Нет, определённо, в парне был огромный талант. Голливуд, и не меньше! Я окончательно убедился, что с выбором мимика мне очень и очень повезло.
А что ещё это значило? То, что таких талантов — в самых разных областях — по всему моему королевству скрывается великое множество. И если один из них открылся в бывшем фермерском сынке и уличном воре, то кто знает, где откроются другие?
Моей задачей было найти эти самоцветы, отмыть их от грязи и пристроить туда, где им было самое место — на мою корону, делая её всё роскошнее и дороже.
Глава 39 — Тучи сгущаются
Разумеется, весть о сенсационном чуде разлетелась не только по столице. Уже через пару дней в столицу начали стекаться жители окрестных деревень — около десятка добровольцев, но по большей части просто любопытствующих.
И, разумеется, совсем не даром свой хлеб ели санглатские и прочие шпионы. В Вельговии моя агентурная сеть была не так развита, но мои шпионы в Санглате сообщили мне, что весть о чуде дошла до императора — и он тут же объявил всё это чернокнижием и демонопоклонничеством.
Было неясно, поверил ли он в истинность чуда. Но он определённо понимал, что где не поверит он — там поверит его народ, и без того привыкший верить во всё подряд и полагаться на волю богов.
В итоге он был поставлен в довольно неудобную ситуацию. С одной стороны, он не мог напрямую объявить Богиню Смерти демоном вроде Раштоса и повести свои войска в священную войну против поклонников Смерти. Его собственная религия почитала Богиню точно так же, только ставя её ниже Клораса (что, в принципе, было верным).
Но и сказать, что, мол, ошибочка, братья из Гротлинга на самом деле не еретики — он не мог и не хотел. Потому, собрав в кучку всю свою царственную мудрость, он выдал объяснение, которое умудрилось сочетать в себе толику правды и кучу бреда. Мол, мои чернокнижники обратились к Раштосу, и тот сымитировал для народа чудо. Настоящая же Богиня Смерти, по его мнению, давно отвернулась от нас, как и Клорас.
Интересно, подумал я, услышав эту весть, как он тогда объяснит некромантию в нашем арсенале? Тем, что Раштос украл силы Богини?
Так или иначе, но его народ слушал его, а значит, священная война после такого ультиматума стала ещё ближе, чем была. Нам следовало торопиться.
Кстати, число наших шпионов в его столице сократилось. Некоторых из них поймали. Казнили их, или держали в заточении, выпытывая тайны — я не знал. Пропали без вести также несколько теневых духов, и я не исключал возможности того, что клораситы научились убивать или ослаблять их.
Когда я узнал об этом — то приказал Талине провести большую чистку.
— Довольно, — объявил я. — Санглат уже даже не скрывает своих намерений. Время подковёрных игр прошло. Если он хватает моих шпионов — пришла пора очистить мою столицу от его лазутчиков.
Нужно было ударить разом, так, чтобы часть шпионов, видя поимку своих «коллег», не успела сбежать. На планирование операции ушёл почти целый день. Все мои приближённые спорили, ругались, меняли планы с нуля… Но в итоге всё удалось, и мы успешно схватили примерно девять десятых шпионов.
На самом деле, наверное, это было проще, чем казалось. Мы ведь знали имена большинства из них, знали личины, под которыми они жили среди моих подданных. Вся сложность была только в том, чтобы выследить их одновременно, быстро и не очень шумно — поднимать среди горожан лишнюю панику мне тоже не хотелось.
С другой стороны… Может быть, это только подтолкнуло бы новых добровольцев? Всё равно самое главное — то, что войне быть, и война близка — было сказано.
Народ реагировал по-разному. Были добровольцы, но не в жертвы для Богини, а в мою армию, как в человеческие отряды, так и в отряды монстров. Их я честно брал, и тех, и тех. Обещанных Сенастьяру «подопытных кроликов» я тоже набрал, но — совсем из другого материала.
Обычные солдаты нашей армии, пытавшиеся дезертировать, узнав о новой войне — вот кого я сделал монстрами насильно и, снабдив магическими ограничителями, отослал в Ильфат через предоставленный ими же портал. Да, стационарные порталы, о которых я только задумывался, давно были там в ходу — но охранялись, как и все секреты Ильфата.
Сенастьяр и меня приглашал в свою столицу, но я сообщил ему, что сейчас, ввиду подготовки к войне, и рад бы, да некогда.
Это не помешало нам снова поговорить через «волшебное зеркало».
— Я слышал о том чуде, которое произошло в ваших землях, достойный брат мой Геневис, — тактично начал Сенастьяр после церемонных приветствий. — Признаюсь… я много знаю о чудесах, читал и легенды, и сказки, но это чудо самое диковинное.
— Вы так считаете? — я поднял одну бровь.
— Да, — кивнул Сенастьяр. — И я даже не о самом воскрешении. В легендах сохранились свидетельства о подобных чудесах. Я о том, насколько кстати пришлось это чудо именно в этот момент!
— О, разумеется, — согласился я. — Пожалуй… вы, брат Сенастьяр, лучше других знаете, что иной раз чудеса следует… поторопить.
Да, я рисковал, раскрывая такую информацию иностранцу. Но он и сам не дурак, а кроме того — весьма сведущ в магии. Мы с Тиллем вдвоём обсудили это ещё до нашего разговора — и решили, что лучше так, чем если он догадается сам и после уличит нас в попытке обмана.
— Знаю, знаю, — горячо закивал Сенастьяр. — Хорошо знаю. Рад, что и вы выучили эту премудрость. Как много великих королей могли бы достичь больших высот, избежать катастроф, если бы постигли её…
— Вернёмся к сегодняшней обстановке, — предложил я. — У меня свои шпионы в Санглате, но вот в Вельговии нет почти никого. Вы с ней соседи, брат Сенастьяр. Что скажете — какие там ходят настроения?
— О, не слишком хорошие, — Сенастьяр скривился и сделал маленький глоток вина из тонкого бокала. — Местные жители, в отличие от санглатцев, знать не знали о ваших разногласиях с их королём. Да что там, он и сам был немало удивлён, узнав о своём союзе с Санглатом и своей агрессии.
— Мне нужна была причина сделать первый шаг, — пожал я плечами. — Если мы объявим врагами только Санглат, а потом я прикажу нападать на Вельговию…
— А вам нужна война с Вельговией?
— Пожалуй, что нужна, — согласился я. — Они хуже защищены. Отличные жертвы для Богини Смерти. Чем больше их мы успеем убить до нападения санглатцев — тем большей силой будем обладать.
— Да, это верно, — кивнул Сенастьяр. — И я бы не советовал вам приносить в жертву санглатцев. Их души уже очень давно посвящены Клорасу. А тот так просто своё не отдаёт!
— Спасибо за совет, венценосный брат, — поблагодарил я.
Последняя вещь, которая изменилась во дворце после «рукотворного чуда» — это положение Валиссы. Узнав о том, что её страна собирается напасть на мою, она пыталась высказать мне всё, что думает, кричала, что теперь мне конец…
Пока я не поставил её перед двумя фактами. Первый — это я собираюсь разорить и опустошить её страну. Второй — она мне больше не жена, а пленница, со всеми вытекающими последствиями.
Времена изменились.
Глава 40 — Маленькая победоносная война I
Спустя неделю мы имели на руках следующую ситуацию. Во-первых, все необходимые «подопытные» были отправлены в Ильфат. Мне по-прежнему не нравилась эта идея сама по себе, даже с учётом дезертиров, используемых на это, но обещание было дано.
Взамен мы стребовали с Сенастьяра ту самую технологию «стабильных порталов». Он отпирался, пытался всучить что-то другое, но я добил его тем, что технология и так известна нам, просто мы не поднаторели в её использовании.
Во-вторых, количество необходимых жертв для первого, так сказать, «взноса», достигло цифры в 154 человека. Я хотел было устроить из их «инициации» публичное шоу, но меня от этого отговорил Верховный Лич.
— Не факт, что это последний раз, когда нам требуется подобное, — заметил он. — И лучше бы народу не видеть того, КАК это произойдёт.
Я поверил ему. Если старик говорит, что не надо… значит, действительно не надо. С некромантией не шутят — её используют для победы в войне.
В третьих, наши союзные варвары были посланы к замку Лемерон. Почему-то все военные точки сходились именно на нём; а может, просто я машинально назвал именно его, потому что знал расположение лучше прочих.
Так или иначе, Лемерон (кстати, надо бы его переименовать — негоже называться в честь предателя) был отличным укреплением на границе. Оттуда я и решил начать свою войну.
Да, именно начать. Сделать то, чего от меня не ожидали, использовать те козыри, что до сих пор хранились под большими секретами. Сделать первый шаг, сохранить за собой инициативу и спутать чужие планы.
Теперь, когда первые жертвы — добровольные — были принесены, настало время других жертв. Недобровольных, но очень, очень многочисленных.
Меня отнюдь не радовало то, что я собирался сделать. Даже больше того — я чувствовал внутри какую-то пустоту. Речь шла не о сражении в честном бою, а о нападении.
Но, во-первых, не я это начал; Санглат мог не строить против меня свои козни, а у Вельговии и вовсе были все шансы стать моим ближайшим союзником.
Во-вторых — за мной была целая страна, и я чувствовал огромную ответственность за неё. Убить чужих мирных жителей — или допустить, чтобы были убиты свои? Я выбирал первое. Жестоко, грязно, но необходимо.
И третье. У меня до сих пор вертелись слова Богини Смерти о том, что я могу выбрать как путь Великого Добра, так и путь Великого Зла.
На самом деле, я не выбирал ни одного из этих путей. Я делал то, что было нужно для успеха моей страны, и с равным успехом мог стать на этом поприще как святым и благодетелем, так и тираном, на совести которого тысячи невинно убиенных душ.
С высоты трона отдельные люди были слишком мелкой величиной, чтобы сильно переживать из-за них. А Богиня… надеюсь, она довольна той кашей, которую заварила, отправив меня в это тело.
Итак. Стоял конец осени — необычайно тёплой, впрочем, для меня, привыкшего к суровым северным погодным условиям — когда мои посланники доставили королю Вельговии послание о том, что Гротлинг объявляет ему войну. Поводом послужила ситуация с Валиссой, которая до сих пор сидела под замком в статусе пленницы.
Уже вторая особа королевской крови, которую я посадил на цепь. В этот раз, конечно же, не буквально, а только образно, но это всё равно становилось тенденцией.
А ещё через два дня я с генералами Силли и Сорли, Тиллем и — это важно — Верховным Личем были переправлены в Лемерон. Помимо названных, с нами были три тысячи гвардейцев и полсотни разномастных элементалей (не считая тех, что уже находились в Лемероне).
Мы — командование — разместились в замке. Войска же, пополненные варварами, двинулись в путь — и к следующему вечеру достигли места на границе, которое соприкасалось с вельговским городком Тродлейтом. Не слишком большим, не слишком маленьким… и слишком слабо защищённым — для приграничного.
Во всех книжках, которые я читал, нападали под утро — мол, так враги ещё спят… Но мы наплевали и напали после обеда. Во-первых, подход такого войска был виден издалека. А во-вторых, мы видели перед собой не врага, а жертву — жертву, которую необходимо было принести богине.
Я до последнего сомневался, убивать всех — или не всех. Женщины, дети и старики… Всё-таки я не был закоренелым головорезом. Мы с Личем и Тиллем долго спорили на этот счёт.
Они оба были не на стороне милосердия — и напирали на то, что так больше жертв. Что я не оставлю за спиной случайных мстителей. Что в бою нет времени глядеть, кто перед тобой…
В ответ я замечал, что резня — не бой, мстители из слабых никакие, а, оставляя в живых слабых и немощных, мы получаем два плюса.
Во-первых, королю Вельговии нужно заботиться о внезапной массе сирот и вдов (и это отнимает его время и ресурсы), а во-вторых, если мы будет вырезать действительно всех — с нами будут сражаться втрое яростней, и на защиту встанут все поголовно: если уж гибнуть, так лучше в бою.
К тому же, не стоило забывать и про Санглат. Они могли использовать это в своей пропаганде, выставив нас не просто еретиками, а совсем уж чудовищами и людоедами. И если со стороны Вельговии ожидать по-настоящему серьёзного сопротивления было глупо (что они, например, могли противопоставить элементалям?), то Санглат — серьёзный противник.
В ответ на поголовную резню они могли начать то же самое на наших землях, вынуждая нас либо жертвовать уже своим мирным населением — либо вступать в прямые схватки и проигрывать, потому что мы пока не были к этому готовы.
В итоге мы решили, что все мужчины старше двенадцати лет — включая стариков — должны быть убиты; также убить разрешалось тех женщин, которые оказывали сопротивление (если речь, однако, не шла о защите своих детей). Кроме того — никто из солдат не мог быть наказан за любое убийство в ходе боя: это война, и тут бывает всякое.
На такую сделку с совестью я всё же мог пойти. Приказ был отдан. Верховный Лич свершил своё таинство — и объявил, что отныне любая смерть от рук моих солдат принесёт душу убитого в жертву Богине. А его сила — наша общая сила — будет расти с каждой смертью.
И Тродлейт был обречён. Как я уже сказал, ударили мы после обеда — а к вечеру от города осталось только пепелище, с которого спешно убирались женщины и дети. Они несли с собой весть о том, что мы пришли и принесли с собой смерть; ту самую смерть, которой молимся и приносим жертвы.
Так это и было.
Глава 41 — Маленькая победоносная война II
Сидя в на скорую руку обустроенном военном штабе, обложившись картами, магическими артефактами и прочими вещами первой необходимости, мы с напряжением ждали вестей из Тродлейта.
Разумеется, теневые духи могли доставить все важные известия мгновенно; благодаря этим существам наша армия получила огромное преимущество как минимум в связи. Однако о нашей победе мы узнали ещё до прибытия первого из них.
Вероятно они ждали окончательной победы, чтобы доложить нам о ней. Но среди нас был тот, кому не нужно было присутствовать на поле боя, чтобы узнать ситуацию. Верховный Лич.
Мы сидели за столом; генералы играли в «Пути военачальников», я и Тилль слишком нервничали для такого. И только Лич был спокоен — но никто не удивлялся его обычному состоянию. В конце концов, сложно быть эмоциональным, когда ты — скелет.
И тем не менее, именно эмоции он и проявил. Внезапно, без какого-либо предупреждения, он воздел костлявые руки к небесам.
— О да!.. — прошипел он. Мы все в изумлении поглядели на него, а он не унимался.
— Да!!! — теперь это больше напоминало крик — хриплый, каркающий и полный мрачного торжества. — Я чую это!
— Что такое, Верховный? — осведомился я. — Что вы чувствуете?
— Силу… десятки жизней прерываются каждую минуту. Они складываются в сотни! Ещё! Ещё!
Мы с Тиллем переглянулись и кивнули друг другу. Это значило одно — наши солдаты в этот момент находятся на поле боя и приносят огнём и мечом кровавые жертвы Богине Смерти.
Затем поток смертей спал; в поселении не было столько жителей, и остаток времени, как мы узнали потом, наши войска выковыривали и добивали выживших. Лич же снова укорил меня в том, что, если бы я согласился убить и женщин с детьми — тогда жертв было бы вдвое-втрое больше.
— Нет, — отрезал я. — Причины уже были озвучены, менять своё решение я не собираюсь. Нужно соблюдать грань. Мы не чудовища, а обычная армия на войне.
— Что ж, — Лич сухо рассмеялся, издавая звук, похожий на скрежет вилки по стеклу. — Когда вы увидите, Ваше Величество, на что похожа сила Смерти, какие преимущества она даёт — вы измените своё решение.
— Кстати, об этом, — заинтересовался Тилль. — А какие преимущества она даёт? Мы уже принесли достаточно жертв Богине, чтобы… ну…
— Увидеть первые результаты, — подсказал я.
— Вы думаете, мы готовы к этому? — возразил Лич. — Хотите тратить силы на маленькую и слабую Вельговию?