Призван в тело короля? — I — Змеи у трона
Пролог
Когда я пришёл в себя, первой мыслью было «как же хорошо». А все потому, что у меня ничего не болело.
Последнее, что я помнил — это как на меня накинулась стая грузовиков. Их водители спали, либо говорили по телефону — но никак не следили за дорогой. Никем неконтролируемые металлические звери вырвались на свою кровавую охоту.
Одновременно десять фур выбрали своей целью меня.
Я даже не мог убежать — они настигли меня, по глупости вышедшего ночью на территорию металлических хищников, слишком внезапно.
И — удар машины, откидывающий меня метров на пять в сторону, удар о другую машину, дикая боль в животе, в затылке, в левом колене… Да везде!
А потом — красная пелена перед глазами.
Удаляющееся синее небо и десять пар фар, склонившихся над моим телом.
Дым, гарь и крики. Медленно наступающая темнота.
А затем, словно переключили выключатель, и боли не стало. Да и словно тела больше не было.
«Ненавижу фуры», — подумал я. — «Всегда их опасался… А тут, вышел на трассу… И ведь по переходу шел.»
Впрочем, возможно, я сейчас в больнице? Нахожусь под наркозом? Мне удалось пережить…
И — я открыл глаза.
Вокруг была чернота — именно та, подступающая в последние секунды моих воспоминаний. Чернота, в глубине которой можно было увидеть далёкие искры пламени и услышать то ли рёв необычайно мощного, но очень далёкого огня, то ли какой-то утробный вой чудовища.
Но я надеялся, что я слышу страдания тех фур, сбивших меня. Гореть им в Аду!
Я же сам висел в этой черноте, висел совершенно неподвижно — и ясно осознавал, что никакой это не наркоз, никакие врачи мне не помогли и ни в какой я не больнице.
Просто я умер. Попал в аварию — очень крупную — на дороге столкнулось с десяток грузовиков.
Не то чтобы это меня сильно удивило само по себе. Все люди смертны; все люди знают, что они смертны; а когда тебя сбивает машина — то в последние свои минуты даже не особо надеешься на выживание, и только думаешь, что готов и умереть, лишь бы прекратилась боль.
Но вот ты умираешь… И задумываешься — а что дальше?
Рай? Ад? Какой-то суд? Это место не было похоже ни на что. Мне суждено провисеть здесь вечность — в одиночестве, без движения, без малейшего проблеска?..
“Чистилище”, сглотнул я слюну, “Вечное ничто для тех, кто недостоин ни рая, ни ада…”
Но, я не успел испугаться бесконечной скуке.
— Так, и кто тут у нас? — раздалось за моей спиной. Я попытался обернуться, но не смог, потому что висел, а не стоял.
Впрочем, говорящая и так быстро обошла меня (прямо по пустоте, как будто тут был пол). Это была девушка лет 20-ти, очень красивая… Нет, даже не то слово — нереально красивая! Несмотря на то, что я был мёртв, я готов в нее влюбиться.
— Что смотришь? — хмыкнула она, окидывая меня оценивающим взглядом. — У меня был перерыв, кофе заварить отходила. Не так уж долго ты здесь и провисел.
В руках у неё действительно находилась чашка с дымящимся кофе, я даже мог почувствовать его аромат. Но откуда она… Она что, читает мои мысли?!.. Или просто по моему лицу всё настолько очевидно?
— Ну что ж, начнём, — перед девушкой появился стол, точнее, широкая каменная плита, за которую она и уселась, опасно поставив чашку почти на самый краешек.
— Кто ты… — пролепетал я.
Нет, принять факт своей смерти — легко! Но вот с посмертием сложнее: мы слишком мало о нём знаем, и оно в любом случае удивит каждого из нас.
— Зови меня Богиней Смерти, — распорядилась девица.
— А что… — я помотал головой. — Всех покойников судит лично Богиня?..
— Вот ещё. Ты хоть представляешь, сколько существует миров и сколько народу в них ежедневно дохнет? — Богиня откуда-то выудила авторучку и стопку листов. — Я не сказала, что я — единственная Богиня. Вот конкретно мне выпал ты. А восемь из десяти пьяных водил, решивших устроить гонки на фурах попали к кому-то еще.
— А… они тоже умерли?! — я испытал некоторое злорадство.
— Ты не о них думай, — Богиня пробежалась глазами по первому листку. — Ты о себе думай… А впрочем, можешь не думать — какая разница?
— В каком смысле? — испугался я. — Меня что, в Ад?
— Было бы за что, — поморщилась Богиня, — Карма не позволит.
— Тогда… В Рай?
— Тоже не за что. Понимаешь, дружок, у тебя карма — никая. Полный ноль. Не добрая, ни плохая. Ее как будто нет. Как и твоего влияния на прошлый мир. Ты в нем не сделал ровным счетом… ничего, помимо переработки воздуха и создания отходов. И так уже на протяжении не одной жизни.
— Я… — и ведь крыть было нечем.
— Так что поздравляю, — улыбнувшись, сказала она, — Ты, можно сказать, достиг какой-то пародии на нирвану. Вырвался из цикла перерождений. Ты что есть, что тебя нет — колебания Вселенной не изменятся. И как все йоги, только пришедшие к этому намеренно, удостаиваешься быть слитым с Великим Ничто. Не будет больше тебя и твоей индивидуальной сущности. Вольешься во всеобщий поток и станешь частью Вселенной.
Это значит быть… стертым?
От ее слов мне стало до жути страшно. Потерять себя — кошмарно.
И именно этот экзистенциальный ужас заставил меня выпалить следующее:
— Но я не хочу! — кричал я, — Я жить хочу, понимаешь!
Богиня вздохнула и покачала головой.
— И что? Не примет тебя Вселенная как отдельную сущность. Прямо сейчас ты уже растворяешься в её потоках и перестаешь быть обособленным. Даже если я захочу, то на её законы повлиять не могу.
— Но ведь как-то ещё можно что-то изменить, сейчас-то я ещё не растворился в ней, — мне очень не хотелось терять себя, потому я продолжил, — Можно ведь ещё окрасить мою карму в какой-то цвет? Совершить там, не знаю, какое-нибудь зло или добро! Если надо, я даже убить готов, лишь бы только не умирать!
Про убийство я выпалил неосознанно… Случайно. Но я правда был готов убить, лишь бы сохранить себя… Зная теперь, что после смерти есть реинкарнация — что там убийство, когда на кону исчезновение души?
Богиня ехидно улыбнулась.
— Дурак. Ты что, хочешь вернуться в начало долгой дороги, когда наконец сумел с нее сойти? Знаешь ли, очень многие к этому стремятся не одну тысячу жизней. Обрести Избавление.
— Нет! — воскликнул я, — Не желаю я избавления!
— Ну что ж, мне-то, в принципе, плевать. Хочешь ещё страдать в бесконечном цикле жизней — страдай… Мы все тут такие.
Богиня снова зевнула и достала откуда-то ещё один лист бумаги.
— Смотри. Переродить тебя не выйдет. При нынешней карме твоей души до слияния остался… ну от силы год по земному времени. А будучи младенцем, тебе вряд ли удастся хоть чем-то ее окрасить.
Она замолчала, поглядывая на меня, словно размышляя.
— Но? — не утерпел я, — Есть же другие варианты? Может, есть мир в котором взрослеют очень быстро? Или же рождаются сразу же взрослыми?
— Тоже не выйдет, — ответила она, покачав головой, — Память при рождении всегда стирается. Таков закон. А с твоей кармой, ты не будешь делать ровным счетом ничего, даже если родишься орком из споры посреди поля боя.
— Но… есть ли способ сохранить память? — в жгучем ужасе, поселившемся у меня на сердце, все ещё теплилась надежда, что есть шанс.
— Допустим, есть. Ты можешь занять чье-то умирающее тело. С твоей-то душой, чей ритм как у Вселенной, это можно провернуть и не будет никакого отторжения…
— Да! Согласен!
— Но ты ведь понимаешь, что деяния должны быть очень… Яркими. Великое добро, великое зло. Каждое твое действие должно окрашивать и искажать твою душу, чтобы её резонанс со Вселенной нарушился. А разорвать резонанс так же непросто, как и достичь его.
В мою голову пришло понимание одной мудрости: хотеть, да не иметь возможности. Мне нужно тело, в котором у меня будет возможность это самое “великое” творить.
Потому моим следующим вопросом было:
— Тогда — есть ли подходящее для этого тело? В котором я сразу, с первых же минут смог начать действовать? — страх меня подгонял.
Богиня покачала головой и издевательски посмотрела на меня.
— Допустим, есть. Вот прямо сейчас одна душа покинула тело. Так получилось, что она была не на своём месте, и жизнь довольно быстро завершилась. Ты можешь… занять её тело. Я помогу, — поправив локоны волос, улыбнулась она мне.
Я обомлел от того, как быстро все решилось.
И снова обратил внимание, насколько же она красива.
— Но… почему ты все это делаешь для меня? — спросил я, — Да и боги же, вроде, не должны вмешиваться в дела смертных?
Она рассмеялась.
— Кто тебе это сказал, дурачок? Твои земные проповедники и пророки? Боги могут делать все в пределах того, на что у них есть “право”. И в пределах своего “права” они не ограничены ничем. Я вот — Богиня Смерти, и я в своем праве вмешиваться как угодно в так называемый вами “естественный” порядок вещей.
— Но как же баланс мира? Вы же…
— А ты ещё не понял? Нет никакого баланса, судьбы или мирового порядка. Каждый делает то, что хочет и на что у него хватит силёнок, — все ещё улыбаясь, ответила она, — А ещё… Хочешь один великий секретик?
Сглотнув, я кивнул.
— Карма, помимо Избавления, может стать ещё и пропуском в высшую лигу. И она — это всё, что имеет ценность за пределами одной жизни. А ещё, пока ты ещё настолько чист, подумай, кем хочешь быть. Стать… Впрочем, тебе бы хоть чем-то её окрасить.
Вопросов было много. Но я, как и любой умный человек, знал одно — везде решают связи. И сейчас мне нужно не упустить свой шанс, ведь, судя по всему, мне однозначно благоволят.
— А можно твой телефончик? — выдавил из себя я шутливо, — А то вдруг, растворюсь во Вселенной, и поговорить снова не выйдет.
А затем, спохватившись, добавил:
— Это такая штука, с помощью которой в моём старом мире можно было связываться…
— Я знаю, — блеснув глазами, оборвала меня она, — Не думаю, что он тебе нужен, я ведь девушка занятая, да и о чем нам говорить? Ты не Бог, я не человек. Уровни у нас разные.
Мда. Богини меня ещё не отшивали. И это немного ранило меня. Совсем чуть-чуть.
Увидев мое разочарованное выражение, она добавила:
— Да не грусти. Я буду за тобой приглядывать… — Вот, хочешь, дам тебе свое Покровительство? Его обычно реинкарнаторы получают, которых я засылаю в некоторые миры забавы ради. Крутая штука! Твои шансы повысит, чуточку моих сил получишь. А там, уже если повезёт — свидимся.
Я пожал плечами.
— Почему бы и нет?
— Ну вот и отлично, — ярко улыбнулась она и махнула рукой, — Ну что ж, успехов!
И мир вокруг меня померк. Да, снова.
Глава 1 — Отравлен?
Первое, что я ощутил — это вкус салата во рту, и салат явно горчил. Масло в нем, видимо, нерафинированное.
Зрение, слух и даже осязание ещё не вернулись ко мне после полной темноты, из которой я вынырнул, а потому горький вкус заполнил всё моё существо.
И только спустя пять секунд я осознал, что лежу в этом самом салате лицом.
Наверное, я бы дёрнулся, закричал или сделал что-то ещё глупое — и на этом всё могло для меня закончиться (кто знает, как пошли бы события тогда — ведь я не знаю, по какой причине умер владелец тела). Но способность управлять телом тоже ещё не вернулась ко мне.
— Король мёртв!! — этот крик раздался у меня над самым ухом, но я не смог даже вздрогнуть. — Короля отравили!
И затем звуки заполнили всё вокруг.
Совершенно идиотская ситуация — ты лежишь лицом в прогорклом салате и не можешь шевельнуться, вокруг все вопят и причитают, а зрение — последнее оставшееся чувство — вовсе не спешит возвращаться.
А может, зрение давно вернулось, просто я не могу разлепить глаза? Чёрт, да у меня и дышать-то с трудом выходило. В правую ноздрю забилась какая-то горошинка, в горле до сих пор стояла еда, и только левая ноздря не давала мне расстаться с и этой жизнью.
Оставалось только одно — попытаться вслушаться в какофонию криков и разобрать, о чём же они всё-таки вопят.
— Измена! — кричал кто-то справа.
Ну да, я бы тоже подсел на измену, покушав такого салатика. Кстати, а что за салат? На оливье вроде не похож, но горошек тут что-то делает.
— Лекаря у себя нет! — с паникой в голосе сообщил кто-то. — Похоже, его вообще нет в замке!
— Ну да, ведь убийцы обо всём позаботились, — в этом голосе, твёрдом и брутальном, чувствовались скорее злость и гнев, чем страх. Не знаю, почему, но обладатель голоса невольно вызывал уважение.
— Не говорите чепухи! Куда могли деть королевского лекаря?
Ага, в тумбочке спрятали. Что за дура это спросила?
— А маг! Мага они тоже убрали?! — затараторили слева.
Оп-па, здесь есть магия. Жизнь обещает быть весёлой… Как только я смогу открыть глаза, пошевелиться и разобраться в этом дурдоме.
— Маг не поможет, — произнёс какой-то, судя по голосу, старикашка. Он бесцеремонно поднял мою руку и отпустил ее — чтобы показать всем, что она упала, как у трупа. — Король мёртв. Не некроманта же вы предлагаете звать, сэр Крэстис!
Мне кажется, или он рад этому?
Погодите минуточку. Он сказал «король»?
Да, и в самом начале тоже что-то вопили на эту тему. Правда, тогда я не обратил внимания… Так я что, в теле короля?!
Ага, убитого. Отравленного плохим салатом. Хана придворному повару, подумал я — на кол посажу.
Что ж, в таких условиях и при таких возможностях… Карму красить и вправду лучше. Должность Короля открывает очень большие возможности.
На самом деле, конечно, повар вряд ли был чем-то виноват. Ситуация становилось понятной — обычное политическое убийство… И мне хотелось застонать. Я один в кругу недоброжелателей.
Отравление короля — это ведь не карманная кража. Такое злодеяние за десять минут не провернёшь. Нужна долгая подготовка, а главное, большое количество заговорщиков. Наверняка замок кишит предателями.
А шанс у меня один. На кону не просто — жизнь. Само мое существование зависит от моих следующих действий.
И они должны быть разумными. Я должен, как минимум, оценить ситуацию, а затем, исходя из ситуации, перехватить инициативу.
Так что сейчас я просто возьму и открою глаза. Силой воли. Возьму… и… открою.
И я открыл глаза, секунду или две старался увидеть как можно больше… и прикрыл их, оставив лишь легкий прищур. Сейчас, еще слишком рано выходить из роли мертвеца.
Вокруг творилась неразбериха.
Просторный светлый зал… Кажется, шло какое-то пиршество. Интересно, у них какой-то праздник — или они едят так каждый день?
Впрочем, аппетита у меня после вкусного салатика не было.
Я еще раз оглядел присутствующих, которые продолжали галдеть. Придворные в парадных костюмах, дамы в длинных платьях, тонны золота и украшений…
По-хорошему, нужно сделать всё хитро. Например, прикинуться мёртвым. Тихо сбежать, а затем уже выйти на свет, собрав вокруг себя сторонников.
Но с другой стороны, где мне их собирать? Может, устроить восстание крестьян? Или… собрать вокруг себя нищих повстанцев?
Наверное, это принесет мне много “кармы”, но вот только… вряд ли у меня это удастся.
— Каждому очевидно, что это гнусное убийство! — прогнусавил старик в золочёных одеждах. Именно он проверял жив я или нет.
Украшений в виде браслетов, колец или чего-то такого на нём не было — он обошёлся проще. Вся его одежда — большой просторный балахон и высокая шапка, вроде епископской, были просто обшиты золотом и камнями! Как его только не придавила вся эта масса?
— Не могу не согласиться с вами, ваше высокопреосвященство, — кивнул высокий, коротко стриженный парень моего возраста, которому было определённо тесно в бархатном парадном костюме. Это его голос вызвал у меня уважение. — Но кто его совершил?
— Предатели! — взвыл его преосвященство. — Вы понимаете, что это значит?! Отец короля Геневиса тоже не умер своей смертью! Как мы и подозревали, кто-то посягнул на его жизнь и добился успеха!