолвия. Не знаю, догадался ли он, что мне хочется тишины, или его тоже посетило задумчивое настроение, но присутствие этого мужчины странным образом не нарушает уединения. Мы так и сидим, не мешая друг другу, и спохватываюсь я только когда вокруг окончательно темнеет и дома становится прохладно.
— Поздно уже.
Кивнув, Лен подхватывает наши опустевшие чашки и идёт к раковине, предлагая мне посетить ванную первой. А когда я возвращаюсь, находустряхивая с чёлки капли воды, он уже заканчивает поправлять разворошенную недавно кровать.
— Ты ведь…
— Сейчас вернусь.
К наполняющему меня умиротворению добавляется признательность и нежность. Как всё-таки меняется жизнь с появлением в ней того, кто всё понимает без слов!
Впрочем, когда Аллеон, собираясь лечь спать, в очередной раз принимается раздеваться, я вновь нарушаю молчание:
— И ты ещё будешь пытаться убедить меня, что делаешь это ненарочно? Ни за что не поверю!
— Делаю что? — спрашивает невинно.
— Соблазняешь!
Усмехнувшись, он ложится, притягивает меня ближе, целует в висок и только после этого с улыбкой признаётся:
— Разве что немного. Ты так на меня смотришь…
— Конечно, смотрю! Спорим, тогда, в гостинице, ты тоже специально шоу устроил!
— Отчасти. Мне хотелось убедиться, что я не сам себе всё придумал. Что я тебе действительно нравлюсь.
— «Нравлюсь»? — фыркаю. — Серьёзно? Теперь это так называется?
— Я знал, что ты смотришь, Дари. Следишь за каждым движением… Рядом с тобой я ощущал себя нормальным, и это…
— Перестань! — перебиваю сердито. — Ты и есть нормальный!
— … это уже огромное облегчение, — покачав головой, продолжает Лен. — Но чувствовать себя привлекательным и желанным было… — он на мигумолкает и совсем тихо договаривает: — Я очень рад, что встретил тебя.
Перевернувшись на бок, несколько секунд вглядываюсь в совершенно серьёзное лицо. Не шутит, даже не улыбается. Его слова — открытость, а не слабость, однако всё равно вызывают сочувствие. Неужели за все двести лет не нашлось никого, кто оценил бы этого мужчину по достоинству, разглядел бы в нём не только потенциальную угрозу, но и огромный запас нерастраченной любви? Не знаю и знать не хочу, что за женщины были у него раньше, но мой любимый мужчина не должен чувствовать себя неполноценным! В конце концов, для этого и нужна семья — поддерживать и помогать, быть опорой и верить даже тогда, когда кажется, что весь остальной мир — против.
— Я тебя люблю, Лен, — говорю, уверенно глядя ему в глаза. — Ты самый лучший, самый потрясающий мужчина из всех, кого я встречала. Самый красивый и сильный, самый надёжный, умный, а ещё удивительно чуткий. И невероятно обаятельный! Это не утешение и не жалость. Только встретившись с тобой, я поняла, чего мне всегда не хватало в других.
— Дари… — голос настолько благодарный и недовречиво-счастливый, что впору смутиться, но я ещё не закончила.
— Надеюсь, этого хватит, чтобы побороть одолевший тебя приступ беспочвенной самокритики. А если нет, я в любой момент готова повторить и продолжить. Обращайся.
Едва дождавшись окончания, Лен порывисто притягивает меня к себе и целует с такой исступлённой нежностью, с такой силой, что добавлять что-то вслух уже не обязательно. Всё, что нужно было сказать и услышать, уже нами сказано. Ему это было важно. Так же, как и мне важно его «я люблю».
По ощущениям, поспать удаётся не более трёх часов. Ещё не открыв глаза, понимаю, что Аллеона рядом нет. Наверное, это меня и разбудило. В спальне совсем темно, зато на кухне горит приглушённый свет.
Лен сидит за столом, делая какие-то пометки в блокноте. Ради чего он всполошился посреди ночи?
— Не спится?
Оборачивается, с улыбкой разглядывая мою закутанную в одеяло сонную фигуру.
— Прости, что разбудил.
— Я сама проснулась. Так чего ты сидишь?
— Час назад со мной связались из Ассоциации.
— Фантастика! — ворчу, ставя на плиту чайник. — Ты в отпуске, в безмагическом отражении, но они тебя и тут отыскали! Что-то случилось, что ли?
— Срочная работа. Нужно помочь одному из наших дипломатов в Талассе.
— Помочь?
— Фактически, убедиться, что он благополучно покинет то отражение. Начальство решило, что мы с тобой — лучшие кандидаты на внеочередную командировку.
-. Но почему именно мы, да ещё и так срочно?
— Это же Таласса, — многозначительно усмехается Лен.
— Ну да. Боюсь даже представить, что там у них случилось. Отправляемся прямо сейчас?
— Сначала ненадолго вернёмся в Наирру. Мне нужно взять кое-какие вещи и подходящую одежду. Тебе тоже следует выбрать себе что-нибудь с учётом их моды. Кто знает, насколько мы там задержимся?
— Сессия кончилась, а выспаться всё равно не получается, — сетую философски.
— Прости. Хороший был сон?
— Не помню. Только не говори, что мне снова…
— Нет. Тебе снился я.
— Значит, хороший. Что хоть рассказывала-то?
— Возмущалась, что хвост слишком длинный и жёсткий, — хмыкает он весело.
— Ну так это правда! Послушай, а как ты вообще тут превращаешься? Тут же нет магии!
— Это не магия. Это — суть, Дари. Я остаюсь сииром независимо от мира, в котором нахожусь.
Раз уж поспать больше не выйдет и впереди целый день в одном из самых раздражающих миров, я достаю из холодильника всё, что успела скопить за время экзаменов.
— Как думаешь, сможешь сама открыть нам проход? — интересуется Аллеон, раскладывая по тарелкам остатки ужина. — Ехать до Ассоциации недалеко, но так мы могли бы отправиться прямо отсюда.
— Не знаю. Вдруг, нас с тобой снова закинет непонятно куда?
— По-моему, попытаться всё-таки стоит. Даже если ничего не получится, просто наймём проводника.
Проникнувшись ответственностью, сосредоточенно вспоминаю всё то, что успела узнать о переходах. Вроде бы, ничего сложного: настроиться на связь с нужным отражением и открыть дверь — куда уж проще? Но уверенности, что всё получится, у меня нет. С другой стороны, откуда ей взяться, если я ещё ни разу не пробовала?
— Если боишься…
— Нет. Я хочу попробовать сама. Надо же когда-нибудь начинать.
— Отлично. Нам в любом случае ничего не грозит, так что не волнуйся.
Однако когда вещи оказываются собраны, а недовольный Зар надёжно заперт в переноске, меня всё-таки одолевают сомнения. Замерев перед дверью, я не решаюсь даже дотронуться до ручки, опасаясь, что по неопытности втяну нас в очередные неприятности.
— Дарисса, — мягко зовёт Лен, устав просто стоять, и опускает ладонь мне на талию. — Закрой глаза. Подумай о нашем доме. Вспомни сад. Тебе ведь там понравилось? Ты ещё его не забыла?
Как можно забыть столь великолепное место?
— Разумеется, нет!
Второй рукой он гладит меня по плечу, спускается к локтю и, наконец, берёт за запястье, вытянув его вперёд.
— Тогда представь, что эта дверь ведёт туда и поверни ручку.
Пальцы медленно ложатся на прохладный металл.
— Ну же, смелее, — подбадривает Лен. — Это легко.
Может, и легко. Но только если ты вырос там, где в магии нет ничего необычного. Мне же, привыкшей к совсем другой реальности, верить в неё всё ещё трудно. Не говоря уже о том, чтобы совершать чудеса самой.
— Просто открой.
Не глядя, быстро поворачиваю ручку и без раздумий шагаю вперёд. В конце концов, в худшем случая мы всего лишь окажемся в комнате. А в лучшем…
— Ты молодец! Теперь можно…
Он внезапно осекается, и я тут же встревожено оглядываюсь. Мы и в самом деле стоим на крыльце его дома, однако внимание Аллеона привлек вовсе не пейзаж, а моя рука.
— Почему браслет изменился?
Символ, который прежде исправно светился белым и успешно заменял мне фонарик, теперь отчего-то поменял цвет на малиновый.
— Из-за вчерашнего.
— Но ты ведь…
Он что, превратился в сиира раньше, чем я это заметила?
— Видимо, полуоборот тоже засчитывается.
Поняв, что ничего страшного не произошло, отмираю:
— Но это же здорово! Самое сложное уже позади, и тебе осталось только покусаться?
— Этого не будет, — непреклонно заявляет Аллеон. — Я не собираюсь снова тобой рисковать.
— Да ладно тебе нагнетать, Лен! Это же быстро.
— Нет. В тот раз нам сильно повезло. Повторять и испытывать удачу я не хочу.
— Но это ведь не пустяк!
— Вот именно! Не пустяк! Я мог навредить тебе. Мог сделать больно или даже всерьёз ранить и не понять этого! Поэтому, нет, Дари. Не проси.
— А если поискать какую-нибудь лазейку? С оборотом же получилось.
— Тут так не выйдет. Метка принадлежности или есть, или её нет.
— Зачем вообще кусать? Почему нельзя по-другому?
— Это знак доверия. Ты добровольно подставляешь другому своё самое уязвимое место.
Похоже, придётся что-то придумать. Раз уж самое неоднозначное уже сделано, глупо будет остановиться и упустить шанс из-за какой-то гипотетической угрозы. Вчера же он обернулся и ничего особенного со мной не случилось!
Глава 10
— Мне начинает нравиться эта затея, — тянет Лен, заинтересованно разглядывая моё графитово-серое бархатное платье.
Перерыв весь гардероб, изрядно поредевший после возвращения нарядов Вайол хозяйке, я нашла только два платья, подходящих для взыскательной Талассы. Это и оставшееся с прошлого путешествия тёмно-бордовое. Мужчинам легче: они носят вполне обычную одежду, а вот женщины там даже на послеобеденную прогулку наряжаются так, словно идут на королевский бал.
Увидев Аллеона в странном коротком пиджаке я озадачилась было, но тут в голове всплывает подходящее слово. «Дублет»! Они до сих пор в них ходят! Впрочем, конкретно этот совсем не выглядит экспонатом музея. Агрессивное сочетание тёмно-красного и чёрного смотрится просто сногсшибательно. Уверена, таласские дамы оценят.
— Тебе, конечно, очень идёт, но, может, переоденешься во что-то менее… провоцирующее? Иначе, боюсь, мне снова придётся отгонять от тебя всех жаждущих более близкого знакомства.
— Нет, — смеётся Лен. — Мне нравится, как ты на меня смотришь.
— Серьёзно, надень что-нибудь другое.
— Это форма, Дари. Мы отправляемся туда по работе, и все должны видеть, что я — инспектор. Никто не посмеет вести себя со мной так же, как с другими мужчинами.
— А в прошлый раз…
— Если бы стало совсем плохо, я подтвердил бы свои права, и даже самая настырная женщина сразу б отстала.
— Почему тогда ты этого не сделал?!
— Зачем? — улыбается он невинно. — Ты же и так меня защищала.
Отворачиваюсь, чувствуя себя непроходимой тупицей. Ну да, Аллеон — инспектор, он бывает в разных мирах, и вполне логично, что у него есть неприкосновенность. Но ведь я действительно волновалась! А он развлекался, хотя в любой момент мог всё прекратить!
— Не злись! — просит, прижимая меня спиной к своей груди.
Обидно, но не вырываться же теперь. Глупо получится. Однако обнимать в ответ я всё равно не спешу и молча передёргиваю плечами.
— Не злись, — повторяет он и, уткнувшись в волосы, шепчет: — Знаешь, как приятно было, что ты обо мне заботишься?
— А чувствовать себя полной дурой — тоже приятно?
— Я этого не хотел.
После всего, что было прежде, он просто хотел получить подтверждение, что нужен мне. А заодно немного поднять себе настроение. Вполне понятно и ожидаемо.
— Я не столько на тебя сержусь, сколько на свою глупость. Раздражает, что ничего толком не знаю. Даже банальных вещей! Любой ребёнок в курсе, а я — нет.
— Ты быстро освоишься. Я помогу.
— Ты так и не рассказал мне про расы.
— Это поправимо. Начнём прямо в Мелвии, а дома продолжим.
— Ладно, — вздыхаю.
Лен выжидающе молчит, не торопясь меня отпускать. Оборачиваюсь к нему — так и есть, взгляд настороженный. Какой же он всё-таки… недоверчивый! Уверена, сам понимает, что мелкие ссоры ничего не значат: их не избежать, как-никак, мы в разных мирах выросли, но всё равно каждый раз ждёт, что я выкину что-нибудь этакое!
— Сколько можно? — спрашиваю тихо и, не дожидаясь ответа, целую его.
Широкие ладони ласково обхватывают моё лицо, не давая раньше времени отстраниться. Мне и не хочется: слишком хорошо стоять вот так, прижавшись к любимому мужчине, и нежиться в его руках. Неспешный, уверенный поцелуй отодвигает на задний план все сомнения и тревоги, зато будит желание задержаться дома ещё на часик-другой.
— Нельзя… — Лен с сожалением пресекает мою попытку снять с него рубашку.
Не споря, утыкаюсь лбом ему в грудь и прикрываю глаза.
— Этот месяц…
— … безумно долгий, да? — чуть хрипло смеётся он, крепче сжимая объятия. — Но мы обязательно справимся.
— Осталось всего несколько дней, — напоминаю ободряюще. — Идём. Попробую открыть дверь в Мелвию, на ту площадь с рабами. Уж такое-то мне никогда не забыть.
Он неохотно отпускает и даже делает маленький шаг назад.
Пытаясь собраться с мыслями и настроиться на предстоящее испытание, иду к ближайшей двери. Хорошо, если удастся сбежать из Талассы сегодня же. А если нет, то нужно просто пережить эти дни, ни во что не влезая.
— Дари! — окликает Аллеон и, встретив мой вопросительный взгляд, несколько виновато улыбается. — Я люблю тебя. Постарайся, пожалуйста, не угодить в неприятности.
— Ты прямо мысли мои прочитал… И вообще, буквально пять минут назад мне казалось, что это я буду просить тебя быть там поосторожнее!
— Может быть, откроешь переход к зданию Ассоциации? Там мы сразу могли бы нанять машину.
— Попробую.
В этот раз действую гораздо увереннее. Некоторые сомнения в успехе, конечно, ещё присутствуют, но они скорее подстёгивают испытать себя, чем тормозят. Убедившись, что Лен рядом, закрываю глаза, отчётливо вспоминаю нужное здание и открываю дверь.
Нас окутывает шум оживлённой улицы: ненавязчивая музыка, весёлые женские голоса, звуки проезжающих мимо немногочисленных машин. Оглядываюсь. Мы снова в Мелвии, она всё такая же прекрасная и сияющая, но любоваться городом совершенно не хочется. Не после того, что я видела здесь в прошлый раз. И как только эти люди, в буквальном смысле считающие себе подобных вещами, ухитрились создать подобную красоту?