Секунда. Вторая. Третья.
— Твою мать… — присвистнув произнес командир, разглядывая в бинокль медленно выползающую вереницу бронеавтомобилей и различной эрзац бронетехники. Помедлив еще пару секунд, он хлопнул по крыше башни и крикнул. — Уходим! Ходу! Ходу! — А сам полез обратно, стремясь укрыться от возможного обстрела.
Головной «Новик» рыкнул мотором и тронулся, съезжая с дороги на обочину и далее на пашню для разворота. За ним последовал второй и далее третий. Когда же на вспаханной землю они забрались всей компанией, от незваных гостей начали раздаваться выстрелы. Как одиночные, так и очереди со все нарастающей интенсивностью. В том числе и из пушек. Поэтому вокруг начали подниматься не только мелкие фонтанчике от пуль, пролетевших мимо, но и «всплески» грунта посильнее, хоть и редко. Застучали пули по броне. Бронебойных, видимо, не завезли. Поэтому пули основного калибра со свинцовым сердечником просто расплескивались, попадая в броню. Тем более с такого расстояния. «Закуска градус крадет», никак не хуже дистанции, уменьшающей пробитие брони из-за потери кинетической энергии пули или снаряда. Тем более, что действительно чего-то сильно уж высокоскоростного у них не было — немцы и австрийцы ставили на свои бронеавтомобили и грузовики только обычные пулеметы или укороченные пушки. Бороться с отдачей они еще не научились. Да и некогда им было выдумывать что-то. Действовали экспромтом, по наитию, пытаясь любой ценой массировать парк бронетехники, пускай и совершенно уродской, ни на что не пригодной, ежели к ней присмотреться повнимательнее. Главное — остановить продвижение лейб-гвардии механизированного полка Его Императорского Величества.
И вот уже когда третий «Новик» почти скрылся за холмом в него попал снаряд из малокалиберной старой морской пушки. Чугунный. Но под очень неудачным углом, почти по касательной. Поэтому чуть помяв 10-мм лист брони он срикошетировал куда-то в сторону…
— Немцы, — тихо произнес Максим, расплываясь в улыбке от звуков перестрелки. — Немцы… — А потом, чуть погодя, но уже очень громко. — Останавливай полк!
Сигнальщик на соседнем автомобиле замахал флажками, передавая приказ по колонне. Ему вторили другие. И спустя каких-то секунд тридцать вереница грузовиков замерла. Благо что скорость их была небольшой.
Головной дозор шел в отрыве на три-четыре километра. Поэтому полк успел и остановится и даже перестроится, подготовившись к отражению нападения.
Вперед выдвинулись тяжелые бронеавтомобили БАТ-1 «Витязь» с их 30-мм лобовой броней, установленной еще и под достаточно острыми углами. Остальные же автомобили полка спешно разворачивались и откатывались назад, стремясь отойти на несколько километров к местечку очень приглянувшемуся Максиму для обороны. Поэтому, когда в пыли «под всеми парами» выскочили «Новики» головного дозора, подготовка для встречи гостей уже шла полным ходом.
Легкие бронеавтомобили проскочили боевой порядок «Витязей» и, не сбавляя скорости, ушли вслед за автоколонной. А минуты через две из-за холма появились преследователи. Один бронеавтомобиль и три «шахидмобиля» вооруженных пулеметами и даже одной легкой морской пушкой старых противоминных калибров. Какой именно — не понять — далеко.
Бах! Ударил один из «Витязей» со своей 75-мм «колотушки».
Снаряд лег чуть в стороне от артиллерийского «шахидмобиля», но того осыпало осколками и землей. Что для личного состава, расположенного сзади на открытой платформе оказалось крайне заметно. Двое упали.
Бум-бум-бум! Ударил короткой очередью 37-мм облегченный Pom-Pom с соседнего «Витязя», перекрестив гостей легкими разрывными снарядами. Один из них залетел в кабину «шахидмобиля», навсегда прервав жизненный путь водителя и того человека, что сидел с ним рядом.
Бах! Ударил второй «Витязь» с 75-мм «колотушкой». Снаряд снова лег мимо. Но с накрытием.
Тру-ту-ту-ту… — затянули спарки крупнокалиберных пулеметов. — Тру-ту-ту-ту… забили они короткими очередями. Экономно. Прицельно. Но ни секунды более немедля.
Неприятельский Бронеавтомобиль, что шел головным, получив свою порцию полудюймовых пробоин скатился с дороги и уткнулся в кювет, так ни разу и не выстрелив. Его коллег ждала такая же судьба. Разве что в один из грузовиков угодил-таки третий снаряд из 75-мм «колотушки», разворотив его совершенно.
Ехавший следом пикап Ford T с установленным у него на крыше крепостным ружьем, резко свернув с дороги скатился с дороги, где и застрял в пашне. К счастью для него прикрытый «телами» более крупных автомобилей. Поэтому экипаж смог его относительно спокойно покинуть и отойти за холм.
Максим же, наблюдавший за боя с ближайшего холма, дал отмашку сигнальщику. И «Витязи», прикрывавшие отход полка, стали откатываться назад. За холм. Не спешно и осторожно, стараясь не подставлять свою мягкую попку под возможные снаряды. Все-таки по здешним меркам лобовые 30-мм брони — это аргумент. И серьезный аргумент.
Два часа спустя.
Гудение двигателей за холмами нарастало и усиливалось. Максим едва заметно усмехнулся и отхлебнул из чашечки кофе. Неизбежное приближалось. Он этот сценарий совсем не учитывал. Думал, что немцы так быстро не смогут перестроится и адаптироваться. И вот результат. Глупо… глупо и смешно. Впрочем, он уже в известной степени привык к таким вывихам судьбы.
Полк успел развернуться в боевой порядок оборонительного ордера. Не в классическую для этих дней линию, а в узлы. Эшелонированные. Сначала коллективно окопавшиеся «Витязи», прикрывшие свои колеса небольшим импровизированным бруствером, и подставившие по направлению атаки свою самую толстую броню. Потом, за ними, в небольшой глубине разместились артиллерийские узлы с минометами и буксируемыми орудиями. Ну и дальше — подвижные резервы из «Новиков» и подвижной пехоты в колесных бронетранспортерах. На всякий случай. Скорее всего, они не понадобятся, но мало ли? Кто его знает, кого там черт принес? А главное — какого хрена эти итальянские союзники ничего ему не сообщили?
Бах!
Ударило какое-то малокалиберное орудие за холмами и моторы зарычали, взревели буквально, потащив железные туши вперед. Минуты не прошло, как через гребень холмов стали переваливаться автомобили. Малым ходом. Пашня не позволяла им нормально разогнаться.
По дороге ринулись вперед многочисленные легкие грузовики. Не останавливаясь они устремились вперед, стремясь как можно скорее сблизиться.
А еще… там была кавалерия…
Это был шок для Максима. Но факт. Среди надрывно ревущих моторами грузовиков шла рысью кавалерия. Прямо по пашне. Австрийская, судя по опознавательным знакам. Ее было немного, к счастью. Потому что Меншиков совсем не рассчитывал на ее появление, панируя совсем другую оборону.
Застучали пулеметы. Заухали пушки. С обоих сторон.
Противник даже не пытался остановиться и открыть огонь на дистанции. Он пытался сблизиться. И задавив численным перевесом, смять.
Бам. Ударил снаряд по лобовой броне «Витязя» и свечкой ушел вверх. Срикошетировал.
Бам. Чуть погодя снова ударил снаряд по той же машине. Только уже в лоб башни. От чего ту хоть и не заклинило, но тряхнуло хорошо. В этот раз снаряд ушел в сторону и затих где-то в грунте.
Пули же цокали непрерывно, словно щекоча эти бронеавтомобили и вздымая целую россыпь земляных фонтанов вокруг. Среди которых постоянно вздымались «всплески» посильнее от снарядов. Все-таки стрелять на ходу без стабилизации можно только «в ту степь».
И тут заработали минометы. И 60-мм и 90-мм. Они беглым огнем поставили целую завесу разрывов по фронту наступления. Досталось всем. Кавалерию просто слизнуло. А в небронированные грузовики словно горстью мелкого камня прыснуло порывом ветра. Только очень сильно. Пробивая дырки в обшивки и сдуваю личный состав.
Досталось и бронеавтомобилям, но меньше. Впрочем, выкатившись из это стены разрывом, они были нежно приняты «Витязями» со спарками крупнокалиберных пулеметов. Против такого оружия бронирования этих образцов бронетехники не было рассчитано. Так что, выглядело это словно расстрел безоружных и беззащитных.
Полк экономил снаряды и патроны. Поэтому лишнего не стреляли.
Все затихло.
Экипажи «Витязей» проверили исправность своей бронетехники. И, заведя моторы, выкатились из импровизированных укрытий. И пошли вперед. А за ними прыснула небольшая стайка «Новиков» при поддержке колесных бронетранспортеров с пехотой. Не всей. Совсем не всей. Часть ее осталось прикрывать позиции артиллеристов и проводить зачистку поля боя при поддержке четверки «Новиков».
Осторожно продвигаясь вперед они вели огонь во все, что шевелится. Раненные и пленные Максиму было совсем не нужны. Просто потому, что ему негде их было хранить, содержать и перевозить. А бросать их просто так выглядело странно и глупо.
«Витязи» же прошли по этому полю битой и брошенной техники и выкатились на кромку холмов. И, в отличие от своих супротивников, не стали бросаться в «ололо-раш», а замерев открыли спокойный, размеренный обстрел противника, который оказался перед ними как на ладони.
Больше конечно вреда наносили 75-мм «окурки», которые били далеко и довольно точно. Ну, относительно. Психологически же давили больше короткие очереди 37-мм разрывов. Те же «Витязи», что были со спарками крупнокалиберных пулеметов, заняли промежуточную позицию, так как убойность их пуль была значима даже на той дистанции огня, особенно по незабронированной технике.
Здесь, кстати, оказалось, еще пара дивизионов кавалерии, которые просто не успели к атаке. И им тоже досталось. Прямо на довольно свежей пашне, в которой застревали автомобили, создавая определенные сложности всем вокруг.
Кто-то пытался организовать оборону и отпор. Стреляли из пулеметов и пушек. Но все как-то бессистемно и лихорадочно. Из-за чего только редкие снаряды падали с накрытием. Бронебойные. А прямых попаданий удалось достигнуть всего три штуки. Да и те — без толку. Разве что бронеплиту одного из «Витязей» сорвало последним попаданием. На болтах же вторую плиту 15-мм крепили. Вот ее и сорвало.
Но это было только начало кошмара. Поэтому что механизированная бригада продолжала прибывать. Она не имела общего управления. Особенно сейчас. Поэтому сражение в той или иной форме продолжалось еще довольно долго. До вечера во всяком случае, пока под покровом темноты немцы и австровенгры не отступили кто куда.
Максим же получил ранение. Первое ранение в этой кампании.
По округе много супостатов разбежалось. В том числе и с винтовками. Вот и постреливали они изредка. Шальные пули летали непрерывно. А иной раз и весьма прицельные. Немцы старались хотя бы напоследок ударить в цель. Хоть как-нибудь. Вот нашего героя и зацепило. Навылет. В предплечье. Причем под таким ракурсом, что могло и в левую часть груди залететь. Вовремя обернулся, привлеченный криками птиц. Два ворона что-то делили, прыгая возле трупа солдата. Водителя. Точнее даже не трупа, а головы, оторванной взрывом. Видимо каждый из них хотел добраться до глаз, но сам и до обоих, не желая делиться.
В любом случае — причина такого поведения была не важна. Для Максима. Который осел за бронеавтомобиль, зажимая руку, и лихорадочно пытался сообразить, откуда стреляли. Но второго выстрела не было. И эта нервозность, лихорадочность переключилась на птиц. Опять птиц. Опять воронов. Ведь если бы он не повернулся на их крик, то пуля могла бы пробить ему грудь и, вероятно, убить. Совпадение? Снова?
Он встряхнул головой, отгоняя бредовые мысли. И услышал крики о том, что нужен медик. Что командир ранен.
Плохая тема.
Чтобы не вызывать скисание личного состава Максим, преодолев слабость и боль поднялся и выпрямился в полный рост. Окинул мутным взглядом округу. Рядом о броню щелкнула пуля. Видимо тот, кто стрелял по нему, никуда не делся.
— Ориентир — поваленное дерево на опушке, — холодно произнес Меншиков.
— Есть, — козырнул стоящий рядом пригнувшись адъютант. И короткими перебежками бросился к связисту. Он был недалеко. Минуту спустя приказ уже передали на буксируемую 37-мм Pom-Pom, что стояло недалеко и так дала короткую очередь по данному ориентиру. Откуда разошедшийся стрелок сделал еще два выстрела.
Максим стоял в полный рост и наблюдал за полем боя. Спокойно, насколько это было возможно. Он знал, что в него целятся. Он знал, что в него стреляли и будут еще стрелять. Но его переклинило. Потеря крови и шок сделали свое дело, как и накрутка предыдущих дней. Ему вдруг показалось, что он видит женщину в странной одежде, идущую среди трупов.
— Максим Иванович! Пригнитесь! — Не выдержав крикнул один из ближайших офицеров после очередной пули, что просвистела где-то совсем рядом.
Но он не мог отвести взгляд от своего наваждения. Максим не мог ее разглядеть, но она ему показалась удивительно красивой.
— Какая красивая… — тихо прошептал он. После чего протер глаза правой рукой, пытаясь улучшить видимость. Но наваждение пропало.
— Кто красивая?
— Не знаю, — пожал он плечами и скривился от боли. — Там, вон у того горящего грузовика была женщина. Куда она делась?
— Мы не видим там никакой женщины. Так ведь?
— Да, да, — донеслось со всех сторон.
— И я не вижу. А она была. Еще так странно одетая. Вся словно укуталась в черном покрывале. А волосы белые. Вьющиеся. Удивительные. Просто волшебные. К ним так и хотелось прикоснуться. Но она ушла… Жаль… Жаль… — Тихо произнес Максим и обессилено сел на землю, прикоснувшись спиной к колесу бронеавтомобиля.
— Максим Иванович, вы что, косую увидели? Неужто саму смерть?
— Да нет, — помотал наш герой головой. — Какую смерть? Просто привиделась глупость. Нужно больше спать и желательно с бабами. Мда. Вон уже среди трупов черти что мерещиться. Да. Такая красавица, что и изменить супруге не грех.
Все вокруг перекрестились и замолчали.
— Что опять не так?
— Со смертью не шутят, Максим Иванович, — тихо произнес солдат уже в возрасте.
— Да я и не шучу. Я честно восхищен этой дамой, кем бы она ни была. Хотя, не думаю, что смерть. Скорее всего она просто плод моего воображения. И это приятно — вон какие красавицы наяву снятся. — Но шутка народом не была поддержана. Слишком уже много он вокруг себя наплодил мистики. Поэтому бойцы, что стояли рядом, сумели заметить и то, что Максима привлекли крики воронов перед ранением. И про грезы наяву никто не поверил. Лишь смотрели в ту сторону, куда указал командир, и крестились…
Глава 10
1916, 5 июня. Верона
Максим сидел на складном стульчике и морщился. Смена повязки — дело неприятное и болезненное, ведь кровь засыхает и надежно соединяет воедино кожу, волосы и перевязочный материал, который приходится каждый раз отдирать. А это не только больно, но и рану немало тревожит.
Левая рука у него была прострелена в предплечье. Осколок ударил его по лбу, рассекая кожу. Еще одна пуля чиркнула по правому бедру, но удачно, Меншиков опять успел вовремя повернуться и вместо того, чтобы угрожающе ударить по внутренней стороне бедра, грозя перебить артерию, она всего лишь чиркнул по внешней, пробив кожу и чуть-чуть повредив мышцы. Да и то — очень незначительно и крайне удачно. Однако — это было три раны, которые нужно было перевязывать. Более того — постельный режим Максим позволить себе не мог, поэтому постоянно тревожил их, вызывая регулярные, пусть и не значительные кровотечения. Так что перевязочный материал вновь и вновь приходилось отдирать.
Встречное полевое сражение механизированных соединений закончилось полным разгромом сводной германо-австрийской бригады. О чем уже утром знал весь мир. Эта новость вышла во всех свежих газетах в Париже, Москве, Лондоне, Риме, Вашингтоне и других городах. Всюду, буквально везде говорили только об этом. Даже в Берлине и Вене были вынуждены уделить этой новости несколько строк в утренних газетах. Ведь интерес представляла не только победа, но и самое явление — совершенно уникальное для окружающих и эпохи в целом. Столкновение крупных механизированных соединений.